Сражение при Уилсонс-Крик

Сражение при Уилсонс-Крик
Основной конфликт: Гражданская война в США
Сражение при Уилсонс-Крик (хромолитография фирмы "Курц и Элисон")
Дата	10 августа 1861 года
Место	Округа Грин и Кристиан, Миссури
Итог	Победа Конфедерации
Противники
США Миссури КША
Командующие
Натаниэль Лайон Стерлинг Прайс
Силы сторон
ок. 5 430 ок. 12 120
Потери
1 317 1 232

Сражение при Уилсонс-Крик (англ. The Battle of Wilson’s Creek) известное так же как сражение при Оак-Хиллс, было первым крупным сражением на западном театре американской гражданской войны. Оно произошло 10 августа 1861 года около Спрингфилда, штат Миссури, между Западной Армией Натаниэля Лайона и миссурийским ополчением (Missouri State Guard) генерала Прайса. Это сражение иногда называют «Западным Бул-Раном».

За несколько дней до сражения конфедеративная Западная армия генерала МакКаллоха обнаружила федеральную Западную Армию генерала Приора, стоящую лагерем в Спрингфилде.9 августа обе стороны составили план атаки. Примерно в 05:00 10 августа генерал Лайон атаковал противника тремя колоннами: двумя командовал он сам, а третьей — Франц Зигель. Первой попала под удар кавалерия Конфедерации, стоящая на холме около реки Уилсонс-Крик, в 19 километрах юго-западнее Спрингфилда. Кавалерия покинула холм и тогда пехота попыталась вернуть позицию. В тот день южане провели три атаки холма, но не смогли отбросить противника. Когда погиб генерал Лайон и ранен генерал Суини, командование федеральными силами принял Самуэль Стёрджис. Между тем южанам удалось отбросить колонну Зигеля на южном участке поля боя. После третьей атаки, примерно в 11:00, южане отошли на исходные позиции. Стёрджис понял, что его люди измотаны боем и почти израсходовали боеприпасы, поэтому приказал отступить к Спрингфилду. Южане были слишком дезорганизованы, чтобы его преследовать.

Предыстория

13 июля 1861 года армия Лайона насчитывала примерно 6000 человек и стояла лагерем в Спрингфилде. Его силы состояли из 1-го, 2-го, 3-го и 5-го миссурийских полков, 1-го айовского, двух канзасских полков, ещё нескольких рот и нескольких батарей артиллерии.

К концу июля миссурийское ополчение стояло лагерем в 121 километре юго-западнее Спрингфилда, где к нему присоединился отряд армии Конфедерации генерала МакКаллоха и арканзасское ополчение генерала Пирса, так что силы южан насчитывали примерно 12 000 человек. Южане планировали атаковать Спрингфилд, но Лайон опередил их и 1 августа выступил из лагеря. 2 августа авангарды армий вступили в перестрелку у Даг-Спрингс. Здесь Лайон осознал, что противник превосходит его вдвое, поэтому отступил назад в Спрингфилд. МакКаллох организовал преследование. 6 августа его части встали лагерем у Уилсонс-Крик, в 16 километрах от Спрингфилда. Прайс предлагал сразу атаковать Спрингфилд, но МакКаллох сильно сомневался в боевых качествах миссурийского ополчения и решил остаться на месте. В ответ Прайс решил атаковать в одиночку, и в итоге МакКаллох согласился атаковать противника утром 10 августа. Однако, вечером 9-го числа начался сильный ливень, и выступление солдат из лагеря было отложено.

Осознавая слабость своего отряда, Лайон планировал отступить на северо-восток, но сначала решил провести внезапную атаку миссурийцев, чтобы осложнить им преследование. Полковник Франц Зигель предложил провести обходной манёвр и атаковать противника с тыла. Это ослабляло федеральный отряд, но Лайон согласился. Вечером 9 августа федеральная армия вышла под дождем из лагеря. 1000 человек была оставлена для охраны коммуникаций. 1200 человек Зигеля пошли в обход.

В полночь часто Лайона незамеченными вышли к лагерю противника с левого фланга. Пикеты южан были сняты ещё вечером, когда планировалось наступление, и не вернулись на место. Отряд Зигеля (два полка пехоты и две роты кавалерии, всего 1500 человек) так же обошел правый фланг противника и занял высоту в 500 ярдах от лагеря арканзасцев генерала Пирса.

Силы сторон

Западная армия Натаниэля Лайона состояла из 11 полков и нескольких рот, сведенных в четыре бригады. Командиром штаба при Лайоне состоял Джон Скофилд.

• Бригада Сэмюэля Стёрджиса: 1-й полк регулярной армии США генерала Джозефа Пламмера, 2-й миссурийский пехотный полк Питера Остерхауза и 3 пехотные роты
• Бригада Франца Зигеля: 2 полка и 2 роты (в том числе рота капитана Юджина Карра)
• Бригада Джорджа Эндрюса: 2 пехотных полка
• Бригада Джорджа Дицлера: 5 пехотных полков

Западная армия представляла собой довольно хаотичное соединение. Она состояла из двух частей, первая из которых называлась бригадой, а вторая — дивизией. Миссурийское ополчение было сведено в 5 дивизий, в каждой из которых имелось два полка.

Западная армия Бенджамина МакКаллоха

• Бригада Бенджамина МакКаллоха: 3 пехотных и 1 кавалерийский полк
• Дивизия Николаса Пирса (арканзасское ополчение): 3 пехотных полка, 2 кавалерийских и 2 батареи

Миссурийское ополчение под командованием Стерлинга Прайса:

• Дивизия Джеймса Рейнса
  • Бригада Ричарда Уэйтмана: 4 миссурийских пехотных полка
  • Кавбригада Джеймса Коуторна: 3 кавалерийских полка
• Дивизия Джона Кларка: 1 пехотный и 1 кавалерийский полк
• Дивизия Уильяма Слака: 2 пехотных и 1 кавалерийский полк
• Дивизия Мосби Парсонса: 1 пехотный и 1 кавалерийский полк
• Дивизия Джеймса МакБриджа: 2 пехотных и 1 кавалерийский полк

Сражение

В полночь 10 августа федеральная армия вышла к лагерю противника и простояла на позициях до рассвета. На рассвете Лайон начал наступление, послав вперед полк регуляров капитана Джозефа Пламмера. На северной окраине лагеря южан стояла кавалерийская бригада из дивизии Рэинса. Попав под удар превосходящих сил противника она начал отступать на юг. Около 06:00 федеральные 1-й канзасский и 1 миссурийский полки поднялись на вершину холма, однако там по ним открыла огонь арканзасская батарея, и это остановило наступление федеральных сил. Капитан Пламмер оценил опасность огня арканзасской батареи и направил свой полк к ней. Однако по пути он наткнулся на два полка противника — 3-й луизианский и 2-й арканзасский, примерно 1 100 человек (ими командовал Джеймс Мак-Интош), и около 07:00 завязалась перестрелка. В итоге Пламмер отступил, но Мак-Интош не смог его преследовать.

Между тем, услышав звуки боя на участке Лайона, Франц Зигель начал атаку на своем участке и напал на лагерь арканзасского ополчения, которое в панике стало отступать на север. Колона Зигеля перешла Терелл-Крик, развернулась у поля фермы Шарпа и плотным огнём ещё раз отбросила кавалерию противника. Зигель двинулся к ферме Шарпа и вышел на Вир-Роуд. Однако, МакКаллох незаметно для Зигеля подготовил к атаке 3-й луизианский полк и несколько миссурийских и арканзасских отрядов. При поддержке огня двух батарей они обрушились на людей Зигеля, которые не выдержали этой атаки и обратились в бегство.

Около 07:30 миссурийцы Джеймса МакБриджа атаковали правый фланг Лайона, но были отброшены.

Примерно в 09:00, когда все миссурийцы уже были на позиции, Прайс начал вторую атаку Кровавого Холма, и ему почти удалось прорвать центр федеральных линий. Генерал Лайон лично занялся передислокацией своих сил, и в этот момент пуля попала ему в грудь, отчего он умер почти сразу. Он стал первым генералом федеральной армии, погибшим во время той войны, и первым генералом, погибшим после войны 1812 года. Командование перешло к майору Сэмюэлю Стёрджису.

Атака южан не удалась. Повисла небольшая пауза, за время которой Прайс получил небольшое подкрепление от конфедератов МакКаллоха и арканзасского ополчения. В 10:00 началась третья и самая мощная атака. Почти 3 000 миссурийцев и арканзасцев бросились на позиции армии Стёрджиса. Но и эта атака не удалась. После их отступления Стёрджис понял, что положение его ненадежно. Было потеряно много людей, боеприпасы на исходе, никаких новостей о Зигеле. Стёрджис решил отступить. В 11:30 федеральная армия отошла от Кровавого Холма и сражение завершилось. Южане так же были дезорганизованы и израсходовали боеприпасы, поэтому отказались от преследования. По словам арканзасского генерала Николаса Пирса, «мы наблюдали отступление противника в бинокли и были только рады наблюдать его уход».

Последствия

Сражение было не большим по стандартам той войны, но весьма крупным для 1861 года. Северяне потеряли четверть своей армии, южане — примерно 12 %. Союз потерял убитыми и ранеными примерно 1317 человек, Конфедерация — 1230. Вдохновленные этой победой, миссурийцы Прайса начали вторжение в северный Миссури и 20 сентября разбили противника в первом сражении при Лексингтоне.

После отступления в Спрингфилд Стёрджис передал командование Зигелю. На военном совете в тот вечер было принято решение отступать в Роллу в 03:00 следующего дня, но Зигель задержался на несколько часов. Потом по его вине произошло ещё несколько задержек и в итоге офицеры настояли, чтобы Стёрджис принял командование обратно.

Только в феврале 1862 года федеральная армия возобновила наступление на юго-запад, заняла Спрингфилд и в марте Прайс, МакКаллох и Эрл ван Дорн были разбиты при Пи-Ридж.

В 1892 году генерал Джон Скофилд получил медаль Почета за Уилсонс-Крик. Будучи майором 1-го миссурийсого полка, он «доблестно вел полк в успешную атаку на противника». Историк Бенсон Бобрик писал: «он наградил сам себя Медалью Почета (врученной в 1892) за незадокументированную доблесть при Уилсонс-Крик».

Литература

• Brooksher, William (1995). Bloody Hill: The Civil War Battle of Wilson’s Creek. Brassey’s. ISBN 9781574880182. OCLC 32393986.
• Piston, William Garrett; Hatcher, Richard (2000). Wilson’s Creek: The Second Battle of the Civil War and the Men Who Fought It. University of North Carolina Press. ISBN 9780807825150. OCLC 41185008.
• Bearss, Edwin (1992). The Battle of Wilson’s Creek (2nd ed.). Wilson’s Creek National Battlefield Foundation. ISBN 978-0425053829.

Ссылки

• [www.ozarkscivilwar.org/archives/348 Описание сражения]
• [www.civilwarhome.com/wilsoncreekintro.htm Официальные рапорты]
• [www.civilwarhome.com/missouri6.htm Описание сражения в книге «Missouri In The Civil War»]
• [www.civilwar.org/battlefields/wilsonscreek/maps/wilsonscreekmap.html Карта сражения]

Отрывок, характеризующий Сражение при Уилсонс-Крик

– То то бы тебя, Зикин, на коня посадить, ловок бы ты был, – шутил ефрейтор над худым, скрюченным от тяжести ранца солдатиком.
– Дубинку промеж ног возьми, вот тебе и конь буде, – отозвался гусар.


Остальная пехота поспешно проходила по мосту, спираясь воронкой у входа. Наконец повозки все прошли, давка стала меньше, и последний батальон вступил на мост. Одни гусары эскадрона Денисова оставались по ту сторону моста против неприятеля. Неприятель, вдалеке видный с противоположной горы, снизу, от моста, не был еще виден, так как из лощины, по которой текла река, горизонт оканчивался противоположным возвышением не дальше полуверсты. Впереди была пустыня, по которой кое где шевелились кучки наших разъездных казаков. Вдруг на противоположном возвышении дороги показались войска в синих капотах и артиллерия. Это были французы. Разъезд казаков рысью отошел под гору. Все офицеры и люди эскадрона Денисова, хотя и старались говорить о постороннем и смотреть по сторонам, не переставали думать только о том, что было там, на горе, и беспрестанно всё вглядывались в выходившие на горизонт пятна, которые они признавали за неприятельские войска. Погода после полудня опять прояснилась, солнце ярко спускалось над Дунаем и окружающими его темными горами. Было тихо, и с той горы изредка долетали звуки рожков и криков неприятеля. Между эскадроном и неприятелями уже никого не было, кроме мелких разъездов. Пустое пространство, саженей в триста, отделяло их от него. Неприятель перестал стрелять, и тем яснее чувствовалась та строгая, грозная, неприступная и неуловимая черта, которая разделяет два неприятельские войска.
«Один шаг за эту черту, напоминающую черту, отделяющую живых от мертвых, и – неизвестность страдания и смерть. И что там? кто там? там, за этим полем, и деревом, и крышей, освещенной солнцем? Никто не знает, и хочется знать; и страшно перейти эту черту, и хочется перейти ее; и знаешь, что рано или поздно придется перейти ее и узнать, что там, по той стороне черты, как и неизбежно узнать, что там, по ту сторону смерти. А сам силен, здоров, весел и раздражен и окружен такими здоровыми и раздраженно оживленными людьми». Так ежели и не думает, то чувствует всякий человек, находящийся в виду неприятеля, и чувство это придает особенный блеск и радостную резкость впечатлений всему происходящему в эти минуты.
На бугре у неприятеля показался дымок выстрела, и ядро, свистя, пролетело над головами гусарского эскадрона. Офицеры, стоявшие вместе, разъехались по местам. Гусары старательно стали выравнивать лошадей. В эскадроне всё замолкло. Все поглядывали вперед на неприятеля и на эскадронного командира, ожидая команды. Пролетело другое, третье ядро. Очевидно, что стреляли по гусарам; но ядро, равномерно быстро свистя, пролетало над головами гусар и ударялось где то сзади. Гусары не оглядывались, но при каждом звуке пролетающего ядра, будто по команде, весь эскадрон с своими однообразно разнообразными лицами, сдерживая дыханье, пока летело ядро, приподнимался на стременах и снова опускался. Солдаты, не поворачивая головы, косились друг на друга, с любопытством высматривая впечатление товарища. На каждом лице, от Денисова до горниста, показалась около губ и подбородка одна общая черта борьбы, раздраженности и волнения. Вахмистр хмурился, оглядывая солдат, как будто угрожая наказанием. Юнкер Миронов нагибался при каждом пролете ядра. Ростов, стоя на левом фланге на своем тронутом ногами, но видном Грачике, имел счастливый вид ученика, вызванного перед большою публикой к экзамену, в котором он уверен, что отличится. Он ясно и светло оглядывался на всех, как бы прося обратить внимание на то, как он спокойно стоит под ядрами. Но и в его лице та же черта чего то нового и строгого, против его воли, показывалась около рта.
– Кто там кланяется? Юнкег' Миг'онов! Hexoг'oшo, на меня смотг'ите! – закричал Денисов, которому не стоялось на месте и который вертелся на лошади перед эскадроном.
Курносое и черноволосатое лицо Васьки Денисова и вся его маленькая сбитая фигурка с его жилистою (с короткими пальцами, покрытыми волосами) кистью руки, в которой он держал ефес вынутой наголо сабли, было точно такое же, как и всегда, особенно к вечеру, после выпитых двух бутылок. Он был только более обыкновенного красен и, задрав свою мохнатую голову кверху, как птицы, когда они пьют, безжалостно вдавив своими маленькими ногами шпоры в бока доброго Бедуина, он, будто падая назад, поскакал к другому флангу эскадрона и хриплым голосом закричал, чтоб осмотрели пистолеты. Он подъехал к Кирстену. Штаб ротмистр, на широкой и степенной кобыле, шагом ехал навстречу Денисову. Штаб ротмистр, с своими длинными усами, был серьезен, как и всегда, только глаза его блестели больше обыкновенного.
– Да что? – сказал он Денисову, – не дойдет дело до драки. Вот увидишь, назад уйдем.
– Чог'т их знает, что делают – проворчал Денисов. – А! Г'остов! – крикнул он юнкеру, заметив его веселое лицо. – Ну, дождался.
И он улыбнулся одобрительно, видимо радуясь на юнкера.
Ростов почувствовал себя совершенно счастливым. В это время начальник показался на мосту. Денисов поскакал к нему.
– Ваше пг'евосходительство! позвольте атаковать! я их опг'окину.
– Какие тут атаки, – сказал начальник скучливым голосом, морщась, как от докучливой мухи. – И зачем вы тут стоите? Видите, фланкеры отступают. Ведите назад эскадрон.
Эскадрон перешел мост и вышел из под выстрелов, не потеряв ни одного человека. Вслед за ним перешел и второй эскадрон, бывший в цепи, и последние казаки очистили ту сторону.
Два эскадрона павлоградцев, перейдя мост, один за другим, пошли назад на гору. Полковой командир Карл Богданович Шуберт подъехал к эскадрону Денисова и ехал шагом недалеко от Ростова, не обращая на него никакого внимания, несмотря на то, что после бывшего столкновения за Телянина, они виделись теперь в первый раз. Ростов, чувствуя себя во фронте во власти человека, перед которым он теперь считал себя виноватым, не спускал глаз с атлетической спины, белокурого затылка и красной шеи полкового командира. Ростову то казалось, что Богданыч только притворяется невнимательным, и что вся цель его теперь состоит в том, чтоб испытать храбрость юнкера, и он выпрямлялся и весело оглядывался; то ему казалось, что Богданыч нарочно едет близко, чтобы показать Ростову свою храбрость. То ему думалось, что враг его теперь нарочно пошлет эскадрон в отчаянную атаку, чтобы наказать его, Ростова. То думалось, что после атаки он подойдет к нему и великодушно протянет ему, раненому, руку примирения.
Знакомая павлоградцам, с высокоподнятыми плечами, фигура Жеркова (он недавно выбыл из их полка) подъехала к полковому командиру. Жерков, после своего изгнания из главного штаба, не остался в полку, говоря, что он не дурак во фронте лямку тянуть, когда он при штабе, ничего не делая, получит наград больше, и умел пристроиться ординарцем к князю Багратиону. Он приехал к своему бывшему начальнику с приказанием от начальника ариергарда.
– Полковник, – сказал он с своею мрачною серьезностью, обращаясь ко врагу Ростова и оглядывая товарищей, – велено остановиться, мост зажечь.
– Кто велено? – угрюмо спросил полковник.
– Уж я и не знаю, полковник, кто велено , – серьезно отвечал корнет, – но только мне князь приказал: «Поезжай и скажи полковнику, чтобы гусары вернулись скорей и зажгли бы мост».
Вслед за Жерковым к гусарскому полковнику подъехал свитский офицер с тем же приказанием. Вслед за свитским офицером на казачьей лошади, которая насилу несла его галопом, подъехал толстый Несвицкий.
– Как же, полковник, – кричал он еще на езде, – я вам говорил мост зажечь, а теперь кто то переврал; там все с ума сходят, ничего не разберешь.
Полковник неторопливо остановил полк и обратился к Несвицкому:
– Вы мне говорили про горючие вещества, – сказал он, – а про то, чтобы зажигать, вы мне ничего не говорили.
– Да как же, батюшка, – заговорил, остановившись, Несвицкий, снимая фуражку и расправляя пухлой рукой мокрые от пота волосы, – как же не говорил, что мост зажечь, когда горючие вещества положили?
– Я вам не «батюшка», господин штаб офицер, а вы мне не говорили, чтоб мост зажигайт! Я служба знаю, и мне в привычка приказание строго исполняйт. Вы сказали, мост зажгут, а кто зажгут, я святым духом не могу знайт…
– Ну, вот всегда так, – махнув рукой, сказал Несвицкий. – Ты как здесь? – обратился он к Жеркову.
– Да за тем же. Однако ты отсырел, дай я тебя выжму.
– Вы сказали, господин штаб офицер, – продолжал полковник обиженным тоном…
– Полковник, – перебил свитский офицер, – надо торопиться, а то неприятель пододвинет орудия на картечный выстрел.
Полковник молча посмотрел на свитского офицера, на толстого штаб офицера, на Жеркова и нахмурился.
– Я буду мост зажигайт, – сказал он торжественным тоном, как будто бы выражал этим, что, несмотря на все делаемые ему неприятности, он всё таки сделает то, что должно.
Ударив своими длинными мускулистыми ногами лошадь, как будто она была во всем виновата, полковник выдвинулся вперед к 2 му эскадрону, тому самому, в котором служил Ростов под командою Денисова, скомандовал вернуться назад к мосту.
«Ну, так и есть, – подумал Ростов, – он хочет испытать меня! – Сердце его сжалось, и кровь бросилась к лицу. – Пускай посмотрит, трус ли я» – подумал он.
Опять на всех веселых лицах людей эскадрона появилась та серьезная черта, которая была на них в то время, как они стояли под ядрами. Ростов, не спуская глаз, смотрел на своего врага, полкового командира, желая найти на его лице подтверждение своих догадок; но полковник ни разу не взглянул на Ростова, а смотрел, как всегда во фронте, строго и торжественно. Послышалась команда.
– Живо! Живо! – проговорило около него несколько голосов.
Цепляясь саблями за поводья, гремя шпорами и торопясь, слезали гусары, сами не зная, что они будут делать. Гусары крестились. Ростов уже не смотрел на полкового командира, – ему некогда было. Он боялся, с замиранием сердца боялся, как бы ему не отстать от гусар. Рука его дрожала, когда он передавал лошадь коноводу, и он чувствовал, как со стуком приливает кровь к его сердцу. Денисов, заваливаясь назад и крича что то, проехал мимо него. Ростов ничего не видел, кроме бежавших вокруг него гусар, цеплявшихся шпорами и бренчавших саблями.