Сражение при Ухани
| Сражение при Ухани | |||
| Основной конфликт: Японо-китайская война (1937—1945) | |||
| Дата |
8 июня — 27 октября 1938 года | ||
|---|---|---|---|
| Место |
Ухань и окрестности | ||
| Итог |
Пиррова победа японцев | ||
| Противники | |||
| |||
| Командующие | |||
| |||
| Силы сторон | |||
| |||
| Потери | |||
| |||
Сражение при Ухани (кит. трад. 武漢會戰, упр. 武汉会战, пиньинь: Wǔhàn Huìzhàn), также известная в Китае как Оборона Ухани (кит. трад. 武漢保衛戰, упр. 武汉保卫战, пиньинь: Wǔhàn Baǒwèizhàn), и в Японии как Вторжение в Ухань (яп. 武漢攻略戦 Bukan koryakūsen) — широкомасштабное сражение Японо-китайской войны (1937—1945) близ города Уханя. В ходе боевых действий было задействовано более 1 миллиона солдат Национально-революционной армии Китая под командованием Чан Кайши, которым была поставлена задача обороны города Ухань от войск Имперской японской армии, ведомой Ясудзи Окамура. Боевые столкновения проходили как на северном, так и на южном берегах реки Янцзы, на обширных территориях в провинциях Аньхой, Хэнань, Цзянси и Хубэй. Кампания длилась 4 с половиной месяца и являлась самой длительной, масштабной и наиболее значимой битвой войны.
В Ухане проходили самые ожесточённые воздушные бои с участием советских лётчиков-добровольцев.[3]
За период 1937-1941 гг. в войне принимали участие 3665 советских добровольцев. 14-ти присвоено звание "Герой Советского Союза". 211 добровольцев погибли и похоронены в Китае. Им в городе поставлен памятник с надписью: "Вечная слава советским лётчикам-добровольцам, погибшим в войне китайского народа против японских захватчиков". Надписи сделаны на китайском и русском языках.
Всего при обороне Ухани погибли около ста советских пилотов - в воздушных боях, от бомбежек, от болезней и в результате диверсий японцев. Пока известны имена 29 летчиков, павших за Ухань. Журналисты местной газеты совместно с российскими коллегами решили найти в России родственников погибших советских летчиков. Результатом первых поисков, занявших несколько лет, стал выпуск в 2015-2016 гг. книги на китайском и русском языках Уханьского издательства «Чжанцзян Жибао» и Союза коллекционеров России «Орлы над Уханем».[4]
Источники
- ↑ [www.j-aircraft.com/research/George_Mellinger/soviet_fighters_in_the_sky_of_ch.htm Soviet Fighters in the sky of China]
- ↑ 1 2 The Tragedy of Wuhan, 1938
- ↑ [www.aif.ru/society/history/kitayskiy_stalingrad_kak_sovetskie_letchiki_zashchishchali_podnebesnuyu «Китайский Сталинград». Как советские летчики защищали Поднебесную. // Еженедельник «Аргументы и Факты» № 37, 14/09/2016]
- ↑ [www.youtube.com/watch?v=kIS9Y9MCDcg «Орлы над Уханем. Битва за небо Китая». Памяти советских летчиков-освободителей // 29 августа 2016г. в Торговом Доме «БИБЛИО-ГЛОБУС» состоялась презентация уникальной книги.]
Напишите отзыв о статье "Сражение при Ухани"
Отрывок, характеризующий Сражение при Ухани
«d'une femme charmante, aussi spirituelle, que belle». [прелестной женщины, столь же умной, сколько красивой.] Известный рrince de Ligne [князь де Линь] писал ей письма на восьми страницах. Билибин приберегал свои mots [словечки], чтобы в первый раз сказать их при графине Безуховой. Быть принятым в салоне графини Безуховой считалось дипломом ума; молодые люди прочитывали книги перед вечером Элен, чтобы было о чем говорить в ее салоне, и секретари посольства, и даже посланники, поверяли ей дипломатические тайны, так что Элен была сила в некотором роде. Пьер, который знал, что она была очень глупа, с странным чувством недоуменья и страха иногда присутствовал на ее вечерах и обедах, где говорилось о политике, поэзии и философии. На этих вечерах он испытывал чувство подобное тому, которое должен испытывать фокусник, ожидая всякий раз, что вот вот обман его откроется. Но оттого ли, что для ведения такого салона именно нужна была глупость, или потому что сами обманываемые находили удовольствие в этом обмане, обман не открывался, и репутация d'une femme charmante et spirituelle так непоколебимо утвердилась за Еленой Васильевной Безуховой, что она могла говорить самые большие пошлости и глупости, и всё таки все восхищались каждым ее словом и отыскивали в нем глубокий смысл, которого она сама и не подозревала.Пьер был именно тем самым мужем, который нужен был для этой блестящей, светской женщины. Он был тот рассеянный чудак, муж grand seigneur [большой барин], никому не мешающий и не только не портящий общего впечатления высокого тона гостиной, но, своей противоположностью изяществу и такту жены, служащий выгодным для нее фоном. Пьер, за эти два года, вследствие своего постоянного сосредоточенного занятия невещественными интересами и искреннего презрения ко всему остальному, усвоил себе в неинтересовавшем его обществе жены тот тон равнодушия, небрежности и благосклонности ко всем, который не приобретается искусственно и который потому то и внушает невольное уважение. Он входил в гостиную своей жены как в театр, со всеми был знаком, всем был одинаково рад и ко всем был одинаково равнодушен. Иногда он вступал в разговор, интересовавший его, и тогда, без соображений о том, были ли тут или нет les messieurs de l'ambassade [служащие при посольстве], шамкая говорил свои мнения, которые иногда были совершенно не в тоне настоящей минуты. Но мнение о чудаке муже de la femme la plus distinguee de Petersbourg [самой замечательной женщины в Петербурге] уже так установилось, что никто не принимал au serux [всерьез] его выходок.
В числе многих молодых людей, ежедневно бывавших в доме Элен, Борис Друбецкой, уже весьма успевший в службе, был после возвращения Элен из Эрфурта, самым близким человеком в доме Безуховых. Элен называла его mon page [мой паж] и обращалась с ним как с ребенком. Улыбка ее в отношении его была та же, как и ко всем, но иногда Пьеру неприятно было видеть эту улыбку. Борис обращался с Пьером с особенной, достойной и грустной почтительностию. Этот оттенок почтительности тоже беспокоил Пьера. Пьер так больно страдал три года тому назад от оскорбления, нанесенного ему женой, что теперь он спасал себя от возможности подобного оскорбления во первых тем, что он не был мужем своей жены, во вторых тем, что он не позволял себе подозревать.
– Нет, теперь сделавшись bas bleu [синим чулком], она навсегда отказалась от прежних увлечений, – говорил он сам себе. – Не было примера, чтобы bas bleu имели сердечные увлечения, – повторял он сам себе неизвестно откуда извлеченное правило, которому несомненно верил. Но, странное дело, присутствие Бориса в гостиной жены (а он был почти постоянно), физически действовало на Пьера: оно связывало все его члены, уничтожало бессознательность и свободу его движений.
