Сражение у Крупчиц
| Сражение у Крупчиц | |||
| Основной конфликт: Восстание Костюшко | |||
| Дата | |||
|---|---|---|---|
| Место |
Крупчицы (недалеко от Кобрина) | ||
| Итог |
Победа Суворова | ||
| Противники | |||
| |||
| Командующие | |||
| |||
| Силы сторон | |||
| |||
| Потери | |||
| |||
Сражение у Крупчиц — сражение русского отряда с отрядом польских повстанцев в ходе восстания Костюшко 6 (17) сентября 1794 около кармелитского монастыря в местечке Крупчицы (сейчас деревня Чижевщина, Жабинковский район, Брестская область.
Содержание
Перед битвой
Корпус Суворова
Корпус генерал-поручика графа Суворова-Рымникского был образован 7 (18) августа 1794 после получения подтверждения о нежелании Порты войны с Россией, что позволило освободить находящиеся на территории Украины войска для подавления польского восстания[1]. Утром 14 (25) августа Суворов выступил в поход с 8,000 человек[2].
Преодолевая расстояния до 60 км. в день пешим маршом, корпус Суворова уже к 3 (14) сентября достиг Ратно. 2 (14) и 3 (15) сентября состоялись две стычки с поляками (у Дивина и у Кобрина), в которых русским неизменно сопутствовал успех. В результате 5 (16) сентября Суворов прибыл в занятый накануне Кобрин. Узнав, что войско Сераковского направляется к Бресту, Суворов поспешил за ним.
Дивизия Сераковского
Дивизия генерала Сераковского была сформирована из Варшавского гарнизона и первоначально выполняла задачу по прикрытию столицы от генерала Дерфельдена с юго-востока. Двигаясь на параллельных курсах с Дерфельденом, Сераковский перешёл Буг и продолжал военные действия в основном против Дерфельдена, О’Бриена де Ласси и Дивова.
После капитуляции Вильно 1 (12) августа Сераковский получил приказ от Костюшко прикрывать Брест от наступающих отрядов Буксгевдена, Маркова и австрийцев. Действия Сераковского были сильно ограничены тем, что он был вынужден действовать практически в одиночку против множества отрядов противника и невозможностью оставить без прикрытия стратегически важный Брест. В Кобрине стоял отряд кобринской конной милиции из неполных двух сотен человек под руководством Рущица. Около сотни всадников той же конницы было выдвинуто к Дивину в качестве дозора (2 (14) и 3 (15) сентября оба этих отряда были разбиты). 3 (14) сентября Сераковский получил приказ выступить против русских, 5 (16) сентября в 10-м часу достиг Крупчиц, где была обнаружена выгодная оборонительная позиция[1].
Позиция и силы сторон
Сераковский занял выгодную позицию за болотистой речкой Тростяницей под защитой артиллерийской батареи из двух орудий большого калибра[3]. Сераковский поручил командование правым крылом генералу Понятовскому, левым — генералу Красинскому, резервом — полковнику Кёнигу. В резерве находились: брестский батальон, соединенный с батальоном Рафаловича, а также полки Кёнига, Казановского и два эскадрона 3 полка авангарда литовского.
На 14 (25) сентября 1794 дивизия генерала Сераковского состояла из 6½ батальонов пехоты, 15 кавалерийских эскадронов и 26 орудий. Всего около 5000 человек. Однако есть свидетельства, что часть дивизии Сераковский оставил прикрывать Брест[4]. Российские военные рапорты приводят другие цифры: свыше 16000 человек и 28 орудий[5].
Русские занимали линию вдоль противоположного берега реки. Середину занимал Буксгевден с 12 батальонами пехоты (считая справа: 2 батальона инфляндских и 2 белорусских егерей, 4 херсонских гренадеров, 3 азовских и 2 рижских мушкетеров), левый фланг — генерал Шевич 26 эскадронами кавалерии, правый — генерал Исленев с 10 эскадровами переяславского конноегерского полка. В резерве оставалось 5 эскадронов глуховских карабинеров под командованием бригадира Владычина. Авангардом в составе трех казацких полков руководил бригадир Исаев[1].
Таким образом, русская армия перед битвой состояла из 12 батальонов, 41 эскадрона, 3 казацких полков и 39 орудий, 21 из которых батальонное, что составляло примерно 7000 пехоты, 4000 конницы, 800 казаков[3]. и 200 человек при артиллерии[1].
Сражение и отступление Сераковского
Бой начался около 9 часов утра 6 (17) сентября попыткой русских с ходу преодолеть Тростяницу, но вынужденных отступить по причине обстрела польской артиллерией. Чтобы противодействовать полякам на холме неподалеку была выставлена батарея из 14 орудий под рукододством бригадира Владычина[6], скоординированный огонь которой и наступление пехоты, вынудил поляков оставить укрепление перед мостом.
Тем временем генералом Исленевым был предпринят конный манёвр с юга, а кавалерии генерала Шевеча удалось выполнить дальний обход с северо-запада. К 15 часам русским удалось перебраться через болото, и тем самым оказаться в тылу польских позиций.
Практически окруженный Сераковский отдал приказ на отступление, для прикрытия был оставлен Брестский гарнизон Рафаловича, занимавший сильную позицию и поддержанный артиллерией. Поляки успели сформировать колонну для отступления, состоявшую из с обеих сторон прикрытой конницей пехоты. Часть дивизии, отсеченная от главной колонны, отходила самостоятельно. Битва закончилась в 16 часов.
Организованная русскими пятикилометровая погоня не принесла результата, колонна укрылась в лесу. Утром 7 (18) сентября дивизия вернулась в лагерь в Тересполе. По причине значительной утомлённости во́йска, прошедшего 560 вёрст за предыдущие 20 дней, Суворов не стал сразу преследовать Сераковского, однако после короткого отдыха приказал выдвигаться к Бресту, где уже 8 (19) сентября Сераковский был окончательно разбит.
Потери сторон
В литературе существует серьёзные разночтения по поводу потерь сторон. Польские источники обычно приводят данные о потерях порядка 300 человек у Сераковского и «значительно больших» у Суворова[1].
По российским военным рапортам, поляки потеряли 3000 человек убитыми, ранеными и пленными[6]. Библиограф Суворова Петрушевский считал, что потери русских составили 325 человек, а цифра в 700 человек явно завышена[3]. Современные авторы число потерь обычно оценивают в 2000-3000 у поляков и 700 человек у русских[7].
Память
- В 1894 в ознаменовании столетия битвы в д. Крупчицы была возведена церковь Св. Владимира.
- В сентябре 2004 в д. Чижевщина была открыта мемориальная каплица (часовня) в память о погибших в Крупчицкой битве[8].
Напишите отзыв о статье "Сражение у Крупчиц"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 [brama.bereza.by.ru/nomer22/artic03.shtml Крупчицкая битва. Отрывок из книги С. Хербста. Перевод Н. Синкевича.]
- ↑ Между тем, библиограф Суворова Петрушевский оспаривает цифру в 8000: «Выступая утром 14 августа в поход, он взял с собою не 8,000 человек, как показывают все его историографы, а немногим больше половины этого числа, потому что ввиду польской революции и недавнего разоружения польско-русских войск, присутствие достаточных военных сил в пограничном районе было необходимо.» [history.scps.ru/suvorov/pt15.htm Петрушевский А. Ф. Генералиссимус князь Суворов. С-Пб., 1884. Т. II. Гл. 15.]
- ↑ 1 2 3 [history.scps.ru/suvorov/pt15.htm Петрушевский А. Ф. Генералиссимус князь Суворов. С-Пб., 1884. Т. II. Гл. 15.]
- ↑ Польский историк Станислав Хербст сообщает: «Сераковский не повел за собой всю дивизию, опасаясь, что во время похода в его тылу будет занят Брест. Он оставил также менее подготовленные к бою отряды. Всего на Кобрин выступило около 4000 человек (5 батальонов, 13 эскадронов и 26 орудий)». [brama.bereza.by.ru/nomer22/artic03.shtml Крупчицкая битва. Отрывок из книги С. Хербста. Перевод Н. Синкевича.]
- ↑ «Сираковский с иными генералами и по прежним известиям свыше 16000 при 28-ти орудиях…» [www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Polen/XVIII/1780-1800/Vojna_1794_VKL_II/141-160/156.htm Рапорт А. Суворова П. Румянцеву с обобщением итогов сражения под Крупчицами]
- ↑ 1 2 [www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Polen/XVIII/1780-1800/Vojna_1794_VKL_II/141-160/155.htm 14 сентября. Отчет генерала П.Потемкина А.Суворову о сражении под Крупчицами.]
- ↑ [wars175x.narod.ru/btl_krpch.html Сражения возле Крупчицкого монастыря и под Тересполем. Пер. с Грыгорьеў М. "Войска ВКЛ ад Сасаў да Касьцюшкі. Мінск, 1994.]
- ↑ [brestobl.net/maps/08zabin/index.html Карта Жабинковского района.]
Литература
- Mała Encyklopedia Wojskowa. — Warszawa: Wydawnictwo Ministerstwa Obrony Narodowej, 1967.
- [history.scps.ru/suvorov/pt15.htm Петрушевский А. Ф. Жизнеописание великого полководца в трех томах. С-Пб., 1884. Т. II. Гл. 15.]
- Восстание и война 1794 года в литовской провинции. Минск. 2001.
- [brama.brestregion.com/nomer22/artic03.shtml Восстание Костюшко на Полесье. Крупчицкая битва (Отрывок из книги Станислава Хербста «Z dziejów wojskowych powstania kościuszkowskiego 1794 roku.» Warszawa, 1983) // Гістарычная брама. — № 1 (22). — 2004.]
- [wars175x.narod.ru/btl_krpch_odb_e.html Battle of Krupczyce. Sierakowski’s division OOB (14.09.1794), GL Suvorov’s corps OOB (11.09 1794)]
- Грыгорьеў М. "Войска ВКЛ ад Сасаў да Касьцюшкі. Мінск, 1994.
- Шефов Н. А. 1000 боёв и сражений русского оружия IX—XXI века. М., АСТ, 2007.
- Бензярук А. Р. [kamunikat.org/k_historyja.html?pub_start=10&pubid=13051 Крупчыцы. 1794 год: Падзеі і памяць роднай гісторыі]. — Брэст: ААТ «Брэсцкая друкарня», 2007. — 116 с.
Отрывок, характеризующий Сражение у Крупчиц
Наташа произвела сильное впечатление на Курагина. Он за ужином после театра с приемами знатока разобрал перед Долоховым достоинство ее рук, плеч, ног и волос, и объявил свое решение приволокнуться за нею. Что могло выйти из этого ухаживанья – Анатоль не мог обдумать и знать, как он никогда не знал того, что выйдет из каждого его поступка.– Хороша, брат, да не про нас, – сказал ему Долохов.
– Я скажу сестре, чтобы она позвала ее обедать, – сказал Анатоль. – А?
– Ты подожди лучше, когда замуж выйдет…
– Ты знаешь, – сказал Анатоль, – j'adore les petites filles: [обожаю девочек:] – сейчас потеряется.
– Ты уж попался раз на petite fille [девочке], – сказал Долохов, знавший про женитьбу Анатоля. – Смотри!
– Ну уж два раза нельзя! А? – сказал Анатоль, добродушно смеясь.
Следующий после театра день Ростовы никуда не ездили и никто не приезжал к ним. Марья Дмитриевна о чем то, скрывая от Наташи, переговаривалась с ее отцом. Наташа догадывалась, что они говорили о старом князе и что то придумывали, и ее беспокоило и оскорбляло это. Она всякую минуту ждала князя Андрея, и два раза в этот день посылала дворника на Вздвиженку узнавать, не приехал ли он. Он не приезжал. Ей было теперь тяжеле, чем первые дни своего приезда. К нетерпению и грусти ее о нем присоединились неприятное воспоминание о свидании с княжной Марьей и с старым князем, и страх и беспокойство, которым она не знала причины. Ей всё казалось, что или он никогда не приедет, или что прежде, чем он приедет, с ней случится что нибудь. Она не могла, как прежде, спокойно и продолжительно, одна сама с собой думать о нем. Как только она начинала думать о нем, к воспоминанию о нем присоединялось воспоминание о старом князе, о княжне Марье и о последнем спектакле, и о Курагине. Ей опять представлялся вопрос, не виновата ли она, не нарушена ли уже ее верность князю Андрею, и опять она заставала себя до малейших подробностей воспоминающею каждое слово, каждый жест, каждый оттенок игры выражения на лице этого человека, умевшего возбудить в ней непонятное для нее и страшное чувство. На взгляд домашних, Наташа казалась оживленнее обыкновенного, но она далеко была не так спокойна и счастлива, как была прежде.
В воскресение утром Марья Дмитриевна пригласила своих гостей к обедни в свой приход Успенья на Могильцах.
– Я этих модных церквей не люблю, – говорила она, видимо гордясь своим свободомыслием. – Везде Бог один. Поп у нас прекрасный, служит прилично, так это благородно, и дьякон тоже. Разве от этого святость какая, что концерты на клиросе поют? Не люблю, одно баловство!
Марья Дмитриевна любила воскресные дни и умела праздновать их. Дом ее бывал весь вымыт и вычищен в субботу; люди и она не работали, все были празднично разряжены, и все бывали у обедни. К господскому обеду прибавлялись кушанья, и людям давалась водка и жареный гусь или поросенок. Но ни на чем во всем доме так не бывал заметен праздник, как на широком, строгом лице Марьи Дмитриевны, в этот день принимавшем неизменяемое выражение торжественности.
Когда напились кофе после обедни, в гостиной с снятыми чехлами, Марье Дмитриевне доложили, что карета готова, и она с строгим видом, одетая в парадную шаль, в которой она делала визиты, поднялась и объявила, что едет к князю Николаю Андреевичу Болконскому, чтобы объясниться с ним насчет Наташи.
После отъезда Марьи Дмитриевны, к Ростовым приехала модистка от мадам Шальме, и Наташа, затворив дверь в соседней с гостиной комнате, очень довольная развлечением, занялась примериваньем новых платьев. В то время как она, надев сметанный на живую нитку еще без рукавов лиф и загибая голову, гляделась в зеркало, как сидит спинка, она услыхала в гостиной оживленные звуки голоса отца и другого, женского голоса, который заставил ее покраснеть. Это был голос Элен. Не успела Наташа снять примериваемый лиф, как дверь отворилась и в комнату вошла графиня Безухая, сияющая добродушной и ласковой улыбкой, в темнолиловом, с высоким воротом, бархатном платье.
– Ah, ma delicieuse! [О, моя прелестная!] – сказала она красневшей Наташе. – Charmante! [Очаровательна!] Нет, это ни на что не похоже, мой милый граф, – сказала она вошедшему за ней Илье Андреичу. – Как жить в Москве и никуда не ездить? Нет, я от вас не отстану! Нынче вечером у меня m lle Georges декламирует и соберутся кое кто; и если вы не привезете своих красавиц, которые лучше m lle Georges, то я вас знать не хочу. Мужа нет, он уехал в Тверь, а то бы я его за вами прислала. Непременно приезжайте, непременно, в девятом часу. – Она кивнула головой знакомой модистке, почтительно присевшей ей, и села на кресло подле зеркала, живописно раскинув складки своего бархатного платья. Она не переставала добродушно и весело болтать, беспрестанно восхищаясь красотой Наташи. Она рассмотрела ее платья и похвалила их, похвалилась и своим новым платьем en gaz metallique, [из газа цвета металла,] которое она получила из Парижа и советовала Наташе сделать такое же.
– Впрочем, вам все идет, моя прелестная, – говорила она.
С лица Наташи не сходила улыбка удовольствия. Она чувствовала себя счастливой и расцветающей под похвалами этой милой графини Безуховой, казавшейся ей прежде такой неприступной и важной дамой, и бывшей теперь такой доброй с нею. Наташе стало весело и она чувствовала себя почти влюбленной в эту такую красивую и такую добродушную женщину. Элен с своей стороны искренно восхищалась Наташей и желала повеселить ее. Анатоль просил ее свести его с Наташей, и для этого она приехала к Ростовым. Мысль свести брата с Наташей забавляла ее.
Несмотря на то, что прежде у нее была досада на Наташу за то, что она в Петербурге отбила у нее Бориса, она теперь и не думала об этом, и всей душой, по своему, желала добра Наташе. Уезжая от Ростовых, она отозвала в сторону свою protegee.
– Вчера брат обедал у меня – мы помирали со смеху – ничего не ест и вздыхает по вас, моя прелесть. Il est fou, mais fou amoureux de vous, ma chere. [Он сходит с ума, но сходит с ума от любви к вам, моя милая.]
Наташа багрово покраснела услыхав эти слова.
– Как краснеет, как краснеет, ma delicieuse! [моя прелесть!] – проговорила Элен. – Непременно приезжайте. Si vous aimez quelqu'un, ma delicieuse, ce n'est pas une raison pour se cloitrer. Si meme vous etes promise, je suis sure que votre рromis aurait desire que vous alliez dans le monde en son absence plutot que de deperir d'ennui. [Из того, что вы любите кого нибудь, моя прелестная, никак не следует жить монашенкой. Даже если вы невеста, я уверена, что ваш жених предпочел бы, чтобы вы в его отсутствии выезжали в свет, чем погибали со скуки.]
«Стало быть она знает, что я невеста, стало быть и oни с мужем, с Пьером, с этим справедливым Пьером, думала Наташа, говорили и смеялись про это. Стало быть это ничего». И опять под влиянием Элен то, что прежде представлялось страшным, показалось простым и естественным. «И она такая grande dame, [важная барыня,] такая милая и так видно всей душой любит меня, думала Наташа. И отчего не веселиться?» думала Наташа, удивленными, широко раскрытыми глазами глядя на Элен.
К обеду вернулась Марья Дмитриевна, молчаливая и серьезная, очевидно понесшая поражение у старого князя. Она была еще слишком взволнована от происшедшего столкновения, чтобы быть в силах спокойно рассказать дело. На вопрос графа она отвечала, что всё хорошо и что она завтра расскажет. Узнав о посещении графини Безуховой и приглашении на вечер, Марья Дмитриевна сказала:
– С Безуховой водиться я не люблю и не посоветую; ну, да уж если обещала, поезжай, рассеешься, – прибавила она, обращаясь к Наташе.
Граф Илья Андреич повез своих девиц к графине Безуховой. На вечере было довольно много народу. Но всё общество было почти незнакомо Наташе. Граф Илья Андреич с неудовольствием заметил, что всё это общество состояло преимущественно из мужчин и дам, известных вольностью обращения. M lle Georges, окруженная молодежью, стояла в углу гостиной. Было несколько французов и между ними Метивье, бывший, со времени приезда Элен, домашним человеком у нее. Граф Илья Андреич решился не садиться за карты, не отходить от дочерей и уехать как только кончится представление Georges.
Анатоль очевидно у двери ожидал входа Ростовых. Он, тотчас же поздоровавшись с графом, подошел к Наташе и пошел за ней. Как только Наташа его увидала, тоже как и в театре, чувство тщеславного удовольствия, что она нравится ему и страха от отсутствия нравственных преград между ею и им, охватило ее. Элен радостно приняла Наташу и громко восхищалась ее красотой и туалетом. Вскоре после их приезда, m lle Georges вышла из комнаты, чтобы одеться. В гостиной стали расстанавливать стулья и усаживаться. Анатоль подвинул Наташе стул и хотел сесть подле, но граф, не спускавший глаз с Наташи, сел подле нее. Анатоль сел сзади.
M lle Georges с оголенными, с ямочками, толстыми руками, в красной шали, надетой на одно плечо, вышла в оставленное для нее пустое пространство между кресел и остановилась в ненатуральной позе. Послышался восторженный шопот. M lle Georges строго и мрачно оглянула публику и начала говорить по французски какие то стихи, где речь шла о ее преступной любви к своему сыну. Она местами возвышала голос, местами шептала, торжественно поднимая голову, местами останавливалась и хрипела, выкатывая глаза.
– Adorable, divin, delicieux! [Восхитительно, божественно, чудесно!] – слышалось со всех сторон. Наташа смотрела на толстую Georges, но ничего не слышала, не видела и не понимала ничего из того, что делалось перед ней; она только чувствовала себя опять вполне безвозвратно в том странном, безумном мире, столь далеком от прежнего, в том мире, в котором нельзя было знать, что хорошо, что дурно, что разумно и что безумно. Позади ее сидел Анатоль, и она, чувствуя его близость, испуганно ждала чего то.
