Сражение у Невиса

Сражение у Невиса
Основной конфликт: Вторая англо-голландская война
Дата	20 мая 1667 года
Место	Вест-Индия, остров Невис
Итог	Ничья
Противники
Англия Голландская республика Франция
Командующие
Джон Берри Авраам Крийнссен Жозеф-Антуан де ла Барр
Силы сторон
от 12 до 17 судов 18 или 19 кораблей, в том числе 2 брандера и 1 флейт около 360 пушек, 1200 человек команды
Потери
50 погибших 28 раненых 80 погибших

Сражение при Невисе — сражение Второй англо-голландской войны, произошедшее между английской и франко-голландской эскадрами 20 мая 1667 год у острова Невис.

Предыстория сражения

В 1665—1666 годах англичанами из бывших голландских колоний были захвачены Синт-Эстатиус, Саба, Сент-Мартин, Тобаго и некоторые другие острова. Но ситуация начала изменяться, 18 февраля 1667 года капитан Абрахам Криджнссен захватил Суринам, а позже забрал обратно и Тобаго; французы захватили Антигуа, Сент-Кристофер и Монтсеррат. Остров Невис был подвергнут опасности. Такой была ситуация, когда в марте 1667 года, капитан Джон Берри, плывший на нанятом 56-пушечном военном корабле Coronation из Англии достиг Барбадоса. Он предложил губернатору Барбадоса план по отражению угрозы франко-голландского нападения на Невис. Были наняты и вооружены частные суда, всего 10 кораблей и 1 брандер. Командование поручено Джону Берри.

Англичане полагали, что голландцы и французы собираются отплыть из Сент-Кристофера в составе двадцати военных кораблей, шести маленьких кораблей и шести больших транспортов. Берри приплыл вовремя, как раз для того, чтобы напасть на союзников в тот момент, когда они сами готовились к нападению.

Но согласно голландским источникам, союзники плыли не от Сент-Кристофера, а от Мартиники. Отплытие флота союзников произошло около 4 мая.

Ход сражения

Сила союзной эскадры, а точнее двух отдельных эскадр, французской и голландской состояла не из тридцати двух, как считал Берри, а из восемнадцати судов, крупнейшее из которых несло только 38 пушек. Непосредственной же целью союзной эскадры было не нападение на Невис, а уничтожение английской эскадры и получение контроля над водами Вест-Индии.

По английским источникам англичане имели двенадцать судов, а не одиннадцать, как сообщал Берри; некоторые из них были намного более тяжелыми, чем любой из кораблей союзников. Французские источники говорят о том, что союзники имели восемнадцать судов, а англичане семнадцать, превосходящей силы.

Результатом сражения была победа союзников, англичане были разбиты, потеряв при этом, по крайней мере, три судна. После сражения французская эскадра ушла на Мартинику, голландская отплыла к Виргинии. Англичане остались у Невиса.

Потери сторон

Потери английской эскадры равнялись 24 убитым, 28 раненым, помимо этого ещё около 30 человек погибло на взорвавшемся корабле Bristol.

Потери франко-голландской эскадры — около 80 человек.

Франко-голландская эскадра

• Lys Couronné, 38 пушек, капитан д’Эльбе;
• Justice, 32 пушки, вице-адмирал де-Клодоре, капитан Жак Говен;
• Concorde, contre-amiral battant pavillon de Du Lion, капитан Жамен
• Florissant, 30 пушек, капитан Ла-Жоне;
• Les Armes d’Angleterre, 24 пушки, капитан Бурде;
• Saint-Christophe, 26 пушек, капитан Сеген;
• L’Harmonie, 32 пушки, капитан Пенго;
• Notre-Dame, 10 пушек и 12 перьер, капитан Дю-Виньо;
• Marsouin, флейт, 18 пушек, капитан Сансон;
• Cher-Amy, брандер, капитан Лекубль.
• Zelandia, 32 пушки, адмирал Авраам Кринссан;
• Корабль вице-адмирала и контр-адмирала голландцев, 26 и 28 пушек;
• Lévrier, hollandais, 22 пушки, капитан Daniel Pitre;
• Saint-Jean, 34 пушки, капитан Шевалье;
• Hercule, 26 пушек, капитан Гарнье;
• Hirondelle, 14 пушек, капитан Малле;
• Mercier, 24 пушки, фрегат, капитан Тадурно;
• Soncy, брандер, капитан Ферран.

Английская эскадра

• Coronation, 56 пушек.
• Bristol
• и ещё 10 — 15 частных кораблей, в том числе брандеры.

Литература

• Bradley Peter T. British Maritime Enterprise in the New World: From the Late 15th to the Mid-18th Century. — Edwin Mellen Press Ltd, 2000. — ISBN 978-0773478664.
• Clowes William Laird. The Royal Navy: A History - From the Earliest Times to 1900. — Chatham Publishing; New ed, 2003. — Vol. 1. — ISBN 978-1861760104.
• Jaques Tony. Dictionary of Battles and Sieges: A Guide to 8,500 Battles from Antiquity through the Twenty-first Century. — Greenwood, 2006. — ISBN 978-0313335365.
• Marley David. Wars of the Americas: A Chronology of Armed Conflict in the Western Hemisphere. — 2008. — ISBN 978-1598841008.

Отрывок, характеризующий Сражение у Невиса

«La mort est secourable et la mort est tranquille
«Ah! contre les douleurs il n'y a pas d'autre asile».
[Смерть спасительна и смерть спокойна;
О! против страданий нет другого убежища.]
Жюли сказала, что это прелестно.
– II y a quelque chose de si ravissant dans le sourire de la melancolie, [Есть что то бесконечно обворожительное в улыбке меланхолии,] – сказала она Борису слово в слово выписанное это место из книги.
– C'est un rayon de lumiere dans l'ombre, une nuance entre la douleur et le desespoir, qui montre la consolation possible. [Это луч света в тени, оттенок между печалью и отчаянием, который указывает на возможность утешения.] – На это Борис написал ей стихи:
«Aliment de poison d'une ame trop sensible,
«Toi, sans qui le bonheur me serait impossible,
«Tendre melancolie, ah, viens me consoler,
«Viens calmer les tourments de ma sombre retraite
«Et mele une douceur secrete
«A ces pleurs, que je sens couler».
[Ядовитая пища слишком чувствительной души,
Ты, без которой счастье было бы для меня невозможно,
Нежная меланхолия, о, приди, меня утешить,
Приди, утиши муки моего мрачного уединения
И присоедини тайную сладость
К этим слезам, которых я чувствую течение.]
Жюли играла Борису нa арфе самые печальные ноктюрны. Борис читал ей вслух Бедную Лизу и не раз прерывал чтение от волнения, захватывающего его дыханье. Встречаясь в большом обществе, Жюли и Борис смотрели друг на друга как на единственных людей в мире равнодушных, понимавших один другого.
Анна Михайловна, часто ездившая к Карагиным, составляя партию матери, между тем наводила верные справки о том, что отдавалось за Жюли (отдавались оба пензенские именья и нижегородские леса). Анна Михайловна, с преданностью воле провидения и умилением, смотрела на утонченную печаль, которая связывала ее сына с богатой Жюли.
– Toujours charmante et melancolique, cette chere Julieie, [Она все так же прелестна и меланхолична, эта милая Жюли.] – говорила она дочери. – Борис говорит, что он отдыхает душой в вашем доме. Он так много понес разочарований и так чувствителен, – говорила она матери.
– Ах, мой друг, как я привязалась к Жюли последнее время, – говорила она сыну, – не могу тебе описать! Да и кто может не любить ее? Это такое неземное существо! Ах, Борис, Борис! – Она замолкала на минуту. – И как мне жалко ее maman, – продолжала она, – нынче она показывала мне отчеты и письма из Пензы (у них огромное имение) и она бедная всё сама одна: ее так обманывают!
Борис чуть заметно улыбался, слушая мать. Он кротко смеялся над ее простодушной хитростью, но выслушивал и иногда выспрашивал ее внимательно о пензенских и нижегородских имениях.
Жюли уже давно ожидала предложенья от своего меланхолического обожателя и готова была принять его; но какое то тайное чувство отвращения к ней, к ее страстному желанию выйти замуж, к ее ненатуральности, и чувство ужаса перед отречением от возможности настоящей любви еще останавливало Бориса. Срок его отпуска уже кончался. Целые дни и каждый божий день он проводил у Карагиных, и каждый день, рассуждая сам с собою, Борис говорил себе, что он завтра сделает предложение. Но в присутствии Жюли, глядя на ее красное лицо и подбородок, почти всегда осыпанный пудрой, на ее влажные глаза и на выражение лица, изъявлявшего всегдашнюю готовность из меланхолии тотчас же перейти к неестественному восторгу супружеского счастия, Борис не мог произнести решительного слова: несмотря на то, что он уже давно в воображении своем считал себя обладателем пензенских и нижегородских имений и распределял употребление с них доходов. Жюли видела нерешительность Бориса и иногда ей приходила мысль, что она противна ему; но тотчас же женское самообольщение представляло ей утешение, и она говорила себе, что он застенчив только от любви. Меланхолия ее однако начинала переходить в раздражительность, и не задолго перед отъездом Бориса, она предприняла решительный план. В то самое время как кончался срок отпуска Бориса, в Москве и, само собой разумеется, в гостиной Карагиных, появился Анатоль Курагин, и Жюли, неожиданно оставив меланхолию, стала очень весела и внимательна к Курагину.
– Mon cher, – сказала Анна Михайловна сыну, – je sais de bonne source que le Prince Basile envoie son fils a Moscou pour lui faire epouser Julieie. [Мой милый, я знаю из верных источников, что князь Василий присылает своего сына в Москву, для того чтобы женить его на Жюли.] Я так люблю Жюли, что мне жалко бы было ее. Как ты думаешь, мой друг? – сказала Анна Михайловна.
Мысль остаться в дураках и даром потерять весь этот месяц тяжелой меланхолической службы при Жюли и видеть все расписанные уже и употребленные как следует в его воображении доходы с пензенских имений в руках другого – в особенности в руках глупого Анатоля, оскорбляла Бориса. Он поехал к Карагиным с твердым намерением сделать предложение. Жюли встретила его с веселым и беззаботным видом, небрежно рассказывала о том, как ей весело было на вчерашнем бале, и спрашивала, когда он едет. Несмотря на то, что Борис приехал с намерением говорить о своей любви и потому намеревался быть нежным, он раздражительно начал говорить о женском непостоянстве: о том, как женщины легко могут переходить от грусти к радости и что у них расположение духа зависит только от того, кто за ними ухаживает. Жюли оскорбилась и сказала, что это правда, что для женщины нужно разнообразие, что всё одно и то же надоест каждому.