История Европы

История Европы

Хронологическая

Европа в каменном веке

Европа в бронзовом веке

Античность

Средние века

Эпоха Возрождения

Новое время

Европейский союз

Европа оставалась незаселённой людьми довольно долго. Откуда пришёл человек в Европу, спорно. Известно только, что Европа не являлась местом зарождения человечества. Существуют версии о том, что первые гоминиды пришли в Европу из Индии. С этим согласуются генетические исследования. Но наиболее разработанной является гипотеза о приходе гоминидов в Европу из Африки через Переднюю Азию. Есть предположение, что это произошло в середине виллафранкского времени. До Homo Sapiens Европу и Западную Азию заселяли неандертальцы.

По-настоящему заселили Европу гейдельбергский человек и его вероятный прямой потомок неандерталец, причём последний представлял из себя специализированную форму, адаптированную к европейскому климату.

Самое раннее появление людей современного физического типа (Homo sapiens) в Европе, известное на настоящий момент, датируется 35 тыс. лет назад, а 28 тысяч лет назад, вероятно, окончательно исчез неандерталец.

Доисторическая Европа

Появление людей в Европе. Палеолит и мезолит

На юго-востоке Европы в местонахождении Ливенцовка в Ростове-на-Дону была обнаружена кость верблюда со следа рубки и пиления-резания каменным орудием, которая датируется финалом среднего виллафранка (2,1–1,97 млн л. н.). На Таманском полуострове известно несколько раннепалеолитических стоянок (Богатыри/Синяя Балка, Родники 1-4, Цимбал), древнейшей из которых является стоянка Кермек (2,1—1,8 млн лет назад). Целый ряд раннепалеолитических стоянок открыт в Дагестане (Айникаб, Гегалашур, Мухкай), в Ставропольском крае (Жуковское), в Молдавии (Байраки, Крецешты).

За кавказским хребтом, в Грузии (Дманиси), были найдены останки людей, живших 1,8—1,9 млн л. н. и принадлежавших к форме, переходной между Homo habilis и Homo erectus. Предполагается, что все останки принадлежат особям одной популяции. Эту форму выделили в отдельный вид Homo georgicus.

Откуда пришёл человек в Европу спорно. Известно только, что Европа не являлась местом зарождения человечества. . Наиболее вероятной является гипотеза о приходе гоминид в Европу из Африки через Переднюю Азию. Есть предположение, что это произошло в середине виллафранкского времени.

Древнейший достоверный гоминид Европы — Homo antecessor (или Homo erectus) из испанской пещеры Сима дель Элефанте в Атапуэрке, датируемый возрастом 1,2—1,3 млн лет назад. Костные останки Homo erectus из Пофи (Фрозиноне, Лацио) датируются возрастом 400 — 500 тыс. лет.

По-настоящему заселили Европу гейдельбергский человек и его вероятный прямой потомок неандерталец (Сима де лос Уэсос (Сьерра-де-Атапуэрка, Испания), Вертешсёлёш (Венгрия), Гейдельберг и Штейнгейм (Германия), Мала Баланика (Сербия), Петралона (Греция), Черепа Саккопасторе, Альтамура, Чепрано (Homo cepranensis), Изерния ля Пинета (de:Isernia la Pineta), Фонтана Рануччио и Визольяно (Италия), Сванскомб (Англия), Араго и Тотавель (Франция), Пршезлетице (Чехия)), причём последний представлял собой специализированную форму, адаптированную к европейскому климату.

Самое раннее появление людей современного физического типа (Homo sapiens) в Европе, известное на настоящий момент, датируется возрастом 40—37 тыс. л. н. (Пештера-ку-Оасе, Маркина гора, пещера Козарника (Болгария), Фумане и Гротта дель Кавалло (Италия) и Кентская пещера (Великобритания)), а ок. 43—39 тыс. лет назад окончательно исчез неандерталец. Неандертальцы и современные люди некоторое время сосуществовали одновременно. Кавалли-Сфорца на основе генетического анализа выделяет несколько путей миграций современных людей, при этом существенные компоненты — вытеснение на юг ледниками, приход земледельцев из Малой Азии, приход кочевников из степей и др.

Сопоставление генетических и лингвистических данных даёт основание для предположения, что ледники оттеснили коренное население эпохи палеолита на юг, и свою идентичность с тех времён сохранило лишь небольшое количество народов, живущих преимущественно в горах — это в первую очередь баски. Просматривается несколько волн миграций, преимущественно из Малой Азии или степей — кельты, романцы, германцы, славяне и другие народы (см. подробно Кавалло, «Genes, Peoples, and Languages»).

См. также: ориньякская культура, граветтская культура, мадленская культура, кундская культура, культура Веретье и др.

Постоянные поселения 7 тысячелетия до н. э. известны в Болгарии, Румынии и Греции.

Неолит

Неолит достиг Центральной Европы в 6-м тысячелетии до н. э. и частей Северной Европы в 5-м и 4-м тысячелетиях до н. э. Не обнаружено доисторической культуры, которая покрывала бы всю Европу.

О культуре и религии Старой Европы можно судить как по археологическим данным (основные культуры — Триполье, Винча, Лендьель, воронковидных кубков), так и по историческим свидетельствам о народах, предположительно представляющих доиндоевропейский этнический субстрат (минойцы, сикулы, иберы, баски, лелеги, пеласги).

Обитатели Старой Европы не знали гончарного круга и колеса. В отличие от индоевропейцев, селившихся в «полисах» на укреплённых местах вроде холмов, они жили в сёлах на равнинах небольшими поселениями (на Балканах существовали населённые пункты, рассчитанные на 3000-4000 жит.).

Бронзовый век

В начале 2 тысячелетия до н. э. началось переселение индоевропейских народов.

На Сардинии в результате вторжения с востока образовалась высокоразвитая культура строителей нурагов.

Первая хорошо известная письменная цивилизация в Европе была Минойская цивилизация на острове Крит, и позднее Микенская цивилизация в Греции, начиная со второго тысячелетия до н. э..

Первые города-государства, образованные в XVII—XVI вв. до н. э. — Микены, Тиринф, Пилос — имели тесные культурные и торговые связи с Критом, микенская культура многое заимствовала от минойской цивилизации, влияние которой ощущается в культовых обрядах, светской жизни, художественных памятниках; несомненно, от критян было воспринято искусство постройки судов.

В XV—XIII вв. до н. э. ахейцы завоевали Крит и Киклады, колонизировали многие острова в Эгейском море, основали ряд поселений в глубине территории Греции, на месте которых позднее взросли знаменитые античные города-государства — Коринф, Афины, Дельфы, Фивы. Этот период считается временем расцвета микенской цивилизации.

Железный век

Греция и Балканы

В конце бронзового века старые греческие государства пали, наступили Греческие Тёмные Века, а после них — Классическая Греция. Балканы Железного Века были населены палео-балканскими народами, такими как Фракийцы и Иллирийцы.

Кельты

Около 400 до н. э., культура железного века Ла Тене распространилась до Пиренейского полуострова, смешиваясь с более ранними жителями Иберии, в результате чего появляется уникальная Кельтебрианская культура.

Римляне оставили нам множество записей о их контактах с кельтами.

Эти отчеты и археологическое свидетельство формируют наше первичное понимание этой чрезвычайно влиятельной культуры. Кельты смогли оказать огромное, даже если дезорганизованное, сопротивление римскому государству, которое колонизировало и завоевало большую часть южной части Европы.

В качестве письменности кельты использовали Огамическое письмо.

Италия

Подобно остальным италийцам, этруски жили городами, объединёнными в союзы; так, в римскую эпоху в собственно этрусский союз входили 12 городских общин: Тарквинии (близ нынешнего Corneto), Вольци, Ветулония (по-этрусски Vatl), Волатерры (по-этрусски Velathra), Вольсинии (по-этрусски Velsuna), Арреций, Клузий (резиденция Порсенны), Цере (Агилла), с усыпальницей Тарквиниев (Tarchnas), Кортона, Перузий, Популония (по-этрусски Pupluna; вместо Популонии первоначально в союзе участвовали Веи), Рузеллы. Остальные города находились в зависимости от этих двенадцати общин: так, например, Фалерии зависели от Вей, Капена — от Фалерий. Собрания союза были очередные (они назначались ежегодно весной) и чрезвычайные и происходили при храме богини Вольтумны. На этих собраниях решались общие дела союза (главным образом вопросы о войне и мире), совершались общие религиозные празднества; в дни собраний устраивались игры и состязания. Кроме упомянутого союза, были ещё другие (из 12-ти же городов), в долине реки По и в Кампании. Господствующий в этрусских городах образ правления был первоначально царский, позднее аристократический, с временными олигархами — лукумонами (этр. lauchme — лат. princeps). В VIII и VII в. политическое могущество этрусков распространялось на Лациум и Кампанию; Рим не раз переходил во власть завоевателей — лукумонов. Исторические отголоски этих событий можно видеть в сказаниях о правлении в Риме рода Тарквиниев, о Целесе Вибенне и Мастарне; с последним Нибур отождествляет царя Сервия Туллия (ср. Gardhausen, «Mastarna oder Servius Tullius», Лейпциг, 1882). То же подтверждается и топографическими данными: существованием этрусского некрополя на Эсквилине и Тусского квартала (vicas Tuscus) в Риме и других городах Лациума. С падением города Тарквиний (в конце VI века) этрусское владычество в Лациуме прекратилось, а через столетие Рим политически окреп и смог нанести Этрурии удар взятием города Вейи.

Северная Европа

Первые попытки романизации предпринял Юлий Цезарь, продвинувшийся в долину реки Мёзель, а позже, форсировав Рейн, — до Рура. До 16 до н. э. Германия была частью провинции Косматая Галлия (Gallia Comata). В 12 до н. э. была начата масштабная германская кампания Нерона Клавдия Друза, получившего титул Германика. Границы империи были расширены до Альбиса (Эльбы) и к 9 до н. э. большинство племён были покорены. Его дело продолжил Тиберий. Август, воодушевлённый этой деятельностью, хотел создать Великую Германию (Germania Magna) между Альбисом и Реном (Рейном), однако ряд племён продолжали бороться против присвоения их территории статуса провинции.

В 16-13 до н. э. в Бельгийской Галлии (Gallia Belgica) были созданы военные зоны Нижняя (Inferior) и Верхняя (Superior) Германия. До 83/84 г, когда Домициан преобразовал зоны в самостоятельные провинции, формально командиры армий на Нижнем и Среднем Рейне подчинялись прокуратору Бельгийской Галлии. Естественной границей между двумя областями стал Рейн, превратившийся в хорошо укреплённый рубеж (лимес). Рейнская граница была одной из самых нестабильных в империи, поэтому Рим держал там сильные гарнизоны. Однако приблизительно с 103 г. и до конца IV в. её стали защищать всего 2 легиона — I Minervia в Бонне и VI Victrix в Кастре Ветере, позднее ставшие известны как «exercitus Germanicus Inferior» (EXEGERINF) — «нижнегерманское войско». Около 400 г. Стилихон перевёл почти весь оставшийся гарнизон в Италию и в Германии остались лишь небольшие подразделения.

Британия

После завоевания римлянами Галлии в середине I век до н. э. Юлий Цезарь предпринял два похода в Британию (55 и 54 до н. э.). Систематическое завоевание Британии Римом началось в 43 н. э. и завершилось в основном к концу 60-х гг. Британия стала одной из окраинных провинций Римской империи. Романизации подверглись главным образом южная, восточная и отчасти центральная области; запад и Север почти не были ей затронуты. Среди местного населения часто поднимались восстания (например, восстание Боудикки в 61). Завоевание было закреплено системой укрепленных пунктов (римские лагери) и военных дорог. Вдоль северных границ были сооружены римские валы.

Ускорив процесс социальной дифференциации, завоевание не привело к коренным изменениям в кельтском обществе. Кризис Римской империи сказался и на судьбах Британии. С конца III в. начались набеги кельтских и саксонских племён. В начале V в. римское владычество в Британии прекратилось. Британия снова распалась на ряд независимых кельтских областей.

Античность

Эллинизм

Эллинистическая цивилизация началась как коллекция городов-государств (самые важные из них были Афины и Спарта), которые имели самые разнообразные типы управления и культуры, философии, науки, политики, спорта, театра и музыки.

Эллинические города-государства основали большое количество колоний на берегах Чёрного моря и Средиземного моря, Азия Минор, на Сицилии и в Южной Италии (Magna Graecia), но в четвёртом столетии до н. э. их внутренние войны сделали их лёгкой добычей для короля Филиппа II Македонского. Кампании его сына Александра Македонского распространили греческую культуру в Персию, Египет и Индию, но также благоприятствовали контакту с более старыми культурами этих стран, открыв (начав) новый период развития, известный как Эллинизм.

Древний Рим

Большая часть знаний греков была ассимилирована Римским государством, расширявшимся с территории Италии. Из-за колоссальной военной мощи римлян и неспособности большинства его врагов к сопротивлению, самым серьезным вызовом росту римского могущества стала финикийская колония Карфаген, но поражение Карфагена в конце III-го столетия до н. э. отметило начало римской гегемонии.

Сначала управляемый царями, затем как сенаторская республика (см. Римская Республика) Древний Рим, наконец, стал империей в конце I-го столетия до н.э., при Августе и его авторитарных преемниках.

Римская империя имела свой центр на Средиземном море, управление всеми странами на его берегах; северная граница была отмечена реками Рейн и Дунай; при императоре Траяне (2-е столетие нашей эры) империя достигла своей максимальной экспансии, включив в свой состав такие территории, как Римская Британия, Румыния и части Месопотамии. Империя принесла с собой мир, цивилизацию, эффективное централизованное управление, но в третьем столетии серия гражданских войн подорвала её экономический и социальный статус.

В IV-м столетии, императоры Диоклетиан и Константин I Великий смогли замедлить процесс упадка, разделяя империю на Западную и Восточную части. В то время, как Диоклетиан сурово преследовал христианство, Константин I объявил официальное прекращение преследование христиан в 313 своим Миланским эдиктом, таким образом, подготовив почву для империи позднее стать официально христианской в 380 (в результате чего Церковь стала важным институтом).

Средние века

С 500 по 1000 гг. В эпоху раннего Средневековья произошло Великое переселение народов, в Европу пришли викинги и тюрки, возникли ханства гуннов, авар, хазар, болгар; королевства остготов в Италии и вестготов в Аквитании и на Пиренейском полуострове и образовалось Франкское государство, в период своего расцвета занимавшее большую часть Европы.

Вследствие традиции разделять наследство между сыновьями, территория франков только условно управлялась как единое государство, фактически она была разделена на несколько подчиненных королевств (regna). Количество и расположение королевств менялось с течением времени, и изначально Франкией называлось только одно королевство, а именно Австразия, располагавшееся в северной части Европы на реках Рейн и Маас; тем не менее, иногда в это понятие включали и королевство Нейстрия, находившееся севернее реки Луара и западнее реки Сена. С течением времени применение названия Франкия смещалось в направлении Парижа, установившись в результате над областью бассейна реки Сены, окружавшей Париж (в наши дни известной под именем Иль-де-Франс), и давшей своё имя всему королевству Франция.

В VIII веке Пиренейский полуостров захватили арабы.

Централизация власти, которую осуществил Карл Великий, а также его личная любовь к учёности сыграли центральную роль в Каролингском возрождении. Каролингское возрождение было тесно связано с военно-политическими и административными задачами, которые стояли перед Каролингами, стремившимися к укреплению своей власти на всей территории империи, для чего было необходимо подготовить служебно-административные кадры, образованное духовенство. Эти цели преследовало насаждение новых школ (в Туре, Корби, Фульде, Реймсе, Райхенау и др.). Центром Каролингского возрождения был своеобразный кружок при дворе Карла Великого, так называемая «Дворцовая Академия», которой руководил Алкуин. В кружке участвовали Карл Великий, его биограф Эйнгард, поэт Ангильберт и др.

В период Каролингского возрождения вырос интерес к светским знаниям, «Семи свободным искусствам» (их новое средневековое толкование — применительно к условиям феодально-церковной культуры — стремились дать Алкуин, аббат Фульдского монастыря Рабан Мавр и др.). Особое место среди деятелей Каролингского возрождения занимали выходцы из Ирландии — Седулий Скотт, знаток греческого языка, поэт и учёный, и Иоанн Скот Эриугена, первый оригинальный философ Средневековья, создатель пантеистической системы.

Западная Европа

Деление Европы на Западную и Восточную усилилось после Падения Западной Римской империи в V веке, в результате завоевания тюрками Аттилы и Германскими племенами, в то время как Восточная Римская империя (называемая также Византийская империя) просуществовала ещё тысячу лет. Римская империя была уже разделена на греко-говорящие и латинско-говорящие регионы в течение многих столетий.

В 7-м и 8-м столетии арабская экспансия принесла исламскую культуру к южным Средиземноморским берегам (от Сирии до Сицилии и Испании), все более увеличивая различия между различными Средиземноморскими цивилизациями. Были утеряны многие знания и технологии, торговля пришла в упадок и люди возвратились к местным аграрным сообществам-общинам.

В том же самом столетии, тюрки-болгары создали государство в Европе — Болгария, впоследствии ставшим первым Славянским государством.

Феодализм создал новый порядок в мире без городов и заменил централизованную римскую администрацию, которая была основана на городах и высокоорганизованной армии.

Единственным учреждением, пережившим крах Западной Римской империи была римско-католическая Церковь, которая сохранила часть римского культурного наследия и осталась первичным источником обучения в его области по крайней мере до 13-го столетия.

Епископ Рима, известный как папа римский, стал лидером западной церкви (на востоке его превосходство не было признано).

Священная Римская империя

Священная Римская империя возникла около 800, когда Карл Великий, король франков, был коронован Папой как Император. Его империя основывалась на территориях современной Франции, Бенилюкса и Германии расширяясь на современную территорию Венгрии, Италии, Богемии, Нижней Саксонии и Испании. Он и его отец получили существенную помощь от союза с Римским папой, который хотел помощь против Ломбардов. Римский папа официально являлся вассалом Византийской империи, но Византийский император не мог сделать ничего против Ломбардов.

В конце IX-го столетия и X-го столетия Северная и Западная Европа чувствовала расцветающую мощь и влияние Викингов, которые совершали набеги, торговали, завоёвывали и заселяли стремительно и эффективно с их передовыми мореходными судами, типа галеры викингов.

Венгры грабили материковую Европу, а Арабы — юг.

В 10-м столетии независимые королевства были основаны в Центральной Европе, например Польша и Венгрия. Венгрия прекратила свои грабительские набеги.

Последующий период, заканчивающийся приблизительно в 1000, видел дальнейший рост феодализма, который ослабил Священную Римскую империю.

Высокое Средневековье

После Раскола христианской церкви (1054), западное христианство было принято в новых созданных королевствах Центральной Европы: Польше, Венгрии и Богемии.

Римская Католическая Церковь превратилась в лидирующую силу, что привело к конфликтам между Папой и Императором.

Области под властью римской католической церкви непомерно расширились в связи с обращением в христианство языческих королей Скандинавии, Литвы, Польши, Венгрии и благодаря крестовым походам. Большая часть Европы стала романо-католической в XV-м столетии.

Позднее Средневековье

Ранние знаки второго рождения цивилизации в Западной Европе начали появляться в XI веке, когда торговля, ведущая к экономическому и культурному росту независимых городов-государств, таких как Венеция и Флоренция, снова началась в Италии. В это же время национальные государства начали формироваться в таких местах как Франция, Англия, Испания и Португалия, хотя процесс их формирования (обычно отмечаемый конкуренцией между монархией, аристократическими феодалами и церковью), фактически занял несколько столетий. (См. Реконкиста для последних двух стран.) С другой стороны, Священная Римская империя, по существу базируемая в Германии и Италии, фрагментировалась на несметное число феодальных княжеств или небольших городов-государств, чьё подчинение императору было всего лишь формальным.

Одной из величайших катастроф, поразивших Европу, была бубонная чума, также известная как Чёрная смерть. Были многочисленные вспышки, но самая серьёзная была в середине 1300-х, убившая по разным оценкам до трети европейской популяции. Так как многие евреи работали как ростовщики (ростовщичество не позволялось для христиан), евреев часто не любили другие европейцы, таким образом было популярно обвинять их в эпидемии. Это приводило к увеличению преследования евреев в некоторых областях. Тысяча евреев бежали в Польшу которая по иронии судьбы была пощажена первой чумой, но чёрная смерть возвращалась раз за разом.

Начиная с XIV-го столетия, Балтийское море стало одним из самых важных торговых путей. Ганзейский союз, объединение торгующих городов, облегчил включение огромных областей Польши, Литвы и других балтийских стран в европейскую экономику.

По традиции конец Средневековья связывают с Падением Константинополя и захват Византии турками-османами в 1453.

Турки сделали этот город столицей своей Оттоманской империи, которая продержалась вплоть до 1919 и включала также Египет, Сирию и большую часть Балкан.

Новое время

Эпоха Возрождения

Петрарка писал в 1330-х: 'я жив теперь, все же я предпочитал бы родиться в другое время.' Ренессанс родился. Новый век, где обучение было очень важно.

Миграция образованного населения Византии 14-15 веков и Падение Константинополя в 1453 способствовало осознанию в странах римско-католической Церкви того, что Европа отныне осталась единственным христианским континентом, а античное культурное наследие языческой Европы — их достояние.

Отличительная черта эпохи возрождения — светский характер культуры и её антропоцентризм (то есть интерес, в первую очередь, к человеку и его деятельности). Появляется интерес к античной культуре, происходит как бы её «возрождение» — так и появился термин.

Великие географические открытия

Великие географические открытия середины XV — середины XVII в. Были связаны с процессом первоначального накопления капитала в Европе. Освоение новых торговых путей и стран, ограбление вновь открытых земель способствовали развитию этого процесса, положили начало созданию колониальной системы капитализма, складыванию мирового рынка. В этот период происходит стремительное развитие металлургии. То есть металл получается лучшего качества, что влечет за собой развитие машиностроения. В судостроении появляются суда, которые дают возможность плавать на большие расстояния. К концу XV в были значительно усовершенствованы навигационные приборы (компас и астролябия), позволявшие более точно, чем раньше, определять положение корабля в открытом море. Появился новый тип судна — каравелла, которая благодаря системе парусов могла идти и по ветру, и против ветра, достигая скорости 22км/ч. К тому же, появляется информация о морских течениях, приливах и отливах, направлении ветров. Нанесение на карту новых земель подтолкнуло развитие картографии. Кроме того, традиционно европейцы знали только один путь в Индию — через Средиземное море, а затем — по суше. Но Средиземное море было захвачено турками-сельджуками, с 14 — 15 вв они господствовали на море, брали высокие пошлины с европейских купцов и пиратствовали. Из-за этого путь через Средиземное море стал очень дорогим и невыгодным, и встал вопрос о поисках новых путей в Индию.

Реформация

Католическое христианство оказалось раздроблено на две части в результате Реформации в XVI-м столетии. Христианский мир медленно становился европейской цивилизацией. Эта Европа была меньше чем Европа нашего дня: по разным причинам Великобритания(1), Польша(2) (и, как следствие, территория сегодняшней Западной Украины), Мальта, а также в отдельные времена территории сегодняшних Греции, Кипра, Румынии, Сербии, Черногории, Болгарии, Белоруссии, России (со времён татаро-монгольской нашествия и до начала XVIII века); территории современных Албании, Боснии, Грузии, Армении и Азербайджана (до начала XVIII века), а также в разные времена — Чехии, Словакии и Венгрии (во времена турецкой и монгольской оккупаций) не рассматривались главным образом в Западной Европе политической частью Европы. Турция владела большой частью Европы, но рассматривалась католическим Западом чужеродной из-за ислама, также как Московия из-за православия. Eméric Crucé (1623) пришёл с идеей Европейского совета, для того, чтобы прекратить все войны в Европе; попытки создать длительный мир не увенчались успехом, хотя все Европейские страны (за исключением России и Турции) согласились заключить мир в 1518 (Лондонский договор 1518 года).

Много войн вспыхнуло снова через несколько лет, включая войну Дании против Швеции, Англии и Испании против Франции. Реформация сделала европейский мир невозможным на многие столетия вперёд. Более того, многие рассматривали войну как позитивное явление: в чём смысл иметь цивилизацию, если вы не можете её защитить или поломать? Идеал цивилизации был заимствован у древних Греков и Римлян: дисциплина, образование и жизнь в городе были необходимы, чтобы сделать людей цивилизованными.

Раннее новое время: XVI—XVIII столетия

Аугсбургский религиозный мир (1555) на время завершил открытое соперничество лютеран и католиков в Германии. По условиям мира немецкие князья могли выбирать религию (лютеранство или католичество) для своих княжеств по своему усмотрению, согласно принципу «Чья власть, того и вера».

Вместе с этим католическая церковь желала отвоевать потерянное влияние. Усилились цензура и инквизиция, укрепился орден иезуитов. Ватикан всячески подталкивал оставшихся правителей-католиков к искоренению протестантизма в своих владениях. Габсбурги были ярыми католиками, но императорский статус обязывал их придерживаться принципов веротерпимости. Поэтому они уступили главное место в Контрреформации баварским правителям. Росла религиозная напряжённость.

Для организованного отпора растущему давлению протестантские князья Южной и Западной Германии объединились в Евангелическую унию, созданную в 1608 г. В ответ католики объединились в Католическую Лигу (1609). Оба союза немедленно были поддержаны иностранными государствами. В этих условиях деятельность общеимперских органов — Рейхстага и Судебной палаты — оказалась парализована.

В 1617 г. обе ветви династии Габсбургов заключили тайное соглашение — договор Оньяте, урегулировавший существовавшие разногласия. По его условиям Испании были обещаны земли в Эльзасе и Северной Италии, которые обеспечили бы связь по суше испанских Нидерландов с итальянскими владениями Габсбургов. Взамен испанский король Филипп III отказался от притязаний на корону империи и согласился поддержать кандидатуру Фердинанда Штирийского. Правящий император Священной Римской империи и король Чехии Матвей не имел прямых наследников, и в 1617 г. он принудил чешский сейм признать своим преемником своего племянника Фердинанда Штирийского, ярого католика и воспитанника иезуитов. Он был крайне непопулярен в преимущественно протестантской Чехии, что и послужило поводом к восстанию, переросшему в длительный конфликт.

Английская Гражданская война и Объединение с Шотландией

Главная статья: Английская революция XVII века

Прежде всего причиной войны была религия. Когда Карл I стал Королём в 1625 его Arminian стиль англиканства и его французская католическая жена, казалось, объявляли возврат к католичеству и папизму. К тому же, он не уживался с Парламентом, и непродуктивные сессии в 1620-х привели к закрытию Парламента в течение 11 лет. Однако после шотландского вторжения в 1640 Карл был вынужден вновь созвать Парламент, чтобы обеспечить деньги для армии. Парламент отказался финансировать подавление мятежа в Ирландии и принял закон о невозможности роспуска парламента без его согласия. В августе 1641 парламент принял «Великую ремонстрацию» — сборник статей, перечислявших преступления короны. После этого государственная власть фактически сосредоточилась в руках парламента.

Карл попытался арестовать Пима и пять других в феврале 1642 после того, как они попытались привлечь к ответственности королеву, утверждая, что она пыталась управлять Карлом и налагать французский стиль тирании на англичан.

Король и его семья покинули Лондон в мае 1642 и подъем королевского штандарта в Ноттингем был объявлением войны. Сторону Карла называли «Кавалеры»; Парламентская сторона была прозвана «Круглоголовые». Несмотря на начальные успехи, поражение Карла было обеспечено в 1644, когда Пим подписал соглашение с шотландцами. Карл был побежден и захвачен в плен.

Английское Содружество

Кромвель колебался, но, поняв из перехваченного им письма истинный смысл затеянной с ним королём игры (тот хотел войти в переговоры с шотландцами, а не с армией), окончательно решился покончить с ним. По его требованию палата общин объявила в январе 1648 г. всякие дальнейшие переговоры с королём государственной изменой. Это постановление заставило многие провинции взяться за оружие на защиту короля, а шотландцы перешли границу и двинулись на Лондон. Кромвель быстро подавил восстание и разбил вдвое сильнейшее войско шотландцев, дойдя до Эдинбурга. Но парламент воспользовался отсутствием Кромвеля и снова вступил в переговоры с королём, которые точно так же, как и все прежние, окончились ничем. Рассвирепевшие индепенденты пошли на Лондон; 6 декабря 1648 два полка под начальством Прайда ворвались в палату общин, арестовали 45 членов из партии пресвитериан, а многих просто прогнали. Из 489 парламентариев осталось 83, пообещавших не принимать предложений короля. «Очищенный» таким образом парламент (названный в насмешку Rump Parliament, то есть «Охвостье» парламента) назначил суд над королём, под председательством судьи Брэдшоу. Несмотря на протесты лордов и короля, а также на заступничество шотландцев, Франции и Голландии, 27 января 1649 г. суд приговорил короля к смертной казни, как тирана и государственного изменника. 30 января Карл I сложил свою голову на эшафоте.

С отменой Монархии Великобритания вошла в период, известный как английское Содружество.

Акт об Унии (1707)

Акт об Унии (1707) объединил парламенты Королевств Англии и Шотландии, чтобы создать Великобританию.

Акт об Унии (1800) объединил королевства Великобритания и Ирландия в Соединенное королевство.

Эпоха Просвещения

В истории нового времени «просвещению» принадлежит очень важное значение. Просвещение является естественным продолжением гуманизма XIV—XV веков как чисто светского культурного направления, характеризующегося притом индивидуализмом и критическим отношением к традициям. Но эпоха просвещения отделена от эпохи гуманизма эпохой религиозной реформации и католической реакции, когда в жизни Западной Европы снова взяли перевес теологические и церковные начала. Просвещение является продолжением традиций не только гуманизма, но и передового протестантизма XVI и XVII вв., от которых он унаследовал идеи политической свободы и свободы совести. С наибольшим удобством переход от идей реформационной эпохи к идеям эпохи просвещения наблюдается в Англии конца XVII и начала XVIII веков, когда получил своё развитие деизм, бывший завершением религиозной эволюции реформационной эпохи и началом так называемой «естественной религии», которую проповедовали просветители XVIII в. В частности, как на родоначальника просветительной литературы XVIII в. можно смотреть на Лока. Подобно гуманизму и протестантизму, просвещение в разных странах получало местный и национальный характер.

Общеевропейское значение в XVIII в. получила французская просветительная литература в лице Вольтера, Монтескьё, Руссо, Дидро и др. писателей. Общая их черта — господство рационализма, направившего свою критику во Франции на вопросы политического и социального характера, тогда как немецкие просветители этой эпохи были более заняты разрешением вопросов религиозных и моральных.

Основным стремлением просвещения было найти путём деятельности человеческого разума естественные принципы человеческой жизни (естественная религия, естественное право, естественный порядок экономической жизни физиократов и т. п.). С точки зрения таких разумных и естественных начал подвергались критике все исторически сложившиеся и фактически существовавшие формы и отношения (положительная религия, положительное право и т. п.). Под влиянием идей просвещения предприняты были и реформы, которые должны были перестроить всю общественную жизнь (просвещённый абсолютизм и французская революция).

Долгий XIX век

Великая французская революция

Благодаря деятельности Вольтера, Монтескье, Руссо и других писателей, из которых особенно важны группы физиократов и энциклопедистов, даже в умах образованной части французского общества произошёл переворот. Появилось массовое увлечение демократической философией Руссо, Мабли, Дидро и др. Североамериканская война за независимость, в которой приняли участие и французские добровольцы, и само правительство, подсказывала обществу, что и во Франции возможно осуществление новых идей. См. также статьи Якобинцы, Монтаньяры.

Наполеоновские войны

В 1799 Революционная Франция потерпела ряд неудач, и её положение было достаточно сложным, хотя из числа её противников фактически выбыла Россия. Перед Наполеоном, провозглашенным первым консулом Республики, встала задача добиться коренного перелома в войне. Главный удар он решил нанести Австрии на итальянском и германском фронтах.

С 1812 г. начинается упадок военного могущества Наполеона, подготовленный неудачами французского оружия в Португалии и Испании (см. война на Пиренейском полуострове и сл.). Отечественная война, за которой последовала непосредственная война за освобождение Германии и Европы, была «началом конца». Побеждённый в России (1812) и Германии (1813). Наполеон потерпел поражение и в самой Франции (1814).

Заключительным эпизодом Наполеоновских войн был поход эпохи «Ста дней», со знаменитой битвой при Ватерлоо.

Венский конгресс

Конгресс санкционировал включение в состав нового королевства Нидерландов территории Австрийских Нидерландов (современная Бельгия), однако все остальные владения Австрии вернулись под контроль Габсбургов, в том числе Ломбардия, Венецианская область, Тоскана, Парма и Тироль. Пруссии досталась часть Саксонии, значительная территория Вестфалии и Рейнской области. Дания, бывшая союзница Франции, лишилась Норвегии, переданной Швеции. В Италии была восстановлена власть папы римского над Ватиканом и Папской областью, а Бурбонам вернули Королевство Обеих Сицилий. Был также образован Германский союз. Часть созданного Наполеоном Варшавского княжества вошла в состав Российской империи под названием Царства Польского, а русский император становился и польским королём.

Европа после Венского конгресса

После поражения революционной Франции, другие великие державы пробовали восстановить ситуацию, которая существовала до 1789. Однако, их усилия были неспособны остановить распространение революционных движений: средние классы были под сильным влиянием идеалов демократии французской революции, промышленная революция принесла важные экономичные и социальные изменения.

Возникновение марксизма

Марксизм как выражение интересов рабочего класса возник в 40-х годах XIX века, когда резко проявились антагонистические противоречия капиталистического общества, и на арену истории как самостоятельная политическая сила выступил рабочий класс. К. Маркс и Ф. Энгельс были творцами научного мировоззрения рабочего класса, программы, стратегии и тактики его революционной борьбы. Они переосмыслили и переработали достижения предшествующей научной и общественной мысли человечества, обобщили опыт классовой борьбы и революционного движения трудящихся масс.

Возникнув как революционная теория рабочего класса, марксизм прошёл практическую проверку, начиная с революций 1848—49 в Западной Европе . После этих революций К. Маркс и Ф. Энгельс направили свою деятельность на пропаганду идей научного коммунизма, подготовку кадров пролетарских революционеров во всех странах, собирание сил международного пролетариата для новой революционной борьбы. Этот период ознаменовался созданием под руководством К. Маркса и Ф. Энгельса революционной интернациональной партии рабочего класса, названной «Международное товарищество рабочих» (Первый интернационал, основан 28 сентября 1864). В 70—80-е годы XIX века в ряде стран Европы сформировались массовые социал-демократические партии пролетариата.

Франко-прусская война

После победы в Австро-прусской войне 1866 года Пруссия стремилась объединить все германские земли под своей эгидой, а также ослабить Францию. Франция в свою очередь пыталась исключить возможность образования единой и сильной Германии. Формальным поводом к войне стали претензии на испанский престол, которые выдвинул родственник Вильгельма Прусского Леопольд Гогенцоллерн. Претензии эти тайно поддерживал Отто Фон Бисмарк. В Париже были возмущены претензиями Леопольда. Наполеон III заставил Гогенцоллерна отказаться от испанского престола, а после этого посол Наполеона добился, чтобы этот отказ одобрил и сам Вильгельм.

Утечка информации. Франция почувствовала себя униженной. Мобилизация. Результаты. 18 января 1871 года в Версале Бисмарк и Вильгельм I объявили о создании Германской империи.

Новейшая история

Первая мировая война

Задолго до Первой мировой войны в Европе нарастал клубок противоречий между великими державами — Германией, Австро-Венгрией, Францией, Великобританией, Россией. Так, Великобритания не могла простить Германии поддержку буров в англо-бурскую войну 1899—1902 гг, Франция стремилась взять реванш за поражение, нанесенное ей Германией в франко-прусской войне 1870 года, а также намеревалась возвратить Эльзас и Лотарингию, отделенные от Франции в 1871 году, Российская империя претендовала на свободный проход своего флота в Средиземном море, настаивала на ослаблении или пересмотре в свою пользу режима контроля над проливом Дарданеллы, Германская империя как новая динамичная империя стремилась к военному, экономическому и политическому лидерству на континенте, а также включившись в борьбу за колонии только после 1871 года, претендовала на равные права в колониальных владениях Англии, Франции, Бельгии, Нидерландов и Португалии. Проявляла особую активность в получении рынков для продажи своей продукции. Кроме этого Австро-Венгрия будучи многонациональной империей, по причине межнационального противостояния страна была постоянным очагом нестабильности в Европе. На Ближнем Востоке сталкивались интересы практически всех держав, стремившихся успеть к разделу разваливающейся Османской империи (Турции).

После франко-прусской войны 1870 года и до 1914 года в Европе вспыхивали локальные конфликты (Балканские войны, Итало-турецкая война), но в большую войну они не перерастали. В 1905 Германия пыталась заключить союзный договор с Россией (Бьёркский договор), но он не вступил в силу.

Октябрьская революция

Первая мировая война форсировала кризис самодержавного строя в России. Временное правительство, пришедшее к власти в результате Февральской революции оказалось неспособным справиться с наступившим хаосом и разрухой, и власть в свои руки взяли Советы во главе с Лениным и Свердловым.

Возникновение фашизма

Слово фашизм происходит от итальянского fascio (фашио) — «союз» (название первых фашистских организаций — fascio combattione, союз борьбы). Это слово, в свою очередь, восходит к латинскому fascec — «связка, пучок», которым в частности обозначались символы магистратской власти — фасции, связки розг с воткнутым топором. Благодаря этому, изображение фасцев стало символом движения Муссолини, апеллировавшего к имперским традициям Древнего Рима.

Фашизм Бенито Муссолини, выдвигала на первый план идею корпоративного государства, то есть идею государства как власти корпораций, представляющих и гармонизирующих интересы всех слоев населения (в противоположность парламентской демократии как власти партий). Фашистская идеология зародилась в Италии в конце 1910-х гг., итальянская фашистская партия пришла к власти и установила диктатуру Муссолини в 1922 году.

Гражданская война в Испании

Это была проверка боем между фашизмом и коммунизмом. 17 июля 1936 со слов из сводки погоды «Над всей Испанией безоблачное небо» началась гражданская война. Военные подняли восстание во всех крупных городах, но в нескольких, включая Мадрид, оно было быстро подавлено. В результате быстрой победы не вышло. Обе стороны начали массовые расстрелы своих политических противников, оказавшихся на «неправильной стороне».

В то время, как республиканцы обратились за военной помощью к СССР, националистам помощь была оказана Италией и Германией. При этом действовал Комитет по невмешательству Лиги Наций, в состав которого входили все иностранные государства, фактически участвовавшие в войне.

Коминтерн начал вербовку людей в антифашистские интербригады. На стороне Франко тоже сражались добровольцы из разных стран, не только из Италии и Германии, но и из Ирландии, Франции, а также русские эмигранты.

Вторая мировая война

Версальский договор крайне ограничил возможности Германии в военной сфере. Однако с приходом в 1933 году к власти Национал-социалистической рабочей партии во главе с Адольфом Гитлером Германия начинает игнорировать все ограничения Версальского договора — в частности, восстанавливает призыв в армию и быстро наращивает производство вооружений и военной техники. 14 октября 1933 Германия выходит из Лиги Наций и отказывается от участия в Женевской конференции по разоружению. 24 июля 1934 Германия предпринимает попытку осуществить аншлюс Австрии, инспирировав в Вене антиправительственный путч, но вынуждена отказаться от своих планов из-за резко негативной позиции итальянского диктатора Бенито Муссолини, который выдвинул к австрийской границе четыре дивизии.

В 30-е года Италия проводила не менее агрессивную внешнюю политику. 3 октября 1935 она вторгается в Эфиопию и к маю 1936 захватывает её (см. итало-эфиопская война). В 1936 году была провозглашена Итальянская империя.

Акт необоснованной агрессии вызывает недовольство у западных держав и Лиги Наций. Ухудшение отношений с западными державами толкает Италию на сближение с Германией. В январе 1936 Муссолини даёт принципиальное согласие на аннексию немцами Австрии при условии их отказа от экспансии на Адриатике. 7 марта 1936 немецкие войска занимают Рейнскую демилитаризованную зону. Великобритания и Франция не оказывают этому действенного сопротивления, ограничившись формальным протестом. 25 ноября 1936 Германия и Япония заключают Антикоминтерновский пакт о совместной борьбе с коммунизмом. 6 ноября 1937 к пакту присоединяется Италия.

Формально, Вторая мировая война началась с вторжения Германии в Польшу. Героическими усилиями СССР и союзников германская военная машина была побеждена: «...советский народ своей самоотверженной борьбой спас цивилизацию Европы», — сказал товарищ Сталин. В итоге после войны Европа оказалась разделена на два лагеря: западный (капиталистический) и восточный (социалистический).

В 1939-45 гг. в Европе погибло около 40 миллионов человек — 2 миллиона западноевропейцев, почти 7 миллионов немцев, и более 30 миллионов восточноевропейцев и граждан СССР.

Холодная война

Началом холодной войны формально считается 5 марта 1946, когда Уинстоном Черчиллем была произнесена его знаменитая речь в Фултоне (США).

Холодная война сопровождалась гонкой обычных и ядерных вооружений, то и дело угрожавшей привести к третьей мировой войне. Наиболее известным из таких случаев, когда мир оказывался на грани катастрофы, стал Карибский кризис 1962 года. В связи с этим в 1970-е годы обеими сторонами были предприняты усилия по «разрядке» международной напряжённости и ограничению вооружений.

Нарастающее технологическое отставание СССР, наряду со стагнацией советской экономики и непомерными военными расходами в конце 1970-х — начале 1980-х, вынудили советское руководство пойти на политические и экономические реформы. Объявленный Михаилом Горбачевым в 1985 году курс на перестройку и гласность, однако, привёл к утрате руководящей роли КПСС и тяжелейшему экономическому и социальному кризису, а в конечном итоге — к распаду СССР в 1991 году.

Европейский союз

Первый шаг в сторону создания современного Евросоюза был сделан в 1951: ФРГ, Бельгия, Нидерланды, Люксембург, Франция, Италия подписали договор об учреждении Европейского объединения угля и стали (ЕОУС, ECSC — European Coal and Steel Community), целью которого стало объединение европейских ресурсов по производству стали и угля, в силу данный договор вступил с июля 1952 года.

С целью углубления экономической интеграции те же шесть государств в 1957 учредили Европейское экономическое сообщество (ЕЭС, Общий рынок) (EEC — European Economic Community) и Европейское сообщество по атомной энергии (Евратом, Euratom — European Atomic Energy Community). Самым важным и широким по сфере компетенции из этих трёх европейских сообществ являлось ЕЭС, так что в 1993 году оно было официально переименовано в Европейское сообщество (EC — European Community).

Болгария и Румыния с 1 января 2007 года стали полноправными членами Евросоюза. Таким образом, население Евросоюза выросло на 30 миллионов человек и превысило полмиллиарда. А всего в объединение отныне входят 28 стран.

Брексит

Во время референдума 2016 года за выход Великобритании из Европейского союза высказалось 51,9 % проголосовавших, соответственно за продолжение членства в ЕС выступило 48,1 % избирателей. В субъектах Великобритании итоги голосования различались: так, жители Шотландии и Северной Ирландии высказались преимущественно против выхода, а представители Англии (не считая столицы) и Уэльса — за.

Решение Великобритании выйти из состава Евросоюза поднимает вопрос о росте мировой экономики, сказал президент США Барак Обама. По словам американского лидера, "брексит" замораживает перспективы инвестирования в Британию и Европу в целом.

После британского референдума страны-основатели ЕС и страны-новички из Вышеградской группы выступили с диаметрально противоположными предложениями относительно стратегии развития Евросоюза: первые хотят продолжать политическую интеграцию, вторые призывают сконцентрироваться на экономике.

Балканы и распад Югославии

С 1990 начался процесс распада Югославии, который привёл к многочисленным войнам и кровавым столкновениям.

Независимость Словении

По результатам проведённого референдума Словения провозгласила независимость от СФРЮ 25 июня 1991. Война в Словении продолжалась десять дней, в ходе 72 боевых контактов, потери ЮНА составили 45 человек убитыми, потери словенских сил самообороны составили 19 убитых.

Война завершилась подписанием Брионского соглашения 7 июля 1991 года, по которому ЮНА обязалась прекратить боевые действия на территории Словении, а Словения и Хорватия приостанавливали на три месяца вступление в силу деклараций независимости.

В 2004 Словения вступила в НАТО и в Европейский союз.

Независимость Македонии

8 сентября 1991 Македония провозгласила независимость, стране удалось избежать войны, с 1993 Македония получила широкое признание, однако Македония была втянута в конфликт по поводу Косово с 1999 года.

15 ноября 2004 года в отставку подал премьер-министр Македонии Хари Костов.

По мнению наблюдателей, это было связано с результатами референдума по поводу отмены закона, расширяющего права албанского меньшинства. В результате референдума закон остался в силе, что может привести к установлению контроля этнических албанцев над многими районами Македонии и усилит сепаратистские настроения.

Хари Костов обвинил своего партнёра по правительственной коалиции — партию «Демократический союз за интеграцию» (лидеры которой возглавляли антиправительственное восстание 2001 года) — в отстаивании групповых интересов, непотизме и коррупции.

Независимость Хорватии и война в Хорватии

Хорватия провозгласила независимость 25 июня 1991, после чего югославская народная армия (ЮНА) начала боевые действия. Армия самопровозглашённой Сербской Краины действовала в координации с ЮНА и атаковала населенные преимущественно хорватами населенные пункты в Лике и Славонии. Начало войны ознаменовалось также началом этнических чисток, проводившихся обеими сторонами. Боевые действия продолжались до 1995 г. Во время битвы за Вуковар хорватские части долгое время успешно сопротивлялись многократно превосходящим силам ЮНА. Город был взят сербами лишь после трёхмесячных боёв, разрушивших город до основания. Наступление ЮНА и сил краинских сербов позволило последним поставить под свой контроль часть Славонии и Далмации. В 1995 в ходе операции «Буря» хорватская армия за несколько дней полностью разгромила вооружённые силы «Сербской Краины» и реинтегрировала Книн и сопредельные территории в состав страны. Военная операция хорватов вызвала массовый исход сербского населения из края. Оставшаяся часть «Краины» в Восточной Славонии была мирно возвращена в состав Хорватии в 1998 г., что привело к полному восстановлению границ Хорватии в том виде, в каком они существовали в СФРЮ. Хорватия вступила в Европейский союз в 2013 году.

Война в Боснии и Герцеговине и независимость

После распада Югославии на независимые республики в Боснии и Герцеговине вспыхнула гражданская война между этническими сербами, хорватами и боснийцами-мусульманами. Война продолжалась с 1992 по 1995 и была крайне тяжёлой для мирного населения, сопровождалась этническими чистками.

В 1995 году на территории Боснии и Герцеговины были созданы босняцко-хорватская Федерация Боснии и Герцеговины и Республика Сербская, которые образовали равноправный союз. Хотя над ними стоит центральное правительство и коллегиальное президентство, по сути дела это союз обособленных структур. Федерация и Республика имеют собственных президентов, свои правительства, парламенты, полицию и армию.

В стране процветает коррупция и преступность, более 40 % трудоспособного населения не имеет работы. Не оправдались надежды населения на существенную гуманитарную помощь Запада. До сих пор не утихли и националистические страсти.

За десять лет исполнения Мирного договора удалось достигнуть относительных результатов, в места довоенного проживания вернулось свыше 1 млн беженцев, которым возвращена собственность. Однако ситуация в стране сохраняет напряжённость.

Война в Косово и независимость Косово

Самопровозглашённая в 2008 году Республика Косово не признана большинством стран ООН.

Кризис в Сербии и военная операция европейских стран против Сербии

С 1990 года в Югославии были кризисы. Сплошные войны, налёты на города со стороны НАТО, раздел страны. В 2006 году распался союз Сербии и Черногории.

Конфликт вокруг острова Кипр

В результате переворота в 1974 году к власти на острове при поддержке правившей тогда в Греции хунты пришла группа радикалов, что турецкими властями однозначно рассматривалось как прелюдия к объединению Кипра и Греции с возможной перспективой этнических чисток по отношению к туркам-киприотам, тем более что переворот сопровождался третьей по счету с 1960 года крупной вспышкой беспорядков на этнической почве. Турецкая армия высадилась на острове и в ходе боевых действий поставила под свой контроль порядка 35 % площади острова. С того времени Кипр остается фактически разделенным на две неравные части, греческую и турецкую.

В 1974 турецкая община вводит собственную валюту — лиру, в противовес кипрскому фунту. Турецкие войска в ходе второй фазы вторжения (14 августа 1974) занимают 38 % территории острова, и устанавливают линию раздела — т. н. «линию Аттилы». По утверждению турецкой стороны, занятие трети территории острова объясняется тем, что турки-киприоты составляли на тот момент около 35 % населения Кипра. Эта цифра оспорена греческой стороной, считающей, что турки-киприоты составляли около 18 % населения.

В знак протеста против неспособности структур НАТО остановить конфликт Греция выходит из этой организации. (Греция снова присоединилась к НАТО в 1980 году).

Независимость Черногории

Переговоры между властями Черногории и оппозицией об условиях проведения референдума шли с начала 2006 года. Первоначально оппозиция, выступавшая против самостоятельности Черногории, категорически отказывалась обсуждать даже самую идею проведения референдума. Евросоюз предложил своё посредничество. Посредническая миссия была возложена на спецпредставителя ЕС Мирослава Лайчака. В ходе дальнейшего обсуждения оппозиция приняла идею референдума и договорилась с правящей коалицией об условиях его проведения. Тем не менее, оставались расхождения по ключевому вопросу — о большинстве, необходимом для принятия решения.

Согласно черногорскому закону о референдуме, для принятия решения было необходимо набрать 50 % плюс один голос участвовавших в референдуме при обязательной явке в 50 %. Оппозиция же требовала обеспечить участие в референдуме не только населения самой Черногории, но и черногорцев, живущих в Сербии. В этих условиях Мирослав Лайчак предложил свою формулу: Евросоюз признает независимость Черногории, если за неё проголосуют 55 % от числа участвующих в референдуме. Эта формула вызвала бурно негативную реакцию в Черногории. Премьер-министр Мило Джуканович предупредил, что она несёт в себе опасность для стабильности Черногории.

Референдум о независимости в Черногории был проведён 21 мая 2006 года. Явка избирателей превысила 86 %. Референдум был официально признан состоявшимся. По результатам референдума большинство голосов было отдано за отделение от Сербии (к тому моменту Черногория уже имела отдельную от Сербии валюту и таможенную границу с ней). За независимость Черногории высказались 55,4 % избирателей, принявших участие в голосовании; против — 44,6 %.

3 июня 2006 года — Скупщина (парламент) Черногории провозгласила независимость республики. В течение короткого периода времени независимость новой страны была официально признана большинством мировых держав (Россией — 12 июня 2006), 15 июня 2006 года независимость Черногории признала Сербия. В конце июня Черногория была принята в ООН.

20 октября 2007 года была принята Конституция Черногории.

В 2008 году после признания Черногорией независимости Косово представители сербской оппозиции вышли из парламента и заявили о начале внепарламентской борьбы против «режима Мило Джукановича».

16 декабря 2008 года Черногория подала заявку о вступлении в Евросоюз. Руководство Черногории также взяло курс на сближение с НАТО.

Независимость Косово

Провозглаше́ние незави́симости Ко́сова — акт Парламента Косова от 17 февраля 2008 года, который объявил о независимости Косова в одностороннем порядке.

• На экстренном заседании Совета безопасности ООН 15 февраля пять государств (США и Европейского союза) из 15 членов Совбеза высказались за предоставление независимости Косова. Постоянный представитель РФ Виталий Чуркин отметил:

Без нового решения Совета Безопасности никто не может самовольно подменить ООН в Косово, произвольно изменить характер, структуру и функции международного гражданского присутствия в крае. Любые произвольные шаги в обход СБ ООН по изменению мандата международного присутствия... противоречили бы международному праву, прежде всего уставу ООН, и общепризнанным нормам миротворчества.

• Против отделения Косово выступила Россия: Владимир Путин заявил, что одностороннее объявление независимости Косова будет нарушением принципов международного права.

Европейский долговой кризис

Во второй половине 2009 среди инвесторов начало распространяться беспокойство относительно кризиса государственных заимствований ряда европейских стран. Его значительный рост к началу 2010 года всё более затруднял рефинансирование греческих, ирландских и португальских задолженностей.

Указанные кризисные явления сперва распространились среди таких стран еврозоны как Греция, Ирландия, Италия, Испания и Португалия, а потом перекинулись и на другие страны ЕС, в том числе находящиеся вне зоны обращения евро. Исландия, пережившая очень глубокий кризис в 2008 году, в ходе которого подверглась коллапсу вся банковская система страны, на этот раз пострадала от кризиса в меньшей степени, отчасти благодаря решению не выплачивать долги иностранным банкам. Это непростое решение было принято в ходе национального референдума.

В странах, входящих в ЕС, особенно в тех, что по примеру США проводили массивные вливания в банковскую систему для её спасения, стремительно росла долговая нагрузка на государственные финансы. Именно затруднения государств своевременно выплачивать проценты и «тело» кредитов без дальнейших, всё возрастающих заимствований привели к росту разрыва в доходности по облигациям и стоимости CDS между вышеназванными странами и другими членами ЕС, в первую очередь по сравнению с эталоном надёжности — Германией.

Европейский миграционный кризис

Европейский миграционный кризис возник в начале 2015 года в связи с многократным увеличением потока беженцев и нелегальных мигрантов в Европейский союз (ЕС) из стран Северной Африки, Ближнего Востока и Южной Азии и неготовностью ЕС к их приёму и распределению.

Данный миграционный кризис является крупнейшим в Европе со времён Второй мировой войны. С января по сентябрь 2015 года в государствах — членах ЕС было зарегистрировано более 700 тыс. людей, ищущих убежище.

Термин «кризис» по отношению к беженцам и мигрантам впервые был использован в апреле 2015 года, когда в Средиземном море произошла серия морских катастроф. В течение короткого времени (13, 16, 19 и 20 апреля) по пути в Европу потерпели крушение и затонули как минимум пять лодок, на борту которых находилось более 1200 мигрантов из Африки.

См. также

• Исторические области Центральной Европы
• Геногеография
• Исторические области Балканского полуострова
• Алфавитный список зависимых территорий
• Колониализм
• Неоколониализм

Литература

• Кареев, [runivers.ru/lib/detail.php?ID=433417 Общий курс истории XIX и XX века до начала мировой войны, М.: Типография Сытина, 1919]
• James B. Collins and Karen L. Taylor (Ed.): Early modern Europe. Issues and interpretations, Malden, MA : Blackwell, 2006, ISBN 0-631-22892-6
• Norman Davies, Europe: A History, Pimlico, ISBN 0-7126-6633-8
• R. R. Palmer, Joel Colton & Lloyd Kramer, A History of the Modern World, McGraw-Hill, ISBN 0-07-112147-1
• Samuel Barone, The Civilization of Europe in the Renaissance (London 1993)

Ссылки

• Кареев, [runivers.ru/lib/detail.php?ID=433417 Общий курс истории XIX и XX века до начала мировой войны на сайте «Руниверс»]
• [www.cvce.eu CVCE] The history of European integration
• [historicaltextarchive.com/books.php?op=viewbook&bookid=1 A History of East Central Europe]
• [www.history-forum.com/index.php/board,8.0.html European History] related discussions on [www.history-forum.com History Forum]
• [www.shadowedrealm.com/ Shadowed Realm — Medieval Content and Discussion]
• [lenta.ru/news/2015/11/24/europegenes/ Гены рассказали о становлении современных европейцев]

Отрывок, характеризующий История Европы

– То, что на вас есть: часы, деньги, кольца…
Пьер поспешно достал кошелек, часы, и долго не мог снять с жирного пальца обручальное кольцо. Когда это было сделано, масон сказал:
– В знак повиновенья прошу вас раздеться. – Пьер снял фрак, жилет и левый сапог по указанию ритора. Масон открыл рубашку на его левой груди, и, нагнувшись, поднял его штанину на левой ноге выше колена. Пьер поспешно хотел снять и правый сапог и засучить панталоны, чтобы избавить от этого труда незнакомого ему человека, но масон сказал ему, что этого не нужно – и подал ему туфлю на левую ногу. С детской улыбкой стыдливости, сомнения и насмешки над самим собою, которая против его воли выступала на лицо, Пьер стоял, опустив руки и расставив ноги, перед братом ритором, ожидая его новых приказаний.
– И наконец, в знак чистосердечия, я прошу вас открыть мне главное ваше пристрастие, – сказал он.
– Мое пристрастие! У меня их было так много, – сказал Пьер.
– То пристрастие, которое более всех других заставляло вас колебаться на пути добродетели, – сказал масон.
Пьер помолчал, отыскивая.
«Вино? Объедение? Праздность? Леность? Горячность? Злоба? Женщины?» Перебирал он свои пороки, мысленно взвешивая их и не зная которому отдать преимущество.
– Женщины, – сказал тихим, чуть слышным голосом Пьер. Масон не шевелился и не говорил долго после этого ответа. Наконец он подвинулся к Пьеру, взял лежавший на столе платок и опять завязал ему глаза.
– Последний раз говорю вам: обратите всё ваше внимание на самого себя, наложите цепи на свои чувства и ищите блаженства не в страстях, а в своем сердце. Источник блаженства не вне, а внутри нас…
Пьер уже чувствовал в себе этот освежающий источник блаженства, теперь радостью и умилением переполнявший его душу.


Скоро после этого в темную храмину пришел за Пьером уже не прежний ритор, а поручитель Вилларский, которого он узнал по голосу. На новые вопросы о твердости его намерения, Пьер отвечал: «Да, да, согласен», – и с сияющею детскою улыбкой, с открытой, жирной грудью, неровно и робко шагая одной разутой и одной обутой ногой, пошел вперед с приставленной Вилларским к его обнаженной груди шпагой. Из комнаты его повели по коридорам, поворачивая взад и вперед, и наконец привели к дверям ложи. Вилларский кашлянул, ему ответили масонскими стуками молотков, дверь отворилась перед ними. Чей то басистый голос (глаза Пьера всё были завязаны) сделал ему вопросы о том, кто он, где, когда родился? и т. п. Потом его опять повели куда то, не развязывая ему глаз, и во время ходьбы его говорили ему аллегории о трудах его путешествия, о священной дружбе, о предвечном Строителе мира, о мужестве, с которым он должен переносить труды и опасности. Во время этого путешествия Пьер заметил, что его называли то ищущим, то страждущим, то требующим, и различно стучали при этом молотками и шпагами. В то время как его подводили к какому то предмету, он заметил, что произошло замешательство и смятение между его руководителями. Он слышал, как шопотом заспорили между собой окружающие люди и как один настаивал на том, чтобы он был проведен по какому то ковру. После этого взяли его правую руку, положили на что то, а левою велели ему приставить циркуль к левой груди, и заставили его, повторяя слова, которые читал другой, прочесть клятву верности законам ордена. Потом потушили свечи, зажгли спирт, как это слышал по запаху Пьер, и сказали, что он увидит малый свет. С него сняли повязку, и Пьер как во сне увидал, в слабом свете спиртового огня, несколько людей, которые в таких же фартуках, как и ритор, стояли против него и держали шпаги, направленные в его грудь. Между ними стоял человек в белой окровавленной рубашке. Увидав это, Пьер грудью надвинулся вперед на шпаги, желая, чтобы они вонзились в него. Но шпаги отстранились от него и ему тотчас же опять надели повязку. – Теперь ты видел малый свет, – сказал ему чей то голос. Потом опять зажгли свечи, сказали, что ему надо видеть полный свет, и опять сняли повязку и более десяти голосов вдруг сказали: sic transit gloria mundi. [так проходит мирская слава.]
Пьер понемногу стал приходить в себя и оглядывать комнату, где он был, и находившихся в ней людей. Вокруг длинного стола, покрытого черным, сидело человек двенадцать, всё в тех же одеяниях, как и те, которых он прежде видел. Некоторых Пьер знал по петербургскому обществу. На председательском месте сидел незнакомый молодой человек, в особом кресте на шее. По правую руку сидел итальянец аббат, которого Пьер видел два года тому назад у Анны Павловны. Еще был тут один весьма важный сановник и один швейцарец гувернер, живший прежде у Курагиных. Все торжественно молчали, слушая слова председателя, державшего в руке молоток. В стене была вделана горящая звезда; с одной стороны стола был небольшой ковер с различными изображениями, с другой было что то в роде алтаря с Евангелием и черепом. Кругом стола было 7 больших, в роде церковных, подсвечников. Двое из братьев подвели Пьера к алтарю, поставили ему ноги в прямоугольное положение и приказали ему лечь, говоря, что он повергается к вратам храма.
– Он прежде должен получить лопату, – сказал шопотом один из братьев.
– А! полноте пожалуйста, – сказал другой.
Пьер, растерянными, близорукими глазами, не повинуясь, оглянулся вокруг себя, и вдруг на него нашло сомнение. «Где я? Что я делаю? Не смеются ли надо мной? Не будет ли мне стыдно вспоминать это?» Но сомнение это продолжалось только одно мгновение. Пьер оглянулся на серьезные лица окружавших его людей, вспомнил всё, что он уже прошел, и понял, что нельзя остановиться на половине дороги. Он ужаснулся своему сомнению и, стараясь вызвать в себе прежнее чувство умиления, повергся к вратам храма. И действительно чувство умиления, еще сильнейшего, чем прежде, нашло на него. Когда он пролежал несколько времени, ему велели встать и надели на него такой же белый кожаный фартук, какие были на других, дали ему в руки лопату и три пары перчаток, и тогда великий мастер обратился к нему. Он сказал ему, чтобы он старался ничем не запятнать белизну этого фартука, представляющего крепость и непорочность; потом о невыясненной лопате сказал, чтобы он трудился ею очищать свое сердце от пороков и снисходительно заглаживать ею сердце ближнего. Потом про первые перчатки мужские сказал, что значения их он не может знать, но должен хранить их, про другие перчатки мужские сказал, что он должен надевать их в собраниях и наконец про третьи женские перчатки сказал: «Любезный брат, и сии женские перчатки вам определены суть. Отдайте их той женщине, которую вы будете почитать больше всех. Сим даром уверите в непорочности сердца вашего ту, которую изберете вы себе в достойную каменьщицу». И помолчав несколько времени, прибавил: – «Но соблюди, любезный брат, да не украшают перчатки сии рук нечистых». В то время как великий мастер произносил эти последние слова, Пьеру показалось, что председатель смутился. Пьер смутился еще больше, покраснел до слез, как краснеют дети, беспокойно стал оглядываться и произошло неловкое молчание.
Молчание это было прервано одним из братьев, который, подведя Пьера к ковру, начал из тетради читать ему объяснение всех изображенных на нем фигур: солнца, луны, молотка. отвеса, лопаты, дикого и кубического камня, столба, трех окон и т. д. Потом Пьеру назначили его место, показали ему знаки ложи, сказали входное слово и наконец позволили сесть. Великий мастер начал читать устав. Устав был очень длинен, и Пьер от радости, волнения и стыда не был в состоянии понимать того, что читали. Он вслушался только в последние слова устава, которые запомнились ему.
«В наших храмах мы не знаем других степеней, – читал „великий мастер, – кроме тех, которые находятся между добродетелью и пороком. Берегись делать какое нибудь различие, могущее нарушить равенство. Лети на помощь к брату, кто бы он ни был, настави заблуждающегося, подними упадающего и не питай никогда злобы или вражды на брата. Будь ласков и приветлив. Возбуждай во всех сердцах огнь добродетели. Дели счастье с ближним твоим, и да не возмутит никогда зависть чистого сего наслаждения. Прощай врагу твоему, не мсти ему, разве только деланием ему добра. Исполнив таким образом высший закон, ты обрящешь следы древнего, утраченного тобой величества“.
Кончил он и привстав обнял Пьера и поцеловал его. Пьер, с слезами радости на глазах, смотрел вокруг себя, не зная, что отвечать на поздравления и возобновления знакомств, с которыми окружили его. Он не признавал никаких знакомств; во всех людях этих он видел только братьев, с которыми сгорал нетерпением приняться за дело.
Великий мастер стукнул молотком, все сели по местам, и один прочел поучение о необходимости смирения.
Великий мастер предложил исполнить последнюю обязанность, и важный сановник, который носил звание собирателя милостыни, стал обходить братьев. Пьеру хотелось записать в лист милостыни все деньги, которые у него были, но он боялся этим выказать гордость, и записал столько же, сколько записывали другие.
Заседание было кончено, и по возвращении домой, Пьеру казалось, что он приехал из какого то дальнего путешествия, где он провел десятки лет, совершенно изменился и отстал от прежнего порядка и привычек жизни.


На другой день после приема в ложу, Пьер сидел дома, читая книгу и стараясь вникнуть в значение квадрата, изображавшего одной своей стороною Бога, другою нравственное, третьею физическое и четвертою смешанное. Изредка он отрывался от книги и квадрата и в воображении своем составлял себе новый план жизни. Вчера в ложе ему сказали, что до сведения государя дошел слух о дуэли, и что Пьеру благоразумнее бы было удалиться из Петербурга. Пьер предполагал ехать в свои южные имения и заняться там своими крестьянами. Он радостно обдумывал эту новую жизнь, когда неожиданно в комнату вошел князь Василий.
– Мой друг, что ты наделал в Москве? За что ты поссорился с Лёлей, mon сher? [дорогой мoй?] Ты в заблуждении, – сказал князь Василий, входя в комнату. – Я всё узнал, я могу тебе сказать верно, что Элен невинна перед тобой, как Христос перед жидами. – Пьер хотел отвечать, но он перебил его. – И зачем ты не обратился прямо и просто ко мне, как к другу? Я всё знаю, я всё понимаю, – сказал он, – ты вел себя, как прилично человеку, дорожащему своей честью; может быть слишком поспешно, но об этом мы не будем судить. Одно ты помни, в какое положение ты ставишь ее и меня в глазах всего общества и даже двора, – прибавил он, понизив голос. – Она живет в Москве, ты здесь. Помни, мой милый, – он потянул его вниз за руку, – здесь одно недоразуменье; ты сам, я думаю, чувствуешь. Напиши сейчас со мною письмо, и она приедет сюда, всё объяснится, а то я тебе скажу, ты очень легко можешь пострадать, мой милый.
Князь Василий внушительно взглянул на Пьера. – Мне из хороших источников известно, что вдовствующая императрица принимает живой интерес во всем этом деле. Ты знаешь, она очень милостива к Элен.
Несколько раз Пьер собирался говорить, но с одной стороны князь Василий не допускал его до этого, с другой стороны сам Пьер боялся начать говорить в том тоне решительного отказа и несогласия, в котором он твердо решился отвечать своему тестю. Кроме того слова масонского устава: «буди ласков и приветлив» вспоминались ему. Он морщился, краснел, вставал и опускался, работая над собою в самом трудном для него в жизни деле – сказать неприятное в глаза человеку, сказать не то, чего ожидал этот человек, кто бы он ни был. Он так привык повиноваться этому тону небрежной самоуверенности князя Василия, что и теперь он чувствовал, что не в силах будет противостоять ей; но он чувствовал, что от того, что он скажет сейчас, будет зависеть вся дальнейшая судьба его: пойдет ли он по старой, прежней дороге, или по той новой, которая так привлекательно была указана ему масонами, и на которой он твердо верил, что найдет возрождение к новой жизни.
– Ну, мой милый, – шутливо сказал князь Василий, – скажи же мне: «да», и я от себя напишу ей, и мы убьем жирного тельца. – Но князь Василий не успел договорить своей шутки, как Пьер с бешенством в лице, которое напоминало его отца, не глядя в глаза собеседнику, проговорил шопотом:
– Князь, я вас не звал к себе, идите, пожалуйста, идите! – Он вскочил и отворил ему дверь.
– Идите же, – повторил он, сам себе не веря и радуясь выражению смущенности и страха, показавшемуся на лице князя Василия.
– Что с тобой? Ты болен?
– Идите! – еще раз проговорил дрожащий голос. И князь Василий должен был уехать, не получив никакого объяснения.
Через неделю Пьер, простившись с новыми друзьями масонами и оставив им большие суммы на милостыни, уехал в свои именья. Его новые братья дали ему письма в Киев и Одессу, к тамошним масонам, и обещали писать ему и руководить его в его новой деятельности.


Дело Пьера с Долоховым было замято, и, несмотря на тогдашнюю строгость государя в отношении дуэлей, ни оба противника, ни их секунданты не пострадали. Но история дуэли, подтвержденная разрывом Пьера с женой, разгласилась в обществе. Пьер, на которого смотрели снисходительно, покровительственно, когда он был незаконным сыном, которого ласкали и прославляли, когда он был лучшим женихом Российской империи, после своей женитьбы, когда невестам и матерям нечего было ожидать от него, сильно потерял во мнении общества, тем более, что он не умел и не желал заискивать общественного благоволения. Теперь его одного обвиняли в происшедшем, говорили, что он бестолковый ревнивец, подверженный таким же припадкам кровожадного бешенства, как и его отец. И когда, после отъезда Пьера, Элен вернулась в Петербург, она была не только радушно, но с оттенком почтительности, относившейся к ее несчастию, принята всеми своими знакомыми. Когда разговор заходил о ее муже, Элен принимала достойное выражение, которое она – хотя и не понимая его значения – по свойственному ей такту, усвоила себе. Выражение это говорило, что она решилась, не жалуясь, переносить свое несчастие, и что ее муж есть крест, посланный ей от Бога. Князь Василий откровеннее высказывал свое мнение. Он пожимал плечами, когда разговор заходил о Пьере, и, указывая на лоб, говорил:
– Un cerveau fele – je le disais toujours. [Полусумасшедший – я всегда это говорил.]
– Я вперед сказала, – говорила Анна Павловна о Пьере, – я тогда же сейчас сказала, и прежде всех (она настаивала на своем первенстве), что это безумный молодой человек, испорченный развратными идеями века. Я тогда еще сказала это, когда все восхищались им и он только приехал из за границы, и помните, у меня как то вечером представлял из себя какого то Марата. Чем же кончилось? Я тогда еще не желала этой свадьбы и предсказала всё, что случится.
Анна Павловна по прежнему давала у себя в свободные дни такие вечера, как и прежде, и такие, какие она одна имела дар устроивать, вечера, на которых собиралась, во первых, la creme de la veritable bonne societe, la fine fleur de l'essence intellectuelle de la societe de Petersbourg, [сливки настоящего хорошего общества, цвет интеллектуальной эссенции петербургского общества,] как говорила сама Анна Павловна. Кроме этого утонченного выбора общества, вечера Анны Павловны отличались еще тем, что всякий раз на своем вечере Анна Павловна подавала своему обществу какое нибудь новое, интересное лицо, и что нигде, как на этих вечерах, не высказывался так очевидно и твердо градус политического термометра, на котором стояло настроение придворного легитимистского петербургского общества.
В конце 1806 года, когда получены были уже все печальные подробности об уничтожении Наполеоном прусской армии под Иеной и Ауерштетом и о сдаче большей части прусских крепостей, когда войска наши уж вступили в Пруссию, и началась наша вторая война с Наполеоном, Анна Павловна собрала у себя вечер. La creme de la veritable bonne societe [Сливки настоящего хорошего общества] состояла из обворожительной и несчастной, покинутой мужем, Элен, из MorteMariet'a, обворожительного князя Ипполита, только что приехавшего из Вены, двух дипломатов, тетушки, одного молодого человека, пользовавшегося в гостиной наименованием просто d'un homme de beaucoup de merite, [весьма достойный человек,] одной вновь пожалованной фрейлины с матерью и некоторых других менее заметных особ.
Лицо, которым как новинкой угащивала в этот вечер Анна Павловна своих гостей, был Борис Друбецкой, только что приехавший курьером из прусской армии и находившийся адъютантом у очень важного лица.
Градус политического термометра, указанный на этом вечере обществу, был следующий: сколько бы все европейские государи и полководцы ни старались потворствовать Бонапартию, для того чтобы сделать мне и вообще нам эти неприятности и огорчения, мнение наше на счет Бонапартия не может измениться. Мы не перестанем высказывать свой непритворный на этот счет образ мыслей, и можем сказать только прусскому королю и другим: тем хуже для вас. Tu l'as voulu, George Dandin, [Ты этого хотел, Жорж Дандэн,] вот всё, что мы можем сказать. Вот что указывал политический термометр на вечере Анны Павловны. Когда Борис, который должен был быть поднесен гостям, вошел в гостиную, уже почти всё общество было в сборе, и разговор, руководимый Анной Павловной, шел о наших дипломатических сношениях с Австрией и о надежде на союз с нею.
Борис в щегольском, адъютантском мундире, возмужавший, свежий и румяный, свободно вошел в гостиную и был отведен, как следовало, для приветствия к тетушке и снова присоединен к общему кружку.
Анна Павловна дала поцеловать ему свою сухую руку, познакомила его с некоторыми незнакомыми ему лицами и каждого шопотом определила ему.
– Le Prince Hyppolite Kouraguine – charmant jeune homme. M r Kroug charge d'affaires de Kopenhague – un esprit profond, и просто: М r Shittoff un homme de beaucoup de merite [Князь Ипполит Курагин, милый молодой человек. Г. Круг, Копенгагенский поверенный в делах, глубокий ум. Г. Шитов, весьма достойный человек] про того, который носил это наименование.
Борис за это время своей службы, благодаря заботам Анны Михайловны, собственным вкусам и свойствам своего сдержанного характера, успел поставить себя в самое выгодное положение по службе. Он находился адъютантом при весьма важном лице, имел весьма важное поручение в Пруссию и только что возвратился оттуда курьером. Он вполне усвоил себе ту понравившуюся ему в Ольмюце неписанную субординацию, по которой прапорщик мог стоять без сравнения выше генерала, и по которой, для успеха на службе, были нужны не усилия на службе, не труды, не храбрость, не постоянство, а нужно было только уменье обращаться с теми, которые вознаграждают за службу, – и он часто сам удивлялся своим быстрым успехам и тому, как другие могли не понимать этого. Вследствие этого открытия его, весь образ жизни его, все отношения с прежними знакомыми, все его планы на будущее – совершенно изменились. Он был не богат, но последние свои деньги он употреблял на то, чтобы быть одетым лучше других; он скорее лишил бы себя многих удовольствий, чем позволил бы себе ехать в дурном экипаже или показаться в старом мундире на улицах Петербурга. Сближался он и искал знакомств только с людьми, которые были выше его, и потому могли быть ему полезны. Он любил Петербург и презирал Москву. Воспоминание о доме Ростовых и о его детской любви к Наташе – было ему неприятно, и он с самого отъезда в армию ни разу не был у Ростовых. В гостиной Анны Павловны, в которой присутствовать он считал за важное повышение по службе, он теперь тотчас же понял свою роль и предоставил Анне Павловне воспользоваться тем интересом, который в нем заключался, внимательно наблюдая каждое лицо и оценивая выгоды и возможности сближения с каждым из них. Он сел на указанное ему место возле красивой Элен, и вслушивался в общий разговор.
– Vienne trouve les bases du traite propose tellement hors d'atteinte, qu'on ne saurait y parvenir meme par une continuite de succes les plus brillants, et elle met en doute les moyens qui pourraient nous les procurer. C'est la phrase authentique du cabinet de Vienne, – говорил датский charge d'affaires. [Вена находит основания предлагаемого договора до того невозможными, что достигнуть их нельзя даже рядом самых блестящих успехов: и она сомневается в средствах, которые могут их нам доставить. Это подлинная фраза венского кабинета, – сказал датский поверенный в делах.]
– C'est le doute qui est flatteur! – сказал l'homme a l'esprit profond, с тонкой улыбкой. [Сомнение лестно! – сказал глубокий ум,]
– Il faut distinguer entre le cabinet de Vienne et l'Empereur d'Autriche, – сказал МorteMariet. – L'Empereur d'Autriche n'a jamais pu penser a une chose pareille, ce n'est que le cabinet qui le dit. [Необходимо различать венский кабинет и австрийского императора. Австрийский император никогда не мог этого думать, это говорит только кабинет.]
– Eh, mon cher vicomte, – вмешалась Анна Павловна, – l'Urope (она почему то выговаривала l'Urope, как особенную тонкость французского языка, которую она могла себе позволить, говоря с французом) l'Urope ne sera jamais notre alliee sincere. [Ах, мой милый виконт, Европа никогда не будет нашей искренней союзницей.]
Вслед за этим Анна Павловна навела разговор на мужество и твердость прусского короля с тем, чтобы ввести в дело Бориса.
Борис внимательно слушал того, кто говорит, ожидая своего череда, но вместе с тем успевал несколько раз оглядываться на свою соседку, красавицу Элен, которая с улыбкой несколько раз встретилась глазами с красивым молодым адъютантом.
Весьма естественно, говоря о положении Пруссии, Анна Павловна попросила Бориса рассказать свое путешествие в Глогау и положение, в котором он нашел прусское войско. Борис, не торопясь, чистым и правильным французским языком, рассказал весьма много интересных подробностей о войсках, о дворе, во всё время своего рассказа старательно избегая заявления своего мнения насчет тех фактов, которые он передавал. На несколько времени Борис завладел общим вниманием, и Анна Павловна чувствовала, что ее угощенье новинкой было принято с удовольствием всеми гостями. Более всех внимания к рассказу Бориса выказала Элен. Она несколько раз спрашивала его о некоторых подробностях его поездки и, казалось, весьма была заинтересована положением прусской армии. Как только он кончил, она с своей обычной улыбкой обратилась к нему:
– Il faut absolument que vous veniez me voir, [Необходимо нужно, чтоб вы приехали повидаться со мною,] – сказала она ему таким тоном, как будто по некоторым соображениям, которые он не мог знать, это было совершенно необходимо.
– Mariedi entre les 8 et 9 heures. Vous me ferez grand plaisir. [Во вторник, между 8 и 9 часами. Вы мне сделаете большое удовольствие.] – Борис обещал исполнить ее желание и хотел вступить с ней в разговор, когда Анна Павловна отозвала его под предлогом тетушки, которая желала его cлышать.
– Вы ведь знаете ее мужа? – сказала Анна Павловна, закрыв глаза и грустным жестом указывая на Элен. – Ах, это такая несчастная и прелестная женщина! Не говорите при ней о нем, пожалуйста не говорите. Ей слишком тяжело!


Когда Борис и Анна Павловна вернулись к общему кружку, разговором в нем завладел князь Ипполит.
Он, выдвинувшись вперед на кресле, сказал: Le Roi de Prusse! [Прусский король!] и сказав это, засмеялся. Все обратились к нему: Le Roi de Prusse? – спросил Ипполит, опять засмеялся и опять спокойно и серьезно уселся в глубине своего кресла. Анна Павловна подождала его немного, но так как Ипполит решительно, казалось, не хотел больше говорить, она начала речь о том, как безбожный Бонапарт похитил в Потсдаме шпагу Фридриха Великого.
– C'est l'epee de Frederic le Grand, que je… [Это шпага Фридриха Великого, которую я…] – начала было она, но Ипполит перебил ее словами:
– Le Roi de Prusse… – и опять, как только к нему обратились, извинился и замолчал. Анна Павловна поморщилась. MorteMariet, приятель Ипполита, решительно обратился к нему:
– Voyons a qui en avez vous avec votre Roi de Prusse? [Ну так что ж о прусском короле?]
Ипполит засмеялся, как будто ему стыдно было своего смеха.
– Non, ce n'est rien, je voulais dire seulement… [Нет, ничего, я только хотел сказать…] (Он намерен был повторить шутку, которую он слышал в Вене, и которую он целый вечер собирался поместить.) Je voulais dire seulement, que nous avons tort de faire la guerre рour le roi de Prusse. [Я только хотел сказать, что мы напрасно воюем pour le roi de Prusse . (Непереводимая игра слов, имеющая значение: «по пустякам».)]
Борис осторожно улыбнулся так, что его улыбка могла быть отнесена к насмешке или к одобрению шутки, смотря по тому, как она будет принята. Все засмеялись.
– Il est tres mauvais, votre jeu de mot, tres spirituel, mais injuste, – грозя сморщенным пальчиком, сказала Анна Павловна. – Nous ne faisons pas la guerre pour le Roi de Prusse, mais pour les bons principes. Ah, le mechant, ce prince Hippolytel [Ваша игра слов не хороша, очень умна, но несправедлива; мы не воюем pour le roi de Prusse (т. e. по пустякам), а за добрые начала. Ах, какой он злой, этот князь Ипполит!] – сказала она.
Разговор не утихал целый вечер, обращаясь преимущественно около политических новостей. В конце вечера он особенно оживился, когда дело зашло о наградах, пожалованных государем.
– Ведь получил же в прошлом году NN табакерку с портретом, – говорил l'homme a l'esprit profond, [человек глубокого ума,] – почему же SS не может получить той же награды?
– Je vous demande pardon, une tabatiere avec le portrait de l'Empereur est une recompense, mais point une distinction, – сказал дипломат, un cadeau plutot. [Извините, табакерка с портретом Императора есть награда, а не отличие; скорее подарок.]
– Il y eu plutot des antecedents, je vous citerai Schwarzenberg. [Были примеры – Шварценберг.]
– C'est impossible, [Это невозможно,] – возразил другой.
– Пари. Le grand cordon, c'est different… [Лента – это другое дело…]
Когда все поднялись, чтоб уезжать, Элен, очень мало говорившая весь вечер, опять обратилась к Борису с просьбой и ласковым, значительным приказанием, чтобы он был у нее во вторник.
– Мне это очень нужно, – сказала она с улыбкой, оглядываясь на Анну Павловну, и Анна Павловна той грустной улыбкой, которая сопровождала ее слова при речи о своей высокой покровительнице, подтвердила желание Элен. Казалось, что в этот вечер из каких то слов, сказанных Борисом о прусском войске, Элен вдруг открыла необходимость видеть его. Она как будто обещала ему, что, когда он приедет во вторник, она объяснит ему эту необходимость.
Приехав во вторник вечером в великолепный салон Элен, Борис не получил ясного объяснения, для чего было ему необходимо приехать. Были другие гости, графиня мало говорила с ним, и только прощаясь, когда он целовал ее руку, она с странным отсутствием улыбки, неожиданно, шопотом, сказала ему: Venez demain diner… le soir. Il faut que vous veniez… Venez. [Приезжайте завтра обедать… вечером. Надо, чтоб вы приехали… Приезжайте.]
В этот свой приезд в Петербург Борис сделался близким человеком в доме графини Безуховой.


Война разгоралась, и театр ее приближался к русским границам. Всюду слышались проклятия врагу рода человеческого Бонапартию; в деревнях собирались ратники и рекруты, и с театра войны приходили разноречивые известия, как всегда ложные и потому различно перетолковываемые.
Жизнь старого князя Болконского, князя Андрея и княжны Марьи во многом изменилась с 1805 года.
В 1806 году старый князь был определен одним из восьми главнокомандующих по ополчению, назначенных тогда по всей России. Старый князь, несмотря на свою старческую слабость, особенно сделавшуюся заметной в тот период времени, когда он считал своего сына убитым, не счел себя вправе отказаться от должности, в которую был определен самим государем, и эта вновь открывшаяся ему деятельность возбудила и укрепила его. Он постоянно бывал в разъездах по трем вверенным ему губерниям; был до педантизма исполнителен в своих обязанностях, строг до жестокости с своими подчиненными, и сам доходил до малейших подробностей дела. Княжна Марья перестала уже брать у своего отца математические уроки, и только по утрам, сопутствуемая кормилицей, с маленьким князем Николаем (как звал его дед) входила в кабинет отца, когда он был дома. Грудной князь Николай жил с кормилицей и няней Савишной на половине покойной княгини, и княжна Марья большую часть дня проводила в детской, заменяя, как умела, мать маленькому племяннику. M lle Bourienne тоже, как казалось, страстно любила мальчика, и княжна Марья, часто лишая себя, уступала своей подруге наслаждение нянчить маленького ангела (как называла она племянника) и играть с ним.
У алтаря лысогорской церкви была часовня над могилой маленькой княгини, и в часовне был поставлен привезенный из Италии мраморный памятник, изображавший ангела, расправившего крылья и готовящегося подняться на небо. У ангела была немного приподнята верхняя губа, как будто он сбирался улыбнуться, и однажды князь Андрей и княжна Марья, выходя из часовни, признались друг другу, что странно, лицо этого ангела напоминало им лицо покойницы. Но что было еще страннее и чего князь Андрей не сказал сестре, было то, что в выражении, которое дал случайно художник лицу ангела, князь Андрей читал те же слова кроткой укоризны, которые он прочел тогда на лице своей мертвой жены: «Ах, зачем вы это со мной сделали?…»
Вскоре после возвращения князя Андрея, старый князь отделил сына и дал ему Богучарово, большое имение, находившееся в 40 верстах от Лысых Гор. Частью по причине тяжелых воспоминаний, связанных с Лысыми Горами, частью потому, что не всегда князь Андрей чувствовал себя в силах переносить характер отца, частью и потому, что ему нужно было уединение, князь Андрей воспользовался Богучаровым, строился там и проводил в нем большую часть времени.
Князь Андрей, после Аустерлицкой кампании, твердо pешил никогда не служить более в военной службе; и когда началась война, и все должны были служить, он, чтобы отделаться от действительной службы, принял должность под начальством отца по сбору ополчения. Старый князь с сыном как бы переменились ролями после кампании 1805 года. Старый князь, возбужденный деятельностью, ожидал всего хорошего от настоящей кампании; князь Андрей, напротив, не участвуя в войне и в тайне души сожалея о том, видел одно дурное.
26 февраля 1807 года, старый князь уехал по округу. Князь Андрей, как и большею частью во время отлучек отца, оставался в Лысых Горах. Маленький Николушка был нездоров уже 4 й день. Кучера, возившие старого князя, вернулись из города и привезли бумаги и письма князю Андрею.
Камердинер с письмами, не застав молодого князя в его кабинете, прошел на половину княжны Марьи; но и там его не было. Камердинеру сказали, что князь пошел в детскую.
– Пожалуйте, ваше сиятельство, Петруша с бумагами пришел, – сказала одна из девушек помощниц няни, обращаясь к князю Андрею, который сидел на маленьком детском стуле и дрожащими руками, хмурясь, капал из стклянки лекарство в рюмку, налитую до половины водой.
– Что такое? – сказал он сердито, и неосторожно дрогнув рукой, перелил из стклянки в рюмку лишнее количество капель. Он выплеснул лекарство из рюмки на пол и опять спросил воды. Девушка подала ему.
В комнате стояла детская кроватка, два сундука, два кресла, стол и детские столик и стульчик, тот, на котором сидел князь Андрей. Окна были завешаны, и на столе горела одна свеча, заставленная переплетенной нотной книгой, так, чтобы свет не падал на кроватку.
– Мой друг, – обращаясь к брату, сказала княжна Марья от кроватки, у которой она стояла, – лучше подождать… после…
– Ах, сделай милость, ты всё говоришь глупости, ты и так всё дожидалась – вот и дождалась, – сказал князь Андрей озлобленным шопотом, видимо желая уколоть сестру.
– Мой друг, право лучше не будить, он заснул, – умоляющим голосом сказала княжна.
Князь Андрей встал и, на цыпочках, с рюмкой подошел к кроватке.
– Или точно не будить? – сказал он нерешительно.
– Как хочешь – право… я думаю… а как хочешь, – сказала княжна Марья, видимо робея и стыдясь того, что ее мнение восторжествовало. Она указала брату на девушку, шопотом вызывавшую его.
Была вторая ночь, что они оба не спали, ухаживая за горевшим в жару мальчиком. Все сутки эти, не доверяя своему домашнему доктору и ожидая того, за которым было послано в город, они предпринимали то то, то другое средство. Измученные бессоницей и встревоженные, они сваливали друг на друга свое горе, упрекали друг друга и ссорились.
– Петруша с бумагами от папеньки, – прошептала девушка. – Князь Андрей вышел.
– Ну что там! – проговорил он сердито, и выслушав словесные приказания от отца и взяв подаваемые конверты и письмо отца, вернулся в детскую.
– Ну что? – спросил князь Андрей.
– Всё то же, подожди ради Бога. Карл Иваныч всегда говорит, что сон всего дороже, – прошептала со вздохом княжна Марья. – Князь Андрей подошел к ребенку и пощупал его. Он горел.
– Убирайтесь вы с вашим Карлом Иванычем! – Он взял рюмку с накапанными в нее каплями и опять подошел.
– Andre, не надо! – сказала княжна Марья.
Но он злобно и вместе страдальчески нахмурился на нее и с рюмкой нагнулся к ребенку. – Ну, я хочу этого, сказал он. – Ну я прошу тебя, дай ему.
Княжна Марья пожала плечами, но покорно взяла рюмку и подозвав няньку, стала давать лекарство. Ребенок закричал и захрипел. Князь Андрей, сморщившись, взяв себя за голову, вышел из комнаты и сел в соседней, на диване.
Письма всё были в его руке. Он машинально открыл их и стал читать. Старый князь, на синей бумаге, своим крупным, продолговатым почерком, употребляя кое где титлы, писал следующее:
«Весьма радостное в сей момент известие получил через курьера, если не вранье. Бенигсен под Эйлау над Буонапартием якобы полную викторию одержал. В Петербурге все ликуют, e наград послано в армию несть конца. Хотя немец, – поздравляю. Корчевский начальник, некий Хандриков, не постигну, что делает: до сих пор не доставлены добавочные люди и провиант. Сейчас скачи туда и скажи, что я с него голову сниму, чтобы через неделю всё было. О Прейсиш Эйлауском сражении получил еще письмо от Петиньки, он участвовал, – всё правда. Когда не мешают кому мешаться не следует, то и немец побил Буонапартия. Сказывают, бежит весьма расстроен. Смотри ж немедля скачи в Корчеву и исполни!»
Князь Андрей вздохнул и распечатал другой конверт. Это было на двух листочках мелко исписанное письмо от Билибина. Он сложил его не читая и опять прочел письмо отца, кончавшееся словами: «скачи в Корчеву и исполни!» «Нет, уж извините, теперь не поеду, пока ребенок не оправится», подумал он и, подошедши к двери, заглянул в детскую. Княжна Марья всё стояла у кроватки и тихо качала ребенка.
«Да, что бишь еще неприятное он пишет? вспоминал князь Андрей содержание отцовского письма. Да. Победу одержали наши над Бонапартом именно тогда, когда я не служу… Да, да, всё подшучивает надо мной… ну, да на здоровье…» и он стал читать французское письмо Билибина. Он читал не понимая половины, читал только для того, чтобы хоть на минуту перестать думать о том, о чем он слишком долго исключительно и мучительно думал.


Билибин находился теперь в качестве дипломатического чиновника при главной квартире армии и хоть и на французском языке, с французскими шуточками и оборотами речи, но с исключительно русским бесстрашием перед самоосуждением и самоосмеянием описывал всю кампанию. Билибин писал, что его дипломатическая discretion [скромность] мучила его, и что он был счастлив, имея в князе Андрее верного корреспондента, которому он мог изливать всю желчь, накопившуюся в нем при виде того, что творится в армии. Письмо это было старое, еще до Прейсиш Эйлауского сражения.
«Depuis nos grands succes d'Austerlitz vous savez, mon cher Prince, писал Билибин, que je ne quitte plus les quartiers generaux. Decidement j'ai pris le gout de la guerre, et bien m'en a pris. Ce que j'ai vu ces trois mois, est incroyable.
«Je commence ab ovo. L'ennemi du genre humain , comme vous savez, s'attaque aux Prussiens. Les Prussiens sont nos fideles allies, qui ne nous ont trompes que trois fois depuis trois ans. Nous prenons fait et cause pour eux. Mais il se trouve que l'ennemi du genre humain ne fait nulle attention a nos beaux discours, et avec sa maniere impolie et sauvage se jette sur les Prussiens sans leur donner le temps de finir la parade commencee, en deux tours de main les rosse a plate couture et va s'installer au palais de Potsdam.
«J'ai le plus vif desir, ecrit le Roi de Prusse a Bonaparte, que V. M. soit accueillie еt traitee dans mon palais d'une maniere, qui lui soit agreable et c'est avec еmpres sement, que j'ai pris a cet effet toutes les mesures que les circonstances me permettaient. Puisse je avoir reussi! Les generaux Prussiens se piquent de politesse envers les Francais et mettent bas les armes aux premieres sommations.
«Le chef de la garienison de Glogau avec dix mille hommes, demande au Roi de Prusse, ce qu'il doit faire s'il est somme de se rendre?… Tout cela est positif.
«Bref, esperant en imposer seulement par notre attitude militaire, il se trouve que nous voila en guerre pour tout de bon, et ce qui plus est, en guerre sur nos frontieres avec et pour le Roi de Prusse . Tout est au grand complet, il ne nous manque qu'une petite chose, c'est le general en chef. Comme il s'est trouve que les succes d'Austerlitz aurant pu etre plus decisifs si le general en chef eut ete moins jeune, on fait la revue des octogenaires et entre Prosorofsky et Kamensky, on donne la preference au derienier. Le general nous arrive en kibik a la maniere Souvoroff, et est accueilli avec des acclamations de joie et de triomphe.
«Le 4 arrive le premier courrier de Petersbourg. On apporte les malles dans le cabinet du Marieechal, qui aime a faire tout par lui meme. On m'appelle pour aider a faire le triage des lettres et prendre celles qui nous sont destinees. Le Marieechal nous regarde faire et attend les paquets qui lui sont adresses. Nous cherchons – il n'y en a point. Le Marieechal devient impatient, se met lui meme a la besogne et trouve des lettres de l'Empereur pour le comte T., pour le prince V. et autres. Alors le voila qui se met dans une de ses coleres bleues. Il jette feu et flamme contre tout le monde, s'empare des lettres, les decachete et lit celles de l'Empereur adressees a d'autres. А, так со мною поступают! Мне доверия нет! А, за мной следить велено, хорошо же; подите вон! Et il ecrit le fameux ordre du jour au general Benigsen
«Я ранен, верхом ездить не могу, следственно и командовать армией. Вы кор д'арме ваш привели разбитый в Пултуск: тут оно открыто, и без дров, и без фуража, потому пособить надо, и я так как вчера сами отнеслись к графу Буксгевдену, думать должно о ретираде к нашей границе, что и выполнить сегодня.
«От всех моих поездок, ecrit il a l'Empereur, получил ссадину от седла, которая сверх прежних перевозок моих совсем мне мешает ездить верхом и командовать такой обширной армией, а потому я командованье оной сложил на старшего по мне генерала, графа Буксгевдена, отослав к нему всё дежурство и всё принадлежащее к оному, советовав им, если хлеба не будет, ретироваться ближе во внутренность Пруссии, потому что оставалось хлеба только на один день, а у иных полков ничего, как о том дивизионные командиры Остерман и Седморецкий объявили, а у мужиков всё съедено; я и сам, пока вылечусь, остаюсь в гошпитале в Остроленке. О числе которого ведомость всеподданнейше подношу, донеся, что если армия простоит в нынешнем биваке еще пятнадцать дней, то весной ни одного здорового не останется.
«Увольте старика в деревню, который и так обесславлен остается, что не смог выполнить великого и славного жребия, к которому был избран. Всемилостивейшего дозволения вашего о том ожидать буду здесь при гошпитале, дабы не играть роль писарскую , а не командирскую при войске. Отлучение меня от армии ни малейшего разглашения не произведет, что ослепший отъехал от армии. Таковых, как я – в России тысячи».
«Le Marieechal se fache contre l'Empereur et nous punit tous; n'est ce pas que с'est logique!
«Voila le premier acte. Aux suivants l'interet et le ridicule montent comme de raison. Apres le depart du Marieechal il se trouve que nous sommes en vue de l'ennemi, et qu'il faut livrer bataille. Boukshevden est general en chef par droit d'anciennete, mais le general Benigsen n'est pas de cet avis; d'autant plus qu'il est lui, avec son corps en vue de l'ennemi, et qu'il veut profiter de l'occasion d'une bataille „aus eigener Hand“ comme disent les Allemands. Il la donne. C'est la bataille de Poultousk qui est sensee etre une grande victoire, mais qui a mon avis ne l'est pas du tout. Nous autres pekins avons, comme vous savez, une tres vilaine habitude de decider du gain ou de la perte d'une bataille. Celui qui s'est retire apres la bataille, l'a perdu, voila ce que nous disons, et a ce titre nous avons perdu la bataille de Poultousk. Bref, nous nous retirons apres la bataille, mais nous envoyons un courrier a Petersbourg, qui porte les nouvelles d'une victoire, et le general ne cede pas le commandement en chef a Boukshevden, esperant recevoir de Petersbourg en reconnaissance de sa victoire le titre de general en chef. Pendant cet interregne, nous commencons un plan de man?uvres excessivement interessant et original. Notre but ne consiste pas, comme il devrait l'etre, a eviter ou a attaquer l'ennemi; mais uniquement a eviter le general Boukshevden, qui par droit d'ancnnete serait notre chef. Nous poursuivons ce but avec tant d'energie, que meme en passant une riviere qui n'est рas gueable, nous brulons les ponts pour nous separer de notre ennemi, qui pour le moment, n'est pas Bonaparte, mais Boukshevden. Le general Boukshevden a manque etre attaque et pris par des forces ennemies superieures a cause d'une de nos belles man?uvres qui nous sauvait de lui. Boukshevden nous poursuit – nous filons. A peine passe t il de notre cote de la riviere, que nous repassons de l'autre. A la fin notre ennemi Boukshevden nous attrappe et s'attaque a nous. Les deux generaux se fachent. Il y a meme une provocation en duel de la part de Boukshevden et une attaque d'epilepsie de la part de Benigsen. Mais au moment critique le courrier, qui porte la nouvelle de notre victoire de Poultousk, nous apporte de Petersbourg notre nomination de general en chef, et le premier ennemi Boukshevden est enfonce: nous pouvons penser au second, a Bonaparte. Mais ne voila t il pas qu'a ce moment se leve devant nous un troisieme ennemi, c'est le православное qui demande a grands cris du pain, de la viande, des souchary, du foin, – que sais je! Les magasins sont vides, les сhemins impraticables. Le православное se met a la Marieaude, et d'une maniere dont la derieniere campagne ne peut vous donner la moindre idee. La moitie des regiments forme des troupes libres, qui parcourent la contree en mettant tout a feu et a sang. Les habitants sont ruines de fond en comble, les hopitaux regorgent de malades, et la disette est partout. Deux fois le quartier general a ete attaque par des troupes de Marieaudeurs et le general en chef a ete oblige lui meme de demander un bataillon pour les chasser. Dans une de ces attaques on m'a еmporte ma malle vide et ma robe de chambre. L'Empereur veut donner le droit a tous les chefs de divisions de fusiller les Marieaudeurs, mais je crains fort que cela n'oblige une moitie de l'armee de fusiller l'autre.
[Со времени наших блестящих успехов в Аустерлице, вы знаете, мой милый князь, что я не покидаю более главных квартир. Решительно я вошел во вкус войны, и тем очень доволен; то, что я видел эти три месяца – невероятно.
«Я начинаю аb ovo. Враг рода человеческого , вам известный, аттакует пруссаков. Пруссаки – наши верные союзники, которые нас обманули только три раза в три года. Мы заступаемся за них. Но оказывается, что враг рода человеческого не обращает никакого внимания на наши прелестные речи, и с своей неучтивой и дикой манерой бросается на пруссаков, не давая им времени кончить их начатый парад, вдребезги разбивает их и поселяется в потсдамском дворце.
«Я очень желаю, пишет прусской король Бонапарту, чтобы ваше величество были приняты в моем дворце самым приятнейшим для вас образом, и я с особенной заботливостью сделал для того все нужные распоряжения на сколько позволили обстоятельства. Весьма желаю, чтоб я достигнул цели». Прусские генералы щеголяют учтивостью перед французами и сдаются по первому требованию. Начальник гарнизона Глогау, с десятью тысячами, спрашивает у прусского короля, что ему делать, если ему придется сдаваться. Всё это положительно верно. Словом, мы думали внушить им страх только положением наших военных сил, но кончается тем, что мы вовлечены в войну, на нашей же границе и, главное, за прусского короля и заодно с ним. Всего у нас в избытке, недостает только маленькой штучки, а именно – главнокомандующего. Так как оказалось, что успехи Аустерлица могли бы быть положительнее, если б главнокомандующий был бы не так молод, то делается обзор осьмидесятилетних генералов, и между Прозоровским и Каменским выбирают последнего. Генерал приезжает к нам в кибитке по Суворовски, и его принимают с радостными и торжественными восклицаниями.
4 го приезжает первый курьер из Петербурга. Приносят чемоданы в кабинет фельдмаршала, который любит всё делать сам. Меня зовут, чтобы помочь разобрать письма и взять те, которые назначены нам. Фельдмаршал, предоставляя нам это занятие, ждет конвертов, адресованных ему. Мы ищем – но их не оказывается. Фельдмаршал начинает волноваться, сам принимается за работу и находит письма от государя к графу Т., князю В. и другим. Он приходит в сильнейший гнев, выходит из себя, берет письма, распечатывает их и читает письма Императора, адресованные другим… Затем пишет знаменитый суточный приказ генералу Бенигсену.
Фельдмаршал сердится на государя, и наказывает всех нас: неправда ли это логично!
Вот первое действие. При следующих интерес и забавность возрастают, само собой разумеется. После отъезда фельдмаршала оказывается, что мы в виду неприятеля, и необходимо дать сражение. Буксгевден, главнокомандующий по старшинству, но генерал Бенигсен совсем не того же мнения, тем более, что он с своим корпусом находится в виду неприятеля, и хочет воспользоваться случаем дать сражение самостоятельно. Он его и дает.
Это пултуская битва, которая считается великой победой, но которая совсем не такова, по моему мнению. Мы штатские имеем, как вы знаете, очень дурную привычку решать вопрос о выигрыше или проигрыше сражения. Тот, кто отступил после сражения, тот проиграл его, вот что мы говорим, и судя по этому мы проиграли пултуское сражение. Одним словом, мы отступаем после битвы, но посылаем курьера в Петербург с известием о победе, и генерал Бенигсен не уступает начальствования над армией генералу Буксгевдену, надеясь получить из Петербурга в благодарность за свою победу звание главнокомандующего. Во время этого междуцарствия, мы начинаем очень оригинальный и интересный ряд маневров. План наш не состоит более, как бы он должен был состоять, в том, чтобы избегать или атаковать неприятеля, но только в том, чтобы избегать генерала Буксгевдена, который по праву старшинства должен бы был быть нашим начальником. Мы преследуем эту цель с такой энергией, что даже переходя реку, на которой нет бродов, мы сжигаем мост, с целью отдалить от себя нашего врага, который в настоящее время не Бонапарт, но Буксгевден. Генерал Буксгевден чуть чуть не был атакован и взят превосходными неприятельскими силами, вследствие одного из таких маневров, спасавших нас от него. Буксгевден нас преследует – мы бежим. Только что он перейдет на нашу сторону реки, мы переходим на другую. Наконец враг наш Буксгевден ловит нас и атакует. Оба генерала сердятся и дело доходит до вызова на дуэль со стороны Буксгевдена и припадка падучей болезни со стороны Бенигсена. Но в самую критическую минуту курьер, который возил в Петербург известие о пултуской победе, возвращается и привозит нам назначение главнокомандующего, и первый враг – Буксгевден побежден. Мы теперь можем думать о втором враге – Бонапарте. Но оказывается, что в эту самую минуту возникает перед нами третий враг – православное , которое громкими возгласами требует хлеба, говядины, сухарей, сена, овса, – и мало ли чего еще! Магазины пусты, дороги непроходимы. Православное начинает грабить, и грабёж доходит до такой степени, о которой последняя кампания не могла вам дать ни малейшего понятия. Половина полков образуют вольные команды, которые обходят страну и все предают мечу и пламени. Жители разорены совершенно, больницы завалены больными, и везде голод. Два раза мародеры нападали даже на главную квартиру, и главнокомандующий принужден был взять баталион солдат, чтобы прогнать их. В одно из этих нападений у меня унесли мой пустой чемодан и халат. Государь хочет дать право всем начальникам дивизии расстреливать мародеров, но я очень боюсь, чтобы это не заставило одну половину войска расстрелять другую.]
Князь Андрей сначала читал одними глазами, но потом невольно то, что он читал (несмотря на то, что он знал, на сколько должно было верить Билибину) больше и больше начинало занимать его. Дочитав до этого места, он смял письмо и бросил его. Не то, что он прочел в письме, сердило его, но его сердило то, что эта тамошняя, чуждая для него, жизнь могла волновать его. Он закрыл глаза, потер себе лоб рукою, как будто изгоняя всякое участие к тому, что он читал, и прислушался к тому, что делалось в детской. Вдруг ему показался за дверью какой то странный звук. На него нашел страх; он боялся, не случилось ли чего с ребенком в то время, как он читал письмо. Он на цыпочках подошел к двери детской и отворил ее.
В ту минуту, как он входил, он увидал, что нянька с испуганным видом спрятала что то от него, и что княжны Марьи уже не было у кроватки.
– Мой друг, – послышался ему сзади отчаянный, как ему показалось, шопот княжны Марьи. Как это часто бывает после долгой бессонницы и долгого волнения, на него нашел беспричинный страх: ему пришло в голову, что ребенок умер. Всё, что oн видел и слышал, казалось ему подтверждением его страха.
«Всё кончено», подумал он, и холодный пот выступил у него на лбу! Он растерянно подошел к кроватке, уверенный, что он найдет ее пустою, что нянька прятала мертвого ребенка. Он раскрыл занавески, и долго его испуганные, разбегавшиеся глаза не могли отыскать ребенка. Наконец он увидал его: румяный мальчик, раскидавшись, лежал поперек кроватки, спустив голову ниже подушки и во сне чмокал, перебирая губками, и ровно дышал.
Князь Андрей обрадовался, увидав мальчика так, как будто бы он уже потерял его. Он нагнулся и, как учила его сестра, губами попробовал, есть ли жар у ребенка. Нежный лоб был влажен, он дотронулся рукой до головы – даже волосы были мокры: так сильно вспотел ребенок. Не только он не умер, но теперь очевидно было, что кризис совершился и что он выздоровел. Князю Андрею хотелось схватить, смять, прижать к своей груди это маленькое, беспомощное существо; он не смел этого сделать. Он стоял над ним, оглядывая его голову, ручки, ножки, определявшиеся под одеялом. Шорох послышался подле него, и какая то тень показалась ему под пологом кроватки. Он не оглядывался и всё слушал, глядя в лицо ребенка, его ровное дыханье. Темная тень была княжна Марья, которая неслышными шагами подошла к кроватке, подняла полог и опустила его за собою. Князь Андрей, не оглядываясь, узнал ее и протянул к ней руку. Она сжала его руку.
– Он вспотел, – сказал князь Андрей.
– Я шла к тебе, чтобы сказать это.
Ребенок во сне чуть пошевелился, улыбнулся и потерся лбом о подушку.
Князь Андрей посмотрел на сестру. Лучистые глаза княжны Марьи, в матовом полусвете полога, блестели более обыкновенного от счастливых слёз, которые стояли в них. Княжна Марья потянулась к брату и поцеловала его, слегка зацепив за полог кроватки. Они погрозили друг другу, еще постояли в матовом свете полога, как бы не желая расстаться с этим миром, в котором они втроем были отделены от всего света. Князь Андрей первый, путая волосы о кисею полога, отошел от кроватки. – Да. это одно что осталось мне теперь, – сказал он со вздохом.


Вскоре после своего приема в братство масонов, Пьер с полным написанным им для себя руководством о том, что он должен был делать в своих имениях, уехал в Киевскую губернию, где находилась большая часть его крестьян.
Приехав в Киев, Пьер вызвал в главную контору всех управляющих, и объяснил им свои намерения и желания. Он сказал им, что немедленно будут приняты меры для совершенного освобождения крестьян от крепостной зависимости, что до тех пор крестьяне не должны быть отягчаемы работой, что женщины с детьми не должны посылаться на работы, что крестьянам должна быть оказываема помощь, что наказания должны быть употребляемы увещательные, а не телесные, что в каждом имении должны быть учреждены больницы, приюты и школы. Некоторые управляющие (тут были и полуграмотные экономы) слушали испуганно, предполагая смысл речи в том, что молодой граф недоволен их управлением и утайкой денег; другие, после первого страха, находили забавным шепелявенье Пьера и новые, неслыханные ими слова; третьи находили просто удовольствие послушать, как говорит барин; четвертые, самые умные, в том числе и главноуправляющий, поняли из этой речи то, каким образом надо обходиться с барином для достижения своих целей.
Главноуправляющий выразил большое сочувствие намерениям Пьера; но заметил, что кроме этих преобразований необходимо было вообще заняться делами, которые были в дурном состоянии.
Несмотря на огромное богатство графа Безухого, с тех пор, как Пьер получил его и получал, как говорили, 500 тысяч годового дохода, он чувствовал себя гораздо менее богатым, чем когда он получал свои 10 ть тысяч от покойного графа. В общих чертах он смутно чувствовал следующий бюджет. В Совет платилось около 80 ти тысяч по всем имениям; около 30 ти тысяч стоило содержание подмосковной, московского дома и княжон; около 15 ти тысяч выходило на пенсии, столько же на богоугодные заведения; графине на прожитье посылалось 150 тысяч; процентов платилось за долги около 70 ти тысяч; постройка начатой церкви стоила эти два года около 10 ти тысяч; остальное около 100 та тысяч расходилось – он сам не знал как, и почти каждый год он принужден был занимать. Кроме того каждый год главноуправляющий писал то о пожарах, то о неурожаях, то о необходимости перестроек фабрик и заводов. И так, первое дело, представившееся Пьеру, было то, к которому он менее всего имел способности и склонности – занятие делами.
Пьер с главноуправляющим каждый день занимался . Но он чувствовал, что занятия его ни на шаг не подвигали дела. Он чувствовал, что его занятия происходят независимо от дела, что они не цепляют за дело и не заставляют его двигаться. С одной стороны главноуправляющий выставлял дела в самом дурном свете, показывая Пьеру необходимость уплачивать долги и предпринимать новые работы силами крепостных мужиков, на что Пьер не соглашался; с другой стороны, Пьер требовал приступления к делу освобождения, на что управляющий выставлял необходимость прежде уплатить долг Опекунского совета, и потому невозможность быстрого исполнения.
Управляющий не говорил, что это совершенно невозможно; он предлагал для достижения этой цели продажу лесов Костромской губернии, продажу земель низовых и крымского именья. Но все эти операции в речах управляющего связывались с такою сложностью процессов, снятия запрещений, истребований, разрешений и т. п., что Пьер терялся и только говорил ему:
– Да, да, так и сделайте.
Пьер не имел той практической цепкости, которая бы дала ему возможность непосредственно взяться за дело, и потому он не любил его и только старался притвориться перед управляющим, что он занят делом. Управляющий же старался притвориться перед графом, что он считает эти занятия весьма полезными для хозяина и для себя стеснительными.
В большом городе нашлись знакомые; незнакомые поспешили познакомиться и радушно приветствовали вновь приехавшего богача, самого большого владельца губернии. Искушения по отношению главной слабости Пьера, той, в которой он признался во время приема в ложу, тоже были так сильны, что Пьер не мог воздержаться от них. Опять целые дни, недели, месяцы жизни Пьера проходили так же озабоченно и занято между вечерами, обедами, завтраками, балами, не давая ему времени опомниться, как и в Петербурге. Вместо новой жизни, которую надеялся повести Пьер, он жил всё тою же прежней жизнью, только в другой обстановке.
Из трех назначений масонства Пьер сознавал, что он не исполнял того, которое предписывало каждому масону быть образцом нравственной жизни, и из семи добродетелей совершенно не имел в себе двух: добронравия и любви к смерти. Он утешал себя тем, что за то он исполнял другое назначение, – исправление рода человеческого и имел другие добродетели, любовь к ближнему и в особенности щедрость.
Весной 1807 года Пьер решился ехать назад в Петербург. По дороге назад, он намеревался объехать все свои именья и лично удостовериться в том, что сделано из того, что им предписано и в каком положении находится теперь тот народ, который вверен ему Богом, и который он стремился облагодетельствовать.
Главноуправляющий, считавший все затеи молодого графа почти безумством, невыгодой для себя, для него, для крестьян – сделал уступки. Продолжая дело освобождения представлять невозможным, он распорядился постройкой во всех имениях больших зданий школ, больниц и приютов; для приезда барина везде приготовил встречи, не пышно торжественные, которые, он знал, не понравятся Пьеру, но именно такие религиозно благодарственные, с образами и хлебом солью, именно такие, которые, как он понимал барина, должны были подействовать на графа и обмануть его.
Южная весна, покойное, быстрое путешествие в венской коляске и уединение дороги радостно действовали на Пьера. Именья, в которых он не бывал еще, были – одно живописнее другого; народ везде представлялся благоденствующим и трогательно благодарным за сделанные ему благодеяния. Везде были встречи, которые, хотя и приводили в смущение Пьера, но в глубине души его вызывали радостное чувство. В одном месте мужики подносили ему хлеб соль и образ Петра и Павла, и просили позволения в честь его ангела Петра и Павла, в знак любви и благодарности за сделанные им благодеяния, воздвигнуть на свой счет новый придел в церкви. В другом месте его встретили женщины с грудными детьми, благодаря его за избавление от тяжелых работ. В третьем именьи его встречал священник с крестом, окруженный детьми, которых он по милостям графа обучал грамоте и религии. Во всех имениях Пьер видел своими глазами по одному плану воздвигавшиеся и воздвигнутые уже каменные здания больниц, школ, богаделен, которые должны были быть, в скором времени, открыты. Везде Пьер видел отчеты управляющих о барщинских работах, уменьшенных против прежнего, и слышал за то трогательные благодарения депутаций крестьян в синих кафтанах.
Пьер только не знал того, что там, где ему подносили хлеб соль и строили придел Петра и Павла, было торговое село и ярмарка в Петров день, что придел уже строился давно богачами мужиками села, теми, которые явились к нему, а что девять десятых мужиков этого села были в величайшем разорении. Он не знал, что вследствие того, что перестали по его приказу посылать ребятниц женщин с грудными детьми на барщину, эти самые ребятницы тем труднейшую работу несли на своей половине. Он не знал, что священник, встретивший его с крестом, отягощал мужиков своими поборами, и что собранные к нему ученики со слезами были отдаваемы ему, и за большие деньги были откупаемы родителями. Он не знал, что каменные, по плану, здания воздвигались своими рабочими и увеличили барщину крестьян, уменьшенную только на бумаге. Он не знал, что там, где управляющий указывал ему по книге на уменьшение по его воле оброка на одну треть, была наполовину прибавлена барщинная повинность. И потому Пьер был восхищен своим путешествием по именьям, и вполне возвратился к тому филантропическому настроению, в котором он выехал из Петербурга, и писал восторженные письма своему наставнику брату, как он называл великого мастера.
«Как легко, как мало усилия нужно, чтобы сделать так много добра, думал Пьер, и как мало мы об этом заботимся!»
Он счастлив был выказываемой ему благодарностью, но стыдился, принимая ее. Эта благодарность напоминала ему, на сколько он еще больше бы был в состоянии сделать для этих простых, добрых людей.
Главноуправляющий, весьма глупый и хитрый человек, совершенно понимая умного и наивного графа, и играя им, как игрушкой, увидав действие, произведенное на Пьера приготовленными приемами, решительнее обратился к нему с доводами о невозможности и, главное, ненужности освобождения крестьян, которые и без того были совершенно счастливы.
Пьер втайне своей души соглашался с управляющим в том, что трудно было представить себе людей, более счастливых, и что Бог знает, что ожидало их на воле; но Пьер, хотя и неохотно, настаивал на том, что он считал справедливым. Управляющий обещал употребить все силы для исполнения воли графа, ясно понимая, что граф никогда не будет в состоянии поверить его не только в том, употреблены ли все меры для продажи лесов и имений, для выкупа из Совета, но и никогда вероятно не спросит и не узнает о том, как построенные здания стоят пустыми и крестьяне продолжают давать работой и деньгами всё то, что они дают у других, т. е. всё, что они могут давать.


В самом счастливом состоянии духа возвращаясь из своего южного путешествия, Пьер исполнил свое давнишнее намерение заехать к своему другу Болконскому, которого он не видал два года.
Богучарово лежало в некрасивой, плоской местности, покрытой полями и срубленными и несрубленными еловыми и березовыми лесами. Барский двор находился на конце прямой, по большой дороге расположенной деревни, за вновь вырытым, полно налитым прудом, с необросшими еще травой берегами, в середине молодого леса, между которым стояло несколько больших сосен.
Барский двор состоял из гумна, надворных построек, конюшень, бани, флигеля и большого каменного дома с полукруглым фронтоном, который еще строился. Вокруг дома был рассажен молодой сад. Ограды и ворота были прочные и новые; под навесом стояли две пожарные трубы и бочка, выкрашенная зеленой краской; дороги были прямые, мосты были крепкие с перилами. На всем лежал отпечаток аккуратности и хозяйственности. Встретившиеся дворовые, на вопрос, где живет князь, указали на небольшой, новый флигелек, стоящий у самого края пруда. Старый дядька князя Андрея, Антон, высадил Пьера из коляски, сказал, что князь дома, и проводил его в чистую, маленькую прихожую.
Пьера поразила скромность маленького, хотя и чистенького домика после тех блестящих условий, в которых последний раз он видел своего друга в Петербурге. Он поспешно вошел в пахнущую еще сосной, не отштукатуренную, маленькую залу и хотел итти дальше, но Антон на цыпочках пробежал вперед и постучался в дверь.
– Ну, что там? – послышался резкий, неприятный голос.
– Гость, – отвечал Антон.
– Проси подождать, – и послышался отодвинутый стул. Пьер быстрыми шагами подошел к двери и столкнулся лицом к лицу с выходившим к нему, нахмуренным и постаревшим, князем Андреем. Пьер обнял его и, подняв очки, целовал его в щеки и близко смотрел на него.
– Вот не ждал, очень рад, – сказал князь Андрей. Пьер ничего не говорил; он удивленно, не спуская глаз, смотрел на своего друга. Его поразила происшедшая перемена в князе Андрее. Слова были ласковы, улыбка была на губах и лице князя Андрея, но взгляд был потухший, мертвый, которому, несмотря на видимое желание, князь Андрей не мог придать радостного и веселого блеска. Не то, что похудел, побледнел, возмужал его друг; но взгляд этот и морщинка на лбу, выражавшие долгое сосредоточение на чем то одном, поражали и отчуждали Пьера, пока он не привык к ним.
При свидании после долгой разлуки, как это всегда бывает, разговор долго не мог остановиться; они спрашивали и отвечали коротко о таких вещах, о которых они сами знали, что надо было говорить долго. Наконец разговор стал понемногу останавливаться на прежде отрывочно сказанном, на вопросах о прошедшей жизни, о планах на будущее, о путешествии Пьера, о его занятиях, о войне и т. д. Та сосредоточенность и убитость, которую заметил Пьер во взгляде князя Андрея, теперь выражалась еще сильнее в улыбке, с которою он слушал Пьера, в особенности тогда, когда Пьер говорил с одушевлением радости о прошедшем или будущем. Как будто князь Андрей и желал бы, но не мог принимать участия в том, что он говорил. Пьер начинал чувствовать, что перед князем Андреем восторженность, мечты, надежды на счастие и на добро не приличны. Ему совестно было высказывать все свои новые, масонские мысли, в особенности подновленные и возбужденные в нем его последним путешествием. Он сдерживал себя, боялся быть наивным; вместе с тем ему неудержимо хотелось поскорей показать своему другу, что он был теперь совсем другой, лучший Пьер, чем тот, который был в Петербурге.
– Я не могу вам сказать, как много я пережил за это время. Я сам бы не узнал себя.
– Да, много, много мы изменились с тех пор, – сказал князь Андрей.
– Ну а вы? – спрашивал Пьер, – какие ваши планы?
– Планы? – иронически повторил князь Андрей. – Мои планы? – повторил он, как бы удивляясь значению такого слова. – Да вот видишь, строюсь, хочу к будущему году переехать совсем…
Пьер молча, пристально вглядывался в состаревшееся лицо (князя) Андрея.
– Нет, я спрашиваю, – сказал Пьер, – но князь Андрей перебил его:
– Да что про меня говорить…. расскажи же, расскажи про свое путешествие, про всё, что ты там наделал в своих именьях?
Пьер стал рассказывать о том, что он сделал в своих имениях, стараясь как можно более скрыть свое участие в улучшениях, сделанных им. Князь Андрей несколько раз подсказывал Пьеру вперед то, что он рассказывал, как будто всё то, что сделал Пьер, была давно известная история, и слушал не только не с интересом, но даже как будто стыдясь за то, что рассказывал Пьер.
Пьеру стало неловко и даже тяжело в обществе своего друга. Он замолчал.
– А вот что, душа моя, – сказал князь Андрей, которому очевидно было тоже тяжело и стеснительно с гостем, – я здесь на биваках, и приехал только посмотреть. Я нынче еду опять к сестре. Я тебя познакомлю с ними. Да ты, кажется, знаком, – сказал он, очевидно занимая гостя, с которым он не чувствовал теперь ничего общего. – Мы поедем после обеда. А теперь хочешь посмотреть мою усадьбу? – Они вышли и проходили до обеда, разговаривая о политических новостях и общих знакомых, как люди мало близкие друг к другу. С некоторым оживлением и интересом князь Андрей говорил только об устраиваемой им новой усадьбе и постройке, но и тут в середине разговора, на подмостках, когда князь Андрей описывал Пьеру будущее расположение дома, он вдруг остановился. – Впрочем тут нет ничего интересного, пойдем обедать и поедем. – За обедом зашел разговор о женитьбе Пьера.
– Я очень удивился, когда услышал об этом, – сказал князь Андрей.
Пьер покраснел так же, как он краснел всегда при этом, и торопливо сказал:
– Я вам расскажу когда нибудь, как это всё случилось. Но вы знаете, что всё это кончено и навсегда.
– Навсегда? – сказал князь Андрей. – Навсегда ничего не бывает.
– Но вы знаете, как это всё кончилось? Слышали про дуэль?
– Да, ты прошел и через это.
– Одно, за что я благодарю Бога, это за то, что я не убил этого человека, – сказал Пьер.
– Отчего же? – сказал князь Андрей. – Убить злую собаку даже очень хорошо.
– Нет, убить человека не хорошо, несправедливо…
– Отчего же несправедливо? – повторил князь Андрей; то, что справедливо и несправедливо – не дано судить людям. Люди вечно заблуждались и будут заблуждаться, и ни в чем больше, как в том, что они считают справедливым и несправедливым.
– Несправедливо то, что есть зло для другого человека, – сказал Пьер, с удовольствием чувствуя, что в первый раз со времени его приезда князь Андрей оживлялся и начинал говорить и хотел высказать всё то, что сделало его таким, каким он был теперь.
– А кто тебе сказал, что такое зло для другого человека? – спросил он.
– Зло? Зло? – сказал Пьер, – мы все знаем, что такое зло для себя.
– Да мы знаем, но то зло, которое я знаю для себя, я не могу сделать другому человеку, – всё более и более оживляясь говорил князь Андрей, видимо желая высказать Пьеру свой новый взгляд на вещи. Он говорил по французски. Je ne connais l dans la vie que deux maux bien reels: c'est le remord et la maladie. II n'est de bien que l'absence de ces maux. [Я знаю в жизни только два настоящих несчастья: это угрызение совести и болезнь. И единственное благо есть отсутствие этих зол.] Жить для себя, избегая только этих двух зол: вот вся моя мудрость теперь.
– А любовь к ближнему, а самопожертвование? – заговорил Пьер. – Нет, я с вами не могу согласиться! Жить только так, чтобы не делать зла, чтоб не раскаиваться? этого мало. Я жил так, я жил для себя и погубил свою жизнь. И только теперь, когда я живу, по крайней мере, стараюсь (из скромности поправился Пьер) жить для других, только теперь я понял всё счастие жизни. Нет я не соглашусь с вами, да и вы не думаете того, что вы говорите.
Князь Андрей молча глядел на Пьера и насмешливо улыбался.
– Вот увидишь сестру, княжну Марью. С ней вы сойдетесь, – сказал он. – Может быть, ты прав для себя, – продолжал он, помолчав немного; – но каждый живет по своему: ты жил для себя и говоришь, что этим чуть не погубил свою жизнь, а узнал счастие только тогда, когда стал жить для других. А я испытал противуположное. Я жил для славы. (Ведь что же слава? та же любовь к другим, желание сделать для них что нибудь, желание их похвалы.) Так я жил для других, и не почти, а совсем погубил свою жизнь. И с тех пор стал спокойнее, как живу для одного себя.
– Да как же жить для одного себя? – разгорячаясь спросил Пьер. – А сын, а сестра, а отец?
– Да это всё тот же я, это не другие, – сказал князь Андрей, а другие, ближние, le prochain, как вы с княжной Марьей называете, это главный источник заблуждения и зла. Le prochаin [Ближний] это те, твои киевские мужики, которым ты хочешь сделать добро.
И он посмотрел на Пьера насмешливо вызывающим взглядом. Он, видимо, вызывал Пьера.
– Вы шутите, – всё более и более оживляясь говорил Пьер. Какое же может быть заблуждение и зло в том, что я желал (очень мало и дурно исполнил), но желал сделать добро, да и сделал хотя кое что? Какое же может быть зло, что несчастные люди, наши мужики, люди такие же, как и мы, выростающие и умирающие без другого понятия о Боге и правде, как обряд и бессмысленная молитва, будут поучаться в утешительных верованиях будущей жизни, возмездия, награды, утешения? Какое же зло и заблуждение в том, что люди умирают от болезни, без помощи, когда так легко материально помочь им, и я им дам лекаря, и больницу, и приют старику? И разве не ощутительное, не несомненное благо то, что мужик, баба с ребенком не имеют дня и ночи покоя, а я дам им отдых и досуг?… – говорил Пьер, торопясь и шепелявя. – И я это сделал, хоть плохо, хоть немного, но сделал кое что для этого, и вы не только меня не разуверите в том, что то, что я сделал хорошо, но и не разуверите, чтоб вы сами этого не думали. А главное, – продолжал Пьер, – я вот что знаю и знаю верно, что наслаждение делать это добро есть единственное верное счастие жизни.
– Да, ежели так поставить вопрос, то это другое дело, сказал князь Андрей. – Я строю дом, развожу сад, а ты больницы. И то, и другое может служить препровождением времени. А что справедливо, что добро – предоставь судить тому, кто всё знает, а не нам. Ну ты хочешь спорить, – прибавил он, – ну давай. – Они вышли из за стола и сели на крыльцо, заменявшее балкон.
– Ну давай спорить, – сказал князь Андрей. – Ты говоришь школы, – продолжал он, загибая палец, – поучения и так далее, то есть ты хочешь вывести его, – сказал он, указывая на мужика, снявшего шапку и проходившего мимо их, – из его животного состояния и дать ему нравственных потребностей, а мне кажется, что единственно возможное счастье – есть счастье животное, а ты его то хочешь лишить его. Я завидую ему, а ты хочешь его сделать мною, но не дав ему моих средств. Другое ты говоришь: облегчить его работу. А по моему, труд физический для него есть такая же необходимость, такое же условие его существования, как для меня и для тебя труд умственный. Ты не можешь не думать. Я ложусь спать в 3 м часу, мне приходят мысли, и я не могу заснуть, ворочаюсь, не сплю до утра оттого, что я думаю и не могу не думать, как он не может не пахать, не косить; иначе он пойдет в кабак, или сделается болен. Как я не перенесу его страшного физического труда, а умру через неделю, так он не перенесет моей физической праздности, он растолстеет и умрет. Третье, – что бишь еще ты сказал? – Князь Андрей загнул третий палец.
– Ах, да, больницы, лекарства. У него удар, он умирает, а ты пустил ему кровь, вылечил. Он калекой будет ходить 10 ть лет, всем в тягость. Гораздо покойнее и проще ему умереть. Другие родятся, и так их много. Ежели бы ты жалел, что у тебя лишний работник пропал – как я смотрю на него, а то ты из любви же к нему его хочешь лечить. А ему этого не нужно. Да и потом,что за воображенье, что медицина кого нибудь и когда нибудь вылечивала! Убивать так! – сказал он, злобно нахмурившись и отвернувшись от Пьера. Князь Андрей высказывал свои мысли так ясно и отчетливо, что видно было, он не раз думал об этом, и он говорил охотно и быстро, как человек, долго не говоривший. Взгляд его оживлялся тем больше, чем безнадежнее были его суждения.
– Ах это ужасно, ужасно! – сказал Пьер. – Я не понимаю только – как можно жить с такими мыслями. На меня находили такие же минуты, это недавно было, в Москве и дорогой, но тогда я опускаюсь до такой степени, что я не живу, всё мне гадко… главное, я сам. Тогда я не ем, не умываюсь… ну, как же вы?…
– Отчего же не умываться, это не чисто, – сказал князь Андрей; – напротив, надо стараться сделать свою жизнь как можно более приятной. Я живу и в этом не виноват, стало быть надо как нибудь получше, никому не мешая, дожить до смерти.
– Но что же вас побуждает жить с такими мыслями? Будешь сидеть не двигаясь, ничего не предпринимая…
– Жизнь и так не оставляет в покое. Я бы рад ничего не делать, а вот, с одной стороны, дворянство здешнее удостоило меня чести избрания в предводители: я насилу отделался. Они не могли понять, что во мне нет того, что нужно, нет этой известной добродушной и озабоченной пошлости, которая нужна для этого. Потом вот этот дом, который надо было построить, чтобы иметь свой угол, где можно быть спокойным. Теперь ополчение.