Среднее царство

История Древнего Египта Додинастический период 00 · 0 Династический период Раннее царство I · II Древнее царство III · IV · V · VI Первый переходный период VII · VIII · IX · X · XI Среднее царство XI · XII Второй переходный период XIII · XIV · XV · XVI · A · XVII Новое царство XVIII · XIX · XX Третий переходный период XXI · XXII · XXIII · XXIV · XXV Поздний период XXVI · XXVII · XXVIII XXIX · XXX · XXXI Эллинистический период Аргеады · Птолемеи Правители (фараоны, префекты, епархи, номархи )

Среднее царство — эпоха истории Древнего Египта между 2040 и 1783 (или 1640) до н. э., на которую приходится правление манефоновских XI—XII династий фараонов, происходивших из Фив. Время нового подъёма, но относительно слабой централизации древнеегипетского государства.

Общая характеристика

Хронологически правление XI и XII династий, относящихся к Среднему царству, датируют:

• 2160—1785 гг. до н. э. — по Э. Бикерману.
• ок. 2119—1794/93 гг. до н. э. — по Ю. фон Бекерату.
• ок. 2080⁺¹⁶−1760 гг. до н. э. — по Э. Хорнунгу, Р. Крауссу и Д. Уорбертону.

Начало Среднего царства относится к 2040 до н. э., когда фиванский монарх Ментухотеп II сверг фараона из Гераклеополя. Фараоны XI и особенно XII династии, сосредоточив в руках людские и материальные ресурсы страны, восстановили общую египетскую ирригационную систему, существовавшую в эпоху Древнего царства, а при Аменемхете III расширили её. Продолжалось освоение Файюма; в результате в Файюмской впадине была создана разветвлённая сеть каналов, которую соединили с Нилом. Меридово озеро стало выполнять роль резервуара для воды, заполняясь во время разлива Нила. Среди этого болота построили дворец, известный грекам как Лабиринт.

В целом XII династии Аменемхетов — Сенусертов (1991 − 1783 гг. до н. э.), в особенности Сенусерту III, удалось стабилизировать положение страны и превратить Египет в сильное государство, располагавшее мощным военным и экономическим потенциалом. Опираясь на него, XII династия проводила успешную завоевательную политику. Большие успехи были сделаны в освоении Нубии, где были открыты богатые золотые прииски. Стремясь захватить господство в золотоносных районах Северной Нубии, египтяне прокладывали дороги, строили системы крепостных городов типа Бухена. Нубия превратилась фактически в провинцию Египта.

Расширялось египетское влияние в Восточном Средиземноморье, откуда египтяне получали медь, серебро, золото, строительный лес. Главным торговым центром там стал город Библ в Финикии. В целом при XII династии Египет превратился в довольно крупную державу на Ближнем Востоке, а присвоение обширных территорий сопровождалось захватом больших партий рабов, скота, материальных ценностей. Именно в период Среднего царства возник «средний класс» египетского общества (неджес), однако эксплуатация «царских людей» приводила к осложнению социальной ситуации.

Литература Среднего царства

К Среднему царству относят расцвет древнеегипетской литературы. Известные работы этого периода — Сказание Синухета, Поучения Аменемхета и Повесть о красноречивом крестьянине.

Вероятно, во время Среднего царства были создан ряд работ, как правило, дошедших до нас в поздних копиях времён XVIII династии:

• 1900 до н. э. — Папирус Присса
• 1800 до н. э. — Берлинский Папирус
• 1800 до н. э. — Московский математический папирус
• 1650 до н. э. — Математический папирус Ахмеса
• 1600 до н. э. — папирус Эдвина Смита
• 1550 до н. э. — Папирус Эберса

Строительство гробниц и усыпальниц в период Среднего царства

Вскоре после воцарения фиванской династии царская резиденция была перенесена на север, в Иттауи (современного Эль-Лишта) — новый город, выстроенный близ Мемфиса, неподалёку от пирамид Древнего Царства.

Фараоны Среднего Царства — Аменемхеты и Сенусерты — тоже строили пирамидальные усыпальницы, хотя и не использовали тысячную армию строителей, как то делали цари эпохи Старого/Древнего царства. Для того, чтобы иметь возможность осуществить свои честолюбивые строительные планы, они «изобрели» метод, упрощавший дело: стали использовать строения предшественников. Так, пирамида Аменемхета I в Эль-Лиште (60 километров южнее Каира) выросла из материала гизехских пирамид.

Гробокопатели были начеку: этим временем датируются деревянные саркофаги, в которых связанные союзом с ворами ремесленники делали замаскированные отверстия. Неудивительно, поэтому, что почти все пирамиды Среднего царства, начиная примерно с 1650 г. до н. э. вплоть до наступления периода Нового царства (около 1554 г. до н. э.), были опустошены.

Новых властителей постоянно беспокоила мысль о том, как сделать собственные гробницы более надёжными. В конце концов решили, что само расположение их должно служить им защитой от ограбления: усыпальницы обожествлённых царей стали высекать в скалах к западу от Фив, в уединённом пустынном ущелье Бибан-эль-Молук («Врата Царей» или «Царский Двор» (араб.)), которое нам известно как Долина Царей.

Упадок Среднего царства

Во время правления наследников Аменемхета III, Аменемхета IV и его сестры Нефрусобек, начался упадок государства. Около 1785 до н. э. социальные противоречия привели, очевидно, к взрыву народного недовольства. В результате восстания социальных низов Среднее царство прекратило своё существование. В Фивах и в Ксоисе (в Дельте) пришли к власти XIII и XIV династии.

Возникшим тяжёлым внутренним положением в стране воспользовалась смешанная этническая группа, получившая название гиксосы. Гиксосам удалось оккупировать всю Дельту, а затем распространить свою власть и в Верхнем Египте. Начался период господства гиксосов, так называемый Второй переходный период (1640—1552 до н. э.).

Слово «гиксос» («хека-шасу») — египетское, и означало сначала только гиксосских фараонов (дословно «гиксос» означает «иноземный правитель» или «царь пастухов»), а затем и всего гиксосского племени. Подлинное самоназвание гиксосов неизвестно. Большинство учёных, основываясь на анализе гиксосских имён (Якобхер, Салитис) и цитатах Иосифа Флавия из сочинений Манефона, относят гиксосов к семитским племенам.

Хронология Среднего царства

• 2040 до н. э. Фиванский номарх Ментухотеп I (IV) окончательно разбивает гераклеопольских правителей и объединяет Древний Египет в Среднее царство.
• Около 2040—1783 до н. э. Среднее царство (XI—XII династии) — первая египетская «мировая держава». Окончено сооружение ирригационной системы. Появление первых школ в Египте. Популярность культов Амона и триады бога природы и владыки мертвых Осириса, его сестры Исиды и сына Гора, родоначальника фараонов (в среде простых египтян).
• Около 2040—1991 до н. э. Правление XI династии в Египте (Ментухотепы I—III). Возрождение египетского государства в правление Ментухотепа II (ок. 2010—1998 до н. э.).
• Около 1991—1783 до н. э. Правление XII династии в Египте (Аменемхетов—Сенусертов). «Золотой век» Среднего царства при Сенусерте III (ок. 1878—1841 до н. э.) и Аменемхете III (1844—1797 до н. э.). Завершение централизации в Египте. Столица в Иттауи. Создаются Лабиринт в Эль-Лахуне (близ Файюма, или Меридова озера), храмы Амона в Карнаке и укрепительные сооружения в Восточной Дельте и Нубии. Подъём науки. Решения математических задач. Первые египетские школы.
• Около 1950 до н. э. В Древнем Египте широко используется папирус.
• Около 1929—1892 до н. э. Окончательная централизация Египта фараоном Аменемхетом II.
• Около 1926 до н. э. Нубия подчинена фараоном Египта Сенусертом I вплоть до второго порога Нила. Возведение крепости Бухен на границе Египта с Нубией.
• Около 1920 до н. э. Создание знаменитого египетского литературного произведения о странствиях чиновника — «Песни (романа) о Синухете (Синухэ)».
• Около 1878—1841 до н. э. Правление Сенусерта III — пик развития Древнего Египта в Среднем царстве.

Литература

• Элебрахт, Петер. Трагедия пирамид: 5000 лет разграбления египетских усыпальниц / Пер. с нем. Павловой О. И.. — М.: Прогресс, 1984. /Peter Ehlebracht «Heltet die Piramiden Fest! 5000 Jahre Grabraub in Agypten» Dusseldorf — Wien, 1980, Econ Verlag.

См. также

• Рабство в Древнем Египте

Отрывок, характеризующий Среднее царство

Маленькая княгиня не слыхала или не хотела слышать его слов. Она молчала и казалась смущенною. Князь спросил ее об отце, и княгиня заговорила и улыбнулась. Он спросил ее об общих знакомых: княгиня еще более оживилась и стала рассказывать, передавая князю поклоны и городские сплетни.
– La comtesse Apraksine, la pauvre, a perdu son Mariei, et elle a pleure les larmes de ses yeux, [Княгиня Апраксина, бедняжка, потеряла своего мужа и выплакала все глаза свои,] – говорила она, всё более и более оживляясь.
По мере того как она оживлялась, князь всё строже и строже смотрел на нее и вдруг, как будто достаточно изучив ее и составив себе ясное о ней понятие, отвернулся от нее и обратился к Михайлу Ивановичу.
– Ну, что, Михайла Иванович, Буонапарте то нашему плохо приходится. Как мне князь Андрей (он всегда так называл сына в третьем лице) порассказал, какие на него силы собираются! А мы с вами всё его пустым человеком считали.
Михаил Иванович, решительно не знавший, когда это мы с вами говорили такие слова о Бонапарте, но понимавший, что он был нужен для вступления в любимый разговор, удивленно взглянул на молодого князя, сам не зная, что из этого выйдет.
– Он у меня тактик великий! – сказал князь сыну, указывая на архитектора.
И разговор зашел опять о войне, о Бонапарте и нынешних генералах и государственных людях. Старый князь, казалось, был убежден не только в том, что все теперешние деятели были мальчишки, не смыслившие и азбуки военного и государственного дела, и что Бонапарте был ничтожный французишка, имевший успех только потому, что уже не было Потемкиных и Суворовых противопоставить ему; но он был убежден даже, что никаких политических затруднений не было в Европе, не было и войны, а была какая то кукольная комедия, в которую играли нынешние люди, притворяясь, что делают дело. Князь Андрей весело выдерживал насмешки отца над новыми людьми и с видимою радостью вызывал отца на разговор и слушал его.
– Всё кажется хорошим, что было прежде, – сказал он, – а разве тот же Суворов не попался в ловушку, которую ему поставил Моро, и не умел из нее выпутаться?
– Это кто тебе сказал? Кто сказал? – крикнул князь. – Суворов! – И он отбросил тарелку, которую живо подхватил Тихон. – Суворов!… Подумавши, князь Андрей. Два: Фридрих и Суворов… Моро! Моро был бы в плену, коли бы у Суворова руки свободны были; а у него на руках сидели хофс кригс вурст шнапс рат. Ему чорт не рад. Вот пойдете, эти хофс кригс вурст раты узнаете! Суворов с ними не сладил, так уж где ж Михайле Кутузову сладить? Нет, дружок, – продолжал он, – вам с своими генералами против Бонапарте не обойтись; надо французов взять, чтобы своя своих не познаша и своя своих побиваша. Немца Палена в Новый Йорк, в Америку, за французом Моро послали, – сказал он, намекая на приглашение, которое в этом году было сделано Моро вступить в русскую службу. – Чудеса!… Что Потемкины, Суворовы, Орловы разве немцы были? Нет, брат, либо там вы все с ума сошли, либо я из ума выжил. Дай вам Бог, а мы посмотрим. Бонапарте у них стал полководец великий! Гм!…
– Я ничего не говорю, чтобы все распоряжения были хороши, – сказал князь Андрей, – только я не могу понять, как вы можете так судить о Бонапарте. Смейтесь, как хотите, а Бонапарте всё таки великий полководец!
– Михайла Иванович! – закричал старый князь архитектору, который, занявшись жарким, надеялся, что про него забыли. – Я вам говорил, что Бонапарте великий тактик? Вон и он говорит.
– Как же, ваше сиятельство, – отвечал архитектор.
Князь опять засмеялся своим холодным смехом.
– Бонапарте в рубашке родился. Солдаты у него прекрасные. Да и на первых он на немцев напал. А немцев только ленивый не бил. С тех пор как мир стоит, немцев все били. А они никого. Только друг друга. Он на них свою славу сделал.
И князь начал разбирать все ошибки, которые, по его понятиям, делал Бонапарте во всех своих войнах и даже в государственных делах. Сын не возражал, но видно было, что какие бы доводы ему ни представляли, он так же мало способен был изменить свое мнение, как и старый князь. Князь Андрей слушал, удерживаясь от возражений и невольно удивляясь, как мог этот старый человек, сидя столько лет один безвыездно в деревне, в таких подробностях и с такою тонкостью знать и обсуживать все военные и политические обстоятельства Европы последних годов.
– Ты думаешь, я, старик, не понимаю настоящего положения дел? – заключил он. – А мне оно вот где! Я ночи не сплю. Ну, где же этот великий полководец твой то, где он показал себя?
– Это длинно было бы, – отвечал сын.
– Ступай же ты к Буонапарте своему. M lle Bourienne, voila encore un admirateur de votre goujat d'empereur! [вот еще поклонник вашего холопского императора…] – закричал он отличным французским языком.
– Vous savez, que je ne suis pas bonapartiste, mon prince. [Вы знаете, князь, что я не бонапартистка.]
– «Dieu sait quand reviendra»… [Бог знает, вернется когда!] – пропел князь фальшиво, еще фальшивее засмеялся и вышел из за стола.
Маленькая княгиня во всё время спора и остального обеда молчала и испуганно поглядывала то на княжну Марью, то на свекра. Когда они вышли из за стола, она взяла за руку золовку и отозвала ее в другую комнату.
– Сomme c'est un homme d'esprit votre pere, – сказала она, – c'est a cause de cela peut etre qu'il me fait peur. [Какой умный человек ваш батюшка. Может быть, от этого то я и боюсь его.]
– Ax, он так добр! – сказала княжна.


Князь Андрей уезжал на другой день вечером. Старый князь, не отступая от своего порядка, после обеда ушел к себе. Маленькая княгиня была у золовки. Князь Андрей, одевшись в дорожный сюртук без эполет, в отведенных ему покоях укладывался с своим камердинером. Сам осмотрев коляску и укладку чемоданов, он велел закладывать. В комнате оставались только те вещи, которые князь Андрей всегда брал с собой: шкатулка, большой серебряный погребец, два турецких пистолета и шашка, подарок отца, привезенный из под Очакова. Все эти дорожные принадлежности были в большом порядке у князя Андрея: всё было ново, чисто, в суконных чехлах, старательно завязано тесемочками.
В минуты отъезда и перемены жизни на людей, способных обдумывать свои поступки, обыкновенно находит серьезное настроение мыслей. В эти минуты обыкновенно поверяется прошедшее и делаются планы будущего. Лицо князя Андрея было очень задумчиво и нежно. Он, заложив руки назад, быстро ходил по комнате из угла в угол, глядя вперед себя, и задумчиво покачивал головой. Страшно ли ему было итти на войну, грустно ли бросить жену, – может быть, и то и другое, только, видимо, не желая, чтоб его видели в таком положении, услыхав шаги в сенях, он торопливо высвободил руки, остановился у стола, как будто увязывал чехол шкатулки, и принял свое всегдашнее, спокойное и непроницаемое выражение. Это были тяжелые шаги княжны Марьи.
– Мне сказали, что ты велел закладывать, – сказала она, запыхавшись (она, видно, бежала), – а мне так хотелось еще поговорить с тобой наедине. Бог знает, на сколько времени опять расстаемся. Ты не сердишься, что я пришла? Ты очень переменился, Андрюша, – прибавила она как бы в объяснение такого вопроса.
Она улыбнулась, произнося слово «Андрюша». Видно, ей самой было странно подумать, что этот строгий, красивый мужчина был тот самый Андрюша, худой, шаловливый мальчик, товарищ детства.
– А где Lise? – спросил он, только улыбкой отвечая на ее вопрос.
– Она так устала, что заснула у меня в комнате на диване. Ax, Andre! Que! tresor de femme vous avez, [Ax, Андрей! Какое сокровище твоя жена,] – сказала она, усаживаясь на диван против брата. – Она совершенный ребенок, такой милый, веселый ребенок. Я так ее полюбила.
Князь Андрей молчал, но княжна заметила ироническое и презрительное выражение, появившееся на его лице.
– Но надо быть снисходительным к маленьким слабостям; у кого их нет, Аndre! Ты не забудь, что она воспитана и выросла в свете. И потом ее положение теперь не розовое. Надобно входить в положение каждого. Tout comprendre, c'est tout pardonner. [Кто всё поймет, тот всё и простит.] Ты подумай, каково ей, бедняжке, после жизни, к которой она привыкла, расстаться с мужем и остаться одной в деревне и в ее положении? Это очень тяжело.