Среднее (Закарпатская область)
Посёлок городского типа
Показать/скрыть карты
|
Сре́днее (укр. Середнє, венг. Szerednye, чеш. Seredně, словацк. Seredné/Seredňovo, нем. Serednje, польск. Serednie) — посёлок городского типа в Ужгородском районе Закарпатской области Украины.
Расположен в предгорье Вулканических Карпат (Маковицы) между Ужгородом и Мукачевом на реке Виолле.
История
Местность, где ныне располагается Среднее, была заселена ещё в древности. Во время археологических исследований были обнаружены предметы эпохи [неолита] (IV тысячелетие до н. э.) и эпохи бронзы (II тысячелетие до н. э.).
Первое письменное упоминание о Среднем относится к XIV веку. Однако замок в Среднем был построен тамплиерами (и это единственный такой замок на территории современной Украины) ещё в XII веке. Полуразрушенный, он сохранился до наших времён и считается одной из главных достопримечательностей Закарпатья. В 1312 году замком в Среднем на время завладели монахи ордена св. Павла, однако уже менее чем за десятилетие замком поочередно начинают владеть различные венгерские шляхетские роды.
Благодаря благодатному климату здесь большое развитие получило виноградарство. Об этом есть письменное упоминание, датированное 1417 годом. Население росло. Через Среднее проходил торговый путь Львов-Ужгород.
В середине XIV века Среднему предоставляются городские привилегии, а король Карл I Роберт дарит городок магнатам Другетам. Но другие магнаты — Палочи, после длительного противостояния в начале ХV века закрепляют Среднее за своим родом.
В 1526 году после Битвы под Могачем замок перешёл под власть дворянского рода Добо. Начинается новая эпоха в истории села, связанная с родом Добо. Новые властители укрепляют замок и развивают виноделие в Среднем.
В XVII—XVIII века — многократная смена хозяев Середнянского замка. А в 1703—1711 годах замку был нанесен большой ущерб во время национально-освободительного восстания под руководством Ференца II Ракоци.
После подавления восстания Ракоци, габсбургские войска устраивали террор в закарпатских сёлах, так как много украинских крестьян активно участвовало в этом восстании на стороне мадьяр. Следствием террора стало массовое обезлюдивание сёл и городков Закарпатья. В 1720 году в Среднем проживало лишь 2 коренные семьи, 19 семей переселенцев и 11 семей дворян.
Постепенно Среднее возвращалось к жизни. В 1839 году в селе проживало уже 1578 человек, в 1891 году — 1861. В селе действовал монастырь. Но как руины замка уже не могли претендовать на статус мощной крепости, так и село Среднее уже не могло претендовать на статус города.
В XIX веке Среднее имел статус «торгового городка» и печать с гербом: на серебряном щите — Божий Агнец с красной хоругвью, стоящий на зелёной земле.
В начале XX века был создан Середнянский уезд в составе Ужанского комитата.
В 1919 году Среднее, как и все Закарпатье, входит в состав Чехословакии, в 1939 году — в состав Венгрии, а 1944 года — в состав СССР (УССР).
Сейчас (2010) в поселке есть храм, мужской францисканский монастырь, монастырь сестер Ордена Иисуса, пекарня.
Среднянские вина
- «Роза Закарпатья»
- «Рислинг Закарпатский»
- «Лучистое»
- «Среднянское»
- «Троянда Закарпаття»
- «Променисте»
- «Квiтка полонини»
Данные вина не раз экспонировались на международных выставках и завоевывали золотые, серебряные и бронзовые медали.
Середнянский замок
Середнянский замок, построенный тамплиерами в последней трети XII века.
Известные личности
- В Среднем родился герой Венгрии Иштван Добо.
- Скакандий, Василий Юльевич (р. 1941) — народный художник Украины .
Напишите отзыв о статье "Среднее (Закарпатская область)"
Ссылки
- [gska2.rada.gov.ua/pls/z7502/A005?rf7571=11694 Учётная карточка на сайте ВР Украины] (укр.)
- [zamki-kreposti.com.ua/zakarpatskaya-oblast/serednjanskij-zamok-srednee Средненский замок на zamki-kreposti.com.ua]
| ||||||||||||||
| |||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Среднее (Закарпатская область)
– Соня! Соня! – послышался опять первый голос. – Ну как можно спать! Да ты посмотри, что за прелесть! Ах, какая прелесть! Да проснись же, Соня, – сказала она почти со слезами в голосе. – Ведь этакой прелестной ночи никогда, никогда не бывало.Соня неохотно что то отвечала.
– Нет, ты посмотри, что за луна!… Ах, какая прелесть! Ты поди сюда. Душенька, голубушка, поди сюда. Ну, видишь? Так бы вот села на корточки, вот так, подхватила бы себя под коленки, – туже, как можно туже – натужиться надо. Вот так!
– Полно, ты упадешь.
Послышалась борьба и недовольный голос Сони: «Ведь второй час».
– Ах, ты только всё портишь мне. Ну, иди, иди.
Опять всё замолкло, но князь Андрей знал, что она всё еще сидит тут, он слышал иногда тихое шевеленье, иногда вздохи.
– Ах… Боже мой! Боже мой! что ж это такое! – вдруг вскрикнула она. – Спать так спать! – и захлопнула окно.
«И дела нет до моего существования!» подумал князь Андрей в то время, как он прислушивался к ее говору, почему то ожидая и боясь, что она скажет что нибудь про него. – «И опять она! И как нарочно!» думал он. В душе его вдруг поднялась такая неожиданная путаница молодых мыслей и надежд, противоречащих всей его жизни, что он, чувствуя себя не в силах уяснить себе свое состояние, тотчас же заснул.
На другой день простившись только с одним графом, не дождавшись выхода дам, князь Андрей поехал домой.
Уже было начало июня, когда князь Андрей, возвращаясь домой, въехал опять в ту березовую рощу, в которой этот старый, корявый дуб так странно и памятно поразил его. Бубенчики еще глуше звенели в лесу, чем полтора месяца тому назад; всё было полно, тенисто и густо; и молодые ели, рассыпанные по лесу, не нарушали общей красоты и, подделываясь под общий характер, нежно зеленели пушистыми молодыми побегами.
Целый день был жаркий, где то собиралась гроза, но только небольшая тучка брызнула на пыль дороги и на сочные листья. Левая сторона леса была темна, в тени; правая мокрая, глянцовитая блестела на солнце, чуть колыхаясь от ветра. Всё было в цвету; соловьи трещали и перекатывались то близко, то далеко.
«Да, здесь, в этом лесу был этот дуб, с которым мы были согласны», подумал князь Андрей. «Да где он», подумал опять князь Андрей, глядя на левую сторону дороги и сам того не зная, не узнавая его, любовался тем дубом, которого он искал. Старый дуб, весь преображенный, раскинувшись шатром сочной, темной зелени, млел, чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца. Ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого недоверия и горя, – ничего не было видно. Сквозь жесткую, столетнюю кору пробились без сучков сочные, молодые листья, так что верить нельзя было, что этот старик произвел их. «Да, это тот самый дуб», подумал князь Андрей, и на него вдруг нашло беспричинное, весеннее чувство радости и обновления. Все лучшие минуты его жизни вдруг в одно и то же время вспомнились ему. И Аустерлиц с высоким небом, и мертвое, укоризненное лицо жены, и Пьер на пароме, и девочка, взволнованная красотою ночи, и эта ночь, и луна, – и всё это вдруг вспомнилось ему.
«Нет, жизнь не кончена в 31 год, вдруг окончательно, беспеременно решил князь Андрей. Мало того, что я знаю всё то, что есть во мне, надо, чтобы и все знали это: и Пьер, и эта девочка, которая хотела улететь в небо, надо, чтобы все знали меня, чтобы не для одного меня шла моя жизнь, чтоб не жили они так независимо от моей жизни, чтоб на всех она отражалась и чтобы все они жили со мною вместе!»
Возвратившись из своей поездки, князь Андрей решился осенью ехать в Петербург и придумал разные причины этого решенья. Целый ряд разумных, логических доводов, почему ему необходимо ехать в Петербург и даже служить, ежеминутно был готов к его услугам. Он даже теперь не понимал, как мог он когда нибудь сомневаться в необходимости принять деятельное участие в жизни, точно так же как месяц тому назад он не понимал, как могла бы ему притти мысль уехать из деревни. Ему казалось ясно, что все его опыты жизни должны были пропасть даром и быть бессмыслицей, ежели бы он не приложил их к делу и не принял опять деятельного участия в жизни. Он даже не понимал того, как на основании таких же бедных разумных доводов прежде очевидно было, что он бы унизился, ежели бы теперь после своих уроков жизни опять бы поверил в возможность приносить пользу и в возможность счастия и любви. Теперь разум подсказывал совсем другое. После этой поездки князь Андрей стал скучать в деревне, прежние занятия не интересовали его, и часто, сидя один в своем кабинете, он вставал, подходил к зеркалу и долго смотрел на свое лицо. Потом он отворачивался и смотрел на портрет покойницы Лизы, которая с взбитыми a la grecque [по гречески] буклями нежно и весело смотрела на него из золотой рамки. Она уже не говорила мужу прежних страшных слов, она просто и весело с любопытством смотрела на него. И князь Андрей, заложив назад руки, долго ходил по комнате, то хмурясь, то улыбаясь, передумывая те неразумные, невыразимые словом, тайные как преступление мысли, связанные с Пьером, с славой, с девушкой на окне, с дубом, с женской красотой и любовью, которые изменили всю его жизнь. И в эти то минуты, когда кто входил к нему, он бывал особенно сух, строго решителен и в особенности неприятно логичен.
