Средний палеолит
| Палеолит |
|---|
|
|
|
Нижний палеолит (ок. 2,5 млн лет назад — 100 тыс. лет назад)
Средний палеолит (300 — 30 тыс. лет назад)
Верхний палеолит (50 — 10 тыс. лет назад)
Финальный палеолит (14 — 10 тыс. лет назад)
|
| |
См. также Портал:Доисторическая Европа |
Средний палеолит, или Средний древний каменный век — эпоха, длившаяся в период от 300 000 до 30 000 лет назад. Более точная датировка существующими методами затруднена. Средний палеолит Европы называют эпохой мустье по известному археологическому памятнику во Франции.
Содержание
Характеристика
Средний палеолит хорошо исследован. Характеризуется широким расселением человека в результате которого палеоантроп (человек среднего палеолита) расселился практически по всей свободной от ледника территории Европы. Значительно выросло количество археологических памятников. Территория в Европе заселяется до Волги. Мустьерские стоянки появляются в бассейне Десны, верховьях Оки, Среднем Поволжье. В Центральной и Восточной Европе памятников среднего палеолита в 70 раз больше, чем раннего палеолита. Одновременно появляются местные группы и культуры, что становится основой для рождения новых рас и народов.
Считают, что европейское мустье развилось в двух основных зонах — в Западной Европе и на Кавказе — и оттуда распространились по всей Европе. Прямая связь между средним и ранним палеолитом установлена в редких случаях.
Археологические культуры разделяют на раннемустьерские (существовали в рисс-вюрмский период) и позднемустьерские (Вюрм І и Вюрм ІІ; абсолютный период — 75/70-40/35 тыс. лет назад).
Орудия труда
Усовершенствовалось производство каменных орудий труда. Каменная индустрия того времени носит название «леваллуа». Она характеризуется сколом отщепов и пластин со специально подготовленного дисковидного «нуклеуса». Они отличаются стойкостью форм. Двусторонне обработанные орудия труда в отдельных регионах используются и в среднем палеолите, но существенно изменяются. Ручные рубила уменьшаются в размерах, часто изготовляются из отщепов. Появляются листоподобные наконечники и наконечники разных типов, которые использовались в сложных орудиях труда и оружии, например в метательных копьях. Типичное орудие труда мустье — скребло — имеет многолезвенные формы. Мустьерские орудия труда многофункциональны: они служили для обработки дерева и шкур, строгания, резания и даже сверления.
Климат
Начало среднего палеолита попадает на относительно теплый интергляциал Рисс-Вюрм. Он характеризовался периодом теплого и сухого климата, когда в Европе ещё сохранялась субтропическая фауна: древний слон, гиппопотам, носорог Мерка (лат. Dicerorhinus kirchbergensis (mercki)). На территории Венгрии, например, ещё были распространены хвойные и лиственные леса, а климат был теплее современного: средняя температура зимы — не ниже 0°. В кульминации Вюрма II температура января упала до −10-15°, а температура июля — до +10°. Появились значительные безлесные пространства.
Потом пошли сначала незначительные изменения климата, потом — продолжительный переходный период и, наконец, последнее оледенение — вюрмское. В период между интергляциалом и кульминацией Вюрма II флора и фауна Европы полностью изменились. Климат стал мягче и теплее только во время интерстадиала Вюрм І-ІІ, когда увеличилось количество осадков и лиственные леса снова стали господствующими. Новое наступающее похолодание и уменьшение количества осадков привели к тому, что растительность приняла степной характер. В Вюрме ІІІ появились степные и тундровые ландшафты, а в фауне появились полярные виды. Аналогичные процессы происходили и в других областях Европы.
Археологические памятники
Мустьерские памятники достаточно чётко разделяются на базовые лагеря (остатки которых часто находят в больших и хорошо закрытых пещерах, где образовались мощные культурные слои с достаточно разнообразной фауной), и на временные охотничьи лагеря (бедная индустрия). Встречаются и мастерские для добычи и первичной обработки камня. Базовые лагеря и временные охотничьи стоянки размещались как в пещерах, так и под открытым небом.
В кантоне Берн (Швейцария) найдены Мустьерские места добычи кременя в виде вертикальных ям глубиною 60 см, выкопанных роговыми орудиями труда. Тут происходила первичная обработка кременя.
В Балатенловаше (Венгрия) были шахты по добыче красителей.
В юго-западной Франции мустьерские стоянки найдены под скальными навесами и в малых пещерах, которые редко превышают 20-25 м в ширину и глубину. Пещеры в Комб Гренаде и Ле Пейраре (Южная Франция) были углублены.
Жилища из костей мамонта с остатками кострищ в середине под открытым небом найдены на стоянке Молодова І на Днестре.
До конца Вюрма І сооружаются большие с несколькими кострищами жилища, найденные во Франции (Ле Пейрар, Во-Де-Л’Обезье, Эскишо-Грано). Остатки десяти небольших жилищ найдены в низовьях реки Дюране (Франция).
Занятия населения
Основным занятием населения оставалась охота.
Изучение особенностей топографии показало, что основой хозяйственной деятельности населения Лацио была охота на разнообразную дичь. Места для лагерей выбирались там, где было охотничье разнообразие, охота на таких больших животных, как слон, гиппопотам, носорог, которые продолжали жить тут пока не стали исчезать влажные леса и болота.
Пещера Монте-Чирчео (Лацио): охота на животных, которые жили на их охотничьей территории (зона радиусом 10 км около стоянки), которая включала открытую местность, где паслись кони; редкую парковую растительность и сухие светлые леса на водоразделах, где жили олени и дикие быки; густые влажные леса, в которых жили кабаны и козули. Изменения природных условий привело некоторых стадных травоядных к миграциям: летом — в Апеннины, на пастбища, зимой — назад, в низинные районы. Судя по размещению памятников среднего палеолита, человек ещё не кочевал в горной местности, оставаясь в основном в низинных районах, где сохранились слоны, бегемоты, носороги.
В среднем палеолите северной Италии базовые лагеря размещались между морскими ресурсами и горами с сернами и оленями.
Другая картина в пещере Мории (Испания): около 50 % костных остатков здесь принадлежит большому быку, другие — благородному оленю и лошадям.
В Крыму охотились почти исключительно на дикого осла (Староселье) и сайгу (Заскельна). На Кавказе в Воронцовской пещере 98,8 % остатков фауны принадлежат пещерному медведю, на ильской стоянке до 87 % составляют кости бизона.
Население Молодовы в среднем палеолите охотилось на мамонта, а также на коня, бизона и северного оленя.
В Эрде (Венгрия) объектом весенней охоты был пещерный медведь (остатки около 500 особей), а летом — конь и гиппопотам.
В Кенигсхауэ около Гарцских гор в Германии около 30 человек — жили с апреля по октябрь на берегу озера, в довольно открытой местности, в окружении топких болот и лесов из ольхи, берёзы, тополя. Основным занятием была охота на мамонта, носорога, дикого коня и быка.
Поселение Лебенштедт у Зальцгиттера в Германии существовало в условиях тундровой растительности 55 тыс. лет назад. Основным занятием населения была охота на северного оленя, бизона, коня, шерстистого носорога. Все каменные орудия труда — орудия охоты и обработки туш. Это летний лагерь группы охотников (40-50 человек), которые останавливались возможно здесь на несколько недель.
В гроте Ортюс (Франция) охотники на пантеру, рысь, волка приносили в лагерь только шкуры, снятые на месте охоты.
Аналогичная картина наблюдается в Эрде, где на пещерную гиену, волка и бурого медведя охотились из-за их шкур.
Рыбный лов в Кударо на Кавказе.
Охота на птиц и собирание, особенно в районах с более мягким климатом. Способы ведения охоты изучены недостаточно. Существовала охота с копьем, в том числе и метальным, оснащенным кремнеевым наконечником. Была освоена и облавная охота на пересеченной местности, возможно, с использованием ловчих ям.
Археологические культуры
Исследованиями Ф. Борда выявлены разные культуры, которые не были привязаны к территории. В одно и то же время в одном районе могли сосуществовать разные культуры. Пути развития определяются ограниченностью используемого сырья, уровень развития техники, определённый набор орудий труда. Выделяют леваллуазский, зубчатый, типичный мустьерский, шарантский, понтийский и др. пути развития. Выводы Борда о существовании «мустьерских культурных общностей» были подвергнуты критике Л. Бинфордом
Увеличилась оседлость, которая должна была способствовать консолидации человеческих коллективов, которые жили оседло. Высокий уровень родовых социальных отношений. Например, человек, который потерял руку, жил ещё долгое время после утраты трудоспособности, такую возможность мог дать ему коллектив.
Вера
Обнаружены первые захоронения, следы ритуалов (возможно зарождался тотемизм), и использование орнаментации — ритмические повторения нарезок на костях или камнях, использование краски (преимущественно красной охры).
Большинство мустьерских захоронений пребывает в границах поселений, в основном в пещерах. Могильные ямы — неглубокие, неправильных контуров, но часто вырыты или выдолблены специально для захоронения. Основной похоронный обряд — трупоположение на боку, со слегка подогнутымими в коленах ногами. Сверху захоронение засыпалось землей или камнями. Там, где можно установить, похороненный повернут головой на запад или восток. В могилах находят минеральную краску — охру, орудия труда и кости животных, но все это могло попасть туда и случайно, с культурного слоя, а не как жертвоприношения покойному (похоронного инвентаря). Связь умерших с родовой общиною сохранялась и после смерти. Возможно они верили в жизнь после смерти (это не было анимистическое верование).
Зарождение тотемизма и фетишизма — можно считать установленным. Таким тотемом для многих родов, видимо, был медведь — пещерный или бурый. Встречаются случаи особенного обращения с черепами и костями медведей: черепа складывают в специальные ниши в пещерах или ящики из каменных плит (Драхенлох, Швейцария; Петерсхеле, Германия), кости хоронят в специальных каменных сооружениях (Регурду, Юго-Западная Франция).
Люди
Считается, что население было неандертальским. Но антропологические исследования последнего времени показали, что палеоантропы были не только неандертальцы, также были люди, больше похожие на кроманьонцев. Также вероятно, что у них были и смешанные браки. Палеоантропологические находки времени рисс-вюрмского интергляциала ещё не различаются. Находки раннего Вюрма указывают на антропологические расхождения. Наконец во время последнего интергляциала и в начале Вюрма начался процесс расцвета Homo sapiens sapiens и выделение рас.
См. также
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Напишите отзыв о статье "Средний палеолит"
Отрывок, характеризующий Средний палеолит
– C'est un rayon de lumiere dans l'ombre, une nuance entre la douleur et le desespoir, qui montre la consolation possible. [Это луч света в тени, оттенок между печалью и отчаянием, который указывает на возможность утешения.] – На это Борис написал ей стихи:«Aliment de poison d'une ame trop sensible,
«Toi, sans qui le bonheur me serait impossible,
«Tendre melancolie, ah, viens me consoler,
«Viens calmer les tourments de ma sombre retraite
«Et mele une douceur secrete
«A ces pleurs, que je sens couler».
[Ядовитая пища слишком чувствительной души,
Ты, без которой счастье было бы для меня невозможно,
Нежная меланхолия, о, приди, меня утешить,
Приди, утиши муки моего мрачного уединения
И присоедини тайную сладость
К этим слезам, которых я чувствую течение.]
Жюли играла Борису нa арфе самые печальные ноктюрны. Борис читал ей вслух Бедную Лизу и не раз прерывал чтение от волнения, захватывающего его дыханье. Встречаясь в большом обществе, Жюли и Борис смотрели друг на друга как на единственных людей в мире равнодушных, понимавших один другого.
Анна Михайловна, часто ездившая к Карагиным, составляя партию матери, между тем наводила верные справки о том, что отдавалось за Жюли (отдавались оба пензенские именья и нижегородские леса). Анна Михайловна, с преданностью воле провидения и умилением, смотрела на утонченную печаль, которая связывала ее сына с богатой Жюли.
– Toujours charmante et melancolique, cette chere Julieie, [Она все так же прелестна и меланхолична, эта милая Жюли.] – говорила она дочери. – Борис говорит, что он отдыхает душой в вашем доме. Он так много понес разочарований и так чувствителен, – говорила она матери.
– Ах, мой друг, как я привязалась к Жюли последнее время, – говорила она сыну, – не могу тебе описать! Да и кто может не любить ее? Это такое неземное существо! Ах, Борис, Борис! – Она замолкала на минуту. – И как мне жалко ее maman, – продолжала она, – нынче она показывала мне отчеты и письма из Пензы (у них огромное имение) и она бедная всё сама одна: ее так обманывают!
Борис чуть заметно улыбался, слушая мать. Он кротко смеялся над ее простодушной хитростью, но выслушивал и иногда выспрашивал ее внимательно о пензенских и нижегородских имениях.
Жюли уже давно ожидала предложенья от своего меланхолического обожателя и готова была принять его; но какое то тайное чувство отвращения к ней, к ее страстному желанию выйти замуж, к ее ненатуральности, и чувство ужаса перед отречением от возможности настоящей любви еще останавливало Бориса. Срок его отпуска уже кончался. Целые дни и каждый божий день он проводил у Карагиных, и каждый день, рассуждая сам с собою, Борис говорил себе, что он завтра сделает предложение. Но в присутствии Жюли, глядя на ее красное лицо и подбородок, почти всегда осыпанный пудрой, на ее влажные глаза и на выражение лица, изъявлявшего всегдашнюю готовность из меланхолии тотчас же перейти к неестественному восторгу супружеского счастия, Борис не мог произнести решительного слова: несмотря на то, что он уже давно в воображении своем считал себя обладателем пензенских и нижегородских имений и распределял употребление с них доходов. Жюли видела нерешительность Бориса и иногда ей приходила мысль, что она противна ему; но тотчас же женское самообольщение представляло ей утешение, и она говорила себе, что он застенчив только от любви. Меланхолия ее однако начинала переходить в раздражительность, и не задолго перед отъездом Бориса, она предприняла решительный план. В то самое время как кончался срок отпуска Бориса, в Москве и, само собой разумеется, в гостиной Карагиных, появился Анатоль Курагин, и Жюли, неожиданно оставив меланхолию, стала очень весела и внимательна к Курагину.
– Mon cher, – сказала Анна Михайловна сыну, – je sais de bonne source que le Prince Basile envoie son fils a Moscou pour lui faire epouser Julieie. [Мой милый, я знаю из верных источников, что князь Василий присылает своего сына в Москву, для того чтобы женить его на Жюли.] Я так люблю Жюли, что мне жалко бы было ее. Как ты думаешь, мой друг? – сказала Анна Михайловна.
Мысль остаться в дураках и даром потерять весь этот месяц тяжелой меланхолической службы при Жюли и видеть все расписанные уже и употребленные как следует в его воображении доходы с пензенских имений в руках другого – в особенности в руках глупого Анатоля, оскорбляла Бориса. Он поехал к Карагиным с твердым намерением сделать предложение. Жюли встретила его с веселым и беззаботным видом, небрежно рассказывала о том, как ей весело было на вчерашнем бале, и спрашивала, когда он едет. Несмотря на то, что Борис приехал с намерением говорить о своей любви и потому намеревался быть нежным, он раздражительно начал говорить о женском непостоянстве: о том, как женщины легко могут переходить от грусти к радости и что у них расположение духа зависит только от того, кто за ними ухаживает. Жюли оскорбилась и сказала, что это правда, что для женщины нужно разнообразие, что всё одно и то же надоест каждому.
– Для этого я бы советовал вам… – начал было Борис, желая сказать ей колкость; но в ту же минуту ему пришла оскорбительная мысль, что он может уехать из Москвы, не достигнув своей цели и даром потеряв свои труды (чего с ним никогда ни в чем не бывало). Он остановился в середине речи, опустил глаза, чтоб не видать ее неприятно раздраженного и нерешительного лица и сказал: – Я совсем не с тем, чтобы ссориться с вами приехал сюда. Напротив… – Он взглянул на нее, чтобы увериться, можно ли продолжать. Всё раздражение ее вдруг исчезло, и беспокойные, просящие глаза были с жадным ожиданием устремлены на него. «Я всегда могу устроиться так, чтобы редко видеть ее», подумал Борис. «А дело начато и должно быть сделано!» Он вспыхнул румянцем, поднял на нее глаза и сказал ей: – «Вы знаете мои чувства к вам!» Говорить больше не нужно было: лицо Жюли сияло торжеством и самодовольством; но она заставила Бориса сказать ей всё, что говорится в таких случаях, сказать, что он любит ее, и никогда ни одну женщину не любил более ее. Она знала, что за пензенские имения и нижегородские леса она могла требовать этого и она получила то, что требовала.
Жених с невестой, не поминая более о деревьях, обсыпающих их мраком и меланхолией, делали планы о будущем устройстве блестящего дома в Петербурге, делали визиты и приготавливали всё для блестящей свадьбы.
Граф Илья Андреич в конце января с Наташей и Соней приехал в Москву. Графиня всё была нездорова, и не могла ехать, – а нельзя было ждать ее выздоровления: князя Андрея ждали в Москву каждый день; кроме того нужно было закупать приданое, нужно было продавать подмосковную и нужно было воспользоваться присутствием старого князя в Москве, чтобы представить ему его будущую невестку. Дом Ростовых в Москве был не топлен; кроме того они приехали на короткое время, графини не было с ними, а потому Илья Андреич решился остановиться в Москве у Марьи Дмитриевны Ахросимовой, давно предлагавшей графу свое гостеприимство.
Поздно вечером четыре возка Ростовых въехали во двор Марьи Дмитриевны в старой Конюшенной. Марья Дмитриевна жила одна. Дочь свою она уже выдала замуж. Сыновья ее все были на службе.
Она держалась всё так же прямо, говорила также прямо, громко и решительно всем свое мнение, и всем своим существом как будто упрекала других людей за всякие слабости, страсти и увлечения, которых возможности она не признавала. С раннего утра в куцавейке, она занималась домашним хозяйством, потом ездила: по праздникам к обедни и от обедни в остроги и тюрьмы, где у нее бывали дела, о которых она никому не говорила, а по будням, одевшись, дома принимала просителей разных сословий, которые каждый день приходили к ней, и потом обедала; за обедом сытным и вкусным всегда бывало человека три четыре гостей, после обеда делала партию в бостон; на ночь заставляла себе читать газеты и новые книги, а сама вязала. Редко она делала исключения для выездов, и ежели выезжала, то ездила только к самым важным лицам в городе.
Она еще не ложилась, когда приехали Ростовы, и в передней завизжала дверь на блоке, пропуская входивших с холода Ростовых и их прислугу. Марья Дмитриевна, с очками спущенными на нос, закинув назад голову, стояла в дверях залы и с строгим, сердитым видом смотрела на входящих. Можно бы было подумать, что она озлоблена против приезжих и сейчас выгонит их, ежели бы она не отдавала в это время заботливых приказаний людям о том, как разместить гостей и их вещи.
– Графские? – сюда неси, говорила она, указывая на чемоданы и ни с кем не здороваясь. – Барышни, сюда налево. Ну, вы что лебезите! – крикнула она на девок. – Самовар чтобы согреть! – Пополнела, похорошела, – проговорила она, притянув к себе за капор разрумянившуюся с мороза Наташу. – Фу, холодная! Да раздевайся же скорее, – крикнула она на графа, хотевшего подойти к ее руке. – Замерз, небось. Рому к чаю подать! Сонюшка, bonjour, – сказала она Соне, этим французским приветствием оттеняя свое слегка презрительное и ласковое отношение к Соне.
Когда все, раздевшись и оправившись с дороги, пришли к чаю, Марья Дмитриевна по порядку перецеловала всех.
– Душой рада, что приехали и что у меня остановились, – говорила она. – Давно пора, – сказала она, значительно взглянув на Наташу… – старик здесь и сына ждут со дня на день. Надо, надо с ним познакомиться. Ну да об этом после поговорим, – прибавила она, оглянув Соню взглядом, показывавшим, что она при ней не желает говорить об этом. – Теперь слушай, – обратилась она к графу, – завтра что же тебе надо? За кем пошлешь? Шиншина? – она загнула один палец; – плаксу Анну Михайловну? – два. Она здесь с сыном. Женится сын то! Потом Безухова чтоль? И он здесь с женой. Он от нее убежал, а она за ним прискакала. Он обедал у меня в середу. Ну, а их – она указала на барышень – завтра свожу к Иверской, а потом и к Обер Шельме заедем. Ведь, небось, всё новое делать будете? С меня не берите, нынче рукава, вот что! Намедни княжна Ирина Васильевна молодая ко мне приехала: страх глядеть, точно два боченка на руки надела. Ведь нынче, что день – новая мода. Да у тебя то у самого какие дела? – обратилась она строго к графу.
