Срезневский, Всеволод Измаилович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Всеволод Измаилович Срезневский
Дата рождения:

29 мая 1867(1867-05-29)

Место рождения:

Санкт-Петербург,
Российская империя

Дата смерти:

29 июня 1936(1936-06-29) (69 лет)

Место смерти:

Ленинград, РСФСР, СССР

Страна:

Российская империя, СССР

Научная сфера:

история литературы, палеография, археография, библиография

Место работы:

Императорская публичная библиотека

Учёное звание:

член-корреспондент по Отделению русского языка и словесности Петербургской академии наук (с 1906)

Альма-матер:

Санкт-Петербургский университет

В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Срезневский.

Всеволод Измаилович Срезневский (29 мая 1867, Санкт-Петербург — 29 июня 1936, Ленинград) — российский советский историк литературы, археограф, палеограф, библиограф, член-корреспондент по Отделению русского языка и словесности Петербургской академии наук (с 1906; затем РАН и АН СССР).





Биография

Родился в семье ученого филолога-слависта, академика И. И. Срезневского, брат Б. И. Срезневского, В. И. Срезневского и О. И. Срезневской.

Обучался вначале на факультете восточных языков, затем изучал право в Петербурском университете. В 1890 окончил его юридический факультет с дипломом 1-й степени.

С 1891 работать в Императорской публичной библиотеке. С 1893 перешел на службу в БАН. С 1901 стал хранителем отделения славянских рукописей Библиотеки академии наук и работал на этом посту до выхода на пенсию в 1931.

Научная деятельность

С 1901 по его инициативе начались археографические экспедиции по России для сбора рукописей и старопечатных книг у населения, которые существенно обогатили рукописные фонды БАН.

По его программам и руководстве осуществлялась подготовка к изданию описаний рукописных фондов БАН. Он является организатором археографических экспедиций, сам совершил неоднократные поездки в Архангельскую, Вологодскую, Пермскую и Олонецкую губернии.

Создатель при Рукописном отделении фонда запрещенных и нелегальных изданий.

Всеволод Срезневский — автор большого числа научных работ по истории русской литературы и памятников древностей (древнеславянских периода византийской хроники Симеона Метафраста, копии «Мусин-Пушкинский сборник 1414 г.» и др.), а также новой русской литературы.

Автор ряда крупных библиографических работ, некоторые из них стали первым полным описанием периодических изданий, выходивших в России, в том числе:

  • Мусин-Пушкинский сборник 1414 г. в копии начала XIX века (1893);
  • Список русских повременных изданий с 1703 по 1899 год, со сведениями об экземплярах, принадлежащих Библиотеке императорской Академии наук (1901);
  • Список русских повременных изданий с 1703 по 1899 год, со сведениями об экземплярах, принадлежащих Библиотеке императорской Академии наук (1901);
  • Обозрение трудов по славяноведению (совм. с А. А. Шахматовым и М. Фасмером);
  • Издания церковной печати времени императрицы Елизаветы Петровны 1741—1761 гг (совм. с А. Л. Бемом);
  • Отчёт по Отделению русского языка и словесности императорской Академии наук о поездке в Олонецкую, Вологодскую и Пермскую губ. (июнь 1902) (1904);
  • К истории издания «Известий» и «Ученых записок» Второго отделения Академии наук (1852—1863) (1905);
  • Сведения о рукописях, печатных изданиях и других предметах, поступивших в рукописное отделение Библиотеки ИАН (1905);
  • Описания рукописного отделения Библиотеки ИАН Т. 1. (1910, совм. с Ф. И. Покровским);
  • Толстовский музей в Санкт-Петербурге (1912, совм. с В. Н. Тукалевским);
  • Измаил Иванович Срезневский: Краткий биографический очерк (1913);
  • Описание рукописей и книг, собранных для Академии наук в Олонецком крае (1913) и др.

Всеволод Срезневский — исследователь поэтического творчества филолога А. X. Востокова. Ему принадлежит значительная роль в библиографировании работ Л. Н. Толстого, подготовке и редактировании полного собрания сочинений классика русской литературы, публикации текстов ряда его произведений.

Автор статей для Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона.

Уже будучи на пенсии занимался научной работой в качестве сотрудника Института языка и мышления по подготовке словарей древнерусского языка.

Напишите отзыв о статье "Срезневский, Всеволод Измаилович"

Литература

  • Здобнов Н. В. История русской библиографии до начала XX века. 3-е изд. М., 1955;
  • История Библиотеки Академии наук, 1714—1964. М., 1964;
  • Копанев А. И. Всеволод Измаилович Срезневский — библиотекарь Библиотеки Академии наук //Сб. статей и материалов Библиотеки АН СССР по книговедению. Л., 1973.

Ссылки

Отрывок, характеризующий Срезневский, Всеволод Измаилович

С тех пор и до конца московского разорения никто из домашних Безуховых, несмотря на все поиски, не видал больше Пьера и не знал, где он находился.


Ростовы до 1 го сентября, то есть до кануна вступления неприятеля в Москву, оставались в городе.
После поступления Пети в полк казаков Оболенского и отъезда его в Белую Церковь, где формировался этот полк, на графиню нашел страх. Мысль о том, что оба ее сына находятся на войне, что оба они ушли из под ее крыла, что нынче или завтра каждый из них, а может быть, и оба вместе, как три сына одной ее знакомой, могут быть убиты, в первый раз теперь, в это лето, с жестокой ясностью пришла ей в голову. Она пыталась вытребовать к себе Николая, хотела сама ехать к Пете, определить его куда нибудь в Петербурге, но и то и другое оказывалось невозможным. Петя не мог быть возвращен иначе, как вместе с полком или посредством перевода в другой действующий полк. Николай находился где то в армии и после своего последнего письма, в котором подробно описывал свою встречу с княжной Марьей, не давал о себе слуха. Графиня не спала ночей и, когда засыпала, видела во сне убитых сыновей. После многих советов и переговоров граф придумал наконец средство для успокоения графини. Он перевел Петю из полка Оболенского в полк Безухова, который формировался под Москвою. Хотя Петя и оставался в военной службе, но при этом переводе графиня имела утешенье видеть хотя одного сына у себя под крылышком и надеялась устроить своего Петю так, чтобы больше не выпускать его и записывать всегда в такие места службы, где бы он никак не мог попасть в сражение. Пока один Nicolas был в опасности, графине казалось (и она даже каялась в этом), что она любит старшего больше всех остальных детей; но когда меньшой, шалун, дурно учившийся, все ломавший в доме и всем надоевший Петя, этот курносый Петя, с своими веселыми черными глазами, свежим румянцем и чуть пробивающимся пушком на щеках, попал туда, к этим большим, страшным, жестоким мужчинам, которые там что то сражаются и что то в этом находят радостного, – тогда матери показалось, что его то она любила больше, гораздо больше всех своих детей. Чем ближе подходило то время, когда должен был вернуться в Москву ожидаемый Петя, тем более увеличивалось беспокойство графини. Она думала уже, что никогда не дождется этого счастия. Присутствие не только Сони, но и любимой Наташи, даже мужа, раздражало графиню. «Что мне за дело до них, мне никого не нужно, кроме Пети!» – думала она.
В последних числах августа Ростовы получили второе письмо от Николая. Он писал из Воронежской губернии, куда он был послан за лошадьми. Письмо это не успокоило графиню. Зная одного сына вне опасности, она еще сильнее стала тревожиться за Петю.
Несмотря на то, что уже с 20 го числа августа почти все знакомые Ростовых повыехали из Москвы, несмотря на то, что все уговаривали графиню уезжать как можно скорее, она ничего не хотела слышать об отъезде до тех пор, пока не вернется ее сокровище, обожаемый Петя. 28 августа приехал Петя. Болезненно страстная нежность, с которою мать встретила его, не понравилась шестнадцатилетнему офицеру. Несмотря на то, что мать скрыла от него свое намеренье не выпускать его теперь из под своего крылышка, Петя понял ее замыслы и, инстинктивно боясь того, чтобы с матерью не разнежничаться, не обабиться (так он думал сам с собой), он холодно обошелся с ней, избегал ее и во время своего пребывания в Москве исключительно держался общества Наташи, к которой он всегда имел особенную, почти влюбленную братскую нежность.
По обычной беспечности графа, 28 августа ничто еще не было готово для отъезда, и ожидаемые из рязанской и московской деревень подводы для подъема из дома всего имущества пришли только 30 го.
С 28 по 31 августа вся Москва была в хлопотах и движении. Каждый день в Дорогомиловскую заставу ввозили и развозили по Москве тысячи раненых в Бородинском сражении, и тысячи подвод, с жителями и имуществом, выезжали в другие заставы. Несмотря на афишки Растопчина, или независимо от них, или вследствие их, самые противоречащие и странные новости передавались по городу. Кто говорил о том, что не велено никому выезжать; кто, напротив, рассказывал, что подняли все иконы из церквей и что всех высылают насильно; кто говорил, что было еще сраженье после Бородинского, в котором разбиты французы; кто говорил, напротив, что все русское войско уничтожено; кто говорил о московском ополчении, которое пойдет с духовенством впереди на Три Горы; кто потихоньку рассказывал, что Августину не ведено выезжать, что пойманы изменники, что мужики бунтуют и грабят тех, кто выезжает, и т. п., и т. п. Но это только говорили, а в сущности, и те, которые ехали, и те, которые оставались (несмотря на то, что еще не было совета в Филях, на котором решено было оставить Москву), – все чувствовали, хотя и не выказывали этого, что Москва непременно сдана будет и что надо как можно скорее убираться самим и спасать свое имущество. Чувствовалось, что все вдруг должно разорваться и измениться, но до 1 го числа ничто еще не изменялось. Как преступник, которого ведут на казнь, знает, что вот вот он должен погибнуть, но все еще приглядывается вокруг себя и поправляет дурно надетую шапку, так и Москва невольно продолжала свою обычную жизнь, хотя знала, что близко то время погибели, когда разорвутся все те условные отношения жизни, которым привыкли покоряться.
В продолжение этих трех дней, предшествовавших пленению Москвы, все семейство Ростовых находилось в различных житейских хлопотах. Глава семейства, граф Илья Андреич, беспрестанно ездил по городу, собирая со всех сторон ходившие слухи, и дома делал общие поверхностные и торопливые распоряжения о приготовлениях к отъезду.
Графиня следила за уборкой вещей, всем была недовольна и ходила за беспрестанно убегавшим от нее Петей, ревнуя его к Наташе, с которой он проводил все время. Соня одна распоряжалась практической стороной дела: укладываньем вещей. Но Соня была особенно грустна и молчалива все это последнее время. Письмо Nicolas, в котором он упоминал о княжне Марье, вызвало в ее присутствии радостные рассуждения графини о том, как во встрече княжны Марьи с Nicolas она видела промысл божий.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Срезневский,_Всеволод_Измаилович&oldid=78680767»