Сруб

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Сруб — деревянное сооружение, стены которого собраны из обработанных (рубленых) брёвен.

Срубами в России были избы, храмы, прясла и башни деревянных кремлей и прочие сооружения деревянного зодчества.





Виды срубов

  • Городня (ряж) — бревенчатый сруб, заполненный камнем. Применяется при строительстве опор мостов, а также плотин малых гидроэлектростанций (примером такой плотины может служить ГЭС Кайру в Республике Алтай).
  • Повалуша — большой, башнеобразный сруб под отдельной крышей в хоромах и больших жилых деревянных домах.
  • Четверик — сруб прямоугольной формы[1].
  • Шестерик — шестиугольный в плане бревенчатый сруб.
  • Восьмерик — восьмигранный (восьмиугольный) сруб.
  • Пятистенок — конструкция сруба с перерубом (внутренней бревенчатой или брусовой стеной или перегородкой, выполненной одновременно с основным срубом, врублённой с остатком).

Технология изготовления

Строительство деревянных домов ведётся из брёвен хвойных и лиственных пород. Материал должен быть сухим, без гнили, трещин, не заражённым грибком или жуком-древоедом. Брёвна для стен должны иметь в отрубе диаметр от 18 до 40 см.

Брёвна в срубе укладываются одно на другое («в клеть»), а в углах соединяются «в чашу» (или «в обло») — с выступающими концами брёвен, — либо «в лапу» (или «в зуб») — без выступа, — а также другими соединениями.

Один ряд сруба называется венцом.

Первый (окладной) венец кладут из более толстых брёвен. Венцы сплачивают между собой в паз, который выбирают с нижней стороны каждого бревна. Ширина паза, в зависимости от климатических условий, колеблется от 13 до 15 см. Лучшая форма паза — полуокружность, худшая — треугольник. Для утепления пазов используются как традиционные теплоизоляционные материалы — мох, льняная пакля, войлок, так и современные — ленточные утеплители на основе джута. Чтобы придать стенам устойчивость, при строительстве дома венцы между собой укрепляют вставными шипами высотой 12—15 см, располагая их через 1,5—2 м по длине и в шахматном порядке по высоте сруба. В простенках шипы устанавливают один над другим (не менее двух).

Из-за усушки древесины и уплотнения заложенного в пазы утеплителя рубленые стены в первые 1—1,5 года после строительства дома дают усадку, достигающую 1/20—1/30 первоначальной высоты сруба. Поэтому если высота помещения должна быть в чистоте 3 м, то при рубке сруб надо делать на 15—20 см выше. Глубина гнёзд под шипы также делается на 1,5—2 см больше длины шипов. Над оконными и дверными проёмами деревянного строения оставляют специальный зазор на осадку, равный 1/20 высоты проёма. Этот зазор заполняют теплоизоляционным материалом, а после осадки в него вставляют брусок и конопатят.

Устойчивость рубленых стен большой протяжённости достигается размещением внутренних капитальных стен «перерубами» на расстоянии не более 6,5 м при диаметре брёвен 22 см и 8,5 — при диаметре 25 см. При больших расстояниях между внутренними стенами наружные стены усиливают сжимами или коротышами. В углах стены соединяют различными способами, «в чашку» с остатком, «в лапу», «в норвежскую чашку», «в канадскую чашку». По длине брёвна соединяют прямым шипом.

Зимний и летний лес

Сруб обычно разделяют на зимний лес и летний. Отличия между ними не очень большие, но считается, что зимний обладает более высоким качеством. Как правило, к зимнему лесу относят хвойные породы деревьев, такие, как сосны и ели. Такие деревья содержат много смол. Гораздо больше, чем аналогичные деревья, но в летний период. Важно знать, что влажность деревьев и один, и в другой период практически не отличается.

Преимущество зимних деревьев перед летними заключается не только в том, какими свойствами они обладают, но и в том, что срубы относящиеся к холодному времени года рубят зимой. Это связано с тем, что при низкой температуре очень медленно развиваются болезнетворные бактерии, которые впоследствии могут испортить дерево. Риск появления синевы и плесени становится практически минимален. Важно также учитывать, что на морозе древесина будет просыхать постепенно, а значит более равномерно, чем тогда, когда на улице высокая температура. Это способствует меньшему растрескиванию сруба в дальнейшем. Обычно зимний лес начинают рубить в ноябре или декабре. Именно в это время движение сока в деревьях становится минимальным.

Оцилиндровка

Прогресс вторгается и в изготовление срубов — появляется всё больше фирм, производящих срубы из оцилиндрованного (фрезерованного, круглого в сечении) бруса с нижним пазом для укладки на предыдущий венец, в виде полного готового набора деталей — отрезков бруса с чашами, прорезанными в нужных местах. Своего рода конструктор. Детали одного диаметра, точно вырезанный нижний паз, простая маркировка намного облегчают сборку сруба на месте, намного удешевляют строительство. Самые трудоёмкие операции поддаются механизации при изготовлении. В этом есть серьезные недостатки — часть заболони удаляется при калибровке бруса, что способствует повышенному растрескиванию и короблению изделия, неравномерной усадке сруба, брус уже невозможно сориентировать северной стороной в стене наружу. Обратная ситуация - с ручной рубкой, которая обеспечивает тонкий и ровный подгон бревён друг к другу, делая конструкцию плотной и надёжной, защищая в дальнейшем дом от образования щелей в межвенцовых и пазовых соединениях.

Лафет

В настоящее время в России приобретает популярность норвежская рубка, точнее один из видов, при котором для укладки стен применяют не кругляк, а лежень, то есть двукантный брус. Лежень, в применении к норвежской рубке, российские строительные компании часто неправильно называют лафет, распространяя это слово и на весь специфический стиль норвежской рубки (видимо, из-за созвучия с норв. Lafteverk). Для углового соединения вместо круглой чаши вырубается «норвежский замок»[2] — специальная клиновидная выемка с потайным шипом и пазом. Для большей эффектности в данном стиле норвежской рубки «лафет» стремятся делать из брёвен диаметром от 40-50 см в поперечнике.

Лафет получается из бревна спилом двух противоположных горбылей. Вместо пилорамы можно использовать старинный способ обтёски или сколки боков топором, при этом полученный горбыль идёт на тёс, однако эти способы более трудоёмки. Далее оставшиеся нетронутыми полукруглые поверхности окориваются и лафет полностью простругивается вручную электрорубанком добела.

Следующий этап — укладка лафета в сруб. Бревно ставится на бревно внизу, лежащее «на ребро». Тем самым причерчивается будущий паз бревна, который выбирается вручную специальным топором — тесло. Это обеспечивает плотное прилегание лафета друг к другу, делает паз максимально широким, что даёт возможность уложить достаточное количество теплоизоляционного материала. В месте углового соединения вычерчивается сложная система трапецеидальных линий, образующих контур будущей «чаши». После многочисленных замеров делаются насечки, выбирая черновую работу. Далее так же вручную топором выбирается клиновидный замок, образующий при виде сверху как бы «седло», боковые поверхности которого тщательно шлифуются прямо в процессе изготовления самого замка. Завершая устройство соединения внутри делается потайной шип, который входит в потайной паз нижнего бревна. Это делается как правило в наружных угловых соединениях дома, обеспечивая дополнительную теплоизоляцию и прибавку в жёсткости. Считается, что «норвежский замок» лучше круглой чаши из-за лучшего заклинивания при усушке и усадке сруба, что не даёт брёвнам провернуться от своих внутренних напряжений. Чем больше усушка и усадка тем плотнее замок.

Канадская рубка

При канадской рубке применяется высокоточная подгонка брёвен, зазоры между брёвнами отсутствуют, чаша имеет трапециевидную форму, стены выглядят сплошным массивом, уплотнитель остаётся невидимым. Отсутствие щелей между брёвнами достигается использованием специального разметочного приспособления, а утеплитель размещается вдоль бревна в изоляционном канале. При этом сохраняются все естественные изгибы бревна, что придаёт каждому дому, каждой стене неповторимость и индивидуальный характер. Вершиной плотницкого мастерства являются плотно, с точностью до миллиметра подогнанные угловые соединения брёвен. Собственный вес брёвен в сочетании с плотной подгонкой придают дому прочность и надёжность. Особенностью данной технологии является сохранение крепкого внешнего слоя древесины, что не даёт стенам промерзать при низких температурах и значительно увеличивает срок жизни строения. Бережно сохраняемый наружный слой участвует в правильной фильтрации воздуха древесиной, создаёт неповторимый микроклимат внутри строения, прохладу летом и тепло зимой. Дополнительно, сохранение крепкого внешнего слоя (наружные 3—5 см) делает древесину более устойчивой к воздействию внешней среды, образованию плесени, грибка, посинению, изменению структуры под воздействием ультрафиолетовых лучей за счет естественной защиты.

Инструмент

Основные инструменты, необходимые при изготовлении сруба:

См. также

Напишите отзыв о статье "Сруб"

Примечания

  1. Л. А. Филиппова, «Витославлицы» — музей деревянного зодчества". Лениздат, 1979
  2. [www.rus-plotnik.ru/building/?prod_id=256 Тайна норвежского замка]. [www.webcitation.org/6CV27a9oc Архивировано из первоисточника 28 ноября 2012].

Литература

  • Шепелев А. М. Как построить сельский дом. — М.: Россельхозиздат, 1976. — С. 119—127. — 352 с. — 150 000 экз.

Ссылки

  • [igrushka.kz/vip58/derarru.php Способы соединения брёвен в срубе]. [www.webcitation.org/6CV29PzCp Архивировано из первоисточника 28 ноября 2012].

Отрывок, характеризующий Сруб

– А! полноте пожалуйста, – сказал другой.
Пьер, растерянными, близорукими глазами, не повинуясь, оглянулся вокруг себя, и вдруг на него нашло сомнение. «Где я? Что я делаю? Не смеются ли надо мной? Не будет ли мне стыдно вспоминать это?» Но сомнение это продолжалось только одно мгновение. Пьер оглянулся на серьезные лица окружавших его людей, вспомнил всё, что он уже прошел, и понял, что нельзя остановиться на половине дороги. Он ужаснулся своему сомнению и, стараясь вызвать в себе прежнее чувство умиления, повергся к вратам храма. И действительно чувство умиления, еще сильнейшего, чем прежде, нашло на него. Когда он пролежал несколько времени, ему велели встать и надели на него такой же белый кожаный фартук, какие были на других, дали ему в руки лопату и три пары перчаток, и тогда великий мастер обратился к нему. Он сказал ему, чтобы он старался ничем не запятнать белизну этого фартука, представляющего крепость и непорочность; потом о невыясненной лопате сказал, чтобы он трудился ею очищать свое сердце от пороков и снисходительно заглаживать ею сердце ближнего. Потом про первые перчатки мужские сказал, что значения их он не может знать, но должен хранить их, про другие перчатки мужские сказал, что он должен надевать их в собраниях и наконец про третьи женские перчатки сказал: «Любезный брат, и сии женские перчатки вам определены суть. Отдайте их той женщине, которую вы будете почитать больше всех. Сим даром уверите в непорочности сердца вашего ту, которую изберете вы себе в достойную каменьщицу». И помолчав несколько времени, прибавил: – «Но соблюди, любезный брат, да не украшают перчатки сии рук нечистых». В то время как великий мастер произносил эти последние слова, Пьеру показалось, что председатель смутился. Пьер смутился еще больше, покраснел до слез, как краснеют дети, беспокойно стал оглядываться и произошло неловкое молчание.
Молчание это было прервано одним из братьев, который, подведя Пьера к ковру, начал из тетради читать ему объяснение всех изображенных на нем фигур: солнца, луны, молотка. отвеса, лопаты, дикого и кубического камня, столба, трех окон и т. д. Потом Пьеру назначили его место, показали ему знаки ложи, сказали входное слово и наконец позволили сесть. Великий мастер начал читать устав. Устав был очень длинен, и Пьер от радости, волнения и стыда не был в состоянии понимать того, что читали. Он вслушался только в последние слова устава, которые запомнились ему.
«В наших храмах мы не знаем других степеней, – читал „великий мастер, – кроме тех, которые находятся между добродетелью и пороком. Берегись делать какое нибудь различие, могущее нарушить равенство. Лети на помощь к брату, кто бы он ни был, настави заблуждающегося, подними упадающего и не питай никогда злобы или вражды на брата. Будь ласков и приветлив. Возбуждай во всех сердцах огнь добродетели. Дели счастье с ближним твоим, и да не возмутит никогда зависть чистого сего наслаждения. Прощай врагу твоему, не мсти ему, разве только деланием ему добра. Исполнив таким образом высший закон, ты обрящешь следы древнего, утраченного тобой величества“.
Кончил он и привстав обнял Пьера и поцеловал его. Пьер, с слезами радости на глазах, смотрел вокруг себя, не зная, что отвечать на поздравления и возобновления знакомств, с которыми окружили его. Он не признавал никаких знакомств; во всех людях этих он видел только братьев, с которыми сгорал нетерпением приняться за дело.
Великий мастер стукнул молотком, все сели по местам, и один прочел поучение о необходимости смирения.
Великий мастер предложил исполнить последнюю обязанность, и важный сановник, который носил звание собирателя милостыни, стал обходить братьев. Пьеру хотелось записать в лист милостыни все деньги, которые у него были, но он боялся этим выказать гордость, и записал столько же, сколько записывали другие.
Заседание было кончено, и по возвращении домой, Пьеру казалось, что он приехал из какого то дальнего путешествия, где он провел десятки лет, совершенно изменился и отстал от прежнего порядка и привычек жизни.


На другой день после приема в ложу, Пьер сидел дома, читая книгу и стараясь вникнуть в значение квадрата, изображавшего одной своей стороною Бога, другою нравственное, третьею физическое и четвертою смешанное. Изредка он отрывался от книги и квадрата и в воображении своем составлял себе новый план жизни. Вчера в ложе ему сказали, что до сведения государя дошел слух о дуэли, и что Пьеру благоразумнее бы было удалиться из Петербурга. Пьер предполагал ехать в свои южные имения и заняться там своими крестьянами. Он радостно обдумывал эту новую жизнь, когда неожиданно в комнату вошел князь Василий.
– Мой друг, что ты наделал в Москве? За что ты поссорился с Лёлей, mon сher? [дорогой мoй?] Ты в заблуждении, – сказал князь Василий, входя в комнату. – Я всё узнал, я могу тебе сказать верно, что Элен невинна перед тобой, как Христос перед жидами. – Пьер хотел отвечать, но он перебил его. – И зачем ты не обратился прямо и просто ко мне, как к другу? Я всё знаю, я всё понимаю, – сказал он, – ты вел себя, как прилично человеку, дорожащему своей честью; может быть слишком поспешно, но об этом мы не будем судить. Одно ты помни, в какое положение ты ставишь ее и меня в глазах всего общества и даже двора, – прибавил он, понизив голос. – Она живет в Москве, ты здесь. Помни, мой милый, – он потянул его вниз за руку, – здесь одно недоразуменье; ты сам, я думаю, чувствуешь. Напиши сейчас со мною письмо, и она приедет сюда, всё объяснится, а то я тебе скажу, ты очень легко можешь пострадать, мой милый.
Князь Василий внушительно взглянул на Пьера. – Мне из хороших источников известно, что вдовствующая императрица принимает живой интерес во всем этом деле. Ты знаешь, она очень милостива к Элен.
Несколько раз Пьер собирался говорить, но с одной стороны князь Василий не допускал его до этого, с другой стороны сам Пьер боялся начать говорить в том тоне решительного отказа и несогласия, в котором он твердо решился отвечать своему тестю. Кроме того слова масонского устава: «буди ласков и приветлив» вспоминались ему. Он морщился, краснел, вставал и опускался, работая над собою в самом трудном для него в жизни деле – сказать неприятное в глаза человеку, сказать не то, чего ожидал этот человек, кто бы он ни был. Он так привык повиноваться этому тону небрежной самоуверенности князя Василия, что и теперь он чувствовал, что не в силах будет противостоять ей; но он чувствовал, что от того, что он скажет сейчас, будет зависеть вся дальнейшая судьба его: пойдет ли он по старой, прежней дороге, или по той новой, которая так привлекательно была указана ему масонами, и на которой он твердо верил, что найдет возрождение к новой жизни.
– Ну, мой милый, – шутливо сказал князь Василий, – скажи же мне: «да», и я от себя напишу ей, и мы убьем жирного тельца. – Но князь Василий не успел договорить своей шутки, как Пьер с бешенством в лице, которое напоминало его отца, не глядя в глаза собеседнику, проговорил шопотом:
– Князь, я вас не звал к себе, идите, пожалуйста, идите! – Он вскочил и отворил ему дверь.
– Идите же, – повторил он, сам себе не веря и радуясь выражению смущенности и страха, показавшемуся на лице князя Василия.
– Что с тобой? Ты болен?
– Идите! – еще раз проговорил дрожащий голос. И князь Василий должен был уехать, не получив никакого объяснения.
Через неделю Пьер, простившись с новыми друзьями масонами и оставив им большие суммы на милостыни, уехал в свои именья. Его новые братья дали ему письма в Киев и Одессу, к тамошним масонам, и обещали писать ему и руководить его в его новой деятельности.


Дело Пьера с Долоховым было замято, и, несмотря на тогдашнюю строгость государя в отношении дуэлей, ни оба противника, ни их секунданты не пострадали. Но история дуэли, подтвержденная разрывом Пьера с женой, разгласилась в обществе. Пьер, на которого смотрели снисходительно, покровительственно, когда он был незаконным сыном, которого ласкали и прославляли, когда он был лучшим женихом Российской империи, после своей женитьбы, когда невестам и матерям нечего было ожидать от него, сильно потерял во мнении общества, тем более, что он не умел и не желал заискивать общественного благоволения. Теперь его одного обвиняли в происшедшем, говорили, что он бестолковый ревнивец, подверженный таким же припадкам кровожадного бешенства, как и его отец. И когда, после отъезда Пьера, Элен вернулась в Петербург, она была не только радушно, но с оттенком почтительности, относившейся к ее несчастию, принята всеми своими знакомыми. Когда разговор заходил о ее муже, Элен принимала достойное выражение, которое она – хотя и не понимая его значения – по свойственному ей такту, усвоила себе. Выражение это говорило, что она решилась, не жалуясь, переносить свое несчастие, и что ее муж есть крест, посланный ей от Бога. Князь Василий откровеннее высказывал свое мнение. Он пожимал плечами, когда разговор заходил о Пьере, и, указывая на лоб, говорил:
– Un cerveau fele – je le disais toujours. [Полусумасшедший – я всегда это говорил.]
– Я вперед сказала, – говорила Анна Павловна о Пьере, – я тогда же сейчас сказала, и прежде всех (она настаивала на своем первенстве), что это безумный молодой человек, испорченный развратными идеями века. Я тогда еще сказала это, когда все восхищались им и он только приехал из за границы, и помните, у меня как то вечером представлял из себя какого то Марата. Чем же кончилось? Я тогда еще не желала этой свадьбы и предсказала всё, что случится.
Анна Павловна по прежнему давала у себя в свободные дни такие вечера, как и прежде, и такие, какие она одна имела дар устроивать, вечера, на которых собиралась, во первых, la creme de la veritable bonne societe, la fine fleur de l'essence intellectuelle de la societe de Petersbourg, [сливки настоящего хорошего общества, цвет интеллектуальной эссенции петербургского общества,] как говорила сама Анна Павловна. Кроме этого утонченного выбора общества, вечера Анны Павловны отличались еще тем, что всякий раз на своем вечере Анна Павловна подавала своему обществу какое нибудь новое, интересное лицо, и что нигде, как на этих вечерах, не высказывался так очевидно и твердо градус политического термометра, на котором стояло настроение придворного легитимистского петербургского общества.
В конце 1806 года, когда получены были уже все печальные подробности об уничтожении Наполеоном прусской армии под Иеной и Ауерштетом и о сдаче большей части прусских крепостей, когда войска наши уж вступили в Пруссию, и началась наша вторая война с Наполеоном, Анна Павловна собрала у себя вечер. La creme de la veritable bonne societe [Сливки настоящего хорошего общества] состояла из обворожительной и несчастной, покинутой мужем, Элен, из MorteMariet'a, обворожительного князя Ипполита, только что приехавшего из Вены, двух дипломатов, тетушки, одного молодого человека, пользовавшегося в гостиной наименованием просто d'un homme de beaucoup de merite, [весьма достойный человек,] одной вновь пожалованной фрейлины с матерью и некоторых других менее заметных особ.
Лицо, которым как новинкой угащивала в этот вечер Анна Павловна своих гостей, был Борис Друбецкой, только что приехавший курьером из прусской армии и находившийся адъютантом у очень важного лица.