Ставицкий, Аркадий Зиновьевич

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Ставицкий Аркадий Зиновьевич»)
Перейти к: навигация, поиск

Аркадий Зиновьевич Ставицкий (род. 8 января 1930, Москва) — российский драматург и сценарист.

Окончил Московский энергетический институт (1954). Чл. Союза писателей СССР (1978) и Союза писателей Москвы.





Произведения

  • Унизительные занятия. Драматургическая поэма в двух частях. — М., 2002[1].

Драматургия

  • Чужое место: Пьеса. — М., 1959.
  • Птицы перелетные: Драматическая повесть. — М., 1962.
  • Ваши права: Сценарий. — М., 1977. В соавторстве с Г. И. Полонским.
  • Активная зона: Сценарий. — М., 1979.
  • Мера человечности: (Обыкновенные атомщики): Сцены из жизни одного предприятия. — М., 1980.
  • Дозор: Художественно-документально-публицистическая драма. — М., 1981. В соавторстве с А. Б. Азархом
  • Добрый день, господин Гоген: Историческая комедия. — М., 1982.
  • Шолом-Алейхема, 40: Драма. — М., 1984.

Фильмография

  • 1969 — Нервы (из киноальманаха «Семейное счастье»)
  • 1974 — Ваши права?
  • 1979 — Активная зона (телефильм)

Напишите отзыв о статье "Ставицкий, Аркадий Зиновьевич"

Примечания

  1. [www.sem40.ru/culture/books/4504/ Рецензия на Центральном еврейском портале]

Отрывок, характеризующий Ставицкий, Аркадий Зиновьевич

Пелагеюшка вдруг побледнела и всплеснула руками.
– Отец, отец, грех тебе, у тебя сын! – заговорила она, из бледности вдруг переходя в яркую краску.
– Отец, что ты сказал такое, Бог тебя прости. – Она перекрестилась. – Господи, прости его. Матушка, что ж это?… – обратилась она к княжне Марье. Она встала и чуть не плача стала собирать свою сумочку. Ей, видно, было и страшно, и стыдно, что она пользовалась благодеяниями в доме, где могли говорить это, и жалко, что надо было теперь лишиться благодеяний этого дома.
– Ну что вам за охота? – сказала княжна Марья. – Зачем вы пришли ко мне?…
– Нет, ведь я шучу, Пелагеюшка, – сказал Пьер. – Princesse, ma parole, je n'ai pas voulu l'offenser, [Княжна, я право, не хотел обидеть ее,] я так только. Ты не думай, я пошутил, – говорил он, робко улыбаясь и желая загладить свою вину. – Ведь это я, а он так, пошутил только.
Пелагеюшка остановилась недоверчиво, но в лице Пьера была такая искренность раскаяния, и князь Андрей так кротко смотрел то на Пелагеюшку, то на Пьера, что она понемногу успокоилась.