Ставицкий, Борис Петрович

Борис Ставицкий
Имя при рождении:	Борис Петрович Ставицький
Профессия:	актёр театральный педагог
Карьера:	1948—2003
Награды:

Борис Петрович Ставицкий (26 апреля 1927, г. Харьков — 6 июля 2003, г. Киев) — украинский советский актёр, педагог, профессор. Заслуженный артист УССР (1960).

Биография и театральное творчество

В 1944—1948 годах — студент Харьковского театрального института. Учился у А. И. Сердюка.

В 1948—1950 годах — артист Закарпатского областного украинского музыкально-драматического театра в Ужгороде.

В 1950—1961 годах служил с Харьковском академическом театре им. Т. Шевченко.

В 1961—1965 годах — в русском драмтеатре им. А. С. Грибоедова в Тбилиси.

В 1965—1970 годах — в Киевском театре русской драмы им. Леси Украинки.

С 1970 года Борис Ставицкий более 20 лет играл на главной сцене Украины — в Киевском академическом драматическом театре им. И. Франка (1970—1990).

Фильмография

• 1954 — Лымеривна (фильм-спектакль) — Василь — главная роль
• 1957 — Любовь на рассвете (фильм-спектакль) —
• 1972 — Тайник у Красных камней — Ибрагим
• 1974 — Кассандра (фильм-спектакль) — Гелен
• 1977 — Талант (Телесериал) — Никитин-отец — парторг завода «Заднепровец» (3-я серия)
• 1981 — Ярослав Мудрый — боярин Коснятин

Педагогическая деятельность

Одновременно с работой на театральной сцене Б. П. Ставицкий в 1953—1957 годах преподавал в Харьковском театральном институте, в школе-студии при театре им. Т. Г. Шевченко (1958—1960) и около 40 лет с 1967 по 2003 год — в киевском государственном институте театрального искусства им. И. Карпенка-Карого (ныне Киевский национальный университет театра, кино и телевидения имени И. К. Карпенко-Карого.

С 1976 года Б. П. Ставицкий — доцент, а с 1991 года — профессор кафедры актëрского мастерства и режиссуры драмы.

За время работы в Киевском институте театрального искусства им. И. Карпенка-Карого профессором Борисом Ставицкий было выпущено 6 актëрских курсов, более 100 актëров украинского театра и телевидения, среди них его учеников — народные артисты Украины П. Бенюк, Я. Гаврилюк и Е. Федорченко, актëр и режиссëр Г. Гладий, заслуженный артист Украины С. Боклан, Александр Матешко, В. Андриенко, художественный руководитель киевского драматического театра «Браво» Любовь Титаренко и многие другие талантливые артисты театра и кино.

Похоронен на Южном кладбище г. Киева.

Отрывок, характеризующий Ставицкий, Борис Петрович

– Ну, теперь все, – сказал Кутузов, подписывая последнюю бумагу, и, тяжело поднявшись и расправляя складки своей белой пухлой шеи, с повеселевшим лицом направился к двери.
Попадья, с бросившеюся кровью в лицо, схватилась за блюдо, которое, несмотря на то, что она так долго приготовлялась, она все таки не успела подать вовремя. И с низким поклоном она поднесла его Кутузову.
Глаза Кутузова прищурились; он улыбнулся, взял рукой ее за подбородок и сказал:
– И красавица какая! Спасибо, голубушка!
Он достал из кармана шаровар несколько золотых и положил ей на блюдо.
– Ну что, как живешь? – сказал Кутузов, направляясь к отведенной для него комнате. Попадья, улыбаясь ямочками на румяном лице, прошла за ним в горницу. Адъютант вышел к князю Андрею на крыльцо и приглашал его завтракать; через полчаса князя Андрея позвали опять к Кутузову. Кутузов лежал на кресле в том же расстегнутом сюртуке. Он держал в руке французскую книгу и при входе князя Андрея, заложив ее ножом, свернул. Это был «Les chevaliers du Cygne», сочинение madame de Genlis [«Рыцари Лебедя», мадам де Жанлис], как увидал князь Андрей по обертке.
– Ну садись, садись тут, поговорим, – сказал Кутузов. – Грустно, очень грустно. Но помни, дружок, что я тебе отец, другой отец… – Князь Андрей рассказал Кутузову все, что он знал о кончине своего отца, и о том, что он видел в Лысых Горах, проезжая через них.
– До чего… до чего довели! – проговорил вдруг Кутузов взволнованным голосом, очевидно, ясно представив себе, из рассказа князя Андрея, положение, в котором находилась Россия. – Дай срок, дай срок, – прибавил он с злобным выражением лица и, очевидно, не желая продолжать этого волновавшего его разговора, сказал: – Я тебя вызвал, чтоб оставить при себе.
– Благодарю вашу светлость, – отвечал князь Андрей, – но я боюсь, что не гожусь больше для штабов, – сказал он с улыбкой, которую Кутузов заметил. Кутузов вопросительно посмотрел на него. – А главное, – прибавил князь Андрей, – я привык к полку, полюбил офицеров, и люди меня, кажется, полюбили. Мне бы жалко было оставить полк. Ежели я отказываюсь от чести быть при вас, то поверьте…
Умное, доброе и вместе с тем тонко насмешливое выражение светилось на пухлом лице Кутузова. Он перебил Болконского:
– Жалею, ты бы мне нужен был; но ты прав, ты прав. Нам не сюда люди нужны. Советчиков всегда много, а людей нет. Не такие бы полки были, если бы все советчики служили там в полках, как ты. Я тебя с Аустерлица помню… Помню, помню, с знаменем помню, – сказал Кутузов, и радостная краска бросилась в лицо князя Андрея при этом воспоминании. Кутузов притянул его за руку, подставляя ему щеку, и опять князь Андрей на глазах старика увидал слезы. Хотя князь Андрей и знал, что Кутузов был слаб на слезы и что он теперь особенно ласкает его и жалеет вследствие желания выказать сочувствие к его потере, но князю Андрею и радостно и лестно было это воспоминание об Аустерлице.
– Иди с богом своей дорогой. Я знаю, твоя дорога – это дорога чести. – Он помолчал. – Я жалел о тебе в Букареште: мне послать надо было. – И, переменив разговор, Кутузов начал говорить о турецкой войне и заключенном мире. – Да, немало упрекали меня, – сказал Кутузов, – и за войну и за мир… а все пришло вовремя. Tout vient a point a celui qui sait attendre. [Все приходит вовремя для того, кто умеет ждать.] A и там советчиков не меньше было, чем здесь… – продолжал он, возвращаясь к советчикам, которые, видимо, занимали его. – Ох, советчики, советчики! – сказал он. Если бы всех слушать, мы бы там, в Турции, и мира не заключили, да и войны бы не кончили. Всё поскорее, а скорое на долгое выходит. Если бы Каменский не умер, он бы пропал. Он с тридцатью тысячами штурмовал крепости. Взять крепость не трудно, трудно кампанию выиграть. А для этого не нужно штурмовать и атаковать, а нужно терпение и время. Каменский на Рущук солдат послал, а я их одних (терпение и время) посылал и взял больше крепостей, чем Каменский, и лошадиное мясо турок есть заставил. – Он покачал головой. – И французы тоже будут! Верь моему слову, – воодушевляясь, проговорил Кутузов, ударяя себя в грудь, – будут у меня лошадиное мясо есть! – И опять глаза его залоснились слезами.