Стави, Моше
| Стави Моше | |
| ивр. משה סתוי | |
 | |
| Имя при рождении: |
Ставский Мойше |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
Стави Моше (Ставский Мойше) ( 1884, Антополь Гродненской губернии — 24 июня 1964, Тель-Авив ) — израильский писатель и публицист на идише и иврите. Муж Анны Марголин.
Содержание
Биография
Родился в местечке Антополь в семье Якова-Шмуэля Ставского и Хаи-Ривы Лифшиц. Получил традиционное еврейское религиозное образование. В 1904 начал писать свои первые рассказы на идише. В 1907 переехал в Варшаве, где в 1908 в газете «Дер вег» был опубликован его первый рассказ. Работал в качестве журналиста «Форвертс» и «Унзер лебн».
В 1911 эмигрировал в Эрец-Исраэль. Работал в библиотеке гимназии в Тель-Авиве, занимался земледелием в кибуце. Сотрудничал с изданиями на иврите «Ха-Поэль Ха-Цаир», «Ахдут» и «Моледет». Публиковал свои статьи и заметки на страницах газеты «Давар».
Его произведения были переведены на русский, польский, немецкий, французский и другие языки.
Произведения
- «Идилиен ун билдер» («Идиллии и картины») (1909)
- «А тихл ун андере дерцейлунген» («Платок» и другие рассказы») (1910)
- «Штуме фрайнд» («Немые друзья», 1931)
- «Вен тог фаргейт» («Когда заходит день», 1931)
- «Арабер дерцейлн» («Арабы рассказывают», 1933)
Напишите отзыв о статье "Стави, Моше"
Примечания
Ссылки
- [rujen.ru/index.php/www.rujen.ru/index.php/%D0%A1%D0%A2%D0%90%D0%92%D0%A1%D0%9A%D0%98%D0%99_%D0%9C%D0%BE%D0%B9%D1%88%D0%B5 www.rujen.ru/index.php/СТАВСКИЙ_Мойше] — статья из Российской еврейской энциклопедии
- [www.tidhar.tourolib.org/tidhar/view/4/1713]
Отрывок, характеризующий Стави, Моше
– Как не дивиться? Смело, ловко.– А Николаша где? Над Лядовским верхом что ль? – всё шопотом спрашивал граф.
– Так точно с. Уж они знают, где стать. Так тонко езду знают, что мы с Данилой другой раз диву даемся, – говорил Семен, зная, чем угодить барину.
– Хорошо ездит, а? А на коне то каков, а?
– Картину писать! Как намеднись из Заварзинских бурьянов помкнули лису. Они перескакивать стали, от уймища, страсть – лошадь тысяча рублей, а седоку цены нет. Да уж такого молодца поискать!
– Поискать… – повторил граф, видимо сожалея, что кончилась так скоро речь Семена. – Поискать? – сказал он, отворачивая полы шубки и доставая табакерку.
– Намедни как от обедни во всей регалии вышли, так Михаил то Сидорыч… – Семен не договорил, услыхав ясно раздававшийся в тихом воздухе гон с подвыванием не более двух или трех гончих. Он, наклонив голову, прислушался и молча погрозился барину. – На выводок натекли… – прошептал он, прямо на Лядовской повели.
Граф, забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед собой вдаль по перемычке и, не нюхая, держал в руке табакерку. Вслед за лаем собак послышался голос по волку, поданный в басистый рог Данилы; стая присоединилась к первым трем собакам и слышно было, как заревели с заливом голоса гончих, с тем особенным подвыванием, которое служило признаком гона по волку. Доезжачие уже не порскали, а улюлюкали, и из за всех голосов выступал голос Данилы, то басистый, то пронзительно тонкий. Голос Данилы, казалось, наполнял весь лес, выходил из за леса и звучал далеко в поле.
Прислушавшись несколько секунд молча, граф и его стремянной убедились, что гончие разбились на две стаи: одна большая, ревевшая особенно горячо, стала удаляться, другая часть стаи понеслась вдоль по лесу мимо графа, и при этой стае было слышно улюлюканье Данилы. Оба эти гона сливались, переливались, но оба удалялись. Семен вздохнул и нагнулся, чтоб оправить сворку, в которой запутался молодой кобель; граф тоже вздохнул и, заметив в своей руке табакерку, открыл ее и достал щепоть. «Назад!» крикнул Семен на кобеля, который выступил за опушку. Граф вздрогнул и уронил табакерку. Настасья Ивановна слез и стал поднимать ее.
