Ставропигия

Ставропи́гия (греч. σταυροπηγία, от σταυρός — «крест» +πήγνυμι — «устанавливать, водружать», букв. «водружение креста») — статус, присваиваемый православным монастырям, лаврам и братствам, а также соборам и духовным школам, делающий их независимыми от местной епархиальной власти и подчинёнными непосредственно патриарху или синоду. Буквальный перевод «водружение креста» указывает на то, что в ставропигиальных монастырях крест водружался патриархами собственноручно. Ставропигиальный статус является самым высоким.

История в России

До середины XV — конца XVI веков, до обретения фактической, а затем и юридической автокефалии, в России монастыри, имевшие ставропигиальный статус (как, например, Симонов монастырь близ Москвы), считались ставропигиями Константинопольского Патриарха, бывшего предстоятелем Русской Церкви.

С 1588 по 1720 год — в период Российского патриаршества — всего было 55 монастырей, имевших статус ставропигиальных, например, Высоко-Петровский монастырь в Москве занимал 14-ю ступень в лестнице монастырей Патриаршей области.

В Синодальный период статус подразумевал подчинение данной обители прямо Святейшему Синоду. К концу XIX века в Российской империи было всего 6 обителей (все мужские), имевших статус ставропигиальных:

1. Новоспасский монастырь в Москве;
2. Донской монастырь в Москве;
3. Симонов монастырь в Москве;
4. Заиконоспасский монастырь в Москве;
5. Новоиерусалимский монастырь в Московской губернии;
6. Соловецкий монастырь в Архангельской епархии.

С 1764 до 1888 год статусом ставропигии также обладал Спасо-Яковлевский Димитриев монастырь в Ростове.

Современный период в РПЦ

В 1984 году Патриарх Пимен (Извеков) предоставил статус ставропигиального женскому Корецкому монастырю Ровенской области УССР, в связи с конфликтом между настоятельницей монастыря и Экзархом Украины митрополитом Филаретом (Денисенко).

В 1990-е годы, когда происходила массовая передача закрытых монастырей Московскому Патриархату с объявлением наиболее значимых из них «ставропигиальными», смысл термина был частично размыт применительно к Московской епархии, где правящим архиереем является сам Патриарх.

Устав Русской Православной Церкви

Глава IV. Патриарх Московский и всея Руси.

10. Патриарх Московский и всея Руси является Священноархимандритом Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, ряда других монастырей, имеющих особое историческое значение, и управляет всеми церковными ставропигиями. Образование ставропигиальных монастырей и подворий в Московской епархии осуществляется указами Патриарха Московского и всея Руси. Образование ставропигий в пределах иных епархий осуществляется с согласия епархиального архиерея по решению Патриарха Московского и всея Руси и Священного Синода.

В действующем (от 2000 года) Уставе РПЦ также говорится: «Ставропигиальные монастыри находятся под начальственным наблюдением и каноническим управлением Патриарха Московского и всея Руси или тех Синодальных учреждений, которым Патриарх Московский и всея Руси благословит такое наблюдение и управление».

По состоянию на конец 2012 года в юрисдикции Русской Православной Церкви к Патриаршей ставропигии относилось 28 монастырей: 14 мужских и 14 женских, в число которых входит 6 мужских и 5 женских обители, находящихся в городе Москве (см. список ставропигиальных монастырей РПЦ).

На территории Украины, то есть в ведении Украинской православной церкви (самоуправляемой церкви с правами широкой автономии) также существуют несколько монастырей имеющие статус ставропигиальных, которые не управляются Патриархом Московским и всея Руси. Эти монастыри получили свой ставропигиальный статус по решению Священного Синода УПЦ и управляются Митрополитом Киевским и всея Украины.

На территории Белорусской православной церкви также расположены несколько ставропигиальных монастырей, получившие свой статус по решению Священного Синода БПЦ и управляемых Патриаршим Экзархом всея Беларуси Митрополитом Минским и Слуцким.

Современные ставропигиальные соборы в России

• Троицкий собор Троице-Сергиева монастыря
• Морской Никольский собор (Кронштадт)

Ставропигиальные приходы за пределами России

• Александра Невского ставропигиальный собор в Таллине (Эстония).
• Ставропигиальный храм святителя Николая чудотворца в Риме (Италия).
• Ставропигиальный приход храма великомученицы Екатерины в Риме (Италия).
• Ставропигиальный Свято-Владимирский храм-памятник в Джексоне (США).
• Ставропигиальный приход Покрова Пресвятой Богородицы в Манчестере (Англия).
• Ставропигиальный приход Всех Святых в Страсбурге (Франция).
• Ставропигиальный храм Покрова в городе Дюссельдорф (Германия) — представительский храм Московского патриархата в Германии. Его настоятель — постоянный представитель РПЦ МП в Германии, викарий Московской епархии архиепископ Лонгин (Талыпин). В ведении последнего находится только один этот храм.

С марта 2009 года все «зарубежные» (то есть находящиеся за пределами территории основной юрисдикции РПЦ) ставропигиальные (патриаршие) приходы Московского патриархата считаются находящимися «в непосредственном подчинении Патриарха Московского и всея Руси». Тогда же, «в помощь Патриарху Московскому и всея Руси по каноническому, архипастырскому, административному, финансовому и хозяйственному попечению о зарубежных учреждениях Русской Православной Церкви», был образован специальный Секретариат Московского Патриархата по зарубежным учреждениям, в июле 2010 года преобразованный в Управление Московской Патриархии по зарубежным учреждениям, которое возглавляет один из викариев Патриарха Московского.

См. также

• Список ставропигиальных монастырей Русской православной церкви
• Львовский Ставропигийский институт
• Лавра
• Типография Ставропигийского братства
• Ставропигийский институт

Ссылки

• [drevo-info.ru/articles/4968.html Ставропигии Русской Православной Церкви]
• [www.patriarchia.ru/db/organizations/3491784/ Ставропигиальные монастыри]

Отрывок, характеризующий Ставропигия

Князь Андрей приехал в главную квартиру армии в конце июня. Войска первой армии, той, при которой находился государь, были расположены в укрепленном лагере у Дриссы; войска второй армии отступали, стремясь соединиться с первой армией, от которой – как говорили – они были отрезаны большими силами французов. Все были недовольны общим ходом военных дел в русской армии; но об опасности нашествия в русские губернии никто и не думал, никто и не предполагал, чтобы война могла быть перенесена далее западных польских губерний.
Князь Андрей нашел Барклая де Толли, к которому он был назначен, на берегу Дриссы. Так как не было ни одного большого села или местечка в окрестностях лагеря, то все огромное количество генералов и придворных, бывших при армии, располагалось в окружности десяти верст по лучшим домам деревень, по сю и по ту сторону реки. Барклай де Толли стоял в четырех верстах от государя. Он сухо и холодно принял Болконского и сказал своим немецким выговором, что он доложит о нем государю для определения ему назначения, а покамест просит его состоять при его штабе. Анатоля Курагина, которого князь Андрей надеялся найти в армии, не было здесь: он был в Петербурге, и это известие было приятно Болконскому. Интерес центра производящейся огромной войны занял князя Андрея, и он рад был на некоторое время освободиться от раздражения, которое производила в нем мысль о Курагине. В продолжение первых четырех дней, во время которых он не был никуда требуем, князь Андрей объездил весь укрепленный лагерь и с помощью своих знаний и разговоров с сведущими людьми старался составить себе о нем определенное понятие. Но вопрос о том, выгоден или невыгоден этот лагерь, остался нерешенным для князя Андрея. Он уже успел вывести из своего военного опыта то убеждение, что в военном деле ничего не значат самые глубокомысленно обдуманные планы (как он видел это в Аустерлицком походе), что все зависит от того, как отвечают на неожиданные и не могущие быть предвиденными действия неприятеля, что все зависит от того, как и кем ведется все дело. Для того чтобы уяснить себе этот последний вопрос, князь Андрей, пользуясь своим положением и знакомствами, старался вникнуть в характер управления армией, лиц и партий, участвовавших в оном, и вывел для себя следующее понятие о положении дел.
Когда еще государь был в Вильне, армия была разделена натрое: 1 я армия находилась под начальством Барклая де Толли, 2 я под начальством Багратиона, 3 я под начальством Тормасова. Государь находился при первой армии, но не в качестве главнокомандующего. В приказе не было сказано, что государь будет командовать, сказано только, что государь будет при армии. Кроме того, при государе лично не было штаба главнокомандующего, а был штаб императорской главной квартиры. При нем был начальник императорского штаба генерал квартирмейстер князь Волконский, генералы, флигель адъютанты, дипломатические чиновники и большое количество иностранцев, но не было штаба армии. Кроме того, без должности при государе находились: Аракчеев – бывший военный министр, граф Бенигсен – по чину старший из генералов, великий князь цесаревич Константин Павлович, граф Румянцев – канцлер, Штейн – бывший прусский министр, Армфельд – шведский генерал, Пфуль – главный составитель плана кампании, генерал адъютант Паулучи – сардинский выходец, Вольцоген и многие другие. Хотя эти лица и находились без военных должностей при армии, но по своему положению имели влияние, и часто корпусный начальник и даже главнокомандующий не знал, в качестве чего спрашивает или советует то или другое Бенигсен, или великий князь, или Аракчеев, или князь Волконский, и не знал, от его ли лица или от государя истекает такое то приказание в форме совета и нужно или не нужно исполнять его. Но это была внешняя обстановка, существенный же смысл присутствия государя и всех этих лиц, с придворной точки (а в присутствии государя все делаются придворными), всем был ясен. Он был следующий: государь не принимал на себя звания главнокомандующего, но распоряжался всеми армиями; люди, окружавшие его, были его помощники. Аракчеев был верный исполнитель блюститель порядка и телохранитель государя; Бенигсен был помещик Виленской губернии, который как будто делал les honneurs [был занят делом приема государя] края, а в сущности был хороший генерал, полезный для совета и для того, чтобы иметь его всегда наготове на смену Барклая. Великий князь был тут потому, что это было ему угодно. Бывший министр Штейн был тут потому, что он был полезен для совета, и потому, что император Александр высоко ценил его личные качества. Армфельд был злой ненавистник Наполеона и генерал, уверенный в себе, что имело всегда влияние на Александра. Паулучи был тут потому, что он был смел и решителен в речах, Генерал адъютанты были тут потому, что они везде были, где государь, и, наконец, – главное – Пфуль был тут потому, что он, составив план войны против Наполеона и заставив Александра поверить в целесообразность этого плана, руководил всем делом войны. При Пфуле был Вольцоген, передававший мысли Пфуля в более доступной форме, чем сам Пфуль, резкий, самоуверенный до презрения ко всему, кабинетный теоретик.
Кроме этих поименованных лиц, русских и иностранных (в особенности иностранцев, которые с смелостью, свойственной людям в деятельности среди чужой среды, каждый день предлагали новые неожиданные мысли), было еще много лиц второстепенных, находившихся при армии потому, что тут были их принципалы.
В числе всех мыслей и голосов в этом огромном, беспокойном, блестящем и гордом мире князь Андрей видел следующие, более резкие, подразделения направлений и партий.
Первая партия была: Пфуль и его последователи, теоретики войны, верящие в то, что есть наука войны и что в этой науке есть свои неизменные законы, законы облического движения, обхода и т. п. Пфуль и последователи его требовали отступления в глубь страны, отступления по точным законам, предписанным мнимой теорией войны, и во всяком отступлении от этой теории видели только варварство, необразованность или злонамеренность. К этой партии принадлежали немецкие принцы, Вольцоген, Винцингероде и другие, преимущественно немцы.
Вторая партия была противуположная первой. Как и всегда бывает, при одной крайности были представители другой крайности. Люди этой партии были те, которые еще с Вильны требовали наступления в Польшу и свободы от всяких вперед составленных планов. Кроме того, что представители этой партии были представители смелых действий, они вместе с тем и были представителями национальности, вследствие чего становились еще одностороннее в споре. Эти были русские: Багратион, начинавший возвышаться Ермолов и другие. В это время была распространена известная шутка Ермолова, будто бы просившего государя об одной милости – производства его в немцы. Люди этой партии говорили, вспоминая Суворова, что надо не думать, не накалывать иголками карту, а драться, бить неприятеля, не впускать его в Россию и не давать унывать войску.
К третьей партии, к которой более всего имел доверия государь, принадлежали придворные делатели сделок между обоими направлениями. Люди этой партии, большей частью не военные и к которой принадлежал Аракчеев, думали и говорили, что говорят обыкновенно люди, не имеющие убеждений, но желающие казаться за таковых. Они говорили, что, без сомнения, война, особенно с таким гением, как Бонапарте (его опять называли Бонапарте), требует глубокомысленнейших соображений, глубокого знания науки, и в этом деле Пфуль гениален; но вместе с тем нельзя не признать того, что теоретики часто односторонни, и потому не надо вполне доверять им, надо прислушиваться и к тому, что говорят противники Пфуля, и к тому, что говорят люди практические, опытные в военном деле, и изо всего взять среднее. Люди этой партии настояли на том, чтобы, удержав Дрисский лагерь по плану Пфуля, изменить движения других армий. Хотя этим образом действий не достигалась ни та, ни другая цель, но людям этой партии казалось так лучше.