Сталинодар

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Сталинода́р — слово, предлагавшееся в качестве нового названия города Москвы в честь Секретаря ЦК ВКП(б) И. В. Сталина во время реконструкции города в 1937—1938 годах.



История

Такое предложение высказывали, например, отдельные делегаты состоявшегося в Москве 15-21 января 1937 года Чрезвычайного XVII Всесоюзного съезда Советов[1].

В 1938 году идея переименования была предложена также наркомом водного транспорта СССР Н. И. Ежовым[2]. Согласно докладной записке Ежова, поданной в Верховный Совет СССР, идея переименования Москвы была высказана в «обращениях трудящихся Советского Союза».

Член ВКП(б) житель Москвы Д. Зайцев в своём обращении от 28 декабря 1937 года наркому внутренних дел СССР Н. И. Ежову писал (обращение хранилось в архиве ЦК КПСС):

«Теперешняя социалистическая Москва, являющаяся колыбелью грядущего коммунистического общества, должна стать исторической вехой великой сталинской эпохи… Гений Сталина является историческим даром человечеству, его путеводной звездой на путях развития и подъёма на высшую ступень. Поэтому я глубоко убеждён в том, что всё человечество земного шара нашей эпохи и всё человечество многих будущих веков с удовлетворением и радостью воспримет переименование Москвы в Сталинодар. Сталинодар будет гордо и торжественно звучать многие тысячелетия, ибо он понесёт в века торжество и гордость героических побед нынешних поколений, и миллионы беззаветно преданных делу коммунизма людей в этом торжестве будут видеть плоды своей борьбы, своего труда. И каждый гражданин нашей Родины будет горд тем, что имя великого Сталина будет прославлено на скрижалях города, являющегося колыбелью мирового коммунизма»[3].

В записке Ежова приводилось также стихи персональной пенсионерки москвички Е. Ф. Чумаковой:

Мысль летит быстрей, чем птица,
Счастье Сталин дал нам в дар.
И красавица столица
Не Москва — Сталинодар![4]

На основании обращений референты наркома подготовили проект представления в Верховный Совет СССР о переименовании Москвы в город Сталинодар. Проект постановления был направлен в Политбюро ЦК ВКП(б) и Президиум Верховного Совета СССР.

По мнению историка Ю. Фельштинского: «Очевидно, желая ещё больше укрепить свои позиции, Н. И. Ежов выступил инициатором переименования города Москвы в Сталинодар».

По мнению Р. Перина[5], «Опасаясь за свою жизнь, в 1938 году Ежов выступил с предложением переименовать Москву в Сталинодар».

Однако Сталин отклонил эту идею[6]. Председатель Президиума Верховного Совета СССР М. И. Калинин проинформировал Президиум Верховного Совета СССР: «Сталин категорически высказался против переименования»[7].

Как полагает публицист Сергей Лозунько, «Сталин же отнёсся к этому предложению как к глупости»[8].

Гровер Ферр пишет: «В 1937 году Сталин сумел воспрепятствовать переименованию Москвы в Сталинодар».

Вопрос о переименовании Москвы в честь Сталина рассматривался повторно, это было после окончания Второй мировой войны. Но и тогда Сталин отклонил эту идею[3].

Предложение Ежова переименовать Москву в Сталинодар широко комментируется в современной публицистике через призму культа личности Сталина.

Критика

Российский историк Г. А. Бордюгов, анализируя подобные предложения, приводит следующие рассуждения[9]:

Чем мотивировалась отрицательная реакция Сталина на подобные предложения, показывает запись беседы Лиона Фейхтвангера со Сталиным и затронутая в ней тема восхвалений. «На моё замечание <…> он пожал плечами. Он извинил своих крестьян и рабочих тем, что они были слишком заняты делами и не могли развить в себе хороший вкус, и слегка пошутил по поводу сотен тысяч увеличенных до чудовищных размеров портретов человека с усами – портретов, которые мелькают у него перед глазами во время демонстраций. Я указываю ему на то, что даже люди, несомненно обладающие вкусом, выставляют его бюсты и портреты – да еще какие! – в местах, к которым они не имеют никакого отношения, как, например, на выставке Рембрандта. Тут он становится серьёзен. Он высказывает предположение, что это люди, которые довольно поздно признали существующий режим и теперь стараются доказать свою преданность с удвоенным усердием. Да, он считает возможным, что тут действует умысел вредителей, пытающихся таким образом дискредитировать его. «Подхалимствующий дурак, – сердито сказал Сталин, – приносит больше вреда, чем сотня врагов». Всю эту шумиху он терпит, заявил он, только потому, что он знает, какую наивную радость доставляет праздничная суматоха её устроителям, и знает, что все это относится к нему не как к отдельному лицу, а как к представителю течения, утверждающего, что построение социалистического хозяйства в Советском Союзе важнее, чем перманентная революция».

Напишите отзыв о статье "Сталинодар"

Примечания

  1. Старков Б. А. Как Москва чуть не стала Сталинодаром // Известия ЦК КПСС. 1990. № 12. С.126.
  2. С. Себаг-Монтефиоре [books.google.com/books?id=Q4pd4mTpZVMC&pg=PA289&lpg=PA289&dq=Сталинодар&source=bl&ots=XUDv787pzd&sig=qjixKxMyM4YmZ1AY-RYJUxPhRBA&hl=en&ei=CKt8S9fPK4uutger74ClBQ&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=7&ved=0CCQQ6AEwBjgU#v=onepage&q=%D0%A1%D1%82%D0%B0%D0%BB%D0%B8%D0%BD%D0%BE%D0%B4 Сталин: двор красного монарха] Олма-Пресс 2006 ISBN 5-224-04781-1
  3. 1 2 Муравьёв В. Б. Долой и даёшь! Революция переименовывает улицы // [moscow.clow.ru/information/1/14/mosslov4_12.html Московские слова и словечки]. — М.: Изограф, 1997.
  4. [www.househunter.ru/archive/578/ Топонимический психоз]
  5. [pomnimvse.com/61pb.2.html Р.Перин."Гильотина для бесов". Ч.1.Гл.2. Империя СТАЛИНА]
  6. Безвительнов В. [www.amurpravda.ru/articles/2004/12/22/2.html?print Сталин был против культа личности]//Амурская правда, 22 декабря 2004 г.
  7. klassiki-marksizma.narod.ru/STALIN/KULTlicn.htm
  8. [2000.net.ua/2000/svoboda-slova/21024 Сталин и «культ личности» > Свобода Слова > Еженедельник 2000]
  9. [www.intelros.ru/intelros/reiting/reyting_09/material_sofiy/5230-desyat-stalinskix-yubileev-ot-kulta-lichnosti-k-kultu-obraza.html Десять сталинских юбилеев. От культа личности к культу образа » ИНТЕЛРОС]

Отрывок, характеризующий Сталинодар

Те же, которые пытались понять общий ход дел и с самопожертвованием и геройством хотели участвовать в нем, были самые бесполезные члены общества; они видели все навыворот, и все, что они делали для пользы, оказывалось бесполезным вздором, как полки Пьера, Мамонова, грабившие русские деревни, как корпия, щипанная барынями и никогда не доходившая до раненых, и т. п. Даже те, которые, любя поумничать и выразить свои чувства, толковали о настоящем положении России, невольно носили в речах своих отпечаток или притворства и лжи, или бесполезного осуждения и злобы на людей, обвиняемых за то, в чем никто не мог быть виноват. В исторических событиях очевиднее всего запрещение вкушения плода древа познания. Только одна бессознательная деятельность приносит плоды, и человек, играющий роль в историческом событии, никогда не понимает его значения. Ежели он пытается понять его, он поражается бесплодностью.
Значение совершавшегося тогда в России события тем незаметнее было, чем ближе было в нем участие человека. В Петербурге и губернских городах, отдаленных от Москвы, дамы и мужчины в ополченских мундирах оплакивали Россию и столицу и говорили о самопожертвовании и т. п.; но в армии, которая отступала за Москву, почти не говорили и не думали о Москве, и, глядя на ее пожарище, никто не клялся отомстить французам, а думали о следующей трети жалованья, о следующей стоянке, о Матрешке маркитантше и тому подобное…
Николай Ростов без всякой цели самопожертвования, а случайно, так как война застала его на службе, принимал близкое и продолжительное участие в защите отечества и потому без отчаяния и мрачных умозаключений смотрел на то, что совершалось тогда в России. Ежели бы у него спросили, что он думает о теперешнем положении России, он бы сказал, что ему думать нечего, что на то есть Кутузов и другие, а что он слышал, что комплектуются полки, и что, должно быть, драться еще долго будут, и что при теперешних обстоятельствах ему не мудрено года через два получить полк.
По тому, что он так смотрел на дело, он не только без сокрушения о том, что лишается участия в последней борьбе, принял известие о назначении его в командировку за ремонтом для дивизии в Воронеж, но и с величайшим удовольствием, которое он не скрывал и которое весьма хорошо понимали его товарищи.
За несколько дней до Бородинского сражения Николай получил деньги, бумаги и, послав вперед гусар, на почтовых поехал в Воронеж.
Только тот, кто испытал это, то есть пробыл несколько месяцев не переставая в атмосфере военной, боевой жизни, может понять то наслаждение, которое испытывал Николай, когда он выбрался из того района, до которого достигали войска своими фуражировками, подвозами провианта, гошпиталями; когда он, без солдат, фур, грязных следов присутствия лагеря, увидал деревни с мужиками и бабами, помещичьи дома, поля с пасущимся скотом, станционные дома с заснувшими смотрителями. Он почувствовал такую радость, как будто в первый раз все это видел. В особенности то, что долго удивляло и радовало его, – это были женщины, молодые, здоровые, за каждой из которых не было десятка ухаживающих офицеров, и женщины, которые рады и польщены были тем, что проезжий офицер шутит с ними.
В самом веселом расположении духа Николай ночью приехал в Воронеж в гостиницу, заказал себе все то, чего он долго лишен был в армии, и на другой день, чисто начисто выбрившись и надев давно не надеванную парадную форму, поехал являться к начальству.
Начальник ополчения был статский генерал, старый человек, который, видимо, забавлялся своим военным званием и чином. Он сердито (думая, что в этом военное свойство) принял Николая и значительно, как бы имея на то право и как бы обсуживая общий ход дела, одобряя и не одобряя, расспрашивал его. Николай был так весел, что ему только забавно было это.
От начальника ополчения он поехал к губернатору. Губернатор был маленький живой человечек, весьма ласковый и простой. Он указал Николаю на те заводы, в которых он мог достать лошадей, рекомендовал ему барышника в городе и помещика за двадцать верст от города, у которых были лучшие лошади, и обещал всякое содействие.
– Вы графа Ильи Андреевича сын? Моя жена очень дружна была с вашей матушкой. По четвергам у меня собираются; нынче четверг, милости прошу ко мне запросто, – сказал губернатор, отпуская его.
Прямо от губернатора Николай взял перекладную и, посадив с собою вахмистра, поскакал за двадцать верст на завод к помещику. Все в это первое время пребывания его в Воронеже было для Николая весело и легко, и все, как это бывает, когда человек сам хорошо расположен, все ладилось и спорилось.
Помещик, к которому приехал Николай, был старый кавалерист холостяк, лошадиный знаток, охотник, владетель коверной, столетней запеканки, старого венгерского и чудных лошадей.
Николай в два слова купил за шесть тысяч семнадцать жеребцов на подбор (как он говорил) для казового конца своего ремонта. Пообедав и выпив немножко лишнего венгерского, Ростов, расцеловавшись с помещиком, с которым он уже сошелся на «ты», по отвратительной дороге, в самом веселом расположении духа, поскакал назад, беспрестанно погоняя ямщика, с тем чтобы поспеть на вечер к губернатору.
Переодевшись, надушившись и облив голову холодной подои, Николай хотя несколько поздно, но с готовой фразой: vaut mieux tard que jamais, [лучше поздно, чем никогда,] явился к губернатору.
Это был не бал, и не сказано было, что будут танцевать; но все знали, что Катерина Петровна будет играть на клавикордах вальсы и экосезы и что будут танцевать, и все, рассчитывая на это, съехались по бальному.
Губернская жизнь в 1812 году была точно такая же, как и всегда, только с тою разницею, что в городе было оживленнее по случаю прибытия многих богатых семей из Москвы и что, как и во всем, что происходило в то время в России, была заметна какая то особенная размашистость – море по колено, трын трава в жизни, да еще в том, что тот пошлый разговор, который необходим между людьми и который прежде велся о погоде и об общих знакомых, теперь велся о Москве, о войске и Наполеоне.