Сталинская премия за выдающиеся изобретения и коренные усовершенствования методов производственной работы (1952)
Поделись знанием:
В большом кабинете Долохова, убранном от стен до потолка персидскими коврами, медвежьими шкурами и оружием, сидел Долохов в дорожном бешмете и сапогах перед раскрытым бюро, на котором лежали счеты и пачки денег. Анатоль в расстегнутом мундире ходил из той комнаты, где сидели свидетели, через кабинет в заднюю комнату, где его лакей француз с другими укладывал последние вещи. Долохов считал деньги и записывал.
– Ну, – сказал он, – Хвостикову надо дать две тысячи.
– Ну и дай, – сказал Анатоль.
– Макарка (они так звали Макарина), этот бескорыстно за тебя в огонь и в воду. Ну вот и кончены счеты, – сказал Долохов, показывая ему записку. – Так?
– Да, разумеется, так, – сказал Анатоль, видимо не слушавший Долохова и с улыбкой, не сходившей у него с лица, смотревший вперед себя.
Долохов захлопнул бюро и обратился к Анатолю с насмешливой улыбкой.
– А знаешь что – брось всё это: еще время есть! – сказал он.
– Дурак! – сказал Анатоль. – Перестань говорить глупости. Ежели бы ты знал… Это чорт знает, что такое!
– Право брось, – сказал Долохов. – Я тебе дело говорю. Разве это шутка, что ты затеял?
– Ну, опять, опять дразнить? Пошел к чорту! А?… – сморщившись сказал Анатоль. – Право не до твоих дурацких шуток. – И он ушел из комнаты.
Долохов презрительно и снисходительно улыбался, когда Анатоль вышел.
– Ты постой, – сказал он вслед Анатолю, – я не шучу, я дело говорю, поди, поди сюда.
Анатоль опять вошел в комнату и, стараясь сосредоточить внимание, смотрел на Долохова, очевидно невольно покоряясь ему.
– Ты меня слушай, я тебе последний раз говорю. Что мне с тобой шутить? Разве я тебе перечил? Кто тебе всё устроил, кто попа нашел, кто паспорт взял, кто денег достал? Всё я.
– Ну и спасибо тебе. Ты думаешь я тебе не благодарен? – Анатоль вздохнул и обнял Долохова.
– Я тебе помогал, но всё же я тебе должен правду сказать: дело опасное и, если разобрать, глупое. Ну, ты ее увезешь, хорошо. Разве это так оставят? Узнается дело, что ты женат. Ведь тебя под уголовный суд подведут…
– Ах! глупости, глупости! – опять сморщившись заговорил Анатоль. – Ведь я тебе толковал. А? – И Анатоль с тем особенным пристрастием (которое бывает у людей тупых) к умозаключению, до которого они дойдут своим умом, повторил то рассуждение, которое он раз сто повторял Долохову. – Ведь я тебе толковал, я решил: ежели этот брак будет недействителен, – cказал он, загибая палец, – значит я не отвечаю; ну а ежели действителен, всё равно: за границей никто этого не будет знать, ну ведь так? И не говори, не говори, не говори!
– Право, брось! Ты только себя свяжешь…
– Убирайся к чорту, – сказал Анатоль и, взявшись за волосы, вышел в другую комнату и тотчас же вернулся и с ногами сел на кресло близко перед Долоховым. – Это чорт знает что такое! А? Ты посмотри, как бьется! – Он взял руку Долохова и приложил к своему сердцу. – Ah! quel pied, mon cher, quel regard! Une deesse!! [О! Какая ножка, мой друг, какой взгляд! Богиня!!] A?
Долохов, холодно улыбаясь и блестя своими красивыми, наглыми глазами, смотрел на него, видимо желая еще повеселиться над ним.
– Ну деньги выйдут, тогда что?
– Тогда что? А? – повторил Анатоль с искренним недоумением перед мыслью о будущем. – Тогда что? Там я не знаю что… Ну что глупости говорить! – Он посмотрел на часы. – Пора!
Анатоль пошел в заднюю комнату.
– Ну скоро ли вы? Копаетесь тут! – крикнул он на слуг.
Долохов убрал деньги и крикнув человека, чтобы велеть подать поесть и выпить на дорогу, вошел в ту комнату, где сидели Хвостиков и Макарин.
Анатоль в кабинете лежал, облокотившись на руку, на диване, задумчиво улыбался и что то нежно про себя шептал своим красивым ртом.
– Иди, съешь что нибудь. Ну выпей! – кричал ему из другой комнаты Долохов.
– Не хочу! – ответил Анатоль, всё продолжая улыбаться.
– Иди, Балага приехал.
Анатоль встал и вошел в столовую. Балага был известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Долохова и Анатоля, и служивший им своими тройками. Не раз он, когда полк Анатоля стоял в Твери, с вечера увозил его из Твери, к рассвету доставлял в Москву и увозил на другой день ночью. Не раз он увозил Долохова от погони, не раз он по городу катал их с цыганами и дамочками, как называл Балага. Не раз он с их работой давил по Москве народ и извозчиков, и всегда его выручали его господа, как он называл их. Не одну лошадь он загнал под ними. Не раз он был бит ими, не раз напаивали они его шампанским и мадерой, которую он любил, и не одну штуку он знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь. В кутежах своих они часто зазывали Балагу, заставляли его пить и плясать у цыган, и не одна тысяча их денег перешла через его руки. Служа им, он двадцать раз в году рисковал и своей жизнью и своей шкурой, и на их работе переморил больше лошадей, чем они ему переплатили денег. Но он любил их, любил эту безумную езду, по восемнадцати верст в час, любил перекувырнуть извозчика и раздавить пешехода по Москве, и во весь скок пролететь по московским улицам. Он любил слышать за собой этот дикий крик пьяных голосов: «пошел! пошел!» тогда как уж и так нельзя было ехать шибче; любил вытянуть больно по шее мужика, который и так ни жив, ни мертв сторонился от него. «Настоящие господа!» думал он.
Анатоль и Долохов тоже любили Балагу за его мастерство езды и за то, что он любил то же, что и они. С другими Балага рядился, брал по двадцати пяти рублей за двухчасовое катанье и с другими только изредка ездил сам, а больше посылал своих молодцов. Но с своими господами, как он называл их, он всегда ехал сам и никогда ничего не требовал за свою работу. Только узнав через камердинеров время, когда были деньги, он раз в несколько месяцев приходил поутру, трезвый и, низко кланяясь, просил выручить его. Его всегда сажали господа.
– Уж вы меня вызвольте, батюшка Федор Иваныч или ваше сиятельство, – говорил он. – Обезлошадничал вовсе, на ярманку ехать уж ссудите, что можете.
И Анатоль и Долохов, когда бывали в деньгах, давали ему по тысяче и по две рублей.
Балага был русый, с красным лицом и в особенности красной, толстой шеей, приземистый, курносый мужик, лет двадцати семи, с блестящими маленькими глазами и маленькой бородкой. Он был одет в тонком синем кафтане на шелковой подкладке, надетом на полушубке.
Он перекрестился на передний угол и подошел к Долохову, протягивая черную, небольшую руку.
– Федору Ивановичу! – сказал он, кланяясь.
– Здорово, брат. – Ну вот и он.
– Здравствуй, ваше сиятельство, – сказал он входившему Анатолю и тоже протянул руку.
– Я тебе говорю, Балага, – сказал Анатоль, кладя ему руки на плечи, – любишь ты меня или нет? А? Теперь службу сослужи… На каких приехал? А?
– Как посол приказал, на ваших на зверьях, – сказал Балага.
– Ну, слышишь, Балага! Зарежь всю тройку, а чтобы в три часа приехать. А?
– Как зарежешь, на чем поедем? – сказал Балага, подмигивая.
– Ну, я тебе морду разобью, ты не шути! – вдруг, выкатив глаза, крикнул Анатоль.
– Что ж шутить, – посмеиваясь сказал ямщик. – Разве я для своих господ пожалею? Что мочи скакать будет лошадям, то и ехать будем.
– А! – сказал Анатоль. – Ну садись.
– Что ж, садись! – сказал Долохов.
– Постою, Федор Иванович.
– Садись, врешь, пей, – сказал Анатоль и налил ему большой стакан мадеры. Глаза ямщика засветились на вино. Отказываясь для приличия, он выпил и отерся шелковым красным платком, который лежал у него в шапке.
– Что ж, когда ехать то, ваше сиятельство?
– Да вот… (Анатоль посмотрел на часы) сейчас и ехать. Смотри же, Балага. А? Поспеешь?
– Да как выезд – счастлив ли будет, а то отчего же не поспеть? – сказал Балага. – Доставляли же в Тверь, в семь часов поспевали. Помнишь небось, ваше сиятельство.
– Ты знаешь ли, на Рожество из Твери я раз ехал, – сказал Анатоль с улыбкой воспоминания, обращаясь к Макарину, который во все глаза умиленно смотрел на Курагина. – Ты веришь ли, Макарка, что дух захватывало, как мы летели. Въехали в обоз, через два воза перескочили. А?
– Уж лошади ж были! – продолжал рассказ Балага. – Я тогда молодых пристяжных к каурому запрег, – обратился он к Долохову, – так веришь ли, Федор Иваныч, 60 верст звери летели; держать нельзя, руки закоченели, мороз был. Бросил вожжи, держи, мол, ваше сиятельство, сам, так в сани и повалился. Так ведь не то что погонять, до места держать нельзя. В три часа донесли черти. Издохла левая только.
Анатоль вышел из комнаты и через несколько минут вернулся в подпоясанной серебряным ремнем шубке и собольей шапке, молодцовато надетой на бекрень и очень шедшей к его красивому лицу. Поглядевшись в зеркало и в той самой позе, которую он взял перед зеркалом, став перед Долоховым, он взял стакан вина.
– Ну, Федя, прощай, спасибо за всё, прощай, – сказал Анатоль. – Ну, товарищи, друзья… он задумался… – молодости… моей, прощайте, – обратился он к Макарину и другим.
Несмотря на то, что все они ехали с ним, Анатоль видимо хотел сделать что то трогательное и торжественное из этого обращения к товарищам. Он говорил медленным, громким голосом и выставив грудь покачивал одной ногой. – Все возьмите стаканы; и ты, Балага. Ну, товарищи, друзья молодости моей, покутили мы, пожили, покутили. А? Теперь, когда свидимся? за границу уеду. Пожили, прощай, ребята. За здоровье! Ура!.. – сказал он, выпил свой стакан и хлопнул его об землю.
– Будь здоров, – сказал Балага, тоже выпив свой стакан и обтираясь платком. Макарин со слезами на глазах обнимал Анатоля. – Эх, князь, уж как грустно мне с тобой расстаться, – проговорил он.
– Ехать, ехать! – закричал Анатоль.
Балага было пошел из комнаты.
– Нет, стой, – сказал Анатоль. – Затвори двери, сесть надо. Вот так. – Затворили двери, и все сели.
– Ну, теперь марш, ребята! – сказал Анатоль вставая.
Лакей Joseph подал Анатолю сумку и саблю, и все вышли в переднюю.
– А шуба где? – сказал Долохов. – Эй, Игнатка! Поди к Матрене Матвеевне, спроси шубу, салоп соболий. Я слыхал, как увозят, – сказал Долохов, подмигнув. – Ведь она выскочит ни жива, ни мертва, в чем дома сидела; чуть замешкаешься, тут и слезы, и папаша, и мамаша, и сейчас озябла и назад, – а ты в шубу принимай сразу и неси в сани.
Лакей принес женский лисий салоп.
– Дурак, я тебе сказал соболий. Эй, Матрешка, соболий! – крикнул он так, что далеко по комнатам раздался его голос.
Красивая, худая и бледная цыганка, с блестящими, черными глазами и с черными, курчавыми сизого отлива волосами, в красной шали, выбежала с собольим салопом на руке.
– Что ж, мне не жаль, ты возьми, – сказала она, видимо робея перед своим господином и жалея салопа.
Долохов, не отвечая ей, взял шубу, накинул ее на Матрешу и закутал ее.
– Вот так, – сказал Долохов. – И потом вот так, – сказал он, и поднял ей около головы воротник, оставляя его только перед лицом немного открытым. – Потом вот так, видишь? – и он придвинул голову Анатоля к отверстию, оставленному воротником, из которого виднелась блестящая улыбка Матреши.
– Ну прощай, Матреша, – сказал Анатоль, целуя ее. – Эх, кончена моя гульба здесь! Стешке кланяйся. Ну, прощай! Прощай, Матреша; ты мне пожелай счастья.
– Ну, дай то вам Бог, князь, счастья большого, – сказала Матреша, с своим цыганским акцентом.
У крыльца стояли две тройки, двое молодцов ямщиков держали их. Балага сел на переднюю тройку, и, высоко поднимая локти, неторопливо разобрал вожжи. Анатоль и Долохов сели к нему. Макарин, Хвостиков и лакей сели в другую тройку.
– Готовы, что ль? – спросил Балага.
– Пущай! – крикнул он, заматывая вокруг рук вожжи, и тройка понесла бить вниз по Никитскому бульвару.
– Тпрру! Поди, эй!… Тпрру, – только слышался крик Балаги и молодца, сидевшего на козлах. На Арбатской площади тройка зацепила карету, что то затрещало, послышался крик, и тройка полетела по Арбату.
Дав два конца по Подновинскому Балага стал сдерживать и, вернувшись назад, остановил лошадей у перекрестка Старой Конюшенной.
Молодец соскочил держать под уздцы лошадей, Анатоль с Долоховым пошли по тротуару. Подходя к воротам, Долохов свистнул. Свисток отозвался ему и вслед за тем выбежала горничная.
– На двор войдите, а то видно, сейчас выйдет, – сказала она.
Долохов остался у ворот. Анатоль вошел за горничной на двор, поворотил за угол и вбежал на крыльцо.
Гаврило, огромный выездной лакей Марьи Дмитриевны, встретил Анатоля.
– К барыне пожалуйте, – басом сказал лакей, загораживая дорогу от двери.
– К какой барыне? Да ты кто? – запыхавшимся шопотом спрашивал Анатоль.
– Пожалуйте, приказано привесть.
– Курагин! назад, – кричал Долохов. – Измена! Назад!
Долохов у калитки, у которой он остановился, боролся с дворником, пытавшимся запереть за вошедшим Анатолем калитку. Долохов последним усилием оттолкнул дворника и схватив за руку выбежавшего Анатоля, выдернул его за калитку и побежал с ним назад к тройке.
Марья Дмитриевна, застав заплаканную Соню в коридоре, заставила ее во всем признаться. Перехватив записку Наташи и прочтя ее, Марья Дмитриевна с запиской в руке взошла к Наташе.
– Мерзавка, бесстыдница, – сказала она ей. – Слышать ничего не хочу! – Оттолкнув удивленными, но сухими глазами глядящую на нее Наташу, она заперла ее на ключ и приказав дворнику пропустить в ворота тех людей, которые придут нынче вечером, но не выпускать их, а лакею приказав привести этих людей к себе, села в гостиной, ожидая похитителей.
Когда Гаврило пришел доложить Марье Дмитриевне, что приходившие люди убежали, она нахмурившись встала и заложив назад руки, долго ходила по комнатам, обдумывая то, что ей делать. В 12 часу ночи она, ощупав ключ в кармане, пошла к комнате Наташи. Соня, рыдая, сидела в коридоре.
– Марья Дмитриевна, пустите меня к ней ради Бога! – сказала она. Марья Дмитриевна, не отвечая ей, отперла дверь и вошла. «Гадко, скверно… В моем доме… Мерзавка, девчонка… Только отца жалко!» думала Марья Дмитриевна, стараясь утолить свой гнев. «Как ни трудно, уж велю всем молчать и скрою от графа». Марья Дмитриевна решительными шагами вошла в комнату. Наташа лежала на диване, закрыв голову руками, и не шевелилась. Она лежала в том самом положении, в котором оставила ее Марья Дмитриевна.
– Хороша, очень хороша! – сказала Марья Дмитриевна. – В моем доме любовникам свидания назначать! Притворяться то нечего. Ты слушай, когда я с тобой говорю. – Марья Дмитриевна тронула ее за руку. – Ты слушай, когда я говорю. Ты себя осрамила, как девка самая последняя. Я бы с тобой то сделала, да мне отца твоего жалко. Я скрою. – Наташа не переменила положения, но только всё тело ее стало вскидываться от беззвучных, судорожных рыданий, которые душили ее. Марья Дмитриевна оглянулась на Соню и присела на диване подле Наташи.
– Счастье его, что он от меня ушел; да я найду его, – сказала она своим грубым голосом; – слышишь ты что ли, что я говорю? – Она поддела своей большой рукой под лицо Наташи и повернула ее к себе. И Марья Дмитриевна, и Соня удивились, увидав лицо Наташи. Глаза ее были блестящи и сухи, губы поджаты, щеки опустились.
– Оставь… те… что мне… я… умру… – проговорила она, злым усилием вырвалась от Марьи Дмитриевны и легла в свое прежнее положение.
– Наталья!… – сказала Марья Дмитриевна. – Я тебе добра желаю. Ты лежи, ну лежи так, я тебя не трону, и слушай… Я не стану говорить, как ты виновата. Ты сама знаешь. Ну да теперь отец твой завтра приедет, что я скажу ему? А?
Опять тело Наташи заколебалось от рыданий.
– Ну узнает он, ну брат твой, жених!
– У меня нет жениха, я отказала, – прокричала Наташа.
– Всё равно, – продолжала Марья Дмитриевна. – Ну они узнают, что ж они так оставят? Ведь он, отец твой, я его знаю, ведь он, если его на дуэль вызовет, хорошо это будет? А?
– Ах, оставьте меня, зачем вы всему помешали! Зачем? зачем? кто вас просил? – кричала Наташа, приподнявшись на диване и злобно глядя на Марью Дмитриевну.
– Да чего ж ты хотела? – вскрикнула опять горячась Марья Дмитриевна, – что ж тебя запирали что ль? Ну кто ж ему мешал в дом ездить? Зачем же тебя, как цыганку какую, увозить?… Ну увез бы он тебя, что ж ты думаешь, его бы не нашли? Твой отец, или брат, или жених. А он мерзавец, негодяй, вот что!
– Он лучше всех вас, – вскрикнула Наташа, приподнимаясь. – Если бы вы не мешали… Ах, Боже мой, что это, что это! Соня, за что? Уйдите!… – И она зарыдала с таким отчаянием, с каким оплакивают люди только такое горе, которого они чувствуют сами себя причиной. Марья Дмитриевна начала было опять говорить; но Наташа закричала: – Уйдите, уйдите, вы все меня ненавидите, презираете. – И опять бросилась на диван.
Марья Дмитриевна продолжала еще несколько времени усовещивать Наташу и внушать ей, что всё это надо скрыть от графа, что никто не узнает ничего, ежели только Наташа возьмет на себя всё забыть и не показывать ни перед кем вида, что что нибудь случилось. Наташа не отвечала. Она и не рыдала больше, но с ней сделались озноб и дрожь. Марья Дмитриевна подложила ей подушку, накрыла ее двумя одеялами и сама принесла ей липового цвета, но Наташа не откликнулась ей. – Ну пускай спит, – сказала Марья Дмитриевна, уходя из комнаты, думая, что она спит. Но Наташа не спала и остановившимися раскрытыми глазами из бледного лица прямо смотрела перед собою. Всю эту ночь Наташа не спала, и не плакала, и не говорила с Соней, несколько раз встававшей и подходившей к ней.
На другой день к завтраку, как и обещал граф Илья Андреич, он приехал из Подмосковной. Он был очень весел: дело с покупщиком ладилось и ничто уже не задерживало его теперь в Москве и в разлуке с графиней, по которой он соскучился. Марья Дмитриевна встретила его и объявила ему, что Наташа сделалась очень нездорова вчера, что посылали за доктором, но что теперь ей лучше. Наташа в это утро не выходила из своей комнаты. С поджатыми растрескавшимися губами, сухими остановившимися глазами, она сидела у окна и беспокойно вглядывалась в проезжающих по улице и торопливо оглядывалась на входивших в комнату. Она очевидно ждала известий об нем, ждала, что он сам приедет или напишет ей.
Когда граф взошел к ней, она беспокойно оборотилась на звук его мужских шагов, и лицо ее приняло прежнее холодное и даже злое выражение. Она даже не поднялась на встречу ему.
– Что с тобой, мой ангел, больна? – спросил граф. Наташа помолчала.
– Да, больна, – отвечала она.
На беспокойные расспросы графа о том, почему она такая убитая и не случилось ли чего нибудь с женихом, она уверяла его, что ничего, и просила его не беспокоиться. Марья Дмитриевна подтвердила графу уверения Наташи, что ничего не случилось. Граф, судя по мнимой болезни, по расстройству дочери, по сконфуженным лицам Сони и Марьи Дмитриевны, ясно видел, что в его отсутствие должно было что нибудь случиться: но ему так страшно было думать, что что нибудь постыдное случилось с его любимою дочерью, он так любил свое веселое спокойствие, что он избегал расспросов и всё старался уверить себя, что ничего особенного не было и только тужил о том, что по случаю ее нездоровья откладывался их отъезд в деревню.
Со дня приезда своей жены в Москву Пьер сбирался уехать куда нибудь, только чтобы не быть с ней. Вскоре после приезда Ростовых в Москву, впечатление, которое производила на него Наташа, заставило его поторопиться исполнить свое намерение. Он поехал в Тверь ко вдове Иосифа Алексеевича, которая обещала давно передать ему бумаги покойного.
Когда Пьер вернулся в Москву, ему подали письмо от Марьи Дмитриевны, которая звала его к себе по весьма важному делу, касающемуся Андрея Болконского и его невесты. Пьер избегал Наташи. Ему казалось, что он имел к ней чувство более сильное, чем то, которое должен был иметь женатый человек к невесте своего друга. И какая то судьба постоянно сводила его с нею.
«Что такое случилось? И какое им до меня дело? думал он, одеваясь, чтобы ехать к Марье Дмитриевне. Поскорее бы приехал князь Андрей и женился бы на ней!» думал Пьер дорогой к Ахросимовой.
На Тверском бульваре кто то окликнул его.
– Пьер! Давно приехал? – прокричал ему знакомый голос. Пьер поднял голову. В парных санях, на двух серых рысаках, закидывающих снегом головашки саней, промелькнул Анатоль с своим всегдашним товарищем Макариным. Анатоль сидел прямо, в классической позе военных щеголей, закутав низ лица бобровым воротником и немного пригнув голову. Лицо его было румяно и свежо, шляпа с белым плюмажем была надета на бок, открывая завитые, напомаженные и осыпанные мелким снегом волосы.
«И право, вот настоящий мудрец! подумал Пьер, ничего не видит дальше настоящей минуты удовольствия, ничто не тревожит его, и оттого всегда весел, доволен и спокоен. Что бы я дал, чтобы быть таким как он!» с завистью подумал Пьер.
В передней Ахросимовой лакей, снимая с Пьера его шубу, сказал, что Марья Дмитриевна просят к себе в спальню.
Отворив дверь в залу, Пьер увидал Наташу, сидевшую у окна с худым, бледным и злым лицом. Она оглянулась на него, нахмурилась и с выражением холодного достоинства вышла из комнаты.
– Что случилось? – спросил Пьер, входя к Марье Дмитриевне.
– Хорошие дела, – отвечала Марья Дмитриевна: – пятьдесят восемь лет прожила на свете, такого сраму не видала. – И взяв с Пьера честное слово молчать обо всем, что он узнает, Марья Дмитриевна сообщила ему, что Наташа отказала своему жениху без ведома родителей, что причиной этого отказа был Анатоль Курагин, с которым сводила ее жена Пьера, и с которым она хотела бежать в отсутствие своего отца, с тем, чтобы тайно обвенчаться.
Пьер приподняв плечи и разинув рот слушал то, что говорила ему Марья Дмитриевна, не веря своим ушам. Невесте князя Андрея, так сильно любимой, этой прежде милой Наташе Ростовой, променять Болконского на дурака Анатоля, уже женатого (Пьер знал тайну его женитьбы), и так влюбиться в него, чтобы согласиться бежать с ним! – Этого Пьер не мог понять и не мог себе представить.
Милое впечатление Наташи, которую он знал с детства, не могло соединиться в его душе с новым представлением о ее низости, глупости и жестокости. Он вспомнил о своей жене. «Все они одни и те же», сказал он сам себе, думая, что не ему одному достался печальный удел быть связанным с гадкой женщиной. Но ему всё таки до слез жалко было князя Андрея, жалко было его гордости. И чем больше он жалел своего друга, тем с большим презрением и даже отвращением думал об этой Наташе, с таким выражением холодного достоинства сейчас прошедшей мимо него по зале. Он не знал, что душа Наташи была преисполнена отчаяния, стыда, унижения, и что она не виновата была в том, что лицо ее нечаянно выражало спокойное достоинство и строгость.
– Да как обвенчаться! – проговорил Пьер на слова Марьи Дмитриевны. – Он не мог обвенчаться: он женат.
– Час от часу не легче, – проговорила Марья Дмитриевна. – Хорош мальчик! То то мерзавец! А она ждет, второй день ждет. По крайней мере ждать перестанет, надо сказать ей.
Узнав от Пьера подробности женитьбы Анатоля, излив свой гнев на него ругательными словами, Марья Дмитриевна сообщила ему то, для чего она вызвала его. Марья Дмитриевна боялась, чтобы граф или Болконский, который мог всякую минуту приехать, узнав дело, которое она намерена была скрыть от них, не вызвали на дуэль Курагина, и потому просила его приказать от ее имени его шурину уехать из Москвы и не сметь показываться ей на глаза. Пьер обещал ей исполнить ее желание, только теперь поняв опасность, которая угрожала и старому графу, и Николаю, и князю Андрею. Кратко и точно изложив ему свои требования, она выпустила его в гостиную. – Смотри же, граф ничего не знает. Ты делай, как будто ничего не знаешь, – сказала она ему. – А я пойду сказать ей, что ждать нечего! Да оставайся обедать, коли хочешь, – крикнула Марья Дмитриевна Пьеру.
Пьер встретил старого графа. Он был смущен и расстроен. В это утро Наташа сказала ему, что она отказала Болконскому.
– Беда, беда, mon cher, – говорил он Пьеру, – беда с этими девками без матери; уж я так тужу, что приехал. Я с вами откровенен буду. Слышали, отказала жениху, ни у кого не спросивши ничего. Оно, положим, я никогда этому браку очень не радовался. Положим, он хороший человек, но что ж, против воли отца счастья бы не было, и Наташа без женихов не останется. Да всё таки долго уже так продолжалось, да и как же это без отца, без матери, такой шаг! А теперь больна, и Бог знает, что! Плохо, граф, плохо с дочерьми без матери… – Пьер видел, что граф был очень расстроен, старался перевести разговор на другой предмет, но граф опять возвращался к своему горю.
Соня с встревоженным лицом вошла в гостиную.
– Наташа не совсем здорова; она в своей комнате и желала бы вас видеть. Марья Дмитриевна у нее и просит вас тоже.
– Да ведь вы очень дружны с Болконским, верно что нибудь передать хочет, – сказал граф. – Ах, Боже мой, Боже мой! Как всё хорошо было! – И взявшись за редкие виски седых волос, граф вышел из комнаты.
Марья Дмитриевна объявила Наташе о том, что Анатоль был женат. Наташа не хотела верить ей и требовала подтверждения этого от самого Пьера. Соня сообщила это Пьеру в то время, как она через коридор провожала его в комнату Наташи.
Наташа, бледная, строгая сидела подле Марьи Дмитриевны и от самой двери встретила Пьера лихорадочно блестящим, вопросительным взглядом. Она не улыбнулась, не кивнула ему головой, она только упорно смотрела на него, и взгляд ее спрашивал его только про то: друг ли он или такой же враг, как и все другие, по отношению к Анатолю. Сам по себе Пьер очевидно не существовал для нее.
– Он всё знает, – сказала Марья Дмитриевна, указывая на Пьера и обращаясь к Наташе. – Он пускай тебе скажет, правду ли я говорила.
Наташа, как подстреленный, загнанный зверь смотрит на приближающихся собак и охотников, смотрела то на того, то на другого.
– Наталья Ильинична, – начал Пьер, опустив глаза и испытывая чувство жалости к ней и отвращения к той операции, которую он должен был делать, – правда это или не правда, это для вас должно быть всё равно, потому что…
– Так это не правда, что он женат!
– Нет, это правда.
– Он женат был и давно? – спросила она, – честное слово?
Пьер дал ей честное слово.
– Он здесь еще? – спросила она быстро.
– Да, я его сейчас видел.
Она очевидно была не в силах говорить и делала руками знаки, чтобы оставили ее.
Пьер не остался обедать, а тотчас же вышел из комнаты и уехал. Он поехал отыскивать по городу Анатоля Курагина, при мысли о котором теперь вся кровь у него приливала к сердцу и он испытывал затруднение переводить дыхание. На горах, у цыган, у Comoneno – его не было. Пьер поехал в клуб.
В клубе всё шло своим обыкновенным порядком: гости, съехавшиеся обедать, сидели группами и здоровались с Пьером и говорили о городских новостях. Лакей, поздоровавшись с ним, доложил ему, зная его знакомство и привычки, что место ему оставлено в маленькой столовой, что князь Михаил Захарыч в библиотеке, а Павел Тимофеич не приезжали еще. Один из знакомых Пьера между разговором о погоде спросил у него, слышал ли он о похищении Курагиным Ростовой, про которое говорят в городе, правда ли это? Пьер, засмеявшись, сказал, что это вздор, потому что он сейчас только от Ростовых. Он спрашивал у всех про Анатоля; ему сказал один, что не приезжал еще, другой, что он будет обедать нынче. Пьеру странно было смотреть на эту спокойную, равнодушную толпу людей, не знавшую того, что делалось у него в душе. Он прошелся по зале, дождался пока все съехались, и не дождавшись Анатоля, не стал обедать и поехал домой.
Анатоль, которого он искал, в этот день обедал у Долохова и совещался с ним о том, как поправить испорченное дело. Ему казалось необходимо увидаться с Ростовой. Вечером он поехал к сестре, чтобы переговорить с ней о средствах устроить это свидание. Когда Пьер, тщетно объездив всю Москву, вернулся домой, камердинер доложил ему, что князь Анатоль Васильич у графини. Гостиная графини была полна гостей.
Пьер не здороваясь с женою, которую он не видал после приезда (она больше чем когда нибудь ненавистна была ему в эту минуту), вошел в гостиную и увидав Анатоля подошел к нему.
– Ah, Pierre, – сказала графиня, подходя к мужу. – Ты не знаешь в каком положении наш Анатоль… – Она остановилась, увидав в опущенной низко голове мужа, в его блестящих глазах, в его решительной походке то страшное выражение бешенства и силы, которое она знала и испытала на себе после дуэли с Долоховым.
– Где вы – там разврат, зло, – сказал Пьер жене. – Анатоль, пойдемте, мне надо поговорить с вами, – сказал он по французски.
Анатоль оглянулся на сестру и покорно встал, готовый следовать за Пьером.
Пьер, взяв его за руку, дернул к себе и пошел из комнаты.
– Si vous vous permettez dans mon salon, [Если вы позволите себе в моей гостиной,] – шопотом проговорила Элен; но Пьер, не отвечая ей вышел из комнаты.
Анатоль шел за ним обычной, молодцоватой походкой. Но на лице его было заметно беспокойство.
Войдя в свой кабинет, Пьер затворил дверь и обратился к Анатолю, не глядя на него.
– Вы обещали графине Ростовой жениться на ней и хотели увезти ее?
– Мой милый, – отвечал Анатоль по французски (как и шел весь разговор), я не считаю себя обязанным отвечать на допросы, делаемые в таком тоне.
Лицо Пьера, и прежде бледное, исказилось бешенством. Он схватил своей большой рукой Анатоля за воротник мундира и стал трясти из стороны в сторону до тех пор, пока лицо Анатоля не приняло достаточное выражение испуга.
– Когда я говорю, что мне надо говорить с вами… – повторял Пьер.
– Ну что, это глупо. А? – сказал Анатоль, ощупывая оторванную с сукном пуговицу воротника.
– Вы негодяй и мерзавец, и не знаю, что меня воздерживает от удовольствия разможжить вам голову вот этим, – говорил Пьер, – выражаясь так искусственно потому, что он говорил по французски. Он взял в руку тяжелое пресспапье и угрожающе поднял и тотчас же торопливо положил его на место.
– Обещали вы ей жениться?
– Я, я, я не думал; впрочем я никогда не обещался, потому что…
Пьер перебил его. – Есть у вас письма ее? Есть у вас письма? – повторял Пьер, подвигаясь к Анатолю.
Анатоль взглянул на него и тотчас же, засунув руку в карман, достал бумажник.
Пьер взял подаваемое ему письмо и оттолкнув стоявший на дороге стол повалился на диван.
– Je ne serai pas violent, ne craignez rien, [Не бойтесь, я насилия не употреблю,] – сказал Пьер, отвечая на испуганный жест Анатоля. – Письма – раз, – сказал Пьер, как будто повторяя урок для самого себя. – Второе, – после минутного молчания продолжал он, опять вставая и начиная ходить, – вы завтра должны уехать из Москвы.
– Но как же я могу…
– Третье, – не слушая его, продолжал Пьер, – вы никогда ни слова не должны говорить о том, что было между вами и графиней. Этого, я знаю, я не могу запретить вам, но ежели в вас есть искра совести… – Пьер несколько раз молча прошел по комнате. Анатоль сидел у стола и нахмурившись кусал себе губы.
– Вы не можете не понять наконец, что кроме вашего удовольствия есть счастье, спокойствие других людей, что вы губите целую жизнь из того, что вам хочется веселиться. Забавляйтесь с женщинами подобными моей супруге – с этими вы в своем праве, они знают, чего вы хотите от них. Они вооружены против вас тем же опытом разврата; но обещать девушке жениться на ней… обмануть, украсть… Как вы не понимаете, что это так же подло, как прибить старика или ребенка!…
Пьер замолчал и взглянул на Анатоля уже не гневным, но вопросительным взглядом.
– Этого я не знаю. А? – сказал Анатоль, ободряясь по мере того, как Пьер преодолевал свой гнев. – Этого я не знаю и знать не хочу, – сказал он, не глядя на Пьера и с легким дрожанием нижней челюсти, – но вы сказали мне такие слова: подло и тому подобное, которые я comme un homme d'honneur [как честный человек] никому не позволю.
Пьер с удивлением посмотрел на него, не в силах понять, чего ему было нужно.
– Хотя это и было с глазу на глаз, – продолжал Анатоль, – но я не могу…
– Что ж, вам нужно удовлетворение? – насмешливо сказал Пьер.
– По крайней мере вы можете взять назад свои слова. А? Ежели вы хотите, чтоб я исполнил ваши желанья. А?
– Беру, беру назад, – проговорил Пьер и прошу вас извинить меня. Пьер взглянул невольно на оторванную пуговицу. – И денег, ежели вам нужно на дорогу. – Анатоль улыбнулся.
Это выражение робкой и подлой улыбки, знакомой ему по жене, взорвало Пьера.
– О, подлая, бессердечная порода! – проговорил он и вышел из комнаты.
На другой день Анатоль уехал в Петербург.
Пьер поехал к Марье Дмитриевне, чтобы сообщить об исполнении ее желанья – об изгнании Курагина из Москвы. Весь дом был в страхе и волнении. Наташа была очень больна, и, как Марья Дмитриевна под секретом сказала ему, она в ту же ночь, как ей было объявлено, что Анатоль женат, отравилась мышьяком, который она тихонько достала. Проглотив его немного, она так испугалась, что разбудила Соню и объявила ей то, что она сделала. Во время были приняты нужные меры против яда, и теперь она была вне опасности; но всё таки слаба так, что нельзя было думать везти ее в деревню и послано было за графиней. Пьер видел растерянного графа и заплаканную Соню, но не мог видеть Наташи.
Пьер в этот день обедал в клубе и со всех сторон слышал разговоры о попытке похищения Ростовой и с упорством опровергал эти разговоры, уверяя всех, что больше ничего не было, как только то, что его шурин сделал предложение Ростовой и получил отказ. Пьеру казалось, что на его обязанности лежит скрыть всё дело и восстановить репутацию Ростовой.
Он со страхом ожидал возвращения князя Андрея и каждый день заезжал наведываться о нем к старому князю.
Князь Николай Андреич знал через m lle Bourienne все слухи, ходившие по городу, и прочел ту записку к княжне Марье, в которой Наташа отказывала своему жениху. Он казался веселее обыкновенного и с большим нетерпением ожидал сына.
Чрез несколько дней после отъезда Анатоля, Пьер получил записку от князя Андрея, извещавшего его о своем приезде и просившего Пьера заехать к нему.
Князь Андрей, приехав в Москву, в первую же минуту своего приезда получил от отца записку Наташи к княжне Марье, в которой она отказывала жениху (записку эту похитила у княжны Марьи и передала князю m lle Вourienne) и услышал от отца с прибавлениями рассказы о похищении Наташи.
Князь Андрей приехал вечером накануне. Пьер приехал к нему на другое утро. Пьер ожидал найти князя Андрея почти в том же положении, в котором была и Наташа, и потому он был удивлен, когда, войдя в гостиную, услыхал из кабинета громкий голос князя Андрея, оживленно говорившего что то о какой то петербургской интриге. Старый князь и другой чей то голос изредка перебивали его. Княжна Марья вышла навстречу к Пьеру. Она вздохнула, указывая глазами на дверь, где был князь Андрей, видимо желая выразить свое сочувствие к его горю; но Пьер видел по лицу княжны Марьи, что она была рада и тому, что случилось, и тому, как ее брат принял известие об измене невесты.
– Он сказал, что ожидал этого, – сказала она. – Я знаю, что гордость его не позволит ему выразить своего чувства, но всё таки лучше, гораздо лучше он перенес это, чем я ожидала. Видно, так должно было быть…
– Но неужели совершенно всё кончено? – сказал Пьер.
Княжна Марья с удивлением посмотрела на него. Она не понимала даже, как можно было об этом спрашивать. Пьер вошел в кабинет. Князь Андрей, весьма изменившийся, очевидно поздоровевший, но с новой, поперечной морщиной между бровей, в штатском платье, стоял против отца и князя Мещерского и горячо спорил, делая энергические жесты. Речь шла о Сперанском, известие о внезапной ссылке и мнимой измене которого только что дошло до Москвы.
– Теперь судят и обвиняют его (Сперанского) все те, которые месяц тому назад восхищались им, – говорил князь Андрей, – и те, которые не в состоянии были понимать его целей. Судить человека в немилости очень легко и взваливать на него все ошибки другого; а я скажу, что ежели что нибудь сделано хорошего в нынешнее царствованье, то всё хорошее сделано им – им одним. – Он остановился, увидав Пьера. Лицо его дрогнуло и тотчас же приняло злое выражение. – И потомство отдаст ему справедливость, – договорил он, и тотчас же обратился к Пьеру.
– Ну ты как? Все толстеешь, – говорил он оживленно, но вновь появившаяся морщина еще глубже вырезалась на его лбу. – Да, я здоров, – отвечал он на вопрос Пьера и усмехнулся. Пьеру ясно было, что усмешка его говорила: «здоров, но здоровье мое никому не нужно». Сказав несколько слов с Пьером об ужасной дороге от границ Польши, о том, как он встретил в Швейцарии людей, знавших Пьера, и о господине Десале, которого он воспитателем для сына привез из за границы, князь Андрей опять с горячностью вмешался в разговор о Сперанском, продолжавшийся между двумя стариками.
– Ежели бы была измена и были бы доказательства его тайных сношений с Наполеоном, то их всенародно объявили бы – с горячностью и поспешностью говорил он. – Я лично не люблю и не любил Сперанского, но я люблю справедливость. – Пьер узнавал теперь в своем друге слишком знакомую ему потребность волноваться и спорить о деле для себя чуждом только для того, чтобы заглушить слишком тяжелые задушевные мысли.
Когда князь Мещерский уехал, князь Андрей взял под руку Пьера и пригласил его в комнату, которая была отведена для него. В комнате была разбита кровать, лежали раскрытые чемоданы и сундуки. Князь Андрей подошел к одному из них и достал шкатулку. Из шкатулки он достал связку в бумаге. Он всё делал молча и очень быстро. Он приподнялся, прокашлялся. Лицо его было нахмурено и губы поджаты.
– Прости меня, ежели я тебя утруждаю… – Пьер понял, что князь Андрей хотел говорить о Наташе, и широкое лицо его выразило сожаление и сочувствие. Это выражение лица Пьера рассердило князя Андрея; он решительно, звонко и неприятно продолжал: – Я получил отказ от графини Ростовой, и до меня дошли слухи об искании ее руки твоим шурином, или тому подобное. Правда ли это?
– И правда и не правда, – начал Пьер; но князь Андрей перебил его.
– Вот ее письма и портрет, – сказал он. Он взял связку со стола и передал Пьеру.
– Отдай это графине… ежели ты увидишь ее.
– Она очень больна, – сказал Пьер.
– Так она здесь еще? – сказал князь Андрей. – А князь Курагин? – спросил он быстро.
– Он давно уехал. Она была при смерти…
– Очень сожалею об ее болезни, – сказал князь Андрей. – Он холодно, зло, неприятно, как его отец, усмехнулся.
– Но господин Курагин, стало быть, не удостоил своей руки графиню Ростову? – сказал князь Андрей. Он фыркнул носом несколько раз.
– Он не мог жениться, потому что он был женат, – сказал Пьер.
Князь Андрей неприятно засмеялся, опять напоминая своего отца.
– А где же он теперь находится, ваш шурин, могу ли я узнать? – сказал он.
– Он уехал в Петер…. впрочем я не знаю, – сказал Пьер.
– Ну да это всё равно, – сказал князь Андрей. – Передай графине Ростовой, что она была и есть совершенно свободна, и что я желаю ей всего лучшего.
Пьер взял в руки связку бумаг. Князь Андрей, как будто вспоминая, не нужно ли ему сказать еще что нибудь или ожидая, не скажет ли чего нибудь Пьер, остановившимся взглядом смотрел на него.
– Послушайте, помните вы наш спор в Петербурге, – сказал Пьер, помните о…
– Помню, – поспешно отвечал князь Андрей, – я говорил, что падшую женщину надо простить, но я не говорил, что я могу простить. Я не могу.
– Разве можно это сравнивать?… – сказал Пьер. Князь Андрей перебил его. Он резко закричал:
– Да, опять просить ее руки, быть великодушным, и тому подобное?… Да, это очень благородно, но я не способен итти sur les brisees de monsieur [итти по стопам этого господина]. – Ежели ты хочешь быть моим другом, не говори со мною никогда про эту… про всё это. Ну, прощай. Так ты передашь…
Пьер вышел и пошел к старому князю и княжне Марье.
Старик казался оживленнее обыкновенного. Княжна Марья была такая же, как и всегда, но из за сочувствия к брату, Пьер видел в ней радость к тому, что свадьба ее брата расстроилась. Глядя на них, Пьер понял, какое презрение и злобу они имели все против Ростовых, понял, что нельзя было при них даже и упоминать имя той, которая могла на кого бы то ни было променять князя Андрея.
За обедом речь зашла о войне, приближение которой уже становилось очевидно. Князь Андрей не умолкая говорил и спорил то с отцом, то с Десалем, швейцарцем воспитателем, и казался оживленнее обыкновенного, тем оживлением, которого нравственную причину так хорошо знал Пьер.
В этот же вечер, Пьер поехал к Ростовым, чтобы исполнить свое поручение. Наташа была в постели, граф был в клубе, и Пьер, передав письма Соне, пошел к Марье Дмитриевне, интересовавшейся узнать о том, как князь Андрей принял известие. Через десять минут Соня вошла к Марье Дмитриевне.
– Наташа непременно хочет видеть графа Петра Кирилловича, – сказала она.
– Да как же, к ней что ль его свести? Там у вас не прибрано, – сказала Марья Дмитриевна.
– Нет, она оделась и вышла в гостиную, – сказала Соня.
Марья Дмитриевна только пожала плечами.
– Когда это графиня приедет, измучила меня совсем. Ты смотри ж, не говори ей всего, – обратилась она к Пьеру. – И бранить то ее духу не хватает, так жалка, так жалка!
Наташа, исхудавшая, с бледным и строгим лицом (совсем не пристыженная, какою ее ожидал Пьер) стояла по середине гостиной. Когда Пьер показался в двери, она заторопилась, очевидно в нерешительности, подойти ли к нему или подождать его.
Пьер поспешно подошел к ней. Он думал, что она ему, как всегда, подаст руку; но она, близко подойдя к нему, остановилась, тяжело дыша и безжизненно опустив руки, совершенно в той же позе, в которой она выходила на середину залы, чтоб петь, но совсем с другим выражением.
– Петр Кирилыч, – начала она быстро говорить – князь Болконский был вам друг, он и есть вам друг, – поправилась она (ей казалось, что всё только было, и что теперь всё другое). – Он говорил мне тогда, чтобы обратиться к вам…
Пьер молча сопел носом, глядя на нее. Он до сих пор в душе своей упрекал и старался презирать ее; но теперь ему сделалось так жалко ее, что в душе его не было места упреку.
– Он теперь здесь, скажите ему… чтобы он прост… простил меня. – Она остановилась и еще чаще стала дышать, но не плакала.
– Да… я скажу ему, – говорил Пьер, но… – Он не знал, что сказать.
Наташа видимо испугалась той мысли, которая могла притти Пьеру.
– Нет, я знаю, что всё кончено, – сказала она поспешно. – Нет, это не может быть никогда. Меня мучает только зло, которое я ему сделала. Скажите только ему, что я прошу его простить, простить, простить меня за всё… – Она затряслась всем телом и села на стул.
Еще никогда не испытанное чувство жалости переполнило душу Пьера.
– Я скажу ему, я всё еще раз скажу ему, – сказал Пьер; – но… я бы желал знать одно…
«Что знать?» спросил взгляд Наташи.
– Я бы желал знать, любили ли вы… – Пьер не знал как назвать Анатоля и покраснел при мысли о нем, – любили ли вы этого дурного человека?
– Не называйте его дурным, – сказала Наташа. – Но я ничего – ничего не знаю… – Она опять заплакала.
И еще больше чувство жалости, нежности и любви охватило Пьера. Он слышал как под очками его текли слезы и надеялся, что их не заметят.
– Не будем больше говорить, мой друг, – сказал Пьер.
Так странно вдруг для Наташи показался этот его кроткий, нежный, задушевный голос.
– Не будем говорить, мой друг, я всё скажу ему; но об одном прошу вас – считайте меня своим другом, и ежели вам нужна помощь, совет, просто нужно будет излить свою душу кому нибудь – не теперь, а когда у вас ясно будет в душе – вспомните обо мне. – Он взял и поцеловал ее руку. – Я счастлив буду, ежели в состоянии буду… – Пьер смутился.
– Не говорите со мной так: я не стою этого! – вскрикнула Наташа и хотела уйти из комнаты, но Пьер удержал ее за руку. Он знал, что ему нужно что то еще сказать ей. Но когда он сказал это, он удивился сам своим словам.
– Перестаньте, перестаньте, вся жизнь впереди для вас, – сказал он ей.
– Для меня? Нет! Для меня всё пропало, – сказала она со стыдом и самоунижением.
– Все пропало? – повторил он. – Ежели бы я был не я, а красивейший, умнейший и лучший человек в мире, и был бы свободен, я бы сию минуту на коленях просил руки и любви вашей.
Наташа в первый раз после многих дней заплакала слезами благодарности и умиления и взглянув на Пьера вышла из комнаты.
Пьер тоже вслед за нею почти выбежал в переднюю, удерживая слезы умиления и счастья, давившие его горло, не попадая в рукава надел шубу и сел в сани.
– Теперь куда прикажете? – спросил кучер.
«Куда? спросил себя Пьер. Куда же можно ехать теперь? Неужели в клуб или гости?» Все люди казались так жалки, так бедны в сравнении с тем чувством умиления и любви, которое он испытывал; в сравнении с тем размягченным, благодарным взглядом, которым она последний раз из за слез взглянула на него.
– Домой, – сказал Пьер, несмотря на десять градусов мороза распахивая медвежью шубу на своей широкой, радостно дышавшей груди.
Было морозно и ясно. Над грязными, полутемными улицами, над черными крышами стояло темное, звездное небо. Пьер, только глядя на небо, не чувствовал оскорбительной низости всего земного в сравнении с высотою, на которой находилась его душа. При въезде на Арбатскую площадь, огромное пространство звездного темного неба открылось глазам Пьера. Почти в середине этого неба над Пречистенским бульваром, окруженная, обсыпанная со всех сторон звездами, но отличаясь от всех близостью к земле, белым светом, и длинным, поднятым кверху хвостом, стояла огромная яркая комета 1812 го года, та самая комета, которая предвещала, как говорили, всякие ужасы и конец света. Но в Пьере светлая звезда эта с длинным лучистым хвостом не возбуждала никакого страшного чувства. Напротив Пьер радостно, мокрыми от слез глазами, смотрел на эту светлую звезду, которая, как будто, с невыразимой быстротой пролетев неизмеримые пространства по параболической линии, вдруг, как вонзившаяся стрела в землю, влепилась тут в одно избранное ею место, на черном небе, и остановилась, энергично подняв кверху хвост, светясь и играя своим белым светом между бесчисленными другими, мерцающими звездами. Пьеру казалось, что эта звезда вполне отвечала тому, что было в его расцветшей к новой жизни, размягченной и ободренной душе.
С конца 1811 го года началось усиленное вооружение и сосредоточение сил Западной Европы, и в 1812 году силы эти – миллионы людей (считая тех, которые перевозили и кормили армию) двинулись с Запада на Восток, к границам России, к которым точно так же с 1811 го года стягивались силы России. 12 июня силы Западной Европы перешли границы России, и началась война, то есть совершилось противное человеческому разуму и всей человеческой природе событие. Миллионы людей совершали друг, против друга такое бесчисленное количество злодеяний, обманов, измен, воровства, подделок и выпуска фальшивых ассигнаций, грабежей, поджогов и убийств, которого в целые века не соберет летопись всех судов мира и на которые, в этот период времени, люди, совершавшие их, не смотрели как на преступления.
Что произвело это необычайное событие? Какие были причины его? Историки с наивной уверенностью говорят, что причинами этого события были обида, нанесенная герцогу Ольденбургскому, несоблюдение континентальной системы, властолюбие Наполеона, твердость Александра, ошибки дипломатов и т. п.
Следовательно, стоило только Меттерниху, Румянцеву или Талейрану, между выходом и раутом, хорошенько постараться и написать поискуснее бумажку или Наполеону написать к Александру: Monsieur mon frere, je consens a rendre le duche au duc d'Oldenbourg, [Государь брат мой, я соглашаюсь возвратить герцогство Ольденбургскому герцогу.] – и войны бы не было.
Понятно, что таким представлялось дело современникам. Понятно, что Наполеону казалось, что причиной войны были интриги Англии (как он и говорил это на острове Св. Елены); понятно, что членам английской палаты казалось, что причиной войны было властолюбие Наполеона; что принцу Ольденбургскому казалось, что причиной войны было совершенное против него насилие; что купцам казалось, что причиной войны была континентальная система, разорявшая Европу, что старым солдатам и генералам казалось, что главной причиной была необходимость употребить их в дело; легитимистам того времени то, что необходимо было восстановить les bons principes [хорошие принципы], а дипломатам того времени то, что все произошло оттого, что союз России с Австрией в 1809 году не был достаточно искусно скрыт от Наполеона и что неловко был написан memorandum за № 178. Понятно, что эти и еще бесчисленное, бесконечное количество причин, количество которых зависит от бесчисленного различия точек зрения, представлялось современникам; но для нас – потомков, созерцающих во всем его объеме громадность совершившегося события и вникающих в его простой и страшный смысл, причины эти представляются недостаточными. Для нас непонятно, чтобы миллионы людей христиан убивали и мучили друг друга, потому что Наполеон был властолюбив, Александр тверд, политика Англии хитра и герцог Ольденбургский обижен. Нельзя понять, какую связь имеют эти обстоятельства с самым фактом убийства и насилия; почему вследствие того, что герцог обижен, тысячи людей с другого края Европы убивали и разоряли людей Смоленской и Московской губерний и были убиваемы ими.
Для нас, потомков, – не историков, не увлеченных процессом изыскания и потому с незатемненным здравым смыслом созерцающих событие, причины его представляются в неисчислимом количестве. Чем больше мы углубляемся в изыскание причин, тем больше нам их открывается, и всякая отдельно взятая причина или целый ряд причин представляются нам одинаково справедливыми сами по себе, и одинаково ложными по своей ничтожности в сравнении с громадностью события, и одинаково ложными по недействительности своей (без участия всех других совпавших причин) произвести совершившееся событие. Такой же причиной, как отказ Наполеона отвести свои войска за Вислу и отдать назад герцогство Ольденбургское, представляется нам и желание или нежелание первого французского капрала поступить на вторичную службу: ибо, ежели бы он не захотел идти на службу и не захотел бы другой, и третий, и тысячный капрал и солдат, настолько менее людей было бы в войске Наполеона, и войны не могло бы быть.
Ежели бы Наполеон не оскорбился требованием отступить за Вислу и не велел наступать войскам, не было бы войны; но ежели бы все сержанты не пожелали поступить на вторичную службу, тоже войны не могло бы быть. Тоже не могло бы быть войны, ежели бы не было интриг Англии, и не было бы принца Ольденбургского и чувства оскорбления в Александре, и не было бы самодержавной власти в России, и не было бы французской революции и последовавших диктаторства и империи, и всего того, что произвело французскую революцию, и так далее. Без одной из этих причин ничего не могло бы быть. Стало быть, причины эти все – миллиарды причин – совпали для того, чтобы произвести то, что было. И, следовательно, ничто не было исключительной причиной события, а событие должно было совершиться только потому, что оно должно было совершиться. Должны были миллионы людей, отрекшись от своих человеческих чувств и своего разума, идти на Восток с Запада и убивать себе подобных, точно так же, как несколько веков тому назад с Востока на Запад шли толпы людей, убивая себе подобных.
Действия Наполеона и Александра, от слова которых зависело, казалось, чтобы событие совершилось или не совершилось, – были так же мало произвольны, как и действие каждого солдата, шедшего в поход по жребию или по набору. Это не могло быть иначе потому, что для того, чтобы воля Наполеона и Александра (тех людей, от которых, казалось, зависело событие) была исполнена, необходимо было совпадение бесчисленных обстоятельств, без одного из которых событие не могло бы совершиться. Необходимо было, чтобы миллионы людей, в руках которых была действительная сила, солдаты, которые стреляли, везли провиант и пушки, надо было, чтобы они согласились исполнить эту волю единичных и слабых людей и были приведены к этому бесчисленным количеством сложных, разнообразных причин.
Фатализм в истории неизбежен для объяснения неразумных явлений (то есть тех, разумность которых мы не понимаем). Чем более мы стараемся разумно объяснить эти явления в истории, тем они становятся для нас неразумнее и непонятнее.
Каждый человек живет для себя, пользуется свободой для достижения своих личных целей и чувствует всем существом своим, что он может сейчас сделать или не сделать такое то действие; но как скоро он сделает его, так действие это, совершенное в известный момент времени, становится невозвратимым и делается достоянием истории, в которой оно имеет не свободное, а предопределенное значение.
Есть две стороны жизни в каждом человеке: жизнь личная, которая тем более свободна, чем отвлеченнее ее интересы, и жизнь стихийная, роевая, где человек неизбежно исполняет предписанные ему законы.
Человек сознательно живет для себя, но служит бессознательным орудием для достижения исторических, общечеловеческих целей. Совершенный поступок невозвратим, и действие его, совпадая во времени с миллионами действий других людей, получает историческое значение. Чем выше стоит человек на общественной лестнице, чем с большими людьми он связан, тем больше власти он имеет на других людей, тем очевиднее предопределенность и неизбежность каждого его поступка.
«Сердце царево в руце божьей».
Царь – есть раб истории.
История, то есть бессознательная, общая, роевая жизнь человечества, всякой минутой жизни царей пользуется для себя как орудием для своих целей.
Наполеон, несмотря на то, что ему более чем когда нибудь, теперь, в 1812 году, казалось, что от него зависело verser или не verser le sang de ses peuples [проливать или не проливать кровь своих народов] (как в последнем письме писал ему Александр), никогда более как теперь не подлежал тем неизбежным законам, которые заставляли его (действуя в отношении себя, как ему казалось, по своему произволу) делать для общего дела, для истории то, что должно было совершиться.
Люди Запада двигались на Восток для того, чтобы убивать друг друга. И по закону совпадения причин подделались сами собою и совпали с этим событием тысячи мелких причин для этого движения и для войны: укоры за несоблюдение континентальной системы, и герцог Ольденбургский, и движение войск в Пруссию, предпринятое (как казалось Наполеону) для того только, чтобы достигнуть вооруженного мира, и любовь и привычка французского императора к войне, совпавшая с расположением его народа, увлечение грандиозностью приготовлений, и расходы по приготовлению, и потребность приобретения таких выгод, которые бы окупили эти расходы, и одурманившие почести в Дрездене, и дипломатические переговоры, которые, по взгляду современников, были ведены с искренним желанием достижения мира и которые только уязвляли самолюбие той и другой стороны, и миллионы миллионов других причин, подделавшихся под имеющее совершиться событие, совпавших с ним.
Когда созрело яблоко и падает, – отчего оно падает? Оттого ли, что тяготеет к земле, оттого ли, что засыхает стержень, оттого ли, что сушится солнцем, что тяжелеет, что ветер трясет его, оттого ли, что стоящему внизу мальчику хочется съесть его?
Ничто не причина. Все это только совпадение тех условий, при которых совершается всякое жизненное, органическое, стихийное событие. И тот ботаник, который найдет, что яблоко падает оттого, что клетчатка разлагается и тому подобное, будет так же прав, и так же не прав, как и тот ребенок, стоящий внизу, который скажет, что яблоко упало оттого, что ему хотелось съесть его и что он молился об этом. Так же прав и не прав будет тот, кто скажет, что Наполеон пошел в Москву потому, что он захотел этого, и оттого погиб, что Александр захотел его погибели: как прав и не прав будет тот, кто скажет, что завалившаяся в миллион пудов подкопанная гора упала оттого, что последний работник ударил под нее последний раз киркою. В исторических событиях так называемые великие люди суть ярлыки, дающие наименований событию, которые, так же как ярлыки, менее всего имеют связи с самым событием.
Каждое действие их, кажущееся им произвольным для самих себя, в историческом смысле непроизвольно, а находится в связи со всем ходом истории и определено предвечно.
29 го мая Наполеон выехал из Дрездена, где он пробыл три недели, окруженный двором, составленным из принцев, герцогов, королей и даже одного императора. Наполеон перед отъездом обласкал принцев, королей и императора, которые того заслуживали, побранил королей и принцев, которыми он был не вполне доволен, одарил своими собственными, то есть взятыми у других королей, жемчугами и бриллиантами императрицу австрийскую и, нежно обняв императрицу Марию Луизу, как говорит его историк, оставил ее огорченною разлукой, которую она – эта Мария Луиза, считавшаяся его супругой, несмотря на то, что в Париже оставалась другая супруга, – казалось, не в силах была перенести. Несмотря на то, что дипломаты еще твердо верили в возможность мира и усердно работали с этой целью, несмотря на то, что император Наполеон сам писал письмо императору Александру, называя его Monsieur mon frere [Государь брат мой] и искренно уверяя, что он не желает войны и что всегда будет любить и уважать его, – он ехал к армии и отдавал на каждой станции новые приказания, имевшие целью торопить движение армии от запада к востоку. Он ехал в дорожной карете, запряженной шестериком, окруженный пажами, адъютантами и конвоем, по тракту на Позен, Торн, Данциг и Кенигсберг. В каждом из этих городов тысячи людей с трепетом и восторгом встречали его.
Армия подвигалась с запада на восток, и переменные шестерни несли его туда же. 10 го июня он догнал армию и ночевал в Вильковисском лесу, в приготовленной для него квартире, в имении польского графа.
На другой день Наполеон, обогнав армию, в коляске подъехал к Неману и, с тем чтобы осмотреть местность переправы, переоделся в польский мундир и выехал на берег.
Увидав на той стороне казаков (les Cosaques) и расстилавшиеся степи (les Steppes), в середине которых была Moscou la ville sainte, [Москва, священный город,] столица того, подобного Скифскому, государства, куда ходил Александр Македонский, – Наполеон, неожиданно для всех и противно как стратегическим, так и дипломатическим соображениям, приказал наступление, и на другой день войска его стали переходить Неман.
12 го числа рано утром он вышел из палатки, раскинутой в этот день на крутом левом берегу Немана, и смотрел в зрительную трубу на выплывающие из Вильковисского леса потоки своих войск, разливающихся по трем мостам, наведенным на Немане. Войска знали о присутствии императора, искали его глазами, и, когда находили на горе перед палаткой отделившуюся от свиты фигуру в сюртуке и шляпе, они кидали вверх шапки, кричали: «Vive l'Empereur! [Да здравствует император!] – и одни за другими, не истощаясь, вытекали, всё вытекали из огромного, скрывавшего их доселе леса и, расстрояясь, по трем мостам переходили на ту сторону.
– On fera du chemin cette fois ci. Oh! quand il s'en mele lui meme ca chauffe… Nom de Dieu… Le voila!.. Vive l'Empereur! Les voila donc les Steppes de l'Asie! Vilain pays tout de meme. Au revoir, Beauche; je te reserve le plus beau palais de Moscou. Au revoir! Bonne chance… L'as tu vu, l'Empereur? Vive l'Empereur!.. preur! Si on me fait gouverneur aux Indes, Gerard, je te fais ministre du Cachemire, c'est arrete. Vive l'Empereur! Vive! vive! vive! Les gredins de Cosaques, comme ils filent. Vive l'Empereur! Le voila! Le vois tu? Je l'ai vu deux fois comme jete vois. Le petit caporal… Je l'ai vu donner la croix a l'un des vieux… Vive l'Empereur!.. [Теперь походим! О! как он сам возьмется, дело закипит. Ей богу… Вот он… Ура, император! Так вот они, азиатские степи… Однако скверная страна. До свиданья, Боше. Я тебе оставлю лучший дворец в Москве. До свиданья, желаю успеха. Видел императора? Ура! Ежели меня сделают губернатором в Индии, я тебя сделаю министром Кашмира… Ура! Император вот он! Видишь его? Я его два раза как тебя видел. Маленький капрал… Я видел, как он навесил крест одному из стариков… Ура, император!] – говорили голоса старых и молодых людей, самых разнообразных характеров и положений в обществе. На всех лицах этих людей было одно общее выражение радости о начале давно ожидаемого похода и восторга и преданности к человеку в сером сюртуке, стоявшему на горе.
13 го июня Наполеону подали небольшую чистокровную арабскую лошадь, и он сел и поехал галопом к одному из мостов через Неман, непрестанно оглушаемый восторженными криками, которые он, очевидно, переносил только потому, что нельзя было запретить им криками этими выражать свою любовь к нему; но крики эти, сопутствующие ему везде, тяготили его и отвлекали его от военной заботы, охватившей его с того времени, как он присоединился к войску. Он проехал по одному из качавшихся на лодках мостов на ту сторону, круто повернул влево и галопом поехал по направлению к Ковно, предшествуемый замиравшими от счастия, восторженными гвардейскими конными егерями, расчищая дорогу по войскам, скакавшим впереди его. Подъехав к широкой реке Вилии, он остановился подле польского уланского полка, стоявшего на берегу.
– Виват! – также восторженно кричали поляки, расстроивая фронт и давя друг друга, для того чтобы увидать его. Наполеон осмотрел реку, слез с лошади и сел на бревно, лежавшее на берегу. По бессловесному знаку ему подали трубу, он положил ее на спину подбежавшего счастливого пажа и стал смотреть на ту сторону. Потом он углубился в рассматриванье листа карты, разложенного между бревнами. Не поднимая головы, он сказал что то, и двое его адъютантов поскакали к польским уланам.
– Что? Что он сказал? – слышалось в рядах польских улан, когда один адъютант подскакал к ним.
Было приказано, отыскав брод, перейти на ту сторону. Польский уланский полковник, красивый старый человек, раскрасневшись и путаясь в словах от волнения, спросил у адъютанта, позволено ли ему будет переплыть с своими уланами реку, не отыскивая брода. Он с очевидным страхом за отказ, как мальчик, который просит позволения сесть на лошадь, просил, чтобы ему позволили переплыть реку в глазах императора. Адъютант сказал, что, вероятно, император не будет недоволен этим излишним усердием.
Как только адъютант сказал это, старый усатый офицер с счастливым лицом и блестящими глазами, подняв кверху саблю, прокричал: «Виват! – и, скомандовав уланам следовать за собой, дал шпоры лошади и подскакал к реке. Он злобно толкнул замявшуюся под собой лошадь и бухнулся в воду, направляясь вглубь к быстрине течения. Сотни уланов поскакали за ним. Было холодно и жутко на середине и на быстрине теченья. Уланы цеплялись друг за друга, сваливались с лошадей, лошади некоторые тонули, тонули и люди, остальные старались плыть кто на седле, кто держась за гриву. Они старались плыть вперед на ту сторону и, несмотря на то, что за полверсты была переправа, гордились тем, что они плывут и тонут в этой реке под взглядами человека, сидевшего на бревне и даже не смотревшего на то, что они делали. Когда вернувшийся адъютант, выбрав удобную минуту, позволил себе обратить внимание императора на преданность поляков к его особе, маленький человек в сером сюртуке встал и, подозвав к себе Бертье, стал ходить с ним взад и вперед по берегу, отдавая ему приказания и изредка недовольно взглядывая на тонувших улан, развлекавших его внимание.
Для него было не ново убеждение в том, что присутствие его на всех концах мира, от Африки до степей Московии, одинаково поражает и повергает людей в безумие самозабвения. Он велел подать себе лошадь и поехал в свою стоянку.
Человек сорок улан потонуло в реке, несмотря на высланные на помощь лодки. Большинство прибилось назад к этому берегу. Полковник и несколько человек переплыли реку и с трудом вылезли на тот берег. Но как только они вылезли в обшлепнувшемся на них, стекающем ручьями мокром платье, они закричали: «Виват!», восторженно глядя на то место, где стоял Наполеон, но где его уже не было, и в ту минуту считали себя счастливыми.
Ввечеру Наполеон между двумя распоряжениями – одно о том, чтобы как можно скорее доставить заготовленные фальшивые русские ассигнации для ввоза в Россию, и другое о том, чтобы расстрелять саксонца, в перехваченном письме которого найдены сведения о распоряжениях по французской армии, – сделал третье распоряжение – о причислении бросившегося без нужды в реку польского полковника к когорте чести (Legion d'honneur), которой Наполеон был главою.
Qnos vult perdere – dementat. [Кого хочет погубить – лишит разума (лат.) ]
Русский император между тем более месяца уже жил в Вильне, делая смотры и маневры. Ничто не было готово для войны, которой все ожидали и для приготовления к которой император приехал из Петербурга. Общего плана действий не было. Колебания о том, какой план из всех тех, которые предлагались, должен быть принят, только еще более усилились после месячного пребывания императора в главной квартире. В трех армиях был в каждой отдельный главнокомандующий, но общего начальника над всеми армиями не было, и император не принимал на себя этого звания.
Чем дольше жил император в Вильне, тем менее и менее готовились к войне, уставши ожидать ее. Все стремления людей, окружавших государя, казалось, были направлены только на то, чтобы заставлять государя, приятно проводя время, забыть о предстоящей войне.
После многих балов и праздников у польских магнатов, у придворных и у самого государя, в июне месяце одному из польских генерал адъютантов государя пришла мысль дать обед и бал государю от лица его генерал адъютантов. Мысль эта радостно была принята всеми. Государь изъявил согласие. Генерал адъютанты собрали по подписке деньги. Особа, которая наиболее могла быть приятна государю, была приглашена быть хозяйкой бала. Граф Бенигсен, помещик Виленской губернии, предложил свой загородный дом для этого праздника, и 13 июня был назначен обед, бал, катанье на лодках и фейерверк в Закрете, загородном доме графа Бенигсена.
В тот самый день, в который Наполеоном был отдан приказ о переходе через Неман и передовые войска его, оттеснив казаков, перешли через русскую границу, Александр проводил вечер на даче Бенигсена – на бале, даваемом генерал адъютантами.
Был веселый, блестящий праздник; знатоки дела говорили, что редко собиралось в одном месте столько красавиц. Графиня Безухова в числе других русских дам, приехавших за государем из Петербурга в Вильну, была на этом бале, затемняя своей тяжелой, так называемой русской красотой утонченных польских дам. Она была замечена, и государь удостоил ее танца.
Борис Друбецкой, en garcon (холостяком), как он говорил, оставив свою жену в Москве, был также на этом бале и, хотя не генерал адъютант, был участником на большую сумму в подписке для бала. Борис теперь был богатый человек, далеко ушедший в почестях, уже не искавший покровительства, а на ровной ноге стоявший с высшими из своих сверстников.
В двенадцать часов ночи еще танцевали. Элен, не имевшая достойного кавалера, сама предложила мазурку Борису. Они сидели в третьей паре. Борис, хладнокровно поглядывая на блестящие обнаженные плечи Элен, выступавшие из темного газового с золотом платья, рассказывал про старых знакомых и вместе с тем, незаметно для самого себя и для других, ни на секунду не переставал наблюдать государя, находившегося в той же зале. Государь не танцевал; он стоял в дверях и останавливал то тех, то других теми ласковыми словами, которые он один только умел говорить.
При начале мазурки Борис видел, что генерал адъютант Балашев, одно из ближайших лиц к государю, подошел к нему и непридворно остановился близко от государя, говорившего с польской дамой. Поговорив с дамой, государь взглянул вопросительно и, видно, поняв, что Балашев поступил так только потому, что на то были важные причины, слегка кивнул даме и обратился к Балашеву. Только что Балашев начал говорить, как удивление выразилось на лице государя. Он взял под руку Балашева и пошел с ним через залу, бессознательно для себя расчищая с обеих сторон сажени на три широкую дорогу сторонившихся перед ним. Борис заметил взволнованное лицо Аракчеева, в то время как государь пошел с Балашевым. Аракчеев, исподлобья глядя на государя и посапывая красным носом, выдвинулся из толпы, как бы ожидая, что государь обратится к нему. (Борис понял, что Аракчеев завидует Балашеву и недоволен тем, что какая то, очевидно, важная, новость не через него передана государю.)
Но государь с Балашевым прошли, не замечая Аракчеева, через выходную дверь в освещенный сад. Аракчеев, придерживая шпагу и злобно оглядываясь вокруг себя, прошел шагах в двадцати за ними.
Пока Борис продолжал делать фигуры мазурки, его не переставала мучить мысль о том, какую новость привез Балашев и каким бы образом узнать ее прежде других.
В фигуре, где ему надо было выбирать дам, шепнув Элен, что он хочет взять графиню Потоцкую, которая, кажется, вышла на балкон, он, скользя ногами по паркету, выбежал в выходную дверь в сад и, заметив входящего с Балашевым на террасу государя, приостановился. Государь с Балашевым направлялись к двери. Борис, заторопившись, как будто не успев отодвинуться, почтительно прижался к притолоке и нагнул голову.
Государь с волнением лично оскорбленного человека договаривал следующие слова:
– Без объявления войны вступить в Россию. Я помирюсь только тогда, когда ни одного вооруженного неприятеля не останется на моей земле, – сказал он. Как показалось Борису, государю приятно было высказать эти слова: он был доволен формой выражения своей мысли, но был недоволен тем, что Борис услыхал их.
– Чтоб никто ничего не знал! – прибавил государь, нахмурившись. Борис понял, что это относилось к нему, и, закрыв глаза, слегка наклонил голову. Государь опять вошел в залу и еще около получаса пробыл на бале.
Борис первый узнал известие о переходе французскими войсками Немана и благодаря этому имел случай показать некоторым важным лицам, что многое, скрытое от других, бывает ему известно, и через то имел случай подняться выше во мнении этих особ.
Неожиданное известие о переходе французами Немана было особенно неожиданно после месяца несбывавшегося ожидания, и на бале! Государь, в первую минуту получения известия, под влиянием возмущения и оскорбления, нашел то, сделавшееся потом знаменитым, изречение, которое самому понравилось ему и выражало вполне его чувства. Возвратившись домой с бала, государь в два часа ночи послал за секретарем Шишковым и велел написать приказ войскам и рескрипт к фельдмаршалу князю Салтыкову, в котором он непременно требовал, чтобы были помещены слова о том, что он не помирится до тех пор, пока хотя один вооруженный француз останется на русской земле.
На другой день было написано следующее письмо к Наполеону.
«Monsieur mon frere. J'ai appris hier que malgre la loyaute avec laquelle j'ai maintenu mes engagements envers Votre Majeste, ses troupes ont franchis les frontieres de la Russie, et je recois a l'instant de Petersbourg une note par laquelle le comte Lauriston, pour cause de cette agression, annonce que Votre Majeste s'est consideree comme en etat de guerre avec moi des le moment ou le prince Kourakine a fait la demande de ses passeports. Les motifs sur lesquels le duc de Bassano fondait son refus de les lui delivrer, n'auraient jamais pu me faire supposer que cette demarche servirait jamais de pretexte a l'agression. En effet cet ambassadeur n'y a jamais ete autorise comme il l'a declare lui meme, et aussitot que j'en fus informe, je lui ai fait connaitre combien je le desapprouvais en lui donnant l'ordre de rester a son poste. Si Votre Majeste n'est pas intentionnee de verser le sang de nos peuples pour un malentendu de ce genre et qu'elle consente a retirer ses troupes du territoire russe, je regarderai ce qui s'est passe comme non avenu, et un accommodement entre nous sera possible. Dans le cas contraire, Votre Majeste, je me verrai force de repousser une attaque que rien n'a provoquee de ma part. Il depend encore de Votre Majeste d'eviter a l'humanite les calamites d'une nouvelle guerre.
Je suis, etc.
(signe) Alexandre».
[«Государь брат мой! Вчера дошло до меня, что, несмотря на прямодушие, с которым соблюдал я мои обязательства в отношении к Вашему Императорскому Величеству, войска Ваши перешли русские границы, и только лишь теперь получил из Петербурга ноту, которою граф Лористон извещает меня, по поводу сего вторжения, что Ваше Величество считаете себя в неприязненных отношениях со мною, с того времени как князь Куракин потребовал свои паспорта. Причины, на которых герцог Бассано основывал свой отказ выдать сии паспорты, никогда не могли бы заставить меня предполагать, чтобы поступок моего посла послужил поводом к нападению. И в действительности он не имел на то от меня повеления, как было объявлено им самим; и как только я узнал о сем, то немедленно выразил мое неудовольствие князю Куракину, повелев ему исполнять по прежнему порученные ему обязанности. Ежели Ваше Величество не расположены проливать кровь наших подданных из за подобного недоразумения и ежели Вы согласны вывести свои войска из русских владений, то я оставлю без внимания все происшедшее, и соглашение между нами будет возможно. В противном случае я буду принужден отражать нападение, которое ничем не было возбуждено с моей стороны. Ваше Величество, еще имеете возможность избавить человечество от бедствий новой войны.
(подписал) Александр». ]
13 го июня, в два часа ночи, государь, призвав к себе Балашева и прочтя ему свое письмо к Наполеону, приказал ему отвезти это письмо и лично передать французскому императору. Отправляя Балашева, государь вновь повторил ему слова о том, что он не помирится до тех пор, пока останется хотя один вооруженный неприятель на русской земле, и приказал непременно передать эти слова Наполеону. Государь не написал этих слов в письме, потому что он чувствовал с своим тактом, что слова эти неудобны для передачи в ту минуту, когда делается последняя попытка примирения; но он непременно приказал Балашеву передать их лично Наполеону.
Выехав в ночь с 13 го на 14 е июня, Балашев, сопутствуемый трубачом и двумя казаками, к рассвету приехал в деревню Рыконты, на французские аванпосты по сю сторону Немана. Он был остановлен французскими кавалерийскими часовыми.
Французский гусарский унтер офицер, в малиновом мундире и мохнатой шапке, крикнул на подъезжавшего Балашева, приказывая ему остановиться. Балашев не тотчас остановился, а продолжал шагом подвигаться по дороге.
Унтер офицер, нахмурившись и проворчав какое то ругательство, надвинулся грудью лошади на Балашева, взялся за саблю и грубо крикнул на русского генерала, спрашивая его: глух ли он, что не слышит того, что ему говорят. Балашев назвал себя. Унтер офицер послал солдата к офицеру.
Не обращая на Балашева внимания, унтер офицер стал говорить с товарищами о своем полковом деле и не глядел на русского генерала.
Необычайно странно было Балашеву, после близости к высшей власти и могуществу, после разговора три часа тому назад с государем и вообще привыкшему по своей службе к почестям, видеть тут, на русской земле, это враждебное и главное – непочтительное отношение к себе грубой силы.
Солнце только начинало подниматься из за туч; в воздухе было свежо и росисто. По дороге из деревни выгоняли стадо. В полях один за одним, как пузырьки в воде, вспырскивали с чувыканьем жаворонки.
Балашев оглядывался вокруг себя, ожидая приезда офицера из деревни. Русские казаки, и трубач, и французские гусары молча изредка глядели друг на друга.
Французский гусарский полковник, видимо, только что с постели, выехал из деревни на красивой сытой серой лошади, сопутствуемый двумя гусарами. На офицере, на солдатах и на их лошадях был вид довольства и щегольства.
Это было то первое время кампании, когда войска еще находились в исправности, почти равной смотровой, мирной деятельности, только с оттенком нарядной воинственности в одежде и с нравственным оттенком того веселья и предприимчивости, которые всегда сопутствуют началам кампаний.
Французский полковник с трудом удерживал зевоту, но был учтив и, видимо, понимал все значение Балашева. Он провел его мимо своих солдат за цепь и сообщил, что желание его быть представленну императору будет, вероятно, тотчас же исполнено, так как императорская квартира, сколько он знает, находится недалеко.
Они проехали деревню Рыконты, мимо французских гусарских коновязей, часовых и солдат, отдававших честь своему полковнику и с любопытством осматривавших русский мундир, и выехали на другую сторону села. По словам полковника, в двух километрах был начальник дивизии, который примет Балашева и проводит его по назначению.
Солнце уже поднялось и весело блестело на яркой зелени.
Только что они выехали за корчму на гору, как навстречу им из под горы показалась кучка всадников, впереди которой на вороной лошади с блестящею на солнце сбруей ехал высокий ростом человек в шляпе с перьями и черными, завитыми по плечи волосами, в красной мантии и с длинными ногами, выпяченными вперед, как ездят французы. Человек этот поехал галопом навстречу Балашеву, блестя и развеваясь на ярком июньском солнце своими перьями, каменьями и золотыми галунами.
Балашев уже был на расстоянии двух лошадей от скачущего ему навстречу с торжественно театральным лицом всадника в браслетах, перьях, ожерельях и золоте, когда Юльнер, французский полковник, почтительно прошептал: «Le roi de Naples». [Король Неаполитанский.] Действительно, это был Мюрат, называемый теперь неаполитанским королем. Хотя и было совершенно непонятно, почему он был неаполитанский король, но его называли так, и он сам был убежден в этом и потому имел более торжественный и важный вид, чем прежде. Он так был уверен в том, что он действительно неаполитанский король, что, когда накануне отъезда из Неаполя, во время его прогулки с женою по улицам Неаполя, несколько итальянцев прокричали ему: «Viva il re!», [Да здравствует король! (итал.) ] он с грустной улыбкой повернулся к супруге и сказал: «Les malheureux, ils ne savent pas que je les quitte demain! [Несчастные, они не знают, что я их завтра покидаю!]
Но несмотря на то, что он твердо верил в то, что он был неаполитанский король, и что он сожалел о горести своих покидаемых им подданных, в последнее время, после того как ему ведено было опять поступить на службу, и особенно после свидания с Наполеоном в Данциге, когда августейший шурин сказал ему: «Je vous ai fait Roi pour regner a maniere, mais pas a la votre», [Я вас сделал королем для того, чтобы царствовать не по своему, а по моему.] – он весело принялся за знакомое ему дело и, как разъевшийся, но не зажиревший, годный на службу конь, почуяв себя в упряжке, заиграл в оглоблях и, разрядившись как можно пестрее и дороже, веселый и довольный, скакал, сам не зная куда и зачем, по дорогам Польши.
Увидав русского генерала, он по королевски, торжественно, откинул назад голову с завитыми по плечи волосами и вопросительно поглядел на французского полковника. Полковник почтительно передал его величеству значение Балашева, фамилию которого он не мог выговорить.
В 1952 году были названы лауреаты Сталинской премии за выдающиеся изобретения и коренные усовершенствования методов производственной работы за за 1951 год в Постановлениях Совета Министров СССР «О присуждении Сталинских премий за выдающиеся изобретенияи коренные усовершенствования методов производственной работы за 1951 год» (опубликовано в газете «Правда» 14 марта 1952 года).
Сумма вознаграждения для первой степени — 150 000 рублей, второй — 100 000 рублей, третьей — 50 000.
Содержание
Машиностроение
Первая степень
- Микоян, Артём Иванович, руководитель работы, гл. конструктор, Брунов, Анатолий Григорьевич, Гуревич, Михаил Иосифович, Ромодин, Владимир Александрович, зам. гл. конструктора, Андреев, Анатолий Анатольевич, Андрианов, Николай Иванович, Беляков, Ростислав Аполлосович, Волков, Николай Иванович, Гончаров, Иван Фёдорович, Ковалевский, Константин Павлович, Кургузов, Дмитрий Николаевич, Лозино-Лозинский, Глеб Евгеньевич, Мазурин, Владимир Николаевич, Матюк, Николай Захарович, Нефёдов, Анатолий Алексеевич, Розанов, Константин Николаевич, Седов, Григорий Александрович, Сорокин, Анатолий Алексеевич, Стурцель, Юлий Богуславович, инженеры, — за создание самолёта МиГ-17
- Туполев, Андрей Николаевич, руководитель работы, гл. конструктор, Архангельский, Александр Александрович, Базенков, Николай Ильич, зам. гл. конструктора, Бонин, Александр Романович, Горский, Дмитрий Александрович, Егер, Сергей Михайлович, Лебедев, Иван Степанович, Марков, Дмитрий Сергеевич, Минкнер, Курт Владимирович, Свешников, Константин Петрович, Стерлин, Александр Эммануилович, Черёмухин, Алексей Михайлович, инженеры, — за работу в области самолётостроения
Вторая степень
- Демьянович, Анатолий Николаевич, руководитель работы, гл. инженер, Мицын, Пётр Васильевич, Троицкий, Иван Фёдорович, зам. гл. конструктора, Бондин, Евгений Александрович, Чернов, Дмитрий Андреевич, нач. цехов, Хлебников, Анатолий Степанович, зам. гл. металлурга, Крицын, Александр Ильич, гл. технолог, Ахлюстин, Афанасий Михайлович, нач. отделения цеха, Овчинников, Николай Андреевич, наладчик, Синица, Николай Софронович, нач. производства, работники Челябинского Кировского завода, — за коренные усовершенствования процесса производства гусеничных тракторов «Сталинец-80» и повышение их эксплуатационных качеств
- Доллежаль, Николай Антонович, руководитель работы, директор, Секунова, Ольга Николаевна, нач. отдела НИИХМ; Захарьев, Иван Иванович, ст. инженер Ленинградского филиала НИИХМ; Гончаренко, Пётр Тимофеевич, гл. инженер, Карбовниченко, Василий Артёмович, инженер, Миронов, Михаил Михайлович, ст. инженер-конструктор СМСЗ имени М. В. Фрунзе; Горанин, Борис Григорьевич, нач. ГУ ММиП СССР, — за разработку конструкции и освоение производства мощных компрессоров высокого давления
- Ильюшин, Сергей Владимирович, руководитель работы, гл. конструктор, Бугайский, Виктор Никифорович, Рогов, Константин Васильевич, зам. гл. конструктора, Астахов, Михаил Фёдорович, Зотов, Николай Фёдорович, Левин, Анатолий Яковлевич, Литвинович, Георгий Михайлович, Никитин, Михаил Иванович, Санков, Евгений Иванович, Павловский, Борис Витальевич, Фёдоров Виктор Александрович, конструкторы, — за работу в области самолётостроения
- Кирнарский, Александр Александрович, руководитель работы, гл. конструктор, Артизанов, Евгений Андреевич, нач. КБ, Хрычиков, Александр Михайлович, ведущий инженер, Севенко, Павел Пантелеймонович, нач. корпуса ХЗТМ; Махонин, Сергей Нестерович, зам. МТМ СССР, Иванов Василий Иванович, ст. мастер Харьковского завода тепловозного электрооборудования, Якобсон, Пётр Васильевич, гл. инженер отдела МПС СССР, — за создание конструкции и организацию серийного выпуска магистральных тепловозов ТЭ-2
- Кореньков, Василий Алексеевич, руководитель работы, нач. отдела ГУ МСХ СССР, Еремеев, Иосиф Дмитриевич, Мельников, Георгий Алексеевич, н. с. ВНИИ свекловичного полеводства, — за создание трёхрядного свёклокомбайна
- Ковальчук, Захар Иванович, руководитель работы, гл. конструктор, Юденков, Пётр Афанасьевич, нач. КБ МССП СССР; Кудинов, Борис Алексеевич, гл. конструктор, Глазков Василий Андреевич, руководитель группы, Нечаев, Владимир Сергеевич, ст. мастер, Потапов, Владимир Петрович, нач. цеха, Пошибайлов, Давид Маркович, токарь-расточник, работники КЗТМ; Моссолов, Семён Андреевич, гл. конструктор, Коблов, Александр Петрович, ведущий конструктор группы ССЗ «Комсомолец», — за создание и освоение гаммы зубофрезерных станков
- Легейда, Андрей Иванович, нач. ГУ МСДМ СССР, Эстрин, Михаил Исаакович, руководитель лаборатории, Лебедев, Константин Петрович, инженер-конструктор, Стригин, Евгений Гаврилович, нач. отдела, работники Ленинградского филиала ВНИИСДМ; Скибицкий, Сергей Николаевич, инженер-конструктор, Совсимов, Пётр Маркович, гл. инженер; Защепин, Алексей Никитович, нач. отдела ДорНИИ, коллектив авторов, — за создание конструкций и промышленное освоение комплекса машин для дорожного строительства
- Ломакин, Александр Александрович, руководитель работы, нач. отдела, Мартьянов, Георгий Иванович, нач. сварочного бюро, Сироткин, Николай Васильевич, Мошков, Анатолий Михайлович, сварщик, Васильев, Никандр Иванович, нач. цеха, работники ЛМЗ имени И. В. Сталина, — за создание конструкции горячих крекинговых насосов высокого давления центробежного типа
- Маурер, Анатолий Фёдорович, Буленков, Сергей Ефимович, руководители работы, Александров, Игорь Алексеевич, Выскребенцев, Иван Иванович, Гусинский, Залман Самуилович, Иванов, Борис Алексеевич, Кобзарь, Леонид Фёдорович, Коваль, Леонид Тимофеевич, Максимихин, Пётр Алексеевич, н. с. института; Бресткин, Александр Павлович, Зейдель, Леонид Фёдорович, инженеры, Баштовой, Николай Иванович, Леваков, Алексей Степанович, Маравин, Юрий Алексеевич, — за работу в области техники
- Мецхваришвили, Николай Георгиевич, руководитель работы, Куинджи, Анатолий Александрович, Лаврентьев, Пётр Денисович, Блинов, Павел Васильевич, Болтунов, Николай Иванович, Ворожбиев, Евстафий Васильевич, Данилов, Василий Иванович, Комаров, Михаил Семёнович, Кононенко, Михаил Леонтьевич, Ларкин Анатолий Иванович, Лашманов, Александр Андреевич, Никольский, Владимир Иванович, Овдиенко, Михаил Андреевич, Орманов, Пламен Иванович, Подзолов, Павел Алексеевич, Попов, Виктор Евгеньевич, Титков, Сергей Михайлович, Чеченя, Леонид Степанович, — за работу в области машиностроения
- Романов, Дмитрий Васильевич, руководитель работы, Андреев Александр Иванович, Кочерыгин, Николай Васильевич, Михеев, Николай Владимирович, Мичков, Василий Николаевич, Семёнов, Евгений Сергеевич, Тарасова, Зинаида Михайловна, Трещев, Фёдор Иванович, инженеры завода и института; Данилин, Павел Дмитриевич, нач. цеха, Афанасьев, Сергей Александрович, инженер, — за коренное усовершенствование производства
- Стечкин, Игорь Яковлевич, — за создание АПС
- Толстой, Василий Сергеевич, руководитель работы, Брыкин, Серафим Васильевич, инженеры, Кривинец, Яков Григорьевич, техник, — за создание электрифицированного двухконсольного крана грузоподъёмностью 120 тонн
- Филатов, Анатолий Георгиевич, гл. конструктор, Ганиченко, Георгий Евдокимович, конструктор, Лившиц, Самуил Вениаминович, нач. лаборатории, Дроздов, Алексей Дмитриевич, зам. нач. цеха, Сарафанов, Борис Константинович, слесарь, работники ССЗ «Красный Пролетарий»; Груздев, Алексей Николаевич, гл. техник, Сосипаторов, Василий Фёдорович, нач. цеха завода «Станколит», коллектив авторов, — за создание винторезного станка высокой точности
- Шевченко, Михаил Васильевич, руководитель работы, Тараскевич, Александр Матвеевич, Белобородов, Константин Георгиевич, конструкторы, Цодоков, Самсон Моисеевич, руководитель группы, работники КБ МССП СССР; Шишов, Николай Михайлович, ст. мастер ССЗ имени С. Орджоникидзе, Секретев, Дмитрий Михайлович, зам. нач. управления МССП СССР, — за создание гаммы специальных станков для нарезания конической резьбы на трубах и муфтах
Третья степень
- Андиев, Магомед Омар оглы, колхозник Белоканского колхоза имени К. Е. Ворошилова АзССР, — за создание машины для очистки орехов от плюски
- Багдатьев, Рубен Григорьевич, зав. бюро, Лапин, Александр Иванович, ст. технолог, Грачёв, Анатолий Иванович, нач. цеха, Фесечко, Николай Фёдорович, инженер завода «Фрезер»; Бадаева, Анна Антоновна, зам. нач. отдела ВНИИИ, Котоусов, Николай Георгиевич, руководитель группы КБ МССП СССР, Егоров, Николай Алексеевич, гл. конструктор ГУ МССП СССР, — за создание новой технологии производства спиральных сверл
- Богомолов, Леонид Петрович, руководитель работы, Эфендиев, Гамид Эминович, директор, Кузин, Александр Васильевич, гл. инженер, Романов, Борис Фёдорович, гл. технолог завода имени лейтенанта Шмидта; Крянин, Иван Романович, нач. отдела, Горожанкин, Арсений Николаевич, зав. лабораторией, Калмыков, Иван Михайлович, инженер ЦНИИТМ; Фаерман, Исаак Львович, нач. отдела АзНИИДН, — за разработку и внедрение уникального оборудования для новой технологии в производство термообработанных штанг для насосной добычи нефти
- Бондарчик, Николай Андреевич, руководитель работы, гл. конструктор, Иваницкий, Анатолий Александрович, нач. цеха, Овчаренко, Фёдор Павлович, ст. конструктор Краматорского завода тяжёлого станкостроения; Боровков, Алексей Семёнович, Ромм, Ванда Артемьевна, ст. конструкторы, Репин, Тимофей Васильевич, руководитель группы КБ МССП СССР; Берлявский, Эфроим Абович, Шерышев, Алексей Алексеевич, ст. конструкторы ССЗ имени В. М. Молотова, Будяков, Александр Александрович, нач., Шапиро, Исаак Леонович, нач. бюро Украинской конторы треста «Электропривод» МЭП, — за создание тяжёлых станков для обработки крупных валков
- Борисов, Александр Лаврентьевич, руководитель работы, зам. гл. конструктора, Сопляков, Александр Игнатьевич, Ружейников, Владимир Адрианович, ст. инженеры — технологи, Верёвкин, Лев Павлович, нач. цеха Чимкентского завода пресс-автоматов имени М. И. Калинина, — за создание автоматов холодной и горячей высадки шариков и роликов
- Боровиков, Филипп Алексеевич, руководитель работы, Богданов Василий Иванович, инженер, — за работу в области техники
- Бушуев, Сергей Михайлович, токарь Московского автозавода имени И. В. Сталина, Савич, Евгений Францевич, фрезеровщик Ленинградского Кировского завода, Кисляков, Константин Сергеевич, токарь-карусельщик ХТГЗ имени С. М. Кирова, Кулагин, Борис Иванович, токарь Московского завода шлифовальных станков, Жиров, Василий Иванович, сверловщик Средневолжского ССЗ, Казаков, Анатолий Сергеевич, техник ГАЗ имени В. М. Молотова, — за коренные усовершенствования методов производственной работы
- Васильев, Владимир Иванович, Александров, Фёдор Тимофеевич, Хопёрский, Николай Илларионович, н. с. ВНИИТЛМ, Беляев, Борис Алексеевич, гл. конструктор, Дворников, Михаил Павлович, директор завода «Текстильмаш»; Захаров, Иван Степанович, гл. инженер ГУ ММП СССР, Турков, Алексей Иванович, зам. гл. инженера Ташкентского текстильного комбината имени И. В. Сталина, коллектив авторов, — за создание и освоение разрыхлительно-трепального агрегата
- Васильев, Семён Афанасьевич, руководитель работы, ст. н. с., Молчанов, Александр Петрович, Резниченко, Марк Яковлевич, н. с. ВНИИСХМ; Ивачкин, Василий Николаевич, директор Харьковского завода имени М. В. Фрунзе, — за разработку и внедрение износостойких стальных триерных цилиндров
- Верещагин, Леонид Фёдорович, руководитель работы, зав., Иванов, Виктор Ефимович, гл. инженер — конструктор лаборатории ИОХАН; Шавров, Павел Иванович, зам. нач. отдела, Витковский, Павел Фёдорович, слесарь — бригадир завода, — за создание гидравлических компрессоров сверхвысокого давления
- Виноградов, Константин Константинович, руководитель работы, инженер, Андрунас, Чеслав Иванович, нач. мастерской, Партикевич, Фёдор Власович, нач. лаборатории, Орынянский, Иван Лаврентьевич, нач. производства, Ратников, Владимир Васильевич, токарь, Постнов, Владимир Михайлович, слесарь, работники НКМЗ имени И. В. Сталина; Абанов, Леонид Васильевич, инженер, Умнягин, Михаил Григорьевич, директор института «Оргтяжмаш»; Устюжанинов, Марк Иннокентьевич, инженер ЦНИИТМ, Ревин, Иван Андреевич, гл. инженер Управления МТМ СССР, — за освоение производства подшипников жидкостного трения для прокатных станов
- Гостев, Пётр Иванович, руководитель работы, ст. инженер-конструктор, Лазаренко, Тихон Павлович, гл. инженер, Бондаренков, Павел Петрович, Антонов, Михаил Николаевич, Ушаков, Борис Иванович, Добрынин, Константин Иванович, инженеры Ленинградского завода бумагоделательного оборудования имени Второй пятилетки, — за создание и освоение машин для выработки тонкой конденсаторной бумаги
- Жандарёва, Антонина Петровна, Следкова (Агафонова), Ольга Петровна, токари Люблинского ЛМЗ имени Л. М. Кагановича, — инициаторы соцсоревнования за отличное выполнение каждой производственной операции
- Зубарев, Николай Гордеевич, руководитель работы, гл. конструктор, Лисняк, Павел Яковлевич, директор, Дидук, Мария Лукьяновна, инженер-конструктор, Бурейко, Антон Миронович, слесарь ХТЗ имени С. Орджоникидзе; Медведев, Иван Никитович, директор, Сериков, Сергей Александрович, гл. инженер, Кацевич, Константин Адамович, гл. конструктор Харьковского ТСЗ, — за создание универсального садово-огородного трактора
- Ионов, Амфилогий Павлович, руководитель работы, Нестеров, Иван Федотович, Шаройко, Семён Емельянович, инженеры, — за работу в области техники
- Курбатов, Гавриил Петрович, руководитель работы, гл. инженер, Баталов, Николай Михайлович, ведущий инженер, Власов, Иван Николаевич, сварщик, Дмитриев, Павел Григорьевич, мастер литейного цеха, Иванов Андрей Николаевич, зам. гл. инженера, Парамонов, Неон Фёдорович, нач. цеха, Петраковский, Виктор Михайлович, ст. инженер завода «Динамо» имени С. М. Кирова, — за разработку конструкций и внедрение в производство серии крановых и металлургических электродвигателей переменного тока
- Лавров, Глеб Александрович, руководитель работы, гл. конструктор, Александровский, Демьян Александрович, ст. конструктор, Стрижов, Геннадий Иванович, ст. технолог, Торицын, Иван Иванович, слесарь, Шишкин, Николай Алексевич, гл. инженер Щербаковского завода полиграфических машин; Елисеев, Николай Никитич, сотрудник ГУ ММП СССР, — за создание и освоение производства двухоборотных плоскопечатных машин
- Макаров, Николай Фёдорович, — за создание ПМ
- Мацепуро, Михаил Ефимович, руководитель работы, д. ч. АН БССР, Беспалов, Тимофей Мефодиевич, сотрудник ИМСХ АН БССР, Лапин, Николай Александрович, гл. конструктор, Когосьянц, Андрей Исаакович, директор ЗДМ имени И. В. Сталина, — за создание и освоение производства высокопроизводительных канавокопателей для механизации мелиоративных и ирригационных работ
- Ниловский, Иван Александрович, сотрудник ВНИИСХМ, — за создание и широкое внедрение нового сварочного способа ремонта лемехов
- Рачков, Александр Семёнович, руководитель работы, Борисов, Виктор Иванович, Бубнов, Константин Петрович, Кузнецов, Николай Александрович, Крапоткин, Сергей Иванович, Нестеров, Евгений Васильевич, Воверис, Виктор Павлович, Богуславский, Пётр Евгеньевич, Бурмистров, Павел Иванович, Гладкий, Владимир Фомич, инженеры, Махинин, Андрей Пантелеевич, сборщик, — за работу в области машиностроения
- Розов Николай Сергеевич, Макогон, Всеволод Арсеньевич, Острецов, Анатолий Яковлевич, Егин, Борис Васильевич, Акимов, Феофил Никитич, Глуховский, Корнелий Аркадьевич, Аллилуев, Александр Филиппович, Тер-Погосян, Арам Мисахович, Иваненко, Николай Яковлевич, Дмитриев, Алексей Дмитриевич, инженеры, коллектив авторов, — за коренные усовершенствования методов производства в судостроительной промышленности
- Спиридонов, Константин Алексеевич, руководитель работы, зам. гл. конструктора бюро, Власов, Михаил Михайлович, формовщик, Чижик, Александр Игнатьевич, нач. лаборатории, Казанина, Анастасия Ивановна, ст. мастер, Степанов, Иван Михайлович, нач. бюро монтажа, Колотилов, Александр Николаевич, Бутырин, Александр Степанович, Яковлев, Анатолий Михайлович, нач. секторов, Сидоров, Андрей Александрович, электросварщик, Степанов, Пётр Трофимович, ст. мастер, Чернышёв, Пётр Сергеевич, нач. бюро ЛМЗ имени И. В. Сталина; Бобырев, Тимофей Романович, зам. МТМ СССР, — за разработку конструкции и освоение производства унифицированной серии паровых турбин высокого давления
- Страшко, Александр Яковлевич, гл. механик «Главстальконструкции» МСПТИ СССР, Матвеенко, Михаил Митрофанович, зам. гл. конструктора, Корба, Николай Евгеньевич, гл. конструктор, Махлин, Борис Иосифович, зам. гл. технолога, Шойхет, Фишель Моисеевич, инженер, Реллер, Иван Илларионович, бригадир, работники Кранового завода имени Январского восстания; Ходов, Михаил Петрович, инженер, Ашурков, Виталий Иванович, руководитель бригады конторы «Промстальмонтаж»; Розанов, Анатолий Александрович, нач. цеха мехзавода «Стальконструкция», Беляк, Демьян Игнатьевич, гл. инженер, Меренков, Алексей Степанович, гл. конструктор ГУ МСДМ СССР, — за создание группы полноповоротных самоходных кранов
- Турок, Семён Львович, руководитель работы, Ожерелков, Георгий Фёдорович, Пантелеев, Василий Иванович, Шиманский, Степан Антонович, инженеры, Кулебякин, Анатолий Фёдорович, Слесарев, Сергей Иванович, механики, — за разработку печатной машины
Приборостроение
Первая степень
- Христианович, Сергей Алексеевич, руководитель работы, академик, Фоломеев, Алексей Филимонович, Антонов Дмитрий Иванович, Суржин, Кирилл Николаевич, Воронин, Григорий Иванович, Симонов, Лев Алексеевич, Аристархов, Серафим Алексеевич, Белянин, Борис Владимирович, Горский, Иван Павлович, Зименков, Василий Иванович, Овчаренко, Александр Петрович, Овчинников, Валентин Николаевич, Ремизевич, Вячеслав Александрович, Стрельцов, Александр Тихонович, н. с. института, — за работу в области техники
Вторая степень
- Гребенщиков, Илья Васильевич, руководитель работы, академик, Суйковская, Нина Владимировна, Крылова-Лукомская, Татьяна Николаевна, Власов, Анатолий Григорьевич, Андреев Юрий Николаевич, н. с. института, — за работу в области приборостроения
- Коншин, Михаил Дмитриевич, руководитель работы, профессор, Кожевников, Николай Петрович, Соколова, Надежда Александровна, н. с. института, Лукашевич, Леонид Антонович, Романовский, Георгий Владимирович, — за работу в области техники
- Лебедев Иван Васильевич, руководитель работы, Архипов, Михаил Александрович, Замятин, Константин Иванович, инженеры, — за работу в области приборостроения
- Лобанов, Николай Александрович, Привалов, Алексей Иванович, руководители работы, Алексеев, Михаил Александрович, Гриншпан, Рувим Лазаревич, Грызлов, Анатолий Иванович, Кавардаев, Михаил Алексеевич, Лысков, Виктор Иванович, Ткачёв, Фёдор Дмитриевич, инженеры, Дрязгов, Михаил Павлович, Лукашёв, Борис Фёдорович, Петров, Иван Александрович, конструкторы, Глушков, Игорь Львович, нач. отдела министерства, Иванов, Георгий Мартынович, — за создание образцов новой техники
- Смирнов, Гавриил Сергеевич, руководитель работы, Тафеев, Георгий Павлович, Александровская, Галина Васильевна, Карабанов, Николай Иванович, н. с. института; Ефимов, Павел Алексеевич, Иванов, Виктор Александрович, Липин, Хаим Шлиомович, Ильин, Василий Иванович, Дагаев, Юрий Михайлович, Воробьёв, Владимир Исаевич, Фадеев, Виктор Николаевич, Макарова, Зоя Александровна, инженеры, — за работу в области приборостроения
Третья степень
- Борисевич, Евгений Сигизмундович, руководитель работы, Суходольский, Владимир Васильевич, Хончев, Валентин Васильевич, Забелин, Михаил Васильевич, Копелев, Вениамин Соломонович, Кирпичёв, Николай Семёнович, Глуховцев, Николай Иванович, — за создание приборов
- Гладков, Кирилл Александрович, руководитель работы, Воронцов, Георгий Константинович, Дроздов, Николай Яковлевич, Куликов, Фёдор Васильевич, Морозова, Анжелика Михайловна, Нащёкин, Константин Васильевич, Пестова, Любовь Моисеевна, инженеры, — за организацию серийного производства нового изделия
- Гуменюк, Борис Андреевич, руководитель работы, Воробьёв, Анатолий Иванович, Дедов, Герман Петрович, Лобанов, Константин Александрович, Прокудин Алексей Николаевич, Бугаков, Пётр Иванович, инженеры; Тянутова, Галина Васильевна, н. с. НИИ, — за освоение производства высокоточного прибора
- Жоховский, Михаил Константинович, зам. директора, Граменицкий, Владимир Николаевич, руководитель лаборатории МГИМИП; Индрик, Павел Владимирович, ст. н. с. ВНИИМ имени Д. И. Менделеева, Григорьев, Николай Алексеевич, мастер-механик ЛЭЗ «Эталон», — за создание и внедрение образцовых приборов и установок для измерения усилий и давлений
- Каврайский, Владимир Владимирович, профессор ЛГУ имени А. А. Жданова, — за создание новых мореходных инструментов — пеленгатора и наклономера
- Куликов, Дмитрий Кузьмич, ст. н. с. ИТААН, — за теорию и расчёт астрономических таблиц для быстрого измерения времени при геодезических работах
- Петухов, Сергей Фёдорович, слесарь-механик, Кетлеров, Виктор Константинович, нач. цеха, Иванов Иван Павлович, слесарь-механик, Шапкина, Клавдия Ивановна, мастер, работники Инструментального завода ММП СССР; Дудин, Василий Иванович, гл. технолог, Нечаев, Серафим Дмитриевич, нач. бюро, Ананьев, Илья Андреевич, Петров Георгий Иванович, слесари, работники часового завода, Щекотов, Виктор Петрович, нач. цеха электромеханического завода, коллектив авторов, — за организацию отечественного производства инструментов и приборов для часовой промышленности
- Плавский, Константин Константинович, руководитель работы, Ремезов, Юрий Владимирович, Сергеев Григорий Алексеевич, Ячин, Валериан Сергеевич, инженеры, — за создание новых приборов
- Степанченко, Александр Филиппович, руководитель работы, Герчиков, Иоэль Соломонович, Комарь, Николай Андревич, сотрудники Донецкого НИУИ; Барзилович, Пётр Павлович, гл. инженер, Смоленников, Борис Семёнович, инженер завода «Красный пролетарий»; Малюков, Пётр Ильич, инженер МУП СССР, Гетманц, Александр Маркович, энергетик шахты, — за разработку и внедрение в угольную промышленность аппаратуры сигнализации, централизации и блокировки дляподземного транспорта шахт, опасных по газу и пыли
Металлургия
Вторая степень
- Бешлык, Александр Сергеевич, директор, Карсский, Владимир Евгеньевич, гл. инженер, Крохмалёв, Григорий Иванович, формовщик Лутугинского чугунолитейного завода; Кривошеев, Андрей Евдокимович, доцент ДМИ имени И. В. Сталина, Зиновьев, Николай Валентинович, инженер МЧМ СССР, Куклин, Яков Семёнович, мастер НТМЗ имени В. В. Куйбышева, Писаренко, Григорий Андреевич, ст. н. с. Уральского НИИЧМ, Черкун, Нестор Александрович, нач. цеха Днепропетровского чугунно-вальцеделательного завода, коллектив авторов, — за коренное усовершенствование вальцелитейной технологии
- Бойченко, Михаил Степанович, руководитель работы, Кутырина, Вера Михайловна, Ламинцев, Георгий Константинович, Николаев, Николай Алексеевич, Рутес, Виктор Савельевич, Фульмахт, Вениамин Вениаминович, Мишин, Сергей, Афанасьевич, рабочий юн. с. ЦНИИЧМ, — за разработку конструкции машины и технологии полунепрерывного литья стали
- Вологдин, Валентин Петрович, ч.-к. АН СССР, Глушков, Владимир Николаевич, гл. технолог, Мансуров, Александр Матвеевич, нач. отдела ГИПЗ; Богданов, Валентин Николаевич, Перовский, Сергей Николаевич, зам. нач. отдела, Шамов, Александр Николаевич, нач. отдела, сотрудники НИИ промышленного применения токов высокой частоты, Бабенко, Виктор Алексеевич, Шульга, Василий Антонович, зам. нач. цеха, Кулаков, Сергей Григорьевич, ст. технолог цеха, Устинкин, Владимир Степанович, штамповщик, работники завода, — за разработку и осуществление нового типа кузнечного цеха МСЗ
- Голиков, Игорь Николаевич, руководитель работы, Волкович, Василий Алексеевич, нач. лаборатории, Корнеенков, Александр Нестерович, гл. инженер, Перцев, Михаил Андреевич, директор ЗМЗ; Мурзин, Иван Иванович, гл. инженер, Расторгуев, Алексей Андреевич, нач. лаборатории ЦНИИЧМ, — за коренное усовершенствование технологии термической обработки легированной стали
- Минкевич, Анатолий Николаевич, доцент МИС имени И. В. Сталина, — за разработку и внедрение высокопроизводительных методов химико-термической обработки стали
- Сажин, Николай Петрович, руководитель работы, профессор, Шманенков, Иван Васильевич, Эльхонес, Наталия Матвеевна, Кац, Генриетта Азриельевна, Белов, Сергей Тимофеевич, Корнев, Фёдор Григорьевич, Назаренко, Василий Андреевич, Фрайман, Иосиф Борисович, Аверьянова, Валентина Павловна, Цепюк, Антонина Евстафьевна, Глушко, Алексей Степанович, — за выявление сырьевых ресурсов, разработку и освоение технологии производства нового типа промышленной продукции
- Трегубов, Аркадий Исаакович, руководитель работы, директор, Устинов, Григорий Яковлевич, Рождественский, Пётр Алексеевич, Киселёв, Григорий Тихонович, Аврутин, Яков Маркович, Клюкин, Николай Федотович, Оборин, Владимир Александрович, Вотинов, Фёдор Степанович, Чернышёв, Виктор Михайлович, Загуляев, Тимофей Николаевич, работники металлургического завода, — за коренное усовершенствование методов производственной работы
- Шаров, Геннадий Васильевич, руководитель работы, Гончаров, Георгий Иванович, Жмурова, Александра Евсеевна, Павловский, Сергей Иосифович, Трошин, Николай Фёдорович, инженеры, Заварыкин, Пётр Васильевич, ст. вальцовщик блюминга, Зенков, Трофим Федотович, мастер стана, Ленивцев, Михаил Семёнович, сифонщик литейного цеха, Потапов, Александр Ильич, вальцовщик, Черняев, Митрофан Анисимович, разливщик, работники металлургического комбината; Шендеров, Зиновий Лазаревич, ст. н. с. МНИ имени И. М. Губкина, — за разработку технологии и организацию производства специальной стали
Третья степень
- Аваков, Артём Иванович, руководитель работы, Бердичевский, Григорий Израилевич, Перельштейн, Наум Львович, н. с. НИИ МСПМ СССР; Поликанов, Василий Андреевич, управляющий трестом, Ладинский, Анатолий Сергеевич, инженер МСПМ СССР, Дунаев, Василий Петрович, гл. инженер мехзавода Главпромстроя, Алексеев, Николай Леонидович, гл. инженер ЛЗСМ, — за разработку и внедрение холодносплющенной арматуры для железобетона и станов для её изготовления
- Голубев, Николай Сергеевич, гл. инженер, Красильников, Александр Фёдорович, Осетров, Пётр Петрович, Соколов, Николай Васильевич, Туленков, Константин Иванович, инженеры, Шилкин, Константин Михайлович, нач. цеха покрытий завода, — за разработку и внедрение нового способа производства оцинкованной проволоки
- Данков, Владимир Александрович, руководитель работы, нач. лаборатории, Виноградов, Сергей Владимирович, инженер ГНИПИ по обработке цветных металлов, Покровская, Галина Николаевна, нач. лаборатории завода, Баженов, Михаил Фёдорович, инженер МЦМ СССР, Каганович, Идель Нейхович, нач. цеха, Коптев, Александр Фёдорович, литейщик, Баталов, Виктор Евстафьевич, мастер завода, — за разработку и внедрение технологии непрерывного литья цветных сплавов
- Дзюба, Сергей Владимирович, руководитель работы, директор завода, Яковлев, Михаил Алексеевич, гл. инженер, Газизуллин, Загидулла, ст. плавильщик, Холопов, Василий Васильевич, директор завода, Красных, Иван Фёдорович, зам. директора ЦНИИЧМ, — за коренное усовершенствование технологического процесса производства сплавов
- Калинин, Константин Петрович, руководитель работы, Лузенберг, Адольф Августович, Миллер, Леонид Евгеньевич, Зикеев, Михаил Васильевич, инженеры, Дербенёва, Анна Васильевна, техник, Филатов, Иван Гаврилович, литейщик, Филенков, Леонид Иванович, гл. энергетик, — за разработку и освоение производства металла высокого качества
- Коган, Арон Исаакович, руководитель работы, нач. лаборатории, Зиновьев, Пётр Васильевич, фрезеровщик, Мельников Александр Григорьевич, гл. технолог, Отрезаев, Александр Иванович, нач. цеха, — за разработку и внедрение высокопроизводительного метода изготовления сложных пресс-форм
- Кузнецов, Василий Сергеевич, руководитель работы, нач. отделения, Дмитриев, Константин Иванович, Яковлев, Николай Петрович, техники-конструкторы, Чернозубов, Алексей Павлович, слесарь-механик, Яковлев, Виктор Петрович, нач. отделения, Гончарова, Гликерия Петровна, зам. гл. инженера Московского комбината твёрдых сплавов, — за механизацию и автоматизацию основных трудоёмких процессов в производстве твёрдых сплавов
- Любавский, Константин Васильевич, руководитель работы, профессор, Лазарев, Борис Ильич, Ларин, Фёдор Фёдорович, Пашуканис, Франц Иосифович, н. с. ЦНИИТМ, Лейначук, Евгений Иванович, Подгаецкий, Владимир Владимирович, н. с. ИЭС имени Е. О. Патона АН УССР, Бондарев, Константин Тимофеевич, директор, Ференс, Антон Яковлевич, нач. цеха завода, — за разработку и широкое внедрение серии флюсов для автоматической сварки
- Покровский, Алексей Васильевич, руководитель работы, Попов, Виталий Иванович, Серяпин, Александр Дмитриевич, Яздовский, Владимир Иванович, — за работу в области техники
- Чупраков, Виктор Яковлевич, руководитель работы, инженер, Кузнецов, Анатолий Иванович, бригадир глинозёмщиков, Приладышев, Андрей Васильевич, мастер цеха, Семёнов, Николай Емельянович, бригадир-автоклавщик, Рудаков, Леонид Андреевич, техник, Елисеев, Тимофей Максимович, нач. отделения цеха, Коновалов, Иван Васильевич, инженер, Сабадаш, Ефим Иванович, бригадир печей, Сидоренко, Вера Васильевна, нач. опытного завода, — за коренное усовершенствование методов производственной работы на металлургическом заводе
Разведка и добыча полезных ископаемых
Первая степень
- Топчиев, Алексей Васильевич, руководитель работы, директор, Балыков, Владимир Михайлович, гл. конструктор проекта, Пичугин, Александр Александрович, нач. отдела, Ксенофонтов, Николай Михайлович, гл. конструктор проекта, сотрудники ГПКЭИУМ; Островский, Семён Моисеевич, гл. инженер комбината «Артёмуголь», Чичкан, Александр Яковлевич, механик участка, Сугоняко, Виктор Евгеньевич, Стародубцев, Ефим Кузьмич, Халимошкин, Михаил Кузьмич, машинист угольного комбайна, Гребцов, Николай Васильевич, нач. сектора МУП СССР, — за изобретение и внедрение угольного комбайна для разработки маломощных крутопадающих угольных пластов
- Унксов, Василий Александрович, руководитель работы, Богомол, Александр Алексеевич, Иванова, Таисия Николаевна, Мамедов, Мамед Осад оглы, Бобров, Владимир Алексеевич, инженеры-геологи, Хойтпак-оол, Кыргыс Хуурапович, — за открытие и разведку месторождения полезных ископаемых
Вторая степень
- Алексеев, Фёдор Алексеевич, руководитель работы, Енгуразов, Измаил Ибрагимович, Кутуков, Александр Иванович, Черемисин, Василий Андреевич, Мазыря, Леонтий Гаврилович, Алексин, Александр Георгиевич, геологи, Гудза, Владимир Иванович, буровой мастер, Фёдоров, Сергей Филиппович, ч.-к. АН СССР, — за открытие месторождений нефти
- Богомолов, Герасим Васильевич, Шиленко, Афанасий Кузьмич, Проходцев, Михаил Васильевич, горные инженеры, Леонович, Павел Антонович, Нестерова, Наталия Петровна, Иванов, Андрей Алексеевич, геологи, Нестеров, Александр Иванович, буровой мастер, Розин, Александр Моисеевич, коллектив авторов, — за открытие и разведку месторождений соли
- Карасёв, Александр Петрович, руководитель работы, Габриэлян, Александр Гаврилович, Алиев, Мамед Али Достали оглы, Прок, Иосиф Юдимович, Сулейманов, Алекпер Багирович, Ахмедов, Шариф Заман оглы, инженеры, Бабаев, Али Гусейн Мелик Дадыш оглы, буровой мастер, Иоаннесян, Рубен Аветисович, директор конторы бурения, — за разработку и освоение комплексного метода эксплуатации нефтяных месторождений
- Клековкин, Николай Фёдорович, руководитель работы, Коровин, Александр Вениаминович, Родионов, Григорий Григорьевич, Тумольский, Леонид Михайлович, Коноплёв, Сергей Петрович, Семигузов, Георгий Кондратьевич, Швецов, Евгений Сергеевич, Смыков, Андрей Дмитриевич, Дубовский, Владимир Степанович, инженеры-геологи, Быков, Иннокентий Вячеславович, горный техник, — за открытие, разведку и освоение месторождений полезного ископаемого
- Мустафинов, Ахмед Нюрмухамедович, руководитель работы, Шабанов, Сергей Капитонович, Шешин, Пётр Иванович, Шаповалов, Георгий Александрович, Невский, Дмитрий Арсеньевич, Голодов, Иван Иванович, Задов, Лазарь Павлович, Калинин, Василий Ильич, Гришин, Григорий Леонтьевич, инженеры-геологи, — за открытие и разведку месторождения нефти
- Новиков, Евгений Иванович, руководитель работы, Бунина, Мария Васильевна, Губарев, Алексей Николаевич, Мясников, Денис Никонович, Сульман, Абрам Маркович, геологи, Климова, Ксения Васильевна, Хохряков, Николай Васильевич, геофизики, Акулов, Леонид Сергеевич, буровой мастер, — за открытие и разведку месторождения полезного ископаемого
- Сучков, Пётр Николаевич, руководитель работы, Яковлев, Всеволод Александрович, Бутенко, Анатолий Васильевич, Черных, Елена Петровна, Юзефович, Сергей Александрович, геологи, Молчанов, Николай Павлович, горный инженер, — за открытие и разведку месторождений полезного ископаемого
- Цатуров, Гурген Аванесович, руководитель работы, Левицкий, Пётр Иванович, инженеры — геологи, Голубев, Георгий Васильевич, Корниенко, Николай Васильевич, Симкин, Михаил Самойлович, горные инженеры, Ступин, Иван Георгиевич, экономист, Маренин, Александр Иванович, — за открытие, разведку и промышленное освоение полезного ископаемого
Третья степень
- Баронян, Аствацатур Гаврилович, руководитель работы, Абдулрагимов, Али Овсад Ибрагим оглы, Абасов, Али Аскер Алекперович, инженеры, Татаренко, Александр Семёнович, управляющий трестом, Бурдин, Юрий Петрович, инженер, Мамедов, Мубарек Абдулла оглы, нач. треста, — за разработку нового способа эксплуатации нефтяных скважин
- Брацлавский, Михаил Арнольдович, руководитель работы, нач. отдела, Маринчев, Борис Трофимович, гл. конструктор проекта, Химченко, Борис Парфентьевич, ст. инженер, сотрудники Ленинградского филиала ГПКЭИУМ; Ильченко, Алексей Игнатьевич, гл. конструктор, Красиловский, Лев Соломонович, гл. инженер, Берлин, Матус Яковлевич, руководитель бюро Ворошиловградского завода имени А. Я. Пархоменко; Верховский, Илья Моисевич, профессор МГИ имени И. В. Сталина, Стороженко, Александр Пантелеевич, гл. инженер Кальмиусской центральной обогатительной фабрики, Мухин, Михаил Андреевич, нач. смены Ново-Узловской Центральной обогатительной фабрики, — за создание и внедрение новых машин для классификации и обезвоживания углей
- Буров, Александр Петрович, руководитель работы, гл. геолог Управления МГ СССР, Богословский, Михаил Георгиевич, Коц, Григорий Аркадьевич, Маланьин, Михаил Иванович, Фёдоров Михаил Васильевич, н. с. ВНИИМС; Попов, Александр Аркадьевич, Нахалов, Алексей Николаевич, Санников, Семён Маркелович, Желябин, Леонид Владимирович, инженеры, — за разработку и внедрение нового метода извлечения полезных материалов
- Веденеева, Нина Евгеньевна, руководитель работы, д. ф.-м. н., зав. лабораторией ИКАН, Викулова, Мария Фёдоровна, ст. н. с. ВНИГИ, Ратеев, Михаил Алексеевич, ст. н. с. ИГНАН, — за разработку нового метода определения минералогического состава глин с помощью красителей
- Гуляева, Александра Васильевна, Эйгелес, Моисей Арнольдович, профессор, Мокроусов, Владимир Алексеевич, Лебедев, Георгий Александрович, н. с. ВНИИМС, Рейтаровский, Остап Лукич, гл. инженер комбината, коллектив авторов, — за разработку новых методов обогащения полезного ископаемого
- Лавров, Владимир Николаевич, руководитель работы, сотрудник, Омельченко, Александр Николаевич, директор, Никифоров, Борис Иванович, научный руководитель отделения, Филатов Сергей Александрович, нач. отделения ВНИМИ; Иванов Игорь Васильевич, доцент ЛИТМО, Крикунов, Леонид Алексеевич, гл. маркшейдер МУП СССР, — за создание нового метода ориентировки шахт
- Нечелюстов, Николай Васильевич, руководитель работы, Богатырёв, Александр Степанович, Исмагилов, Нургалей Садреевич, Поярков, Владимир Эрастович, Сандомирский, Лев Григорьевич, Шужанов, Муксим Габбасович, инженеры — геологи, — за открытие и разведку месторождений полезных ископаемых
- Плаксин, Игорь Николаевич, ч.-к. АН СССР, руководитель работы, Куренков Иван Иванович, ст. н. с. ИГДАН, Недоговоров, Дмитрий Иванович, Вислогузов, Владимир Михайлович, Везо, Анатолий Иванович, Сысолятин, Сергей Александрович, инженеры, — за разработку и внедрение метода обогащения полезных ископаемых
- Самойлюк, Николай Диомидович, руководитель работы, нач. отдела, Шкель, Георгий Константинович, гл. конструктор проекта, Клорикьян, Сурен Хоренович, гл. инженер, сотрудники ГПКЭИУМ; Ведерников, Виктор Иванович, горный инженер, Докукин, Александр Викторович, директор ВНИУИ, Иванов Василий Иванович, нач. цеха Харьковского завода «Свет шахтёра», Матвеев, Илья Иванович, нач. шахты, Абрамов, Иван Ефимович, гл. механик шахты, — за создание и внедрение конвейеров для механизации доставки угля из очистных забоев на тонких угольных пластах
- Суханкин, Елевферий Исаакович, Иванов Михаил Михайлович, н. с. Уфимского нефтяного НИИ, — за разработку новых методов детального исследования физических свойств нефтей в пластовых условиях
- Трефелов, Порфирий Дмитриевич, Чусовлянов, Александр Алексеевич, машинисты угольного комбайна, Шилин, Егор Иванович, механик участка, Скрябин, Василий Попилович, слесарь шахты имени С. М. Кирова; Чифранов, Владимир Николаевич, машинист угольного комбайна шахты «Капитальная № 1», Первухин, Семён Парамонович, машинист угольного комбайна «Физкультурник», — за внедрение угольных комбайнов «Донбасс» на шахтах Кузбасса и достижение их высокой производительности
Химия и химическая технология
Первая степень
- Далин, Марк Александрович, Маркевич, Семён Миронович, Манько, Николай Трофимович, Серов, Андрей Александрович, Мигаловский, Илья Александрович, работники завода химической промышленности; Ваншейдт, Алексей Александрович, Каганова, Геська Мордуховна, Введенский, Александр Александрович, н. с., Архаров, Сергей Николаевич, инженер, коллектив авторов, — за разработку и внедрение нового метода получения спирта
Третья степень
- Иванов, Евгений Алексеевич, Корсунский, Олег Владимирович, Кувичинский, Владимир Александрович, Постовская, Екатерина Александровна, инженеры, Пожидаев, Иван Никитович, мастер, работники Дорогомиловского химзавода имени М. В. Фрунзе; Шебуев, Алексей Николаевич, ст. н. с., Шестов, Алексей Петрович, директор, н. с. НИИ органических полупродуктов и красителей имени К. Е. Ворошилова; Дипкин, Илья Львович, санитарный врач, коллектив авторов, — за коренное изменение методов производства полупродуктов для красителей
- Крупышев, Михаил Арсеньевич, руководитель работы, ст. н. с., Глаголева, Наталия Алексеевна, Филимонов, Филипп Петрович, н. с. ВНИИСК имени академика С. В. Лебедева; Зенитов, Андрей Михайлович, Рыжманов, Михаил Артемьевич, инженеры заводов, — за разработку и внедрение в промышленность нового вида синтетического каучука
- Селивестров, Николай Степанович, руководитель работы, Тихонова, Нина Александровна, Каримова, Софья Абдрахмановна, Лапин, Юрий Дмитриевич, инженеры-металлурги, — за разработку и внедрение в промышленность нового способа получения металла
- Чукалин, Иван Иванович, руководитель работы, Аваев, Игорь Петрович, Волкова, Агриппина Ивановна, Гапонов, Пётр Савельевич, Толчин, Борис Срульевич, Цветков, Михаил Валентинович, Шехонина, Гали Александровна, инженеры, — за коренное усовершенствование технологии производства
- Шуцкий, Сергей Владимирович, руководитель работы, гл. инженер, Барботин, Иван Романович, директор, Груздев, Владимир Петрович, Сысоев, Василий Павлович, Кузьмина, Людмила Ивановна, Селивестров, Владимир Иванович, работники комбината; Белевцев, Борис Александрович, Дундуков, Алексей Андревич, Косолапов, Александр Сергеевич, сотрудники НИИ; Гарбар, Михаил Иванович, Белоруссов, Николай Иванович, инженеры, — за промышленное освоение метода производства химического продукта
Энергетика
Первая степень
- Векслин, Исаак Моисеевич, руководитель работы, Аузинь, Юлий Янович, Булгаков, Анатолий Михайлович, Геппенер, Владимир Бертрамович, Зверев, Натан Меерович, Лихачёв, Георгий Сергеевич, Малышев, Андриан Семёнович, Михей, Александр Павлович, Пахолков, Георгий Александрович, Покровский, Андрей Глебович, Спицын, Михаил Александрович, Фельдман, Григорий Моисеевич, Шокин, Александр Иванович, Эпштейн, Абрам Борисович, инженеры, Петров Александр Иванович, нач. цеха, — за работу в области техники
Вторая степень
- Федосеев, Алексей Фролович, руководитель работы, гл. конструктор, Григорьев, Геннадий Владимирович, Игнатов, Константин Николаевич, Исаев, Константин Васильевич, Клюкин, Николай Михайлович, Михеев, Михаил Владимирович, Саратовский, Сергей Васильевич, Юденкова, Надежда Павловна, Якушов, Константин Дмитриевич, Ясман, Лев Михайлович, инженеры, — за создание нового оборудования
Третья степень
- Амбарцумов, Трофим Герасимович, руководитель работы, Дмитриев, Александр Петрович, Коварский, Ефим Михайлович, Косниковский, Алексей Иванович, Оболенский, Николай Александрович, Фёдоров Иван Фёдорович, Червяков, Александр Михайлович, инженеры, — за разработку новых агрегатов
- Грибовский, Пётр Осипович, руководитель работы, Воронков, Георгий Николаевич, Тахер, Екатерина Ароновна, Токарева, Людмила Африкановна, Степанов, Глеб Александрович, Войнова, Валентина Николаевна, инженеры, Боголепов, Анатолий Дмитриевич, токарь-механик, Некрасов, Павел Дмитриевич, слесарь-механик, — за разработку и внедрение нового способа производства электроизоляционных изделий
- Крапивин, Вадим Константинович, руководитель работы, Клячкин, Лев Михайлович, нач. отдела, Фалеев, Иван Николаевич, нач. КБ, Иванов Василий Михайлович, нач. участка цеха, Балонов, Александр Петрович, Самойленко, Яков Захарович, Терновцев, Василий Иванович, инженеры треста, — за разработку конструкции и внедрение в производство мощных ртутных выпрямителей
- Колобов, Александр Филиппович, директор, Зайцев, Борис Николаевич, нач. техотдела, Яшин, Михаил Павлович, гл. технолог, Максин, Михаил Семёнович, нач. цеха, Шилов, Анатолий Дмитриевич, бригадир завода «Электрощит», коллектив авторов, — за создание и внедрение комплексных распределительных устройств высокого напряжения
- Лашев, Евгений Константинович, руководитель работы, ст. н. с., Кузнецов Александр Павлович, нач. цеха, Эпштейн, Лев Абрамович, руководитель группы, работники ВЭТИ имени В. И. Ленина; Корицкий, Юрий Владимирович, директор института, Желтова, Вера Николаевна, нач. цеха завода, — за усовершенствование технологии производства электрической изоляции
- Найфельд, Марк Романович, Сербиновский, Георгий Викторович, Матюхин, Георгий Семёнович, Клюев, Сергей Александрович, Брострем, Алексей Александрович, Боголюбов, Андрей Владимирович, Чадов, Иван Иванович, Макаров, Александр Иванович, Воронин, Николай Васильевич, коллектив авторов, — за разработку и осуществление системы электроснабжения высокой надёжности
- Петров, Георгий Николаевич, руководитель работы, профессор, Окунь, Сигизмунд Семёнович, доцент, Прытков, Владимир Тихонович, к. т. н., н. с. МЭИ имени В. М. Молотова; Найдёнов, Иван Алексеевич, управляющий, Слоним, Нисим Моисеевич, гл. инженер ГВТ «Энергоремтрест»; Кашкаева, Екатерина Семёновна, нач. цеха, Пышкина, Софья Дмитриевна, нач. лаборатории завода «Электроаппарат», — за создание и внедрение в промышленность трансформаторов тока с новой системой компенсации
- Тарасов, Георгий Яковлевич, руководитель работы, Ильичёв, Дмитрий Савельевич, Сидоренко, Михаил Самсонович, Толкачёв, Сергей Гаврилович, Шилов, Павел Петрович, инженеры, — за работу в области техники
- Щегляев, Андрей Владимирович, профессор, Смельницкий, Сергей Георгиевич, доцент МЭИ имени В. М. Молотова; Ермаков, Дмитрий Акимович, гл. инженер Каширской ГРЭС, коллектив авторов, — за разработку и внедрение новой системы регулирования паровых турбин
Строительство
Вторая степень
- Гершберг, Осип Абрамович, руководитель работы, доцент МИСИ имени В. В. Куйбышева, Погосов, Ашот Григорьевич, зам. МСПТИ СССР, Скворцов, Серафим Григорьевич, нач. бюро, Миронов Николай Иванович, мастер треста «Строитель»; Ганжа, Александр Никитич, гл. инженер Строительства водосливной плотины, Пикулик, Сергей Борисович, нач. отделения, Киреев, Василий Васильевич, гл. инженер Главпромстроя, Сердюков, Борис Михайлович, гл. инженер строительства, Толмачёв Александр Фёдорович, зам. гл. инженера, Ризоватов, Василий Васильевич, нач. отдела, Симонов, Михаил Захарьевич, зав. сектором Института сооружений АН Армянской ССР, Зверев, Борис Михайлович, инженер, — за разработку и внедрение в строительство гидротехнических и промышленных сооружений метода вакуумирования бетона
- Зеневич, Дмитрий Иванович, инженер, Малюков, Валентин Алексеевич, нач. Ленинградского отделения ГИПРТ; Крысин, Пётр Фёдорович, зам. нач., Анисов, Герман Николаевич, Чулков, Константин Васильевич, работники ГУ МРФ СССР; Вальковский, Лев Викторович, гл. инженер отряда, Гончаров Николай Фёдорович, водолаз, Капский, Валентин Александрович, нач., Рогулин, Иван Васильевич, энергетик, Спиваков, Дмитрий Ильич, зам. нач. слипа; Косоногов, Александр Константинович, водолаз, Исаков, Николай Михайлович, гл. инженер, Фирсов, Олег Афанасьевич, инженер, Черепиин, Владимир Евгеньевич, нач. отдела, — за разработку и осуществление конструкции и способов строительства слипов новой системы
- Свищёв, Георгий Петрович, руководитель работы, Николаев Александр Васильевич, Николаенко, Виктор Григорьевич, Шарохин, Николай Иванович, инженеры, — за разработку в области техники
- Шелухин, Павел Васильевич, нач., Потапов, Андрей Никитович, гл. инженер, Мясоедов Николай Николаевич, гл. механик, Легкоступ, Иван Яковлевич, Капков, Леонтий Александрович, Каменецкий, Геннадий Яковлевич, Четвериков, Владимир Евгеньевич, нач. участков Главной Волго-Донской конторы Гидромеханизации; Разин, Николай Васильевич, гл. инженер Управления строительства Цимлянского гидроузла, Костюченко, Григорий Кузьмич, гл. инженер, Резчиков, Фёдор Иванович, нач. строительного района, коллектив авторов, — за осуществление скоростного намыва земляной плотины Цимлянского гидроузла
- Энгель, Фридрих Фёдорович, руководитель работы, гл. инженер, Колегаев, Николай Михайлович, нач. отдела Управления; Филимонов, Николай Александрович, зам. гл. инженера, Шарый, Павел Андреевич, инженер, Пьянкова, Евгения Васильевна, нач. отделения, Менделеев, Дмитрий Михайлович, гл. инженер района, Громаков, Дмитрий Григорьевич, ст. производитель работ, Коновалов, Николай Петрович, гл. механик строительного района, Кукишев, Александр Павлович, нач. сооружения шлюза, Севастьянов, Владимир Иванович, гл. инженер района, Курденков, Лев Иванович, н. с. НИИ оснований и фундаментов, — за внедрение в гидротехническое строительство новых способов водопонижения
Третья степень
- Алтунин, Степан Титович, профессор, руководитель лаборатории АН УзССР, — за разработку и внедрение в строительство новых принципов компановки водозаборных сооружений
- Замков, Николай Степанович, руководитель работы, Вавилов, Павел Петрович, Кирсанов Иван Иванович, инструкторы Бюро технической помощи МСПМ СССР; Носенко, Николай Евлампиевич, Курек, Николай Михайлович, зам. директора, зав. лабораторией НИИ; Совалов, Иона Григорьевич, нач. лаборатории, Долженко, Георгий Фёдорович, н. с. ВНИИ организации и механизации строительства, — за коренное усовершенствование технологии заготовки арматуры для железобетона
- Иванов Александр Николаевич, начальник отдела ГУ МПСМ СССР, Астанский, Лев Юрьевич, директор, Шкутин, Пантелеймон Васильевич, Дуплякин, Михаил Матвеевич, машинисты автоматических шахтных печей, Нищев, Николай Васильевич, гл. инженер, работники Подгоренского цементного завода; Завгородний, Николай Савельевич, гл. инженер Белгородского цементного завода, Гаврилов, Михаил Константинович, Вебер, Франц Антонович, директор, Черновол, Иван Андреевич, мастер цементного завода «Победа Октября», — за увеличение производительности автоматических шахтных печей
- Иванченко, Иосиф Антонович, руководитель работы, нач. Мостотреста МПС СССР, Алексеенко, Дмитрий Васильевич, гл. инженер завода, Сидоров, Евгений Алексеевич, нач., Забродин, Борис Алексеевич, гл. инженер, Скрябин, Серафим Аполлонович, Шахнович, Владимир Васильевич, инженеры ПКБ; Артеменко, Николай Александрович, нач. отряда, Власов, Михаил Николаевич, Молоканов, Николай Михайлович, гл. инженеры отрядов, Чурляев, Владимир Васильевич, производитель работ отряда, Хлебников, Евгений Леонидович, руководитель отделения ВНИИЖДСП, — за коренное усовершенствование способа строительства мостов
- Коровкин, Алексей Павлович, Троицкий, Евгений Александрович, ст. н. с. ВНИИЖДСП; Богданов, Николай Николаевич, гл. инженер проектов ЦПКБ Главмостостроя МПС СССР, коллектив авторов, — за разработку и внедрение предварительно-напряжённых железобетонных конструкций в строительство мостов
- Лупичев, Николай Павлович, нач. Куйбышевского участка, Балахонов, Яков Иванович, механик Управления, Петров Александр Васильевич, техник, Власов, Анатолий Павлович, электросварщик мастерских, Зайцев, Виктор Григорьевич, механик пароходства «Волготанкер»; Козлов, Виктор Степанович, доцент, Муратов, Сергей Михайлович, Первухин, Николай Александрович, ассистенты, Ростенко, Дмитрий Васильевич, Сергеева, Лидия Сергеевна, лаборанты КИИ имени В. В. Куйбышева, Зубков, Пётр Максимович, нач. отдела ЦУ МРФ СССР, Козлов, Фёдор Степанович, зам. командира отряда, — за разработку нового безопасного способа ведения огневых ремонтных работ на нефтеналивных судах
- Лурье, Юлий Сергеевич, директор, руководитель работы, Гладков Василий Фёдорович, нач. отдела, Мухин, Николай Васильевич, нач. опытного завода, Волконский, Борис Васильевич, нач. отдела, работники института «Гидроцемент»; Арефьев, Василий Алексеевич, гл. инженер ЛЦЗ имени В. В. Воровского, Гаркуша, Илья Васильевич, машинист цементного завода «Пролетарий», Ивлиев, Егор Иванович, машинист цементного завода «Коммунар», Мамолин, Дмитрий Андреевич, машинист цементного завода «Красный Октябрь», Коротов, Иван Петрович, машинист Хилковского цементного завода, Хазов, Иван Андреевич, машинист цементного завода «Большевик», Николаев, Фёдор Фёдорович, машинист цементного завода «Октябрь», Мороз, Иван Константинович, управляющий трестом «Новоросцемент», Санько, Леонид Яковлевич, гл. инженер ГУ МПСМ СССР, — за разработку и внедрение водяного охлаждения корпусов вращающихся цементно-обжигательных печей
- Минаев, Кузьма Алексеевич, к. т. н., — за разработку методов расчёта
- Минц, Даниил Максимович, руководитель работы, Шуберт, Сергей Александрович, н. с. АКХ имени К. Д. Памфилова, Маркизов, Владимир Иванович, гл. инженер Рублёвской водопроводной станции, Трапезников, Николай Иванович, нач. Горьковского городского управления водосабжения и канализации, Подлипский, Виктор Александрович, гл. инженер Уфимского треста «Водоканализация», Новицкий, Николай Семёнович, нач. цеха Сталинской водопроводной станции, — за разработку и внедрение новой конструкции фильтра для очистки воды
- Попов Иван Васильевич, руководитель работы, Николаев Николай Иванович, Куличихин, Николай Иванович, профессора, Приклонский, Виктор Александрович, Соколов Дмитрий Сергеевич, доценты МГРИ имени С. Орджоникидзе; Золотарёв, Георгий Сергеевич, доцент МГУ имени М. В. Ломоносова, Белый, Леонид Дмитриевич, нач. бюро, Тиздель, Роман Романович, гл. инженер отряда, сотрудники «Гидроэнергопроекта», — за создание методического руководства по инженерно — геологическим исследованиям для гидроэнергетического строительства
- Саркисьянц, Георгий Айрапетович, руководитель работы, зам. нач. ГУ, Бессонов, Константин Терентьевич, ст. инженер-механик, Горьков, Александр Васильевич, гл. инженер, Думанецкий, Иван Иванович, нач. района, Юсов, Сергей Константинович, Жбанов, Василий Филиппович, гл. механики районов, Сухоцкий, Станислав Феликсович, нач. управления, Комаревский, Виктор Тихонович, зам. нач. отдела, Мартынов, Анатолий Петрович, нач. строительного участка, Горбатов, Николай Алексеевич, Аверин, Николай Дмитриевич, нач. лаборатории ВНИИОМС, — за создание механизированных камне — щебёночных заводов большой мощности
- Симин, Григорий Фаддеевич, руководитель работы, зав. лабораторией, Полякова, Татьяна Ивановна, Туровский, Иосиф Григорьевич, Никольский Николай Васильевич, ст. н. с. РНИИПСМ МПСМ РСФСР; Лапшин, Пётр Александрович, гл. инженер, Садомов, Анатолий Иванович, нач. отдела МОУСПСМ; Матвеенко, Модест Степанович, нач. участка Никольского завода красного кирпича, Савостин, Дмитрий Яковлевич, нач., Суслин, Николай Дмитриевич, гл. механик, Герасимов, Илья Петрович, обжигальщик, работники Нижне-Котельского кирпичного завода; Назаренко, Владимир Михайлович, нач. Иркутского ОУПСМ, Савицкий, Флавиан Матвеевич, гл. инженер Лискинского кирпичного завода, Зохин, Григорий Иосифович, нач. Красноярского КУПСМ, Вырупаева, Аграфена Иосифовна, мастер цеха, Раков, Александр Данилович, нач. цеха Красноярского кирпичного завода; Яковлев, Иван Романович, гл. инженер Смоленского ОУПСМ, — за разработку и внедрение метода скоростной сушки кирпича в камерных и туннельных сушилках
- Смирнов, Леонид Иванович, руководитель работы, зам. нач. ГКСМ СССР по делам строительств, Вах, Сергей Александрович, нач. отдела МСМ СССР, Генин, Мордухай Яковлевич-Иоселевич, нач., Шестопалов, Василий Иванович, нач. нач. Экспериментальной мастерской конструкторской конторы, Хоткевич, Сергей Григорьевич, гл. инженер треста «Сантехмонтаж»; Демчук, Леонид Павлович, гл. инженер завода, Гантман, Самсон Павлович, инженер, — за коренное усовершенствование методов санитарно-технических монтажных работ
- Стржалковский, Евгений Генрихович, Шилькрот, Мендель Аббович, Сорокин, Макарий Андреевич, Капитанский, Григорий Львович, Ивченко, Леонид Георгиевич, Довгер, Иван Фёдорович, инженеры, коллектив авторов, — за коренные усовершенствования методов и технологии строительства предприятий машиностроения
- Царевский, Алексей Михайлович, директор, Пугавко, Борис Иулианович, ст. н. с. ВНИИГиМ; Кратынский, Владимир Иванович, зам. нач. ГУ, Михайлов, Георгий Михайлович, нач. МСК Укрводстроя, Щёткин, Пётр Григорьевич, гл. механик треста, Укембаев, Миркамал Аймуразович, директор Нижне-Амударьинской МЭС, Цхадая, Григорий Андреевич, гл. инженер землесосно-строительного завода МХ СССР; коллектив авторов, — за коренное усовершенствование методов производства работ по очистке оросительных систем
- Шестаков, Николай Фёдорович, Шестерник, Михаил Фёдорович, Ярыгин, Никифор Михайлович, бригадиры-машинисты экскаваторов, коллектив авторов, — за внедрение передовых методов труда на экскаваторных работах
Транспорт и связь
Первая степень
- Бакулов, Иван Иванович, руководитель работы, Беляков, Алексей Павлович, Ермолов, Николай Иванович, Жданов, Валерий Сергеевич, Комаров, Сергей Фёдорович, Малиевский, Александр Петрович, Некрасов, Леонид Владимирович, Перов, Георгий Артамонович, Соловьёв, Лев Николаевич, Черных, Фёдор Никанорович, инженеры, — за создание новых образцов аппаратуры
- Дулицкий, Виктор Семёнович, руководитель работы, Денисов, Георгий Васильевич, Евграфов, Леонид Васильевич, Ковалёв, Олег Петрович, Новиков, Эммануил Львович, Русанов, Иван Александрович, Сычаев, Сергей Дмитриевич, Твердохлебов, Вадим Юрьевич, Чирин, Пётр Александрович, Эльтерман, Юрий Владимирович, инженеры, — за работу в области связи
Вторая степень
- Антонов, Олег Константинович, руководитель работы, Белолипецкий, Алексей Яковлевич, Домениковский, Владимир Антонович, Сенчук, Евгений Кузьмич, инженеры, Батумов, Анатолий Алексеевич, Болбот, Ануфрий Викентьевич, Трунченков, Николай Степанович, конструкторы, — за создание самолёта Ан-2
- Бочкарёв, Борис Александрович, руководитель работы, Бочкарёва, Валерия Александровна, Яковлев Борис Иванович, инженеры, Горбунов, Николай Давыдович, директор института, — за разработку отечественной конструкции деталей для радиоаппаратуры
- Полянский, Александр Сергеевич, руководитель работы, Зайцев, Сергей Тимофеевич, Илларионова, Нина Анатольевна, Николаев, Василий Давыдович, Портной, Саул Исаакович, Фальков, Давыд Григорьевич, Яковлев Михаил Александрович, Чижов, Владимир Петрович, Гликин, Марк Исаакович, инженеры, — за работу в области связи
Третья степень
- Агафонов, Пётр Александрович, машинист депо Челябинск ЮУЖД, Асеев, Семён Дмитриевич, Ягодин, Дмитрий Николаевич, машинисты депо Улан-Удэ ВСЖД; Голенков, Владимир Иванович, машинист депо Барабинск ОмЖД, Милейко, Никифор Семёнович, машинист депо Курорт-Боровое КарЖД, Петров, Валентин Григорьевич, машинист депо Новосибирск ТомЖД, коллектив авторов, — за коренные усовершенствования методов производственной работы, обеспечившие достижение высоких пробегов паровозов между ремонтами
- Андреев Николай Михайлович, гл. конструктор, Карпов, Дмитрий Тимофеевич, конструктор КБ МЛП СССР; Афанасьев, Иван Александрович, нач цеха КСМЗ, Петров, Яков Петрович, зав. сектором, Пузанов, Николай Фёдорович, ст. н. с. ЦНИИВЛТГ; Артемьев, Евгений Иванович, Егоров Борис Григорьевич, Здоров, Павел Александрович, конструкторы завода МТМ СССР, — за создание и внедрение в серийное производство газогенераторного буксирного катера
- Богородицкий, Николай Петрович, профессор, Куржелевский, Борис Станиславович, директор, Рабинович, Абрам Ефимович, гл. инженер завода; Сканави, Георгий Иванович, профессор, Фридберг, Илларий Дмитриевич, Орфинская, Ольга Константиновна, нач. лабораторий, коллектив авторов, — за разработку и организацию массового производства деталей для радиоаппаратуры
- Бороздюк, Георгий Георгиевич, руководитель работы, нач. лаборатории, Бабенко, Иван Анисимович, гл. инженер опытного завода, Белецкий, Александр Фёдорович, ст. н. с., Дриацкий, Николай Михайлович, Стипаков, Иосиф Симхович, мл. н. с., Степанов, Георгий Николаевич, нач. лаборатории НИИ МПСС СССР; Николаев Георгий Александрович, инженер завода, Халезов, Борис Васильевич, зам. нач., Блохин, Александр Степанович, нач. лаборатории, Басик, Илья Васильевич, ст. н. с., Великин, Яков Иосифович, нач. лаборатории ЦНИИ МС СССР; Аджемов, Сергей Артемьевич, гл. инженер ЦУ МС СССР, — за разработку многоканальной системы высокочастотного телефонирования
- Брылеев, Аркадий Михайлович, руководитель работы, нач. лаборатории, Фонарёв, Наум Михайлович, Шишляков, Александр Владимирович, Пенкин, Николай Фёдорович, Аршавский, Соломон Львович, ст. н. с., Танцюра, Алексей Андроникович, руководитель лаборатории, Можаев, Сергей Степанович, ст. лаборант ВНИИЖДТ; Машков, Константин Дмитриевич, зам. нач. ГУ МПС СССР, Егоров, Владимир Павлович, нач. службы Управления ЮУЖД, — за разработку и внедрение локомотивной автоматической сигнализации с непрерывным автостопом
- Бухвалов, Евгений Васильевич, руководитель работы, Ложкарёв, Владимир Семёнович, Овсянников, Василий Иванович, Щербаковский, Илья Аронович, инженеры, Белов, Валентин Фёдорович, слесарь-механик, Елизаров, Михаил Афанасьевич, нач. цеха, — за разработку новой радиостанции
- Валеев, Хады Сабирович, руководитель работы, Пономаренко, Василий Дмитриевич, Попова, Варвара Тимофеевна, Турский, Георгий Ричардович, н. с. НИИ, Терентьева, Татьяна Игоревна, инженер завода, — за разработку и освоение в производстве конденсаторов нового типа
- Великовский, Владимир Львович, руководитель работы, Вартанесян, Вартгес Агаронович, Гринберг, Ида Овсеевна, Ефимов, Константин Алексеевич, Королёв, Михаил Иванович, Лебедев Николай Иванович, Нестеренко, Александр Емельянович, Хитревский, Михаил Лаврентьевич, инженеры, — за разрабогтку радиоаппаратуры
- Григорьев, Михаил Васильевич, руководитель работы, Волков, Вениамин Александрович, Лобашев, Николай Игнатьевич, Шустина, Александра Львовна, Шутак, Дмитрий Леонидович, н. с. НИИ, — за разработку и освоение промышленного производства нового материала
- Златкин, Ефим Львович, руководитель работы, Быстров, Георгий Николаевич, Голованов, Сергей Михайлович, Лошаков, Ростислав Петрович, Ренне, Павел Тихонович, Соколов, Владимир Васильевич, Шишагин, Алексей Александрович, инженеры, Хлыбов, Алексей Васильевич, ст. мастер, — за разработку радиостанции
- Любченко, Иван Ульянович, руководитель работы, Замешаев, Иван Александрович, Кейлин, Рувим Шнеерович, Масленников, Виктор Михайлович, Толстопятов, Дмитрий Михайлович, Файнштейн, Ной Давидович, инженеры, Шевелько, Юрий Андреевич, механик, — за разработку радиоаппаратуры
- Наумов, Андрей Владимирович, руководитель работы, Островский, Иосиф Вениаминович, Рахманов, Владимир Фёдорович, Шейнман, Григорий Яковлевич, Шкрабак, Илья Дмитриевич, Лебедев, Борис Николаевич, Казистов, Иван Васильевич, Семёнов, Сергей Дмитриевич, — за разработку и организацию серийного производства радиоаппаратуры
- Нефёдов, Иван Иванович, дорожный мастер Харьковской дистанции пути Южной ЖД, Удалов, Афанасий Степанович, ст. дорожный мастер Голышматовской дистанции пути ОмЖД, Мальцева, Екатерина Ивановна, мастер Шадринской дистанции пути ЮЖД, Колесников, Павел Иванович, ст. преподаватель Днепропетровского ИИЖДТ имени Л. М. Кагановича, — за разработку и осуществление передовых методов ведения текущего содержания пути
- Сидоров, Константин Васильевич, руководитель работы, Лакерник, Рафаил Моисеевич, Козырева, Мария Николаевна, Рыбак, Сергей Кириллович, инженеры завода, Гроднев, Игорь Измайлович, Сонин, Валентин Павлович, Климов, Михаил Александрович, инженеры, Кулешов, Василий Николаевич, ст. н. с., — за работу в области кабельной техники
- Щеблыкин, Андрей Тимофеевич, ст. осмотрщик вагонов, Чаус, Яков Павлович, вагонный мастер, Ляшко, Иван Свиридович, слесарь, Шпак, Виктор Кириллович, осмотрщик вагонов, Ильченко, Антонина Макаровна, смазчик, Котляров, Александр Акимович, ст. инженер, Рудченко, Дмитрий Акимович, гл. инженер депо станции Красный Лиман СДЖД, коллектив авторов, — за внедрение нового метода техосмотра и текущего ремонта вагонов
Сельское хозяйство
Вторая степень
- Костина, Клавдия Фёдоровна, Рябов, Иван Николаевич, Рихтер, Александр Андреевич, ст. н. с., Арендт, Нина Константиновна, н. с., Коверга, Анатолий Сафронович, директор НБС имени В. М. Молотова, коллектив авторов, — за выведение новых сортов абрикосов, слив, инжира и маслины
- Кузьмин, Валентин Петрович, зав. отделом Шортандинской с/х опытной станции имени К. Б. Бабаева Акмолинской области КССР, — за выведение новых сортов зерновых и масличных культур
- Малюгин, Евгений Александрович, руководитель работы, ст. н. с., Коликов, Михаил Семёнович, н. с. ВИР; Миловзоров, Анатолий Иванович, зав. лабораторией, Малюгин, Пётр Александрович, директор Приаральской опытной станции ВИР, — за разработку методов растениеводческого освоения песчаных полупустынь Западного Казахстана
Третья степень
- Айвазашвили, Осана Николаевна, звеньевая колхоза имени Чарквиани Кистауровского сельсовета Ахметского района Грузинской ССР, Султанова, Алияхон, звеньевая колхоза имени С. М. Кирова Бувайдинского района Ферганской области УзССР, — за коренное усовершенствование выкормки тутового шелкопряда
- Близниченко, Владимир Алексеевич, директор Чохского госплемрассадника МСХ Дагестанской АССР, Бусурин, Яков Алексеевич, гл. зоотехник Управления МСХ СССР, Гаджиев, Абидин Ибрагимович, зам. МСХ ДАССР, Гусейнов, Саид Ибрагимович, директор ИЖ Дагестанского филиала АН СССР, Исламов, Ислам, председатель, Пакалов, Омар, ст. чабан колхоза имени И. В. Сталина селения Чох Гунибского района ДАССР, — за выведение новой горной породы полутонкорунных овец «Дагестанская горная»
- Брежнев, Дмитрий Данилович, Лизгунова, Татьяна Васильевна, ст. н. с. ВИР, Красочкин, Василий Трофимович, ст. н. с. Пушкинских лабораторий ВИР, Гусев, Павел Петрович, н. с. Полярной опытной станции ВИР, коллектив авторов, — за выведение новых сортов овощных культур и продвижение их семеноводства в северную зону
- Гермашев, Семён Захарович, ст. чабан колхоза имени В. Володарского Степновского района, Гринько, Григорий Павлович, ст. чабан колхоза «Красный камышанник», Боридько, Павел Николаевич, ст. чабан колхоза имени И. В. Сталина Левокумского района, Попов, Василий Иванович, ст. чабан колхоза имени 9 января Арзгирского района Ставропольского района, Кривомаз, Аким Максимович, ст. чабан колхоза «Страна Советов» Рубцовского района Алтайского края, Уманский, Никита Фёдорович, ст. чабан колхоза имени И. В. Сталина Камышеватского района Краснодарского края, Михайлов, Иван Иванович, ст. чабан колхоза имени В. И. Ленина Кизлярского района Грозненской области, — за усовершенствование методов работы в тонкорунном овцеводстве
- Дука, Степан Харитонович, директор, Родионов, Александр Петрович, научный работник УНИИ плодоводства, — за выведение новых сортов плодово-ягодных культур для УССР
- Егоров, Михаил Григорьевич, агротехник-овощевод колхоза «Новая жизнь» Мегино-Кангаласского района Якутской АССР, — за разработку и внедрение передовых приёмов агротехники овощеводства в колхозах Якутской АССР
- Жучков, Николай Григорьевич, профессор ЛСХИ, — за разработку методов создания кольца садов под Ленинградом
- Калайтанов, Роман Иванович, Чаликов, Александр Игнатьевич, Кравченко, Григорий Михайлович, ст. чабаны колхоза «Красный Будённовец» Левокумского района, Корецкий, Алексей Леонтьевич, ст. чабан колхоза «Культурник» Арзгирского района, Ересько, Яков Илларионович, зав. овцеводческой фермой колхоза «2-я Пятилетка» Ипатовского района, Калашников, Сергей Егорович, ст. чабан колхоза «Победа» Петровского района, Жадан, Василий Иванович, участковый зоотехник Левокумского госплемрассадника тонкорунных овец, Добриков, Иван Терентьевич, гл. зоотехник Ипатовского райотдела сельского хозяйства, Пилипенко, Тихон Иванович, зам. председателя колхоза имени А. А. Жданова Левокумского района, Окулевич, Григорий Александрович, к. с/х н., Лопырин, Анатолий Иванович, ст. н. с., Граудынь, Николай Иванович, зав. отделом разведенрия овец ВНИИ овцеводства и козоводства, Щучкин, Павел Аркадьевич, ст. зоотехник совхоза «Турксад», — за коренное усовершенствование породы тонкорунных овец «Советский меринос» в колхозах Ставропольского края
- Ковтуненко, Иван Порфирьевич, технический руководитель Кабардинского садово-оранжерейного хозяйства, — за выведение новых сортов декоративных растений и повышение их морозостойкости и засухоустойчивости
- Колесников, Леонид Алексеевич, нач. колонны 1-й автобазы Всесоюзного треста торгового транспорта, — за выведение большого числа новых сортов сирени
- Краснюк, Авксентий Алексеевич, зав. лабораторией НИИ земледелия Юго-Востока СССР, — за выведение нового сорта озимой ржи «Волжанка»
- Лукашенко, Фёдор Данилович, н. с. Узбекского НИВИ, Полковникова, Раиса Степановна, зав. лабораторией, Иванов, Серафим Петрович, Смирнов Иван Иванович, ст. н. с. Киргизской научно-исследовательской ветеринарной опытной станции, Архипов, Николай Михайлович, нач. ветеринарного управления Министерства совхозов РСФСР, — за разработку метода изготовления вакцины против инфекционного воспаления лёгких у коз
- Мазлумов, Аведикт Лукьянович, зав. отделом, Савченко, Никита Аникеевич, ст. н. с. Рамонской опытно-селекционной станции МСХ СССР, — за выведение и внедрение в производство новых сортов сахарной свёклы
- Морозов, Василий Константинович, зав. лабораторией НИИ земледелия Юго-Востока СССР, — за выведение и внедрение в производство сорта подсолнечника «Саратовский 10»
- Мусамухамедов, Ризамат, агроном управления с/х пропаганды МСХ УзССР, — за коренное усовершенствование методов формирования, обрезки виноградных кустов и реконструкции виноградников
- Ланских, Константин Георгиевич, руководитель работы, директор, Толстунова, Мария Никитична, ст. зоотехник, Житенёва, Мария Васильевна, Потапова, Евдокия Григорьевна, зав. цехами, Батищева, Елизавета Фоминична, ст. оператор, Волкова, Евдокия Степановна, птичница птицеводческого совхоза «Арженка» Тамбовской области, — за коренное усовершенствование методов производственной работы в области племенного птицеводства
- Симон, Модест Остапович, руководитель работы, директор, Терницкий, Павел Иванович, ст. н. с., Овсянников, Александр Иванович, зав. отделом, Кушнаренко, Варвара Фёдоровна, свинарка, Лысаков, Андрей Фёдорович, директор опытного хозяйства Сибирского НИИ животноводства; Сиротенко, Ольга Ивановна, зав. Нарымским опорным пунктом, Скорик, Иван Трофимович, ст. преподаватель Новосибирского СХИ, Карташова, Ольга Тарасовна, свинарка Ояшинского племенного свиноводческого совхоза, Преснякова, Антонина Степановна, гл. зоотехник Ояшинского райотдела сельского хозяйства Новосибирской области, Савина, Екатерина Тимофеевна, зоотехник Новосибирской ветеринарной опытной станции, — за выведение и распространение Сибирской северной породы свиней
- Чепуров, Константин Павлович, зав. лабораторией Дальневосточного зонального НИВИ, — за разработку и внедрение в практику новых биологических препаратов вакцины и сыворотки против диплококковых заболеваний с/х животных
Лёгкая и пищевая промышленность
Вторая степень
- Комовский, Алексей Севостьянович, ст. н. с. ТИНРО, Долгов, Вадим Борисович, Гавриленко, Константин Фёдорович, инструкторы неводного лова, — за разработку новой конструкции штормоустойчивых ставных неводов и внедрение их в промышленность
- Ледерман, Илья Вениаминович, Черчинцев, Николай Александрович, руководители работы, Белоцерковский, Матвей Иосифович, Емельянов, Николай Николаевич, Панченко, Алексей Афанасьевич, Фёдоров, Николай Георгиевич, инженеры, Коломиец, Юрий Тимофеевич, директор, Осин, Анатолий Александрович, гл. технолог завода, — за коренное усовершенствование технологического процесса
Третья степень
- Авмочкин, Александр Васильевич, ст. н. с., Пузырёв, Иосиф Васильевич, ст. инженер-конструктор Ивановского НИИХБП; Швырёв, Сергей Сергеевич, руководитель лаборатории автоматики ЦНИИХБП, Батьков, Александр Иванович, гл. инженер фабрики Большой Ивановской мануфактуры, Игнатов, Анатолий Семёнович, нач. производства, Матвеев, Александр Петрович, гл. инженер, Патрикеев, Алексей Николаевич, конструктор, Радовицкий, Владимир Петрович, гл. конструктор завода «Текстильприбор», — за автоматизацию процессов текстильного производства
- Бахарев, Иван Яковлевич, руководитель работы, Андреева, Нина Ильинична, н. с., Клеев, Илья Андреевич, ст. н. с., Дрогалин, Кузьма Васильевич, зав. кабинетом, сотрудники ВНИИ зерна и продуктов его переработки; Денисов, Николай Иванович, гл. механик, Павлов Владимир Николаевич, руководитель группы, сотрудники Госинститута «Промзернопроект», Мнышенко, Александр Кузьмич, ст. гос. хлебный инспектор Корсунь-Шевченковского хлебоинспекционного пункта, Пименов, Афанасий Спиридонович, уполномоченный Министерства заготовок по Ленинградской области, Дубинин, Пётр Моисеевич, гл. агроном Ростовской областной конторы «Сортсемовощ», — за исследование и внедрение метода сохранности качества зерна
- Борисов, Павел Гаврилович, руководитель работы, профессор МТИРПХ имени А. И. Микояна, Приходько, Борис Игнатьевич, Бабушкин, Николай Яковлевич, зав. лабораториями Каспийского филиала ВНИРО; Субботин, Александр Фёдорович, капитан сейнера Марфинской МРС Астраханской области, Александров, Михаил Павлович, гл. механик отдела флота Астраханского областного управления МРХ СССР, — за разработку и внедрение в промышленность нового способа промысловой разведки и лова рыбы при помощи подводного электроосвещения
- Бурнецкий, Альфонс Александрович, руководитель работы, гл. инженер, Карклиньш, Роман Янович, технолог химического цеха, Пазгле, Ария Карловна, технолог бродильного цеха, Сивицкий, Алексей Евстафьевич, директор, сотрудники Рижского опытного завода лимонной кислоты, Войвод, Янис Петрович, доцент ЛГУ, — за освоение и внедрение в промышленность нового вида сырья для производства пищевой лимонной кислоты
- Галкина, Любовь Анатольевна, н. с., Лапатухин, Вениамин Семёнович, ст. руководитель ВНИИ полиграфической промышленности и техники; Колчанов, Владимир Михайлович, директор 2 — го завода полиграфических красок, Лазарев, Алексей Иванович, гл. инженер 1-го завода полиграфических красок, Попов, Илья Васильевич, нач. цеха Ростовской хромолитографии имени Ильича, коллектив авторов, — за разработку и внедрение в промышленность метода производства рулоной бронзовой и цветной фольги
- Козлов Михаил Васильевич, Дула, Иосиф Янович, ведущие конструкторы ПКК МЛП РСФСР, — за изобретение и внедрение нового оборудования, механизирующего трудоёмкие процессы лёгкой промышленности
- Левченко, Мария Ивановна, закройщица, Муханов, Григорий Васильевич, бригадир, Завадская, Прасковья Петровна, бухгалтер цеха, работники обувной фабрики «Буревестник»; Федосеева, Анна Григорьевна, ткачиха Краснознамённой фабрики, коллектив авторов — инициаторы соцсоревнования за снижение себестоимости на каждой операции
- Смирнов, Николай Трофимович, механик швейной фабрики «Большевичка», Чванов, Виктор Иванович, механик швейной фабрики «Красная оборона», Фомичёв, Николай Николаевич, ст. механик швейной фабрики «Красная швея» МЛП СССР, коллектив авторов, — за разработку и внедрение приспособлений малой механизации в швейную промышленность
- Уткин, Виктор Васильевич, руководитель работы, Бестужев, Куприян Ильич, Борог, Валерий Африканович, Кирсанов, Николай Васильевич, Смирнов Борис Васильевич, инженеры, Гозулов, Сергей Авдеевич, Исаков, Пётр Кузьмич, Долгов, Пётр Иванович, Кочетков, Василий Степанович, — за создание нового оборудования
- Черешнев, Леонид Трофимович, руководитель работы, руководитель КБ, Глебов, Дмитрий Васильевич, нач. цеха, Смирнов, Иван Леонидович, Хайло, Владимир Степанович, инженеры-конструкторы, Яковлев, Сергей Петрович, слесарь, работники ЦНИИ шёлковой промышленности; Паршин Алексей Николаевич, нач. мастерской комбината «Красная роза», — за разработку и внедрение малогабаритных и быстроходных шёлкоткацких станков
Медицина
Первая степень
- Сергиев, Пётр Григорьевич, руководитель работы, Беклемишев, Владимир Николаевич, д. ч. АМН СССР; Буслаев, Михаил Алексеевич, нач. отдела МЗ СССР, Джапаридзе, Пётр Спиридонович, директор Абхазской противомалярийной станции, Исаев, Леонид Михайлович, профессор, директор Узбекского института малярии и медицинской паразитологии, Набоков, Валериан Александрович, ст. н. с., Рашина, Мария Григорьевна, зав. сектором, Шипицына, Нина Константиновна, Якушева, Анна Ивановна, ст. н. с. Института малярии, медицинской паразитологии и гельминтологии МЗ СССР; Покровский, Сергей Никандрович, директор Института малярии и медицинской паразитологии МЗ РСФСР, Правиков, Глеб Алексеевич, директор Института малярии и медицинской паразитологии МЗ Туркменской ССР, — за разработку и внедрение в практику здравоохранения комплексной системы мероприятий, обеспечившей резкое снижение заболеваемости малярией в СССР и ликвидации её, как массового заболевания, в ряде республик и областей
- Тимаков, Владимир Дмитриевич, ч.-к. АМН СССР, Лебедев, Николай Евгеньевич, д. м. н., руководители работы; Морозов, Михаил Акимович, д. ч. АМН СССР, Бейлинсон, Анастасия Васильевна, к. б. н., Долинов, Константин Евгеньевич, к. х. н., Лещинская, Елена Николаевна, к. м. н., — за коренное усовершенствование методов производства лечебно-профилактических препаратов
Вторая степень
- Багдасаров, Андрей Аркадьевич, руководитель работы, ч.-к. АМН СССР, директор, Васильев, Пётр Сергеевич, профессор, Розенберг, Григорий Яковлевич, к. б. н., Виноград-Финкель, Фрида Робертовна, профессор, Владос, Харлампий Харлампиевич, профессор, Гроздов, Дмитрий Митрофанович, д. м. н., Кукель, Анна Сергеевна, н. с. Центрального института гематологии и переливания крови; Филатов, Антонин Николаевич, профессор, Богомолова, Любовь Григорьевна, н. с. ЛНИИ переливания крови, — за разработку новых методов консервирования крови и получения её лечебных препаратов
- Петров, Борис Александрович, профессор, гл. хирург МНИИСП имени Н. В. Склифосовского, — за разработку метода свободной пересадки кожи при больших дефектах
Третья степень
- Бочарников, Олимп Николаевич, Карпузиди, Константин Савельевич, Климченко, Иван Захарович, Коннова, Антонина Михайловна, Ступницкий, Пётр Никитич, Тинкер, Иосиф Самсонович, Шишкин, Александр Кондратьевич, н. с. НИИ; Иофф, Илья Григорьевич, профессор, Калабухов, Николай Иванович, профессор, коллектив авторов, — за работы в области здравоохранения
- Климов, Константин Михайлович, зав. клиникой УЦНИИОТ, — за разработку нового способа соединения длинных трубчатых костей при переломах и ложных суставах
- Панков, Виктор Алексеевич, майор мед/сл, ординатор ГВКГ им. Н.Н. Бурденко, — за разработку транспортно-лечебной шины и создание конструкции аппарата для скелетного вытяжения, применяемых при переломах бедра
- Пидопличко, Николай Макарович, Билай, Вера Иосифовна, ст. н. с., Гулой, Максим Федотович, ч.- к. АН УССР, Сорени, Эмерих Теодорович, д. б. н., коллектив авторов, — за создание и внедрение в медицинскую практику нового лекарственного препарата
- Шестеренко, Алексей Филиппович, инженер, — за разработку нового аппарата для медицинских целей
Прочие лауреаты
- Калмыков, Валерий Дмитриевич, советский государственный и партийный деятель
- Курчатов, Борис Васильевич, физикохимик
- Фрумкин, Александр Наумович, электрохимик
- Черенков, Павел Алексеевич, физик
- Щукин, Александр Николаевич, радиотехник
См. также
Напишите отзыв о статье "Сталинская премия за выдающиеся изобретения и коренные усовершенствования методов производственной работы (1952)"
Примечания
| ||||||
Отрывок, характеризующий Сталинская премия за выдающиеся изобретения и коренные усовершенствования методов производственной работы (1952)
Два свидетеля – Хвостиков, бывший приказный, которого употреблял для игры Долохов и Макарин, отставной гусар, добродушный и слабый человек, питавший беспредельную любовь к Курагину – сидели в первой комнате за чаем.В большом кабинете Долохова, убранном от стен до потолка персидскими коврами, медвежьими шкурами и оружием, сидел Долохов в дорожном бешмете и сапогах перед раскрытым бюро, на котором лежали счеты и пачки денег. Анатоль в расстегнутом мундире ходил из той комнаты, где сидели свидетели, через кабинет в заднюю комнату, где его лакей француз с другими укладывал последние вещи. Долохов считал деньги и записывал.
– Ну, – сказал он, – Хвостикову надо дать две тысячи.
– Ну и дай, – сказал Анатоль.
– Макарка (они так звали Макарина), этот бескорыстно за тебя в огонь и в воду. Ну вот и кончены счеты, – сказал Долохов, показывая ему записку. – Так?
– Да, разумеется, так, – сказал Анатоль, видимо не слушавший Долохова и с улыбкой, не сходившей у него с лица, смотревший вперед себя.
Долохов захлопнул бюро и обратился к Анатолю с насмешливой улыбкой.
– А знаешь что – брось всё это: еще время есть! – сказал он.
– Дурак! – сказал Анатоль. – Перестань говорить глупости. Ежели бы ты знал… Это чорт знает, что такое!
– Право брось, – сказал Долохов. – Я тебе дело говорю. Разве это шутка, что ты затеял?
– Ну, опять, опять дразнить? Пошел к чорту! А?… – сморщившись сказал Анатоль. – Право не до твоих дурацких шуток. – И он ушел из комнаты.
Долохов презрительно и снисходительно улыбался, когда Анатоль вышел.
– Ты постой, – сказал он вслед Анатолю, – я не шучу, я дело говорю, поди, поди сюда.
Анатоль опять вошел в комнату и, стараясь сосредоточить внимание, смотрел на Долохова, очевидно невольно покоряясь ему.
– Ты меня слушай, я тебе последний раз говорю. Что мне с тобой шутить? Разве я тебе перечил? Кто тебе всё устроил, кто попа нашел, кто паспорт взял, кто денег достал? Всё я.
– Ну и спасибо тебе. Ты думаешь я тебе не благодарен? – Анатоль вздохнул и обнял Долохова.
– Я тебе помогал, но всё же я тебе должен правду сказать: дело опасное и, если разобрать, глупое. Ну, ты ее увезешь, хорошо. Разве это так оставят? Узнается дело, что ты женат. Ведь тебя под уголовный суд подведут…
– Ах! глупости, глупости! – опять сморщившись заговорил Анатоль. – Ведь я тебе толковал. А? – И Анатоль с тем особенным пристрастием (которое бывает у людей тупых) к умозаключению, до которого они дойдут своим умом, повторил то рассуждение, которое он раз сто повторял Долохову. – Ведь я тебе толковал, я решил: ежели этот брак будет недействителен, – cказал он, загибая палец, – значит я не отвечаю; ну а ежели действителен, всё равно: за границей никто этого не будет знать, ну ведь так? И не говори, не говори, не говори!
– Право, брось! Ты только себя свяжешь…
– Убирайся к чорту, – сказал Анатоль и, взявшись за волосы, вышел в другую комнату и тотчас же вернулся и с ногами сел на кресло близко перед Долоховым. – Это чорт знает что такое! А? Ты посмотри, как бьется! – Он взял руку Долохова и приложил к своему сердцу. – Ah! quel pied, mon cher, quel regard! Une deesse!! [О! Какая ножка, мой друг, какой взгляд! Богиня!!] A?
Долохов, холодно улыбаясь и блестя своими красивыми, наглыми глазами, смотрел на него, видимо желая еще повеселиться над ним.
– Ну деньги выйдут, тогда что?
– Тогда что? А? – повторил Анатоль с искренним недоумением перед мыслью о будущем. – Тогда что? Там я не знаю что… Ну что глупости говорить! – Он посмотрел на часы. – Пора!
Анатоль пошел в заднюю комнату.
– Ну скоро ли вы? Копаетесь тут! – крикнул он на слуг.
Долохов убрал деньги и крикнув человека, чтобы велеть подать поесть и выпить на дорогу, вошел в ту комнату, где сидели Хвостиков и Макарин.
Анатоль в кабинете лежал, облокотившись на руку, на диване, задумчиво улыбался и что то нежно про себя шептал своим красивым ртом.
– Иди, съешь что нибудь. Ну выпей! – кричал ему из другой комнаты Долохов.
– Не хочу! – ответил Анатоль, всё продолжая улыбаться.
– Иди, Балага приехал.
Анатоль встал и вошел в столовую. Балага был известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Долохова и Анатоля, и служивший им своими тройками. Не раз он, когда полк Анатоля стоял в Твери, с вечера увозил его из Твери, к рассвету доставлял в Москву и увозил на другой день ночью. Не раз он увозил Долохова от погони, не раз он по городу катал их с цыганами и дамочками, как называл Балага. Не раз он с их работой давил по Москве народ и извозчиков, и всегда его выручали его господа, как он называл их. Не одну лошадь он загнал под ними. Не раз он был бит ими, не раз напаивали они его шампанским и мадерой, которую он любил, и не одну штуку он знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь. В кутежах своих они часто зазывали Балагу, заставляли его пить и плясать у цыган, и не одна тысяча их денег перешла через его руки. Служа им, он двадцать раз в году рисковал и своей жизнью и своей шкурой, и на их работе переморил больше лошадей, чем они ему переплатили денег. Но он любил их, любил эту безумную езду, по восемнадцати верст в час, любил перекувырнуть извозчика и раздавить пешехода по Москве, и во весь скок пролететь по московским улицам. Он любил слышать за собой этот дикий крик пьяных голосов: «пошел! пошел!» тогда как уж и так нельзя было ехать шибче; любил вытянуть больно по шее мужика, который и так ни жив, ни мертв сторонился от него. «Настоящие господа!» думал он.
Анатоль и Долохов тоже любили Балагу за его мастерство езды и за то, что он любил то же, что и они. С другими Балага рядился, брал по двадцати пяти рублей за двухчасовое катанье и с другими только изредка ездил сам, а больше посылал своих молодцов. Но с своими господами, как он называл их, он всегда ехал сам и никогда ничего не требовал за свою работу. Только узнав через камердинеров время, когда были деньги, он раз в несколько месяцев приходил поутру, трезвый и, низко кланяясь, просил выручить его. Его всегда сажали господа.
– Уж вы меня вызвольте, батюшка Федор Иваныч или ваше сиятельство, – говорил он. – Обезлошадничал вовсе, на ярманку ехать уж ссудите, что можете.
И Анатоль и Долохов, когда бывали в деньгах, давали ему по тысяче и по две рублей.
Балага был русый, с красным лицом и в особенности красной, толстой шеей, приземистый, курносый мужик, лет двадцати семи, с блестящими маленькими глазами и маленькой бородкой. Он был одет в тонком синем кафтане на шелковой подкладке, надетом на полушубке.
Он перекрестился на передний угол и подошел к Долохову, протягивая черную, небольшую руку.
– Федору Ивановичу! – сказал он, кланяясь.
– Здорово, брат. – Ну вот и он.
– Здравствуй, ваше сиятельство, – сказал он входившему Анатолю и тоже протянул руку.
– Я тебе говорю, Балага, – сказал Анатоль, кладя ему руки на плечи, – любишь ты меня или нет? А? Теперь службу сослужи… На каких приехал? А?
– Как посол приказал, на ваших на зверьях, – сказал Балага.
– Ну, слышишь, Балага! Зарежь всю тройку, а чтобы в три часа приехать. А?
– Как зарежешь, на чем поедем? – сказал Балага, подмигивая.
– Ну, я тебе морду разобью, ты не шути! – вдруг, выкатив глаза, крикнул Анатоль.
– Что ж шутить, – посмеиваясь сказал ямщик. – Разве я для своих господ пожалею? Что мочи скакать будет лошадям, то и ехать будем.
– А! – сказал Анатоль. – Ну садись.
– Что ж, садись! – сказал Долохов.
– Постою, Федор Иванович.
– Садись, врешь, пей, – сказал Анатоль и налил ему большой стакан мадеры. Глаза ямщика засветились на вино. Отказываясь для приличия, он выпил и отерся шелковым красным платком, который лежал у него в шапке.
– Что ж, когда ехать то, ваше сиятельство?
– Да вот… (Анатоль посмотрел на часы) сейчас и ехать. Смотри же, Балага. А? Поспеешь?
– Да как выезд – счастлив ли будет, а то отчего же не поспеть? – сказал Балага. – Доставляли же в Тверь, в семь часов поспевали. Помнишь небось, ваше сиятельство.
– Ты знаешь ли, на Рожество из Твери я раз ехал, – сказал Анатоль с улыбкой воспоминания, обращаясь к Макарину, который во все глаза умиленно смотрел на Курагина. – Ты веришь ли, Макарка, что дух захватывало, как мы летели. Въехали в обоз, через два воза перескочили. А?
– Уж лошади ж были! – продолжал рассказ Балага. – Я тогда молодых пристяжных к каурому запрег, – обратился он к Долохову, – так веришь ли, Федор Иваныч, 60 верст звери летели; держать нельзя, руки закоченели, мороз был. Бросил вожжи, держи, мол, ваше сиятельство, сам, так в сани и повалился. Так ведь не то что погонять, до места держать нельзя. В три часа донесли черти. Издохла левая только.
Анатоль вышел из комнаты и через несколько минут вернулся в подпоясанной серебряным ремнем шубке и собольей шапке, молодцовато надетой на бекрень и очень шедшей к его красивому лицу. Поглядевшись в зеркало и в той самой позе, которую он взял перед зеркалом, став перед Долоховым, он взял стакан вина.
– Ну, Федя, прощай, спасибо за всё, прощай, – сказал Анатоль. – Ну, товарищи, друзья… он задумался… – молодости… моей, прощайте, – обратился он к Макарину и другим.
Несмотря на то, что все они ехали с ним, Анатоль видимо хотел сделать что то трогательное и торжественное из этого обращения к товарищам. Он говорил медленным, громким голосом и выставив грудь покачивал одной ногой. – Все возьмите стаканы; и ты, Балага. Ну, товарищи, друзья молодости моей, покутили мы, пожили, покутили. А? Теперь, когда свидимся? за границу уеду. Пожили, прощай, ребята. За здоровье! Ура!.. – сказал он, выпил свой стакан и хлопнул его об землю.
– Будь здоров, – сказал Балага, тоже выпив свой стакан и обтираясь платком. Макарин со слезами на глазах обнимал Анатоля. – Эх, князь, уж как грустно мне с тобой расстаться, – проговорил он.
– Ехать, ехать! – закричал Анатоль.
Балага было пошел из комнаты.
– Нет, стой, – сказал Анатоль. – Затвори двери, сесть надо. Вот так. – Затворили двери, и все сели.
– Ну, теперь марш, ребята! – сказал Анатоль вставая.
Лакей Joseph подал Анатолю сумку и саблю, и все вышли в переднюю.
– А шуба где? – сказал Долохов. – Эй, Игнатка! Поди к Матрене Матвеевне, спроси шубу, салоп соболий. Я слыхал, как увозят, – сказал Долохов, подмигнув. – Ведь она выскочит ни жива, ни мертва, в чем дома сидела; чуть замешкаешься, тут и слезы, и папаша, и мамаша, и сейчас озябла и назад, – а ты в шубу принимай сразу и неси в сани.
Лакей принес женский лисий салоп.
– Дурак, я тебе сказал соболий. Эй, Матрешка, соболий! – крикнул он так, что далеко по комнатам раздался его голос.
Красивая, худая и бледная цыганка, с блестящими, черными глазами и с черными, курчавыми сизого отлива волосами, в красной шали, выбежала с собольим салопом на руке.
– Что ж, мне не жаль, ты возьми, – сказала она, видимо робея перед своим господином и жалея салопа.
Долохов, не отвечая ей, взял шубу, накинул ее на Матрешу и закутал ее.
– Вот так, – сказал Долохов. – И потом вот так, – сказал он, и поднял ей около головы воротник, оставляя его только перед лицом немного открытым. – Потом вот так, видишь? – и он придвинул голову Анатоля к отверстию, оставленному воротником, из которого виднелась блестящая улыбка Матреши.
– Ну прощай, Матреша, – сказал Анатоль, целуя ее. – Эх, кончена моя гульба здесь! Стешке кланяйся. Ну, прощай! Прощай, Матреша; ты мне пожелай счастья.
– Ну, дай то вам Бог, князь, счастья большого, – сказала Матреша, с своим цыганским акцентом.
У крыльца стояли две тройки, двое молодцов ямщиков держали их. Балага сел на переднюю тройку, и, высоко поднимая локти, неторопливо разобрал вожжи. Анатоль и Долохов сели к нему. Макарин, Хвостиков и лакей сели в другую тройку.
– Готовы, что ль? – спросил Балага.
– Пущай! – крикнул он, заматывая вокруг рук вожжи, и тройка понесла бить вниз по Никитскому бульвару.
– Тпрру! Поди, эй!… Тпрру, – только слышался крик Балаги и молодца, сидевшего на козлах. На Арбатской площади тройка зацепила карету, что то затрещало, послышался крик, и тройка полетела по Арбату.
Дав два конца по Подновинскому Балага стал сдерживать и, вернувшись назад, остановил лошадей у перекрестка Старой Конюшенной.
Молодец соскочил держать под уздцы лошадей, Анатоль с Долоховым пошли по тротуару. Подходя к воротам, Долохов свистнул. Свисток отозвался ему и вслед за тем выбежала горничная.
– На двор войдите, а то видно, сейчас выйдет, – сказала она.
Долохов остался у ворот. Анатоль вошел за горничной на двор, поворотил за угол и вбежал на крыльцо.
Гаврило, огромный выездной лакей Марьи Дмитриевны, встретил Анатоля.
– К барыне пожалуйте, – басом сказал лакей, загораживая дорогу от двери.
– К какой барыне? Да ты кто? – запыхавшимся шопотом спрашивал Анатоль.
– Пожалуйте, приказано привесть.
– Курагин! назад, – кричал Долохов. – Измена! Назад!
Долохов у калитки, у которой он остановился, боролся с дворником, пытавшимся запереть за вошедшим Анатолем калитку. Долохов последним усилием оттолкнул дворника и схватив за руку выбежавшего Анатоля, выдернул его за калитку и побежал с ним назад к тройке.
Марья Дмитриевна, застав заплаканную Соню в коридоре, заставила ее во всем признаться. Перехватив записку Наташи и прочтя ее, Марья Дмитриевна с запиской в руке взошла к Наташе.
– Мерзавка, бесстыдница, – сказала она ей. – Слышать ничего не хочу! – Оттолкнув удивленными, но сухими глазами глядящую на нее Наташу, она заперла ее на ключ и приказав дворнику пропустить в ворота тех людей, которые придут нынче вечером, но не выпускать их, а лакею приказав привести этих людей к себе, села в гостиной, ожидая похитителей.
Когда Гаврило пришел доложить Марье Дмитриевне, что приходившие люди убежали, она нахмурившись встала и заложив назад руки, долго ходила по комнатам, обдумывая то, что ей делать. В 12 часу ночи она, ощупав ключ в кармане, пошла к комнате Наташи. Соня, рыдая, сидела в коридоре.
– Марья Дмитриевна, пустите меня к ней ради Бога! – сказала она. Марья Дмитриевна, не отвечая ей, отперла дверь и вошла. «Гадко, скверно… В моем доме… Мерзавка, девчонка… Только отца жалко!» думала Марья Дмитриевна, стараясь утолить свой гнев. «Как ни трудно, уж велю всем молчать и скрою от графа». Марья Дмитриевна решительными шагами вошла в комнату. Наташа лежала на диване, закрыв голову руками, и не шевелилась. Она лежала в том самом положении, в котором оставила ее Марья Дмитриевна.
– Хороша, очень хороша! – сказала Марья Дмитриевна. – В моем доме любовникам свидания назначать! Притворяться то нечего. Ты слушай, когда я с тобой говорю. – Марья Дмитриевна тронула ее за руку. – Ты слушай, когда я говорю. Ты себя осрамила, как девка самая последняя. Я бы с тобой то сделала, да мне отца твоего жалко. Я скрою. – Наташа не переменила положения, но только всё тело ее стало вскидываться от беззвучных, судорожных рыданий, которые душили ее. Марья Дмитриевна оглянулась на Соню и присела на диване подле Наташи.
– Счастье его, что он от меня ушел; да я найду его, – сказала она своим грубым голосом; – слышишь ты что ли, что я говорю? – Она поддела своей большой рукой под лицо Наташи и повернула ее к себе. И Марья Дмитриевна, и Соня удивились, увидав лицо Наташи. Глаза ее были блестящи и сухи, губы поджаты, щеки опустились.
– Оставь… те… что мне… я… умру… – проговорила она, злым усилием вырвалась от Марьи Дмитриевны и легла в свое прежнее положение.
– Наталья!… – сказала Марья Дмитриевна. – Я тебе добра желаю. Ты лежи, ну лежи так, я тебя не трону, и слушай… Я не стану говорить, как ты виновата. Ты сама знаешь. Ну да теперь отец твой завтра приедет, что я скажу ему? А?
Опять тело Наташи заколебалось от рыданий.
– Ну узнает он, ну брат твой, жених!
– У меня нет жениха, я отказала, – прокричала Наташа.
– Всё равно, – продолжала Марья Дмитриевна. – Ну они узнают, что ж они так оставят? Ведь он, отец твой, я его знаю, ведь он, если его на дуэль вызовет, хорошо это будет? А?
– Ах, оставьте меня, зачем вы всему помешали! Зачем? зачем? кто вас просил? – кричала Наташа, приподнявшись на диване и злобно глядя на Марью Дмитриевну.
– Да чего ж ты хотела? – вскрикнула опять горячась Марья Дмитриевна, – что ж тебя запирали что ль? Ну кто ж ему мешал в дом ездить? Зачем же тебя, как цыганку какую, увозить?… Ну увез бы он тебя, что ж ты думаешь, его бы не нашли? Твой отец, или брат, или жених. А он мерзавец, негодяй, вот что!
– Он лучше всех вас, – вскрикнула Наташа, приподнимаясь. – Если бы вы не мешали… Ах, Боже мой, что это, что это! Соня, за что? Уйдите!… – И она зарыдала с таким отчаянием, с каким оплакивают люди только такое горе, которого они чувствуют сами себя причиной. Марья Дмитриевна начала было опять говорить; но Наташа закричала: – Уйдите, уйдите, вы все меня ненавидите, презираете. – И опять бросилась на диван.
Марья Дмитриевна продолжала еще несколько времени усовещивать Наташу и внушать ей, что всё это надо скрыть от графа, что никто не узнает ничего, ежели только Наташа возьмет на себя всё забыть и не показывать ни перед кем вида, что что нибудь случилось. Наташа не отвечала. Она и не рыдала больше, но с ней сделались озноб и дрожь. Марья Дмитриевна подложила ей подушку, накрыла ее двумя одеялами и сама принесла ей липового цвета, но Наташа не откликнулась ей. – Ну пускай спит, – сказала Марья Дмитриевна, уходя из комнаты, думая, что она спит. Но Наташа не спала и остановившимися раскрытыми глазами из бледного лица прямо смотрела перед собою. Всю эту ночь Наташа не спала, и не плакала, и не говорила с Соней, несколько раз встававшей и подходившей к ней.
На другой день к завтраку, как и обещал граф Илья Андреич, он приехал из Подмосковной. Он был очень весел: дело с покупщиком ладилось и ничто уже не задерживало его теперь в Москве и в разлуке с графиней, по которой он соскучился. Марья Дмитриевна встретила его и объявила ему, что Наташа сделалась очень нездорова вчера, что посылали за доктором, но что теперь ей лучше. Наташа в это утро не выходила из своей комнаты. С поджатыми растрескавшимися губами, сухими остановившимися глазами, она сидела у окна и беспокойно вглядывалась в проезжающих по улице и торопливо оглядывалась на входивших в комнату. Она очевидно ждала известий об нем, ждала, что он сам приедет или напишет ей.
Когда граф взошел к ней, она беспокойно оборотилась на звук его мужских шагов, и лицо ее приняло прежнее холодное и даже злое выражение. Она даже не поднялась на встречу ему.
– Что с тобой, мой ангел, больна? – спросил граф. Наташа помолчала.
– Да, больна, – отвечала она.
На беспокойные расспросы графа о том, почему она такая убитая и не случилось ли чего нибудь с женихом, она уверяла его, что ничего, и просила его не беспокоиться. Марья Дмитриевна подтвердила графу уверения Наташи, что ничего не случилось. Граф, судя по мнимой болезни, по расстройству дочери, по сконфуженным лицам Сони и Марьи Дмитриевны, ясно видел, что в его отсутствие должно было что нибудь случиться: но ему так страшно было думать, что что нибудь постыдное случилось с его любимою дочерью, он так любил свое веселое спокойствие, что он избегал расспросов и всё старался уверить себя, что ничего особенного не было и только тужил о том, что по случаю ее нездоровья откладывался их отъезд в деревню.
Со дня приезда своей жены в Москву Пьер сбирался уехать куда нибудь, только чтобы не быть с ней. Вскоре после приезда Ростовых в Москву, впечатление, которое производила на него Наташа, заставило его поторопиться исполнить свое намерение. Он поехал в Тверь ко вдове Иосифа Алексеевича, которая обещала давно передать ему бумаги покойного.
Когда Пьер вернулся в Москву, ему подали письмо от Марьи Дмитриевны, которая звала его к себе по весьма важному делу, касающемуся Андрея Болконского и его невесты. Пьер избегал Наташи. Ему казалось, что он имел к ней чувство более сильное, чем то, которое должен был иметь женатый человек к невесте своего друга. И какая то судьба постоянно сводила его с нею.
«Что такое случилось? И какое им до меня дело? думал он, одеваясь, чтобы ехать к Марье Дмитриевне. Поскорее бы приехал князь Андрей и женился бы на ней!» думал Пьер дорогой к Ахросимовой.
На Тверском бульваре кто то окликнул его.
– Пьер! Давно приехал? – прокричал ему знакомый голос. Пьер поднял голову. В парных санях, на двух серых рысаках, закидывающих снегом головашки саней, промелькнул Анатоль с своим всегдашним товарищем Макариным. Анатоль сидел прямо, в классической позе военных щеголей, закутав низ лица бобровым воротником и немного пригнув голову. Лицо его было румяно и свежо, шляпа с белым плюмажем была надета на бок, открывая завитые, напомаженные и осыпанные мелким снегом волосы.
«И право, вот настоящий мудрец! подумал Пьер, ничего не видит дальше настоящей минуты удовольствия, ничто не тревожит его, и оттого всегда весел, доволен и спокоен. Что бы я дал, чтобы быть таким как он!» с завистью подумал Пьер.
В передней Ахросимовой лакей, снимая с Пьера его шубу, сказал, что Марья Дмитриевна просят к себе в спальню.
Отворив дверь в залу, Пьер увидал Наташу, сидевшую у окна с худым, бледным и злым лицом. Она оглянулась на него, нахмурилась и с выражением холодного достоинства вышла из комнаты.
– Что случилось? – спросил Пьер, входя к Марье Дмитриевне.
– Хорошие дела, – отвечала Марья Дмитриевна: – пятьдесят восемь лет прожила на свете, такого сраму не видала. – И взяв с Пьера честное слово молчать обо всем, что он узнает, Марья Дмитриевна сообщила ему, что Наташа отказала своему жениху без ведома родителей, что причиной этого отказа был Анатоль Курагин, с которым сводила ее жена Пьера, и с которым она хотела бежать в отсутствие своего отца, с тем, чтобы тайно обвенчаться.
Пьер приподняв плечи и разинув рот слушал то, что говорила ему Марья Дмитриевна, не веря своим ушам. Невесте князя Андрея, так сильно любимой, этой прежде милой Наташе Ростовой, променять Болконского на дурака Анатоля, уже женатого (Пьер знал тайну его женитьбы), и так влюбиться в него, чтобы согласиться бежать с ним! – Этого Пьер не мог понять и не мог себе представить.
Милое впечатление Наташи, которую он знал с детства, не могло соединиться в его душе с новым представлением о ее низости, глупости и жестокости. Он вспомнил о своей жене. «Все они одни и те же», сказал он сам себе, думая, что не ему одному достался печальный удел быть связанным с гадкой женщиной. Но ему всё таки до слез жалко было князя Андрея, жалко было его гордости. И чем больше он жалел своего друга, тем с большим презрением и даже отвращением думал об этой Наташе, с таким выражением холодного достоинства сейчас прошедшей мимо него по зале. Он не знал, что душа Наташи была преисполнена отчаяния, стыда, унижения, и что она не виновата была в том, что лицо ее нечаянно выражало спокойное достоинство и строгость.
– Да как обвенчаться! – проговорил Пьер на слова Марьи Дмитриевны. – Он не мог обвенчаться: он женат.
– Час от часу не легче, – проговорила Марья Дмитриевна. – Хорош мальчик! То то мерзавец! А она ждет, второй день ждет. По крайней мере ждать перестанет, надо сказать ей.
Узнав от Пьера подробности женитьбы Анатоля, излив свой гнев на него ругательными словами, Марья Дмитриевна сообщила ему то, для чего она вызвала его. Марья Дмитриевна боялась, чтобы граф или Болконский, который мог всякую минуту приехать, узнав дело, которое она намерена была скрыть от них, не вызвали на дуэль Курагина, и потому просила его приказать от ее имени его шурину уехать из Москвы и не сметь показываться ей на глаза. Пьер обещал ей исполнить ее желание, только теперь поняв опасность, которая угрожала и старому графу, и Николаю, и князю Андрею. Кратко и точно изложив ему свои требования, она выпустила его в гостиную. – Смотри же, граф ничего не знает. Ты делай, как будто ничего не знаешь, – сказала она ему. – А я пойду сказать ей, что ждать нечего! Да оставайся обедать, коли хочешь, – крикнула Марья Дмитриевна Пьеру.
Пьер встретил старого графа. Он был смущен и расстроен. В это утро Наташа сказала ему, что она отказала Болконскому.
– Беда, беда, mon cher, – говорил он Пьеру, – беда с этими девками без матери; уж я так тужу, что приехал. Я с вами откровенен буду. Слышали, отказала жениху, ни у кого не спросивши ничего. Оно, положим, я никогда этому браку очень не радовался. Положим, он хороший человек, но что ж, против воли отца счастья бы не было, и Наташа без женихов не останется. Да всё таки долго уже так продолжалось, да и как же это без отца, без матери, такой шаг! А теперь больна, и Бог знает, что! Плохо, граф, плохо с дочерьми без матери… – Пьер видел, что граф был очень расстроен, старался перевести разговор на другой предмет, но граф опять возвращался к своему горю.
Соня с встревоженным лицом вошла в гостиную.
– Наташа не совсем здорова; она в своей комнате и желала бы вас видеть. Марья Дмитриевна у нее и просит вас тоже.
– Да ведь вы очень дружны с Болконским, верно что нибудь передать хочет, – сказал граф. – Ах, Боже мой, Боже мой! Как всё хорошо было! – И взявшись за редкие виски седых волос, граф вышел из комнаты.
Марья Дмитриевна объявила Наташе о том, что Анатоль был женат. Наташа не хотела верить ей и требовала подтверждения этого от самого Пьера. Соня сообщила это Пьеру в то время, как она через коридор провожала его в комнату Наташи.
Наташа, бледная, строгая сидела подле Марьи Дмитриевны и от самой двери встретила Пьера лихорадочно блестящим, вопросительным взглядом. Она не улыбнулась, не кивнула ему головой, она только упорно смотрела на него, и взгляд ее спрашивал его только про то: друг ли он или такой же враг, как и все другие, по отношению к Анатолю. Сам по себе Пьер очевидно не существовал для нее.
– Он всё знает, – сказала Марья Дмитриевна, указывая на Пьера и обращаясь к Наташе. – Он пускай тебе скажет, правду ли я говорила.
Наташа, как подстреленный, загнанный зверь смотрит на приближающихся собак и охотников, смотрела то на того, то на другого.
– Наталья Ильинична, – начал Пьер, опустив глаза и испытывая чувство жалости к ней и отвращения к той операции, которую он должен был делать, – правда это или не правда, это для вас должно быть всё равно, потому что…
– Так это не правда, что он женат!
– Нет, это правда.
– Он женат был и давно? – спросила она, – честное слово?
Пьер дал ей честное слово.
– Он здесь еще? – спросила она быстро.
– Да, я его сейчас видел.
Она очевидно была не в силах говорить и делала руками знаки, чтобы оставили ее.
Пьер не остался обедать, а тотчас же вышел из комнаты и уехал. Он поехал отыскивать по городу Анатоля Курагина, при мысли о котором теперь вся кровь у него приливала к сердцу и он испытывал затруднение переводить дыхание. На горах, у цыган, у Comoneno – его не было. Пьер поехал в клуб.
В клубе всё шло своим обыкновенным порядком: гости, съехавшиеся обедать, сидели группами и здоровались с Пьером и говорили о городских новостях. Лакей, поздоровавшись с ним, доложил ему, зная его знакомство и привычки, что место ему оставлено в маленькой столовой, что князь Михаил Захарыч в библиотеке, а Павел Тимофеич не приезжали еще. Один из знакомых Пьера между разговором о погоде спросил у него, слышал ли он о похищении Курагиным Ростовой, про которое говорят в городе, правда ли это? Пьер, засмеявшись, сказал, что это вздор, потому что он сейчас только от Ростовых. Он спрашивал у всех про Анатоля; ему сказал один, что не приезжал еще, другой, что он будет обедать нынче. Пьеру странно было смотреть на эту спокойную, равнодушную толпу людей, не знавшую того, что делалось у него в душе. Он прошелся по зале, дождался пока все съехались, и не дождавшись Анатоля, не стал обедать и поехал домой.
Анатоль, которого он искал, в этот день обедал у Долохова и совещался с ним о том, как поправить испорченное дело. Ему казалось необходимо увидаться с Ростовой. Вечером он поехал к сестре, чтобы переговорить с ней о средствах устроить это свидание. Когда Пьер, тщетно объездив всю Москву, вернулся домой, камердинер доложил ему, что князь Анатоль Васильич у графини. Гостиная графини была полна гостей.
Пьер не здороваясь с женою, которую он не видал после приезда (она больше чем когда нибудь ненавистна была ему в эту минуту), вошел в гостиную и увидав Анатоля подошел к нему.
– Ah, Pierre, – сказала графиня, подходя к мужу. – Ты не знаешь в каком положении наш Анатоль… – Она остановилась, увидав в опущенной низко голове мужа, в его блестящих глазах, в его решительной походке то страшное выражение бешенства и силы, которое она знала и испытала на себе после дуэли с Долоховым.
– Где вы – там разврат, зло, – сказал Пьер жене. – Анатоль, пойдемте, мне надо поговорить с вами, – сказал он по французски.
Анатоль оглянулся на сестру и покорно встал, готовый следовать за Пьером.
Пьер, взяв его за руку, дернул к себе и пошел из комнаты.
– Si vous vous permettez dans mon salon, [Если вы позволите себе в моей гостиной,] – шопотом проговорила Элен; но Пьер, не отвечая ей вышел из комнаты.
Анатоль шел за ним обычной, молодцоватой походкой. Но на лице его было заметно беспокойство.
Войдя в свой кабинет, Пьер затворил дверь и обратился к Анатолю, не глядя на него.
– Вы обещали графине Ростовой жениться на ней и хотели увезти ее?
– Мой милый, – отвечал Анатоль по французски (как и шел весь разговор), я не считаю себя обязанным отвечать на допросы, делаемые в таком тоне.
Лицо Пьера, и прежде бледное, исказилось бешенством. Он схватил своей большой рукой Анатоля за воротник мундира и стал трясти из стороны в сторону до тех пор, пока лицо Анатоля не приняло достаточное выражение испуга.
– Когда я говорю, что мне надо говорить с вами… – повторял Пьер.
– Ну что, это глупо. А? – сказал Анатоль, ощупывая оторванную с сукном пуговицу воротника.
– Вы негодяй и мерзавец, и не знаю, что меня воздерживает от удовольствия разможжить вам голову вот этим, – говорил Пьер, – выражаясь так искусственно потому, что он говорил по французски. Он взял в руку тяжелое пресспапье и угрожающе поднял и тотчас же торопливо положил его на место.
– Обещали вы ей жениться?
– Я, я, я не думал; впрочем я никогда не обещался, потому что…
Пьер перебил его. – Есть у вас письма ее? Есть у вас письма? – повторял Пьер, подвигаясь к Анатолю.
Анатоль взглянул на него и тотчас же, засунув руку в карман, достал бумажник.
Пьер взял подаваемое ему письмо и оттолкнув стоявший на дороге стол повалился на диван.
– Je ne serai pas violent, ne craignez rien, [Не бойтесь, я насилия не употреблю,] – сказал Пьер, отвечая на испуганный жест Анатоля. – Письма – раз, – сказал Пьер, как будто повторяя урок для самого себя. – Второе, – после минутного молчания продолжал он, опять вставая и начиная ходить, – вы завтра должны уехать из Москвы.
– Но как же я могу…
– Третье, – не слушая его, продолжал Пьер, – вы никогда ни слова не должны говорить о том, что было между вами и графиней. Этого, я знаю, я не могу запретить вам, но ежели в вас есть искра совести… – Пьер несколько раз молча прошел по комнате. Анатоль сидел у стола и нахмурившись кусал себе губы.
– Вы не можете не понять наконец, что кроме вашего удовольствия есть счастье, спокойствие других людей, что вы губите целую жизнь из того, что вам хочется веселиться. Забавляйтесь с женщинами подобными моей супруге – с этими вы в своем праве, они знают, чего вы хотите от них. Они вооружены против вас тем же опытом разврата; но обещать девушке жениться на ней… обмануть, украсть… Как вы не понимаете, что это так же подло, как прибить старика или ребенка!…
Пьер замолчал и взглянул на Анатоля уже не гневным, но вопросительным взглядом.
– Этого я не знаю. А? – сказал Анатоль, ободряясь по мере того, как Пьер преодолевал свой гнев. – Этого я не знаю и знать не хочу, – сказал он, не глядя на Пьера и с легким дрожанием нижней челюсти, – но вы сказали мне такие слова: подло и тому подобное, которые я comme un homme d'honneur [как честный человек] никому не позволю.
Пьер с удивлением посмотрел на него, не в силах понять, чего ему было нужно.
– Хотя это и было с глазу на глаз, – продолжал Анатоль, – но я не могу…
– Что ж, вам нужно удовлетворение? – насмешливо сказал Пьер.
– По крайней мере вы можете взять назад свои слова. А? Ежели вы хотите, чтоб я исполнил ваши желанья. А?
– Беру, беру назад, – проговорил Пьер и прошу вас извинить меня. Пьер взглянул невольно на оторванную пуговицу. – И денег, ежели вам нужно на дорогу. – Анатоль улыбнулся.
Это выражение робкой и подлой улыбки, знакомой ему по жене, взорвало Пьера.
– О, подлая, бессердечная порода! – проговорил он и вышел из комнаты.
На другой день Анатоль уехал в Петербург.
Пьер поехал к Марье Дмитриевне, чтобы сообщить об исполнении ее желанья – об изгнании Курагина из Москвы. Весь дом был в страхе и волнении. Наташа была очень больна, и, как Марья Дмитриевна под секретом сказала ему, она в ту же ночь, как ей было объявлено, что Анатоль женат, отравилась мышьяком, который она тихонько достала. Проглотив его немного, она так испугалась, что разбудила Соню и объявила ей то, что она сделала. Во время были приняты нужные меры против яда, и теперь она была вне опасности; но всё таки слаба так, что нельзя было думать везти ее в деревню и послано было за графиней. Пьер видел растерянного графа и заплаканную Соню, но не мог видеть Наташи.
Пьер в этот день обедал в клубе и со всех сторон слышал разговоры о попытке похищения Ростовой и с упорством опровергал эти разговоры, уверяя всех, что больше ничего не было, как только то, что его шурин сделал предложение Ростовой и получил отказ. Пьеру казалось, что на его обязанности лежит скрыть всё дело и восстановить репутацию Ростовой.
Он со страхом ожидал возвращения князя Андрея и каждый день заезжал наведываться о нем к старому князю.
Князь Николай Андреич знал через m lle Bourienne все слухи, ходившие по городу, и прочел ту записку к княжне Марье, в которой Наташа отказывала своему жениху. Он казался веселее обыкновенного и с большим нетерпением ожидал сына.
Чрез несколько дней после отъезда Анатоля, Пьер получил записку от князя Андрея, извещавшего его о своем приезде и просившего Пьера заехать к нему.
Князь Андрей, приехав в Москву, в первую же минуту своего приезда получил от отца записку Наташи к княжне Марье, в которой она отказывала жениху (записку эту похитила у княжны Марьи и передала князю m lle Вourienne) и услышал от отца с прибавлениями рассказы о похищении Наташи.
Князь Андрей приехал вечером накануне. Пьер приехал к нему на другое утро. Пьер ожидал найти князя Андрея почти в том же положении, в котором была и Наташа, и потому он был удивлен, когда, войдя в гостиную, услыхал из кабинета громкий голос князя Андрея, оживленно говорившего что то о какой то петербургской интриге. Старый князь и другой чей то голос изредка перебивали его. Княжна Марья вышла навстречу к Пьеру. Она вздохнула, указывая глазами на дверь, где был князь Андрей, видимо желая выразить свое сочувствие к его горю; но Пьер видел по лицу княжны Марьи, что она была рада и тому, что случилось, и тому, как ее брат принял известие об измене невесты.
– Он сказал, что ожидал этого, – сказала она. – Я знаю, что гордость его не позволит ему выразить своего чувства, но всё таки лучше, гораздо лучше он перенес это, чем я ожидала. Видно, так должно было быть…
– Но неужели совершенно всё кончено? – сказал Пьер.
Княжна Марья с удивлением посмотрела на него. Она не понимала даже, как можно было об этом спрашивать. Пьер вошел в кабинет. Князь Андрей, весьма изменившийся, очевидно поздоровевший, но с новой, поперечной морщиной между бровей, в штатском платье, стоял против отца и князя Мещерского и горячо спорил, делая энергические жесты. Речь шла о Сперанском, известие о внезапной ссылке и мнимой измене которого только что дошло до Москвы.
– Теперь судят и обвиняют его (Сперанского) все те, которые месяц тому назад восхищались им, – говорил князь Андрей, – и те, которые не в состоянии были понимать его целей. Судить человека в немилости очень легко и взваливать на него все ошибки другого; а я скажу, что ежели что нибудь сделано хорошего в нынешнее царствованье, то всё хорошее сделано им – им одним. – Он остановился, увидав Пьера. Лицо его дрогнуло и тотчас же приняло злое выражение. – И потомство отдаст ему справедливость, – договорил он, и тотчас же обратился к Пьеру.
– Ну ты как? Все толстеешь, – говорил он оживленно, но вновь появившаяся морщина еще глубже вырезалась на его лбу. – Да, я здоров, – отвечал он на вопрос Пьера и усмехнулся. Пьеру ясно было, что усмешка его говорила: «здоров, но здоровье мое никому не нужно». Сказав несколько слов с Пьером об ужасной дороге от границ Польши, о том, как он встретил в Швейцарии людей, знавших Пьера, и о господине Десале, которого он воспитателем для сына привез из за границы, князь Андрей опять с горячностью вмешался в разговор о Сперанском, продолжавшийся между двумя стариками.
– Ежели бы была измена и были бы доказательства его тайных сношений с Наполеоном, то их всенародно объявили бы – с горячностью и поспешностью говорил он. – Я лично не люблю и не любил Сперанского, но я люблю справедливость. – Пьер узнавал теперь в своем друге слишком знакомую ему потребность волноваться и спорить о деле для себя чуждом только для того, чтобы заглушить слишком тяжелые задушевные мысли.
Когда князь Мещерский уехал, князь Андрей взял под руку Пьера и пригласил его в комнату, которая была отведена для него. В комнате была разбита кровать, лежали раскрытые чемоданы и сундуки. Князь Андрей подошел к одному из них и достал шкатулку. Из шкатулки он достал связку в бумаге. Он всё делал молча и очень быстро. Он приподнялся, прокашлялся. Лицо его было нахмурено и губы поджаты.
– Прости меня, ежели я тебя утруждаю… – Пьер понял, что князь Андрей хотел говорить о Наташе, и широкое лицо его выразило сожаление и сочувствие. Это выражение лица Пьера рассердило князя Андрея; он решительно, звонко и неприятно продолжал: – Я получил отказ от графини Ростовой, и до меня дошли слухи об искании ее руки твоим шурином, или тому подобное. Правда ли это?
– И правда и не правда, – начал Пьер; но князь Андрей перебил его.
– Вот ее письма и портрет, – сказал он. Он взял связку со стола и передал Пьеру.
– Отдай это графине… ежели ты увидишь ее.
– Она очень больна, – сказал Пьер.
– Так она здесь еще? – сказал князь Андрей. – А князь Курагин? – спросил он быстро.
– Он давно уехал. Она была при смерти…
– Очень сожалею об ее болезни, – сказал князь Андрей. – Он холодно, зло, неприятно, как его отец, усмехнулся.
– Но господин Курагин, стало быть, не удостоил своей руки графиню Ростову? – сказал князь Андрей. Он фыркнул носом несколько раз.
– Он не мог жениться, потому что он был женат, – сказал Пьер.
Князь Андрей неприятно засмеялся, опять напоминая своего отца.
– А где же он теперь находится, ваш шурин, могу ли я узнать? – сказал он.
– Он уехал в Петер…. впрочем я не знаю, – сказал Пьер.
– Ну да это всё равно, – сказал князь Андрей. – Передай графине Ростовой, что она была и есть совершенно свободна, и что я желаю ей всего лучшего.
Пьер взял в руки связку бумаг. Князь Андрей, как будто вспоминая, не нужно ли ему сказать еще что нибудь или ожидая, не скажет ли чего нибудь Пьер, остановившимся взглядом смотрел на него.
– Послушайте, помните вы наш спор в Петербурге, – сказал Пьер, помните о…
– Помню, – поспешно отвечал князь Андрей, – я говорил, что падшую женщину надо простить, но я не говорил, что я могу простить. Я не могу.
– Разве можно это сравнивать?… – сказал Пьер. Князь Андрей перебил его. Он резко закричал:
– Да, опять просить ее руки, быть великодушным, и тому подобное?… Да, это очень благородно, но я не способен итти sur les brisees de monsieur [итти по стопам этого господина]. – Ежели ты хочешь быть моим другом, не говори со мною никогда про эту… про всё это. Ну, прощай. Так ты передашь…
Пьер вышел и пошел к старому князю и княжне Марье.
Старик казался оживленнее обыкновенного. Княжна Марья была такая же, как и всегда, но из за сочувствия к брату, Пьер видел в ней радость к тому, что свадьба ее брата расстроилась. Глядя на них, Пьер понял, какое презрение и злобу они имели все против Ростовых, понял, что нельзя было при них даже и упоминать имя той, которая могла на кого бы то ни было променять князя Андрея.
За обедом речь зашла о войне, приближение которой уже становилось очевидно. Князь Андрей не умолкая говорил и спорил то с отцом, то с Десалем, швейцарцем воспитателем, и казался оживленнее обыкновенного, тем оживлением, которого нравственную причину так хорошо знал Пьер.
В этот же вечер, Пьер поехал к Ростовым, чтобы исполнить свое поручение. Наташа была в постели, граф был в клубе, и Пьер, передав письма Соне, пошел к Марье Дмитриевне, интересовавшейся узнать о том, как князь Андрей принял известие. Через десять минут Соня вошла к Марье Дмитриевне.
– Наташа непременно хочет видеть графа Петра Кирилловича, – сказала она.
– Да как же, к ней что ль его свести? Там у вас не прибрано, – сказала Марья Дмитриевна.
– Нет, она оделась и вышла в гостиную, – сказала Соня.
Марья Дмитриевна только пожала плечами.
– Когда это графиня приедет, измучила меня совсем. Ты смотри ж, не говори ей всего, – обратилась она к Пьеру. – И бранить то ее духу не хватает, так жалка, так жалка!
Наташа, исхудавшая, с бледным и строгим лицом (совсем не пристыженная, какою ее ожидал Пьер) стояла по середине гостиной. Когда Пьер показался в двери, она заторопилась, очевидно в нерешительности, подойти ли к нему или подождать его.
Пьер поспешно подошел к ней. Он думал, что она ему, как всегда, подаст руку; но она, близко подойдя к нему, остановилась, тяжело дыша и безжизненно опустив руки, совершенно в той же позе, в которой она выходила на середину залы, чтоб петь, но совсем с другим выражением.
– Петр Кирилыч, – начала она быстро говорить – князь Болконский был вам друг, он и есть вам друг, – поправилась она (ей казалось, что всё только было, и что теперь всё другое). – Он говорил мне тогда, чтобы обратиться к вам…
Пьер молча сопел носом, глядя на нее. Он до сих пор в душе своей упрекал и старался презирать ее; но теперь ему сделалось так жалко ее, что в душе его не было места упреку.
– Он теперь здесь, скажите ему… чтобы он прост… простил меня. – Она остановилась и еще чаще стала дышать, но не плакала.
– Да… я скажу ему, – говорил Пьер, но… – Он не знал, что сказать.
Наташа видимо испугалась той мысли, которая могла притти Пьеру.
– Нет, я знаю, что всё кончено, – сказала она поспешно. – Нет, это не может быть никогда. Меня мучает только зло, которое я ему сделала. Скажите только ему, что я прошу его простить, простить, простить меня за всё… – Она затряслась всем телом и села на стул.
Еще никогда не испытанное чувство жалости переполнило душу Пьера.
– Я скажу ему, я всё еще раз скажу ему, – сказал Пьер; – но… я бы желал знать одно…
«Что знать?» спросил взгляд Наташи.
– Я бы желал знать, любили ли вы… – Пьер не знал как назвать Анатоля и покраснел при мысли о нем, – любили ли вы этого дурного человека?
– Не называйте его дурным, – сказала Наташа. – Но я ничего – ничего не знаю… – Она опять заплакала.
И еще больше чувство жалости, нежности и любви охватило Пьера. Он слышал как под очками его текли слезы и надеялся, что их не заметят.
– Не будем больше говорить, мой друг, – сказал Пьер.
Так странно вдруг для Наташи показался этот его кроткий, нежный, задушевный голос.
– Не будем говорить, мой друг, я всё скажу ему; но об одном прошу вас – считайте меня своим другом, и ежели вам нужна помощь, совет, просто нужно будет излить свою душу кому нибудь – не теперь, а когда у вас ясно будет в душе – вспомните обо мне. – Он взял и поцеловал ее руку. – Я счастлив буду, ежели в состоянии буду… – Пьер смутился.
– Не говорите со мной так: я не стою этого! – вскрикнула Наташа и хотела уйти из комнаты, но Пьер удержал ее за руку. Он знал, что ему нужно что то еще сказать ей. Но когда он сказал это, он удивился сам своим словам.
– Перестаньте, перестаньте, вся жизнь впереди для вас, – сказал он ей.
– Для меня? Нет! Для меня всё пропало, – сказала она со стыдом и самоунижением.
– Все пропало? – повторил он. – Ежели бы я был не я, а красивейший, умнейший и лучший человек в мире, и был бы свободен, я бы сию минуту на коленях просил руки и любви вашей.
Наташа в первый раз после многих дней заплакала слезами благодарности и умиления и взглянув на Пьера вышла из комнаты.
Пьер тоже вслед за нею почти выбежал в переднюю, удерживая слезы умиления и счастья, давившие его горло, не попадая в рукава надел шубу и сел в сани.
– Теперь куда прикажете? – спросил кучер.
«Куда? спросил себя Пьер. Куда же можно ехать теперь? Неужели в клуб или гости?» Все люди казались так жалки, так бедны в сравнении с тем чувством умиления и любви, которое он испытывал; в сравнении с тем размягченным, благодарным взглядом, которым она последний раз из за слез взглянула на него.
– Домой, – сказал Пьер, несмотря на десять градусов мороза распахивая медвежью шубу на своей широкой, радостно дышавшей груди.
Было морозно и ясно. Над грязными, полутемными улицами, над черными крышами стояло темное, звездное небо. Пьер, только глядя на небо, не чувствовал оскорбительной низости всего земного в сравнении с высотою, на которой находилась его душа. При въезде на Арбатскую площадь, огромное пространство звездного темного неба открылось глазам Пьера. Почти в середине этого неба над Пречистенским бульваром, окруженная, обсыпанная со всех сторон звездами, но отличаясь от всех близостью к земле, белым светом, и длинным, поднятым кверху хвостом, стояла огромная яркая комета 1812 го года, та самая комета, которая предвещала, как говорили, всякие ужасы и конец света. Но в Пьере светлая звезда эта с длинным лучистым хвостом не возбуждала никакого страшного чувства. Напротив Пьер радостно, мокрыми от слез глазами, смотрел на эту светлую звезду, которая, как будто, с невыразимой быстротой пролетев неизмеримые пространства по параболической линии, вдруг, как вонзившаяся стрела в землю, влепилась тут в одно избранное ею место, на черном небе, и остановилась, энергично подняв кверху хвост, светясь и играя своим белым светом между бесчисленными другими, мерцающими звездами. Пьеру казалось, что эта звезда вполне отвечала тому, что было в его расцветшей к новой жизни, размягченной и ободренной душе.
С конца 1811 го года началось усиленное вооружение и сосредоточение сил Западной Европы, и в 1812 году силы эти – миллионы людей (считая тех, которые перевозили и кормили армию) двинулись с Запада на Восток, к границам России, к которым точно так же с 1811 го года стягивались силы России. 12 июня силы Западной Европы перешли границы России, и началась война, то есть совершилось противное человеческому разуму и всей человеческой природе событие. Миллионы людей совершали друг, против друга такое бесчисленное количество злодеяний, обманов, измен, воровства, подделок и выпуска фальшивых ассигнаций, грабежей, поджогов и убийств, которого в целые века не соберет летопись всех судов мира и на которые, в этот период времени, люди, совершавшие их, не смотрели как на преступления.
Что произвело это необычайное событие? Какие были причины его? Историки с наивной уверенностью говорят, что причинами этого события были обида, нанесенная герцогу Ольденбургскому, несоблюдение континентальной системы, властолюбие Наполеона, твердость Александра, ошибки дипломатов и т. п.
Следовательно, стоило только Меттерниху, Румянцеву или Талейрану, между выходом и раутом, хорошенько постараться и написать поискуснее бумажку или Наполеону написать к Александру: Monsieur mon frere, je consens a rendre le duche au duc d'Oldenbourg, [Государь брат мой, я соглашаюсь возвратить герцогство Ольденбургскому герцогу.] – и войны бы не было.
Понятно, что таким представлялось дело современникам. Понятно, что Наполеону казалось, что причиной войны были интриги Англии (как он и говорил это на острове Св. Елены); понятно, что членам английской палаты казалось, что причиной войны было властолюбие Наполеона; что принцу Ольденбургскому казалось, что причиной войны было совершенное против него насилие; что купцам казалось, что причиной войны была континентальная система, разорявшая Европу, что старым солдатам и генералам казалось, что главной причиной была необходимость употребить их в дело; легитимистам того времени то, что необходимо было восстановить les bons principes [хорошие принципы], а дипломатам того времени то, что все произошло оттого, что союз России с Австрией в 1809 году не был достаточно искусно скрыт от Наполеона и что неловко был написан memorandum за № 178. Понятно, что эти и еще бесчисленное, бесконечное количество причин, количество которых зависит от бесчисленного различия точек зрения, представлялось современникам; но для нас – потомков, созерцающих во всем его объеме громадность совершившегося события и вникающих в его простой и страшный смысл, причины эти представляются недостаточными. Для нас непонятно, чтобы миллионы людей христиан убивали и мучили друг друга, потому что Наполеон был властолюбив, Александр тверд, политика Англии хитра и герцог Ольденбургский обижен. Нельзя понять, какую связь имеют эти обстоятельства с самым фактом убийства и насилия; почему вследствие того, что герцог обижен, тысячи людей с другого края Европы убивали и разоряли людей Смоленской и Московской губерний и были убиваемы ими.
Для нас, потомков, – не историков, не увлеченных процессом изыскания и потому с незатемненным здравым смыслом созерцающих событие, причины его представляются в неисчислимом количестве. Чем больше мы углубляемся в изыскание причин, тем больше нам их открывается, и всякая отдельно взятая причина или целый ряд причин представляются нам одинаково справедливыми сами по себе, и одинаково ложными по своей ничтожности в сравнении с громадностью события, и одинаково ложными по недействительности своей (без участия всех других совпавших причин) произвести совершившееся событие. Такой же причиной, как отказ Наполеона отвести свои войска за Вислу и отдать назад герцогство Ольденбургское, представляется нам и желание или нежелание первого французского капрала поступить на вторичную службу: ибо, ежели бы он не захотел идти на службу и не захотел бы другой, и третий, и тысячный капрал и солдат, настолько менее людей было бы в войске Наполеона, и войны не могло бы быть.
Ежели бы Наполеон не оскорбился требованием отступить за Вислу и не велел наступать войскам, не было бы войны; но ежели бы все сержанты не пожелали поступить на вторичную службу, тоже войны не могло бы быть. Тоже не могло бы быть войны, ежели бы не было интриг Англии, и не было бы принца Ольденбургского и чувства оскорбления в Александре, и не было бы самодержавной власти в России, и не было бы французской революции и последовавших диктаторства и империи, и всего того, что произвело французскую революцию, и так далее. Без одной из этих причин ничего не могло бы быть. Стало быть, причины эти все – миллиарды причин – совпали для того, чтобы произвести то, что было. И, следовательно, ничто не было исключительной причиной события, а событие должно было совершиться только потому, что оно должно было совершиться. Должны были миллионы людей, отрекшись от своих человеческих чувств и своего разума, идти на Восток с Запада и убивать себе подобных, точно так же, как несколько веков тому назад с Востока на Запад шли толпы людей, убивая себе подобных.
Действия Наполеона и Александра, от слова которых зависело, казалось, чтобы событие совершилось или не совершилось, – были так же мало произвольны, как и действие каждого солдата, шедшего в поход по жребию или по набору. Это не могло быть иначе потому, что для того, чтобы воля Наполеона и Александра (тех людей, от которых, казалось, зависело событие) была исполнена, необходимо было совпадение бесчисленных обстоятельств, без одного из которых событие не могло бы совершиться. Необходимо было, чтобы миллионы людей, в руках которых была действительная сила, солдаты, которые стреляли, везли провиант и пушки, надо было, чтобы они согласились исполнить эту волю единичных и слабых людей и были приведены к этому бесчисленным количеством сложных, разнообразных причин.
Фатализм в истории неизбежен для объяснения неразумных явлений (то есть тех, разумность которых мы не понимаем). Чем более мы стараемся разумно объяснить эти явления в истории, тем они становятся для нас неразумнее и непонятнее.
Каждый человек живет для себя, пользуется свободой для достижения своих личных целей и чувствует всем существом своим, что он может сейчас сделать или не сделать такое то действие; но как скоро он сделает его, так действие это, совершенное в известный момент времени, становится невозвратимым и делается достоянием истории, в которой оно имеет не свободное, а предопределенное значение.
Есть две стороны жизни в каждом человеке: жизнь личная, которая тем более свободна, чем отвлеченнее ее интересы, и жизнь стихийная, роевая, где человек неизбежно исполняет предписанные ему законы.
Человек сознательно живет для себя, но служит бессознательным орудием для достижения исторических, общечеловеческих целей. Совершенный поступок невозвратим, и действие его, совпадая во времени с миллионами действий других людей, получает историческое значение. Чем выше стоит человек на общественной лестнице, чем с большими людьми он связан, тем больше власти он имеет на других людей, тем очевиднее предопределенность и неизбежность каждого его поступка.
«Сердце царево в руце божьей».
Царь – есть раб истории.
История, то есть бессознательная, общая, роевая жизнь человечества, всякой минутой жизни царей пользуется для себя как орудием для своих целей.
Наполеон, несмотря на то, что ему более чем когда нибудь, теперь, в 1812 году, казалось, что от него зависело verser или не verser le sang de ses peuples [проливать или не проливать кровь своих народов] (как в последнем письме писал ему Александр), никогда более как теперь не подлежал тем неизбежным законам, которые заставляли его (действуя в отношении себя, как ему казалось, по своему произволу) делать для общего дела, для истории то, что должно было совершиться.
Люди Запада двигались на Восток для того, чтобы убивать друг друга. И по закону совпадения причин подделались сами собою и совпали с этим событием тысячи мелких причин для этого движения и для войны: укоры за несоблюдение континентальной системы, и герцог Ольденбургский, и движение войск в Пруссию, предпринятое (как казалось Наполеону) для того только, чтобы достигнуть вооруженного мира, и любовь и привычка французского императора к войне, совпавшая с расположением его народа, увлечение грандиозностью приготовлений, и расходы по приготовлению, и потребность приобретения таких выгод, которые бы окупили эти расходы, и одурманившие почести в Дрездене, и дипломатические переговоры, которые, по взгляду современников, были ведены с искренним желанием достижения мира и которые только уязвляли самолюбие той и другой стороны, и миллионы миллионов других причин, подделавшихся под имеющее совершиться событие, совпавших с ним.
Когда созрело яблоко и падает, – отчего оно падает? Оттого ли, что тяготеет к земле, оттого ли, что засыхает стержень, оттого ли, что сушится солнцем, что тяжелеет, что ветер трясет его, оттого ли, что стоящему внизу мальчику хочется съесть его?
Ничто не причина. Все это только совпадение тех условий, при которых совершается всякое жизненное, органическое, стихийное событие. И тот ботаник, который найдет, что яблоко падает оттого, что клетчатка разлагается и тому подобное, будет так же прав, и так же не прав, как и тот ребенок, стоящий внизу, который скажет, что яблоко упало оттого, что ему хотелось съесть его и что он молился об этом. Так же прав и не прав будет тот, кто скажет, что Наполеон пошел в Москву потому, что он захотел этого, и оттого погиб, что Александр захотел его погибели: как прав и не прав будет тот, кто скажет, что завалившаяся в миллион пудов подкопанная гора упала оттого, что последний работник ударил под нее последний раз киркою. В исторических событиях так называемые великие люди суть ярлыки, дающие наименований событию, которые, так же как ярлыки, менее всего имеют связи с самым событием.
Каждое действие их, кажущееся им произвольным для самих себя, в историческом смысле непроизвольно, а находится в связи со всем ходом истории и определено предвечно.
29 го мая Наполеон выехал из Дрездена, где он пробыл три недели, окруженный двором, составленным из принцев, герцогов, королей и даже одного императора. Наполеон перед отъездом обласкал принцев, королей и императора, которые того заслуживали, побранил королей и принцев, которыми он был не вполне доволен, одарил своими собственными, то есть взятыми у других королей, жемчугами и бриллиантами императрицу австрийскую и, нежно обняв императрицу Марию Луизу, как говорит его историк, оставил ее огорченною разлукой, которую она – эта Мария Луиза, считавшаяся его супругой, несмотря на то, что в Париже оставалась другая супруга, – казалось, не в силах была перенести. Несмотря на то, что дипломаты еще твердо верили в возможность мира и усердно работали с этой целью, несмотря на то, что император Наполеон сам писал письмо императору Александру, называя его Monsieur mon frere [Государь брат мой] и искренно уверяя, что он не желает войны и что всегда будет любить и уважать его, – он ехал к армии и отдавал на каждой станции новые приказания, имевшие целью торопить движение армии от запада к востоку. Он ехал в дорожной карете, запряженной шестериком, окруженный пажами, адъютантами и конвоем, по тракту на Позен, Торн, Данциг и Кенигсберг. В каждом из этих городов тысячи людей с трепетом и восторгом встречали его.
Армия подвигалась с запада на восток, и переменные шестерни несли его туда же. 10 го июня он догнал армию и ночевал в Вильковисском лесу, в приготовленной для него квартире, в имении польского графа.
На другой день Наполеон, обогнав армию, в коляске подъехал к Неману и, с тем чтобы осмотреть местность переправы, переоделся в польский мундир и выехал на берег.
Увидав на той стороне казаков (les Cosaques) и расстилавшиеся степи (les Steppes), в середине которых была Moscou la ville sainte, [Москва, священный город,] столица того, подобного Скифскому, государства, куда ходил Александр Македонский, – Наполеон, неожиданно для всех и противно как стратегическим, так и дипломатическим соображениям, приказал наступление, и на другой день войска его стали переходить Неман.
12 го числа рано утром он вышел из палатки, раскинутой в этот день на крутом левом берегу Немана, и смотрел в зрительную трубу на выплывающие из Вильковисского леса потоки своих войск, разливающихся по трем мостам, наведенным на Немане. Войска знали о присутствии императора, искали его глазами, и, когда находили на горе перед палаткой отделившуюся от свиты фигуру в сюртуке и шляпе, они кидали вверх шапки, кричали: «Vive l'Empereur! [Да здравствует император!] – и одни за другими, не истощаясь, вытекали, всё вытекали из огромного, скрывавшего их доселе леса и, расстрояясь, по трем мостам переходили на ту сторону.
– On fera du chemin cette fois ci. Oh! quand il s'en mele lui meme ca chauffe… Nom de Dieu… Le voila!.. Vive l'Empereur! Les voila donc les Steppes de l'Asie! Vilain pays tout de meme. Au revoir, Beauche; je te reserve le plus beau palais de Moscou. Au revoir! Bonne chance… L'as tu vu, l'Empereur? Vive l'Empereur!.. preur! Si on me fait gouverneur aux Indes, Gerard, je te fais ministre du Cachemire, c'est arrete. Vive l'Empereur! Vive! vive! vive! Les gredins de Cosaques, comme ils filent. Vive l'Empereur! Le voila! Le vois tu? Je l'ai vu deux fois comme jete vois. Le petit caporal… Je l'ai vu donner la croix a l'un des vieux… Vive l'Empereur!.. [Теперь походим! О! как он сам возьмется, дело закипит. Ей богу… Вот он… Ура, император! Так вот они, азиатские степи… Однако скверная страна. До свиданья, Боше. Я тебе оставлю лучший дворец в Москве. До свиданья, желаю успеха. Видел императора? Ура! Ежели меня сделают губернатором в Индии, я тебя сделаю министром Кашмира… Ура! Император вот он! Видишь его? Я его два раза как тебя видел. Маленький капрал… Я видел, как он навесил крест одному из стариков… Ура, император!] – говорили голоса старых и молодых людей, самых разнообразных характеров и положений в обществе. На всех лицах этих людей было одно общее выражение радости о начале давно ожидаемого похода и восторга и преданности к человеку в сером сюртуке, стоявшему на горе.
13 го июня Наполеону подали небольшую чистокровную арабскую лошадь, и он сел и поехал галопом к одному из мостов через Неман, непрестанно оглушаемый восторженными криками, которые он, очевидно, переносил только потому, что нельзя было запретить им криками этими выражать свою любовь к нему; но крики эти, сопутствующие ему везде, тяготили его и отвлекали его от военной заботы, охватившей его с того времени, как он присоединился к войску. Он проехал по одному из качавшихся на лодках мостов на ту сторону, круто повернул влево и галопом поехал по направлению к Ковно, предшествуемый замиравшими от счастия, восторженными гвардейскими конными егерями, расчищая дорогу по войскам, скакавшим впереди его. Подъехав к широкой реке Вилии, он остановился подле польского уланского полка, стоявшего на берегу.
– Виват! – также восторженно кричали поляки, расстроивая фронт и давя друг друга, для того чтобы увидать его. Наполеон осмотрел реку, слез с лошади и сел на бревно, лежавшее на берегу. По бессловесному знаку ему подали трубу, он положил ее на спину подбежавшего счастливого пажа и стал смотреть на ту сторону. Потом он углубился в рассматриванье листа карты, разложенного между бревнами. Не поднимая головы, он сказал что то, и двое его адъютантов поскакали к польским уланам.
– Что? Что он сказал? – слышалось в рядах польских улан, когда один адъютант подскакал к ним.
Было приказано, отыскав брод, перейти на ту сторону. Польский уланский полковник, красивый старый человек, раскрасневшись и путаясь в словах от волнения, спросил у адъютанта, позволено ли ему будет переплыть с своими уланами реку, не отыскивая брода. Он с очевидным страхом за отказ, как мальчик, который просит позволения сесть на лошадь, просил, чтобы ему позволили переплыть реку в глазах императора. Адъютант сказал, что, вероятно, император не будет недоволен этим излишним усердием.
Как только адъютант сказал это, старый усатый офицер с счастливым лицом и блестящими глазами, подняв кверху саблю, прокричал: «Виват! – и, скомандовав уланам следовать за собой, дал шпоры лошади и подскакал к реке. Он злобно толкнул замявшуюся под собой лошадь и бухнулся в воду, направляясь вглубь к быстрине течения. Сотни уланов поскакали за ним. Было холодно и жутко на середине и на быстрине теченья. Уланы цеплялись друг за друга, сваливались с лошадей, лошади некоторые тонули, тонули и люди, остальные старались плыть кто на седле, кто держась за гриву. Они старались плыть вперед на ту сторону и, несмотря на то, что за полверсты была переправа, гордились тем, что они плывут и тонут в этой реке под взглядами человека, сидевшего на бревне и даже не смотревшего на то, что они делали. Когда вернувшийся адъютант, выбрав удобную минуту, позволил себе обратить внимание императора на преданность поляков к его особе, маленький человек в сером сюртуке встал и, подозвав к себе Бертье, стал ходить с ним взад и вперед по берегу, отдавая ему приказания и изредка недовольно взглядывая на тонувших улан, развлекавших его внимание.
Для него было не ново убеждение в том, что присутствие его на всех концах мира, от Африки до степей Московии, одинаково поражает и повергает людей в безумие самозабвения. Он велел подать себе лошадь и поехал в свою стоянку.
Человек сорок улан потонуло в реке, несмотря на высланные на помощь лодки. Большинство прибилось назад к этому берегу. Полковник и несколько человек переплыли реку и с трудом вылезли на тот берег. Но как только они вылезли в обшлепнувшемся на них, стекающем ручьями мокром платье, они закричали: «Виват!», восторженно глядя на то место, где стоял Наполеон, но где его уже не было, и в ту минуту считали себя счастливыми.
Ввечеру Наполеон между двумя распоряжениями – одно о том, чтобы как можно скорее доставить заготовленные фальшивые русские ассигнации для ввоза в Россию, и другое о том, чтобы расстрелять саксонца, в перехваченном письме которого найдены сведения о распоряжениях по французской армии, – сделал третье распоряжение – о причислении бросившегося без нужды в реку польского полковника к когорте чести (Legion d'honneur), которой Наполеон был главою.
Qnos vult perdere – dementat. [Кого хочет погубить – лишит разума (лат.) ]
Русский император между тем более месяца уже жил в Вильне, делая смотры и маневры. Ничто не было готово для войны, которой все ожидали и для приготовления к которой император приехал из Петербурга. Общего плана действий не было. Колебания о том, какой план из всех тех, которые предлагались, должен быть принят, только еще более усилились после месячного пребывания императора в главной квартире. В трех армиях был в каждой отдельный главнокомандующий, но общего начальника над всеми армиями не было, и император не принимал на себя этого звания.
Чем дольше жил император в Вильне, тем менее и менее готовились к войне, уставши ожидать ее. Все стремления людей, окружавших государя, казалось, были направлены только на то, чтобы заставлять государя, приятно проводя время, забыть о предстоящей войне.
После многих балов и праздников у польских магнатов, у придворных и у самого государя, в июне месяце одному из польских генерал адъютантов государя пришла мысль дать обед и бал государю от лица его генерал адъютантов. Мысль эта радостно была принята всеми. Государь изъявил согласие. Генерал адъютанты собрали по подписке деньги. Особа, которая наиболее могла быть приятна государю, была приглашена быть хозяйкой бала. Граф Бенигсен, помещик Виленской губернии, предложил свой загородный дом для этого праздника, и 13 июня был назначен обед, бал, катанье на лодках и фейерверк в Закрете, загородном доме графа Бенигсена.
В тот самый день, в который Наполеоном был отдан приказ о переходе через Неман и передовые войска его, оттеснив казаков, перешли через русскую границу, Александр проводил вечер на даче Бенигсена – на бале, даваемом генерал адъютантами.
Был веселый, блестящий праздник; знатоки дела говорили, что редко собиралось в одном месте столько красавиц. Графиня Безухова в числе других русских дам, приехавших за государем из Петербурга в Вильну, была на этом бале, затемняя своей тяжелой, так называемой русской красотой утонченных польских дам. Она была замечена, и государь удостоил ее танца.
Борис Друбецкой, en garcon (холостяком), как он говорил, оставив свою жену в Москве, был также на этом бале и, хотя не генерал адъютант, был участником на большую сумму в подписке для бала. Борис теперь был богатый человек, далеко ушедший в почестях, уже не искавший покровительства, а на ровной ноге стоявший с высшими из своих сверстников.
В двенадцать часов ночи еще танцевали. Элен, не имевшая достойного кавалера, сама предложила мазурку Борису. Они сидели в третьей паре. Борис, хладнокровно поглядывая на блестящие обнаженные плечи Элен, выступавшие из темного газового с золотом платья, рассказывал про старых знакомых и вместе с тем, незаметно для самого себя и для других, ни на секунду не переставал наблюдать государя, находившегося в той же зале. Государь не танцевал; он стоял в дверях и останавливал то тех, то других теми ласковыми словами, которые он один только умел говорить.
При начале мазурки Борис видел, что генерал адъютант Балашев, одно из ближайших лиц к государю, подошел к нему и непридворно остановился близко от государя, говорившего с польской дамой. Поговорив с дамой, государь взглянул вопросительно и, видно, поняв, что Балашев поступил так только потому, что на то были важные причины, слегка кивнул даме и обратился к Балашеву. Только что Балашев начал говорить, как удивление выразилось на лице государя. Он взял под руку Балашева и пошел с ним через залу, бессознательно для себя расчищая с обеих сторон сажени на три широкую дорогу сторонившихся перед ним. Борис заметил взволнованное лицо Аракчеева, в то время как государь пошел с Балашевым. Аракчеев, исподлобья глядя на государя и посапывая красным носом, выдвинулся из толпы, как бы ожидая, что государь обратится к нему. (Борис понял, что Аракчеев завидует Балашеву и недоволен тем, что какая то, очевидно, важная, новость не через него передана государю.)
Но государь с Балашевым прошли, не замечая Аракчеева, через выходную дверь в освещенный сад. Аракчеев, придерживая шпагу и злобно оглядываясь вокруг себя, прошел шагах в двадцати за ними.
Пока Борис продолжал делать фигуры мазурки, его не переставала мучить мысль о том, какую новость привез Балашев и каким бы образом узнать ее прежде других.
В фигуре, где ему надо было выбирать дам, шепнув Элен, что он хочет взять графиню Потоцкую, которая, кажется, вышла на балкон, он, скользя ногами по паркету, выбежал в выходную дверь в сад и, заметив входящего с Балашевым на террасу государя, приостановился. Государь с Балашевым направлялись к двери. Борис, заторопившись, как будто не успев отодвинуться, почтительно прижался к притолоке и нагнул голову.
Государь с волнением лично оскорбленного человека договаривал следующие слова:
– Без объявления войны вступить в Россию. Я помирюсь только тогда, когда ни одного вооруженного неприятеля не останется на моей земле, – сказал он. Как показалось Борису, государю приятно было высказать эти слова: он был доволен формой выражения своей мысли, но был недоволен тем, что Борис услыхал их.
– Чтоб никто ничего не знал! – прибавил государь, нахмурившись. Борис понял, что это относилось к нему, и, закрыв глаза, слегка наклонил голову. Государь опять вошел в залу и еще около получаса пробыл на бале.
Борис первый узнал известие о переходе французскими войсками Немана и благодаря этому имел случай показать некоторым важным лицам, что многое, скрытое от других, бывает ему известно, и через то имел случай подняться выше во мнении этих особ.
Неожиданное известие о переходе французами Немана было особенно неожиданно после месяца несбывавшегося ожидания, и на бале! Государь, в первую минуту получения известия, под влиянием возмущения и оскорбления, нашел то, сделавшееся потом знаменитым, изречение, которое самому понравилось ему и выражало вполне его чувства. Возвратившись домой с бала, государь в два часа ночи послал за секретарем Шишковым и велел написать приказ войскам и рескрипт к фельдмаршалу князю Салтыкову, в котором он непременно требовал, чтобы были помещены слова о том, что он не помирится до тех пор, пока хотя один вооруженный француз останется на русской земле.
На другой день было написано следующее письмо к Наполеону.
«Monsieur mon frere. J'ai appris hier que malgre la loyaute avec laquelle j'ai maintenu mes engagements envers Votre Majeste, ses troupes ont franchis les frontieres de la Russie, et je recois a l'instant de Petersbourg une note par laquelle le comte Lauriston, pour cause de cette agression, annonce que Votre Majeste s'est consideree comme en etat de guerre avec moi des le moment ou le prince Kourakine a fait la demande de ses passeports. Les motifs sur lesquels le duc de Bassano fondait son refus de les lui delivrer, n'auraient jamais pu me faire supposer que cette demarche servirait jamais de pretexte a l'agression. En effet cet ambassadeur n'y a jamais ete autorise comme il l'a declare lui meme, et aussitot que j'en fus informe, je lui ai fait connaitre combien je le desapprouvais en lui donnant l'ordre de rester a son poste. Si Votre Majeste n'est pas intentionnee de verser le sang de nos peuples pour un malentendu de ce genre et qu'elle consente a retirer ses troupes du territoire russe, je regarderai ce qui s'est passe comme non avenu, et un accommodement entre nous sera possible. Dans le cas contraire, Votre Majeste, je me verrai force de repousser une attaque que rien n'a provoquee de ma part. Il depend encore de Votre Majeste d'eviter a l'humanite les calamites d'une nouvelle guerre.
Je suis, etc.
(signe) Alexandre».
[«Государь брат мой! Вчера дошло до меня, что, несмотря на прямодушие, с которым соблюдал я мои обязательства в отношении к Вашему Императорскому Величеству, войска Ваши перешли русские границы, и только лишь теперь получил из Петербурга ноту, которою граф Лористон извещает меня, по поводу сего вторжения, что Ваше Величество считаете себя в неприязненных отношениях со мною, с того времени как князь Куракин потребовал свои паспорта. Причины, на которых герцог Бассано основывал свой отказ выдать сии паспорты, никогда не могли бы заставить меня предполагать, чтобы поступок моего посла послужил поводом к нападению. И в действительности он не имел на то от меня повеления, как было объявлено им самим; и как только я узнал о сем, то немедленно выразил мое неудовольствие князю Куракину, повелев ему исполнять по прежнему порученные ему обязанности. Ежели Ваше Величество не расположены проливать кровь наших подданных из за подобного недоразумения и ежели Вы согласны вывести свои войска из русских владений, то я оставлю без внимания все происшедшее, и соглашение между нами будет возможно. В противном случае я буду принужден отражать нападение, которое ничем не было возбуждено с моей стороны. Ваше Величество, еще имеете возможность избавить человечество от бедствий новой войны.
(подписал) Александр». ]
13 го июня, в два часа ночи, государь, призвав к себе Балашева и прочтя ему свое письмо к Наполеону, приказал ему отвезти это письмо и лично передать французскому императору. Отправляя Балашева, государь вновь повторил ему слова о том, что он не помирится до тех пор, пока останется хотя один вооруженный неприятель на русской земле, и приказал непременно передать эти слова Наполеону. Государь не написал этих слов в письме, потому что он чувствовал с своим тактом, что слова эти неудобны для передачи в ту минуту, когда делается последняя попытка примирения; но он непременно приказал Балашеву передать их лично Наполеону.
Выехав в ночь с 13 го на 14 е июня, Балашев, сопутствуемый трубачом и двумя казаками, к рассвету приехал в деревню Рыконты, на французские аванпосты по сю сторону Немана. Он был остановлен французскими кавалерийскими часовыми.
Французский гусарский унтер офицер, в малиновом мундире и мохнатой шапке, крикнул на подъезжавшего Балашева, приказывая ему остановиться. Балашев не тотчас остановился, а продолжал шагом подвигаться по дороге.
Унтер офицер, нахмурившись и проворчав какое то ругательство, надвинулся грудью лошади на Балашева, взялся за саблю и грубо крикнул на русского генерала, спрашивая его: глух ли он, что не слышит того, что ему говорят. Балашев назвал себя. Унтер офицер послал солдата к офицеру.
Не обращая на Балашева внимания, унтер офицер стал говорить с товарищами о своем полковом деле и не глядел на русского генерала.
Необычайно странно было Балашеву, после близости к высшей власти и могуществу, после разговора три часа тому назад с государем и вообще привыкшему по своей службе к почестям, видеть тут, на русской земле, это враждебное и главное – непочтительное отношение к себе грубой силы.
Солнце только начинало подниматься из за туч; в воздухе было свежо и росисто. По дороге из деревни выгоняли стадо. В полях один за одним, как пузырьки в воде, вспырскивали с чувыканьем жаворонки.
Балашев оглядывался вокруг себя, ожидая приезда офицера из деревни. Русские казаки, и трубач, и французские гусары молча изредка глядели друг на друга.
Французский гусарский полковник, видимо, только что с постели, выехал из деревни на красивой сытой серой лошади, сопутствуемый двумя гусарами. На офицере, на солдатах и на их лошадях был вид довольства и щегольства.
Это было то первое время кампании, когда войска еще находились в исправности, почти равной смотровой, мирной деятельности, только с оттенком нарядной воинственности в одежде и с нравственным оттенком того веселья и предприимчивости, которые всегда сопутствуют началам кампаний.
Французский полковник с трудом удерживал зевоту, но был учтив и, видимо, понимал все значение Балашева. Он провел его мимо своих солдат за цепь и сообщил, что желание его быть представленну императору будет, вероятно, тотчас же исполнено, так как императорская квартира, сколько он знает, находится недалеко.
Они проехали деревню Рыконты, мимо французских гусарских коновязей, часовых и солдат, отдававших честь своему полковнику и с любопытством осматривавших русский мундир, и выехали на другую сторону села. По словам полковника, в двух километрах был начальник дивизии, который примет Балашева и проводит его по назначению.
Солнце уже поднялось и весело блестело на яркой зелени.
Только что они выехали за корчму на гору, как навстречу им из под горы показалась кучка всадников, впереди которой на вороной лошади с блестящею на солнце сбруей ехал высокий ростом человек в шляпе с перьями и черными, завитыми по плечи волосами, в красной мантии и с длинными ногами, выпяченными вперед, как ездят французы. Человек этот поехал галопом навстречу Балашеву, блестя и развеваясь на ярком июньском солнце своими перьями, каменьями и золотыми галунами.
Балашев уже был на расстоянии двух лошадей от скачущего ему навстречу с торжественно театральным лицом всадника в браслетах, перьях, ожерельях и золоте, когда Юльнер, французский полковник, почтительно прошептал: «Le roi de Naples». [Король Неаполитанский.] Действительно, это был Мюрат, называемый теперь неаполитанским королем. Хотя и было совершенно непонятно, почему он был неаполитанский король, но его называли так, и он сам был убежден в этом и потому имел более торжественный и важный вид, чем прежде. Он так был уверен в том, что он действительно неаполитанский король, что, когда накануне отъезда из Неаполя, во время его прогулки с женою по улицам Неаполя, несколько итальянцев прокричали ему: «Viva il re!», [Да здравствует король! (итал.) ] он с грустной улыбкой повернулся к супруге и сказал: «Les malheureux, ils ne savent pas que je les quitte demain! [Несчастные, они не знают, что я их завтра покидаю!]
Но несмотря на то, что он твердо верил в то, что он был неаполитанский король, и что он сожалел о горести своих покидаемых им подданных, в последнее время, после того как ему ведено было опять поступить на службу, и особенно после свидания с Наполеоном в Данциге, когда августейший шурин сказал ему: «Je vous ai fait Roi pour regner a maniere, mais pas a la votre», [Я вас сделал королем для того, чтобы царствовать не по своему, а по моему.] – он весело принялся за знакомое ему дело и, как разъевшийся, но не зажиревший, годный на службу конь, почуяв себя в упряжке, заиграл в оглоблях и, разрядившись как можно пестрее и дороже, веселый и довольный, скакал, сам не зная куда и зачем, по дорогам Польши.
Увидав русского генерала, он по королевски, торжественно, откинул назад голову с завитыми по плечи волосами и вопросительно поглядел на французского полковника. Полковник почтительно передал его величеству значение Балашева, фамилию которого он не мог выговорить.
