Сталин в филателии

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Тема Сталина в филатели́и — совокупность предметов филателии (знаков почтовой оплаты, почтовых карточек, штемпелей и пр.), посвящённых советскому государственному и партийному деятелю И. В. Сталину (1879—1953) или связанных с его личностью.





В отношении образа Сталина как предмета тематического коллекционирования в литературе и в лексике филателистов в отдельных случаях могут использоваться термины — сталиниана[1] или сталиниада[2].

Сталин в филателии представлен в сравнительно меньшей степени, чем В. И. Ленин[3] (см. Лениниана). Тем не менее, марки и другие коллекционные материалы по сталинской тематике много раз появлялись на протяжении XX и XXI веков как в СССР, так и в других странах мира, включая современную Россию. Всего на эту тему выпущено около 400 почтовых марок и блоков в 43 странах мира[2][4].

Основная масса филателистических материалов, непосредственно посвящённых И. В. Сталину, приходится на три страны: на две крупнейшие коммунистические державы — СССР и КНР, а также европейскую страну, для которой проявления культа личности Сталина были характерны практически до конца XX века, — Албанию. Сталинской тематике также посвящали свои филателистические выпуски почтовые ведомства других социалистических стран. Из стран, не принадлежащих к социалистическому лагерю, марки с изображением Сталина печатались также в Бельгии, Бутане, Габоне, Гвинее, Гвинее-Бисау, Йемене, Колумбии, Никарагуа, Того, Беларуси, Кыргызстане (2005), Монголии (2000), на Украине (2007) в островных государствах Доминика[5], Маршалловы Острова, Микронезия, Сент-Винсент и Гренадины, Тёркс и Кайкос, Антигуа и Барбуда, Ниуэ, Мальта, Сан-Томе и Принсипи, в одном из эмиратов ОАЭ — Аджмане и некоторых других странах[6] (также имеется выпуск от имени государства Оман, см. «Песчаные дюны»). Примечательно, что образ И. В. Сталина встречается на иностранных марках чаще, чем на советских.

Выпуски СССР

См. также: Сталинский блок (филателия)

Продолжая начатую при Ленине[7] традицию не помещать на марках изображения здравствующих руководителей государства, почтовое ведомство СССР не выпустило при жизни И. В. Сталина ни одной стандартной марки с его портретом, в отличие от других стран мира, где стандартные почтовые выпуски с портретами правителей при их жизни были широко распространены в XIX и XX веках. Однако образ Сталина всё же был представлен на целом ряде коммеморативных марок СССР. Прижизненные советские марки с образом И. В. Сталина, как правило, были посвящены событиям, так или иначе связанным с его именем, либо на них запечатлевались картины, памятники и награды с его изображением.

Первая марка со сталинским сюжетом была издана в 1934 году  (ЦФА (ИТЦ «Марка») № 480), в серии «К 10-летию со дня смерти Владимира Ленина»  (ЦФА (ИТЦ «Марка») № 475—480). На 30-копеечной миниатюре профиль Сталина был запечатлён на фоне скульптурного бюста Ленина и демонстрации трудящихся. Данный сюжет был снова воспроизведён в 1944 году на марке того же достоинства  (ЦФА (ИТЦ «Марка») № 908) в серии «К 20-летию со дня смерти Владимира Ленина»  (ЦФА (ИТЦ «Марка») № 908—914). Различия между сериями заключались в памятных датах («1924—1934» и «1924—1944») и номиналах (серия 1934 года — 1, 3, 5, 10, 20 и 30 копеек; серия 1944 года — 30, 30, 45, 50, 60 копеек, 1 и 3 рубля). Первым коммеморативным выпуском, который был посвящён персонально лидеру Советского Союза, стал почтовый блок 1949 года «К 70-летию Сталина»  (ЦФА (ИТЦ «Марка») № 1483)[8]. Блок был издан тиражом 1 млн экземпляров и включал четыре неперфорированные марки, на которых были изображены дом в Гори, где родился Сталин, Ленин и Сталин в Смольном в октябре 1917 года и в Горках, а также индивидуальный портрет Сталина в кремлёвском кабинете. Блок был подготовлен художником Р. Житковым и отпечатан на белой бумаге (с золотой и бронзовой рамкой), а также на кремовой и жёлтой бумаге. Он стал самым крупным почтовым блоком в СССР; его размеры составили 175 × 220 мм. Данный блок также относился к числу филателистической продукции советского периода (ок. 100 единиц), которые не были разрешены к вывозу из СССР и России[9].

В 1952 году была подготовлена серия из двух марок «К 50-летию Батумской стачки и демонстрации 9 марта 1902 г.». На марке было запечатлено шествие, во главе которого шагал Сталин. Однако практически весь тираж был уничтожен[10]. Сохранилось лишь восемь экземпляров этой серии, которая не включена в каталоги ЦФА и другие филателистические каталоги[11]. В то же время в том же году благополучно выходила марка с барельефным портретом Сталина и Ленина к 35-летию Октябрьской революции (ЦФА (ИТЦ «Марка») № 1698).

После смерти Сталина были сделаны два выпуска, посвящённых непосредственно руководителю Советского государства и с его индивидуальными портретами, оба — в 1954 году: в апреле — к годовщине его смерти (ЦФА (ИТЦ «Марка») № 1753) и в декабре — к 75-летию со дня рождения (ЦФА (ИТЦ «Марка») № 1797, 1798).

В 1954 году была выпущена марка, на которой Сталин изображён стоящим рядом с Лениным (ЦФА (ИТЦ «Марка») № 1749). В основу сюжета марки легла картина В. Серова «В. И. Ленин провозглашает Советскую власть». Данная картина также была использована на марках КНР и Гвинеи (1970). Интересно, что картина, созданная художником в 1947 году, имеет более поздний вариант 1962 года, на котором фигура Сталина уже отсутствует[12][13][14]. Первый вариант был подарен[15] правительству КНР ещё в начале 1950-х годов, а вариант 1962 года хранится в Третьяковской галерее и его можно видеть на марке СССР 1987 года (ЦФА (ИТЦ «Марка») № 5869)[16]., а также на марке Верхней Вольты (1970).

Варианты картины В. А. Серова «В. И. Ленин провозглашает Советскую власть» на марках СССР
1954: художник Е. Гундобин (по первому варианту, 1947)
 (ЦФА (ИТЦ «Марка») № 1749)
1987: художник И. Мартынов (по варианту 1962 года)
 (ЦФА (ИТЦ «Марка») № 5869)

Последняя советская марка со Сталиным была выпущена в 1955 году  (ЦФА (ИТЦ «Марка») № 1848): в серии, посвящённой 38-й годовщине Октябрьской социалистической революции, Сталин присутствовал на марке художника Е. Гундобина «Власть Советам — мир народам» (по картине Д. Налбандяна и др., 1950). В период 1956—1991 годов советское почтовое ведомство не выпускало марок с изображением Сталина. Единственным исключением стала марка 1967 года, посвящённая 25-летию подвига «Молодой гвардии». На ней был изображён памятник молодогвардейцам в Краснодоне, на самом верху которого можно разглядеть барельефы Ленина и Сталина.

Некоторые авторы, например, Пётр Акопов[17], считают, что персонально Сталину было посвящено шесть советских марок, однако при этом они не приводят конкретного списка этих марок. Поэтому однозначно причислять в эту категорию можно, пожалуй, лишь выпуски к 70- и 75-летию со дня рождения и к годовщине со дня смерти Сталина, которые в совокупности объединяют один почтовый блок  (ЦФА (ИТЦ «Марка») № 1483) и три марки  (ЦФА (ИТЦ «Марка») № 1753, 1797, 1798).

Противоречивыми выглядят рассуждения других авторов, например, исполнительного директора и вице-президента Союза филателистов России В. В. Синегубова (в пересказе Натальи Саргиной[18]), о том, какие советские марки с индивидуальным портретом Сталина следует считать первыми и последними:

…советская почта не выпустила при жизни вождя ни одной марки с его портретом. <…> Впервые это было сделано в 1949 г. на марочном блоке к его 70-летию, это был его юношеский портрет…

Последние марки с изображением Сталина были выпущены в СССР в 1954 г. в апреле к годовщине его смерти и в декабре к 75-летию со дня рождения»[18].

Таким образом, с одной стороны, отрицается наличие прижизненных выпусков марок с портретом Сталина, с другой — таковым называется марочный блок 1949 года. Причём и здесь приводятся неточные сведения: на блоке не было «юношеского портрета», как утверждается в публикации Саргиной[18], а был индивидуальный, официальный портрет Сталина в кремлёвском кабинете.

В дальнейшем, после разоблачения культа личности советского лидера, образ Сталина на марках СССР стал нежелательным, и — в отличие от КНР, Албании и некоторых других стран — знаменательные даты, связанные с именем Сталина, не были отмечены почтовым ведомстом СССР.

Выпуски Китайской Народной Республики

Коммунистический Китай занимал особую позицию среди социалистических стран, и его руководство негативно восприняло решения XX съезда КПСС, осудивших культ личности Сталина. Обособившийся от Советского Союза Китай продолжал выпускать марки с изображением генералиссимуса и в 1960—1970-х годах[19].

В 1950 году почтовое ведомство народного Китая выпустила три марки с одинаковым сюжетом, посвящённые советско-китайской дружбе, где генералиссимус Советского Союза был изображён с лидером коммунистического Китая — Мао Цзэдуном  (Скотт #74—76). В 1979 году Китай подготовил марки к 100-летию со дня рождения Сталина, которые были также использованы при выпуске конверта первого дня  (Скотт #1556, 1555). Таким образом, Китай стал одной из двух держав мира (наравне с социалистической Албанией), которые отметили столетний юбилей Сталина.

Примечательно, что Китай выпустил наибольшее количество почтовых марок с индивидуальными портретами Сталина. Сталин, как один из теоретиков коммунистической идеологии, в Китае почитается наравне с Марксом, Энгельсом и Лениным. Такое отношение к советскому руководителю, в частности, отражается на марке 1964 года  (Скотт #758), где изображены главные теоретики коммунизма, и в их числе — И. В. Сталин.

Сталину посвящались также выпуски отдельных китайских территорий — Порт-Артура (марка-одиночка по случаю 32-й годовщины Октябрьской революции с изображением Ленина и Сталина  (Михель #71) и серия из двух марок в честь 70-летия И. В. Сталина) в 1949 году  (Михель #72,73) и Дунбэя в 1950 году  (Скотт #1L176—1L178)[20][21].

Выпуски Албании

Подобно Китаю, Народная Социалистическая Республика Албания отрицательно отнеслась к решениям XX съезда КПСС, развенчавшим культ личности Сталина. Народная Албания продолжала отмечать дни рождения и кончины Сталина по всей стране и, соответственно, выпускать марки с изображением Сталина вплоть до падения коммунистического режима в 1991 году. Сталин изображен на албанской марке 1963 года, выпущенной к 20-летию Сталинградской битвы (в разгар антисталинской кампании Н. С. Хрущёва в СССР, когда всё, связанное с именем И. В. Сталина подлежало забвению и переименованию, даже Сталинградская битва была переименована (!) в «Битву на Волге»).

1949: 70-летие со дня рождения
Сталина  (Скотт #455—457)
1981: Албанская партия труда (марка с пустым
купоном)  (Михель #2103; Скотт #2006)

</center>

21 декабря 1969 года Албания выпустила 4 марки с портретом Сталина в честь 90-летия генералиссимуса  (Михель #1392—1395). Профиль Сталина, наряду с профилем Маркса, Энгельса и Ленина, был изображен на символе правящей Албанской партии труда. Таким образом, знаки почтовой оплаты с изображением Сталина часто появлялись в социалистической Албании тогда, когда почтовое ведомство страны выпускало марки с символом партии  (Михель #1111). Так было также на почтовом блоке, выпущенном в 1980 году  (Михель #Bl. 70). На марке от 21 января 1974 года, посвященной памяти Ленина, Сталин изображен с Лениным  (Михель #1674). В последний раз изображение Сталина на албанской марке появилось в 1986 году.

Выпуски других социалистических стран

К сталинской тематике также обращались почтовые ведомства других европейских и азиатских социалистических стран: Болгарии, Венгрии, ГДР, Польши, Румынии, Чехословакии, КНДР, Вьетнама. Примечательно, что социалистические страны (кроме СССР) не стали первыми зарубежными государствами, выпустившими марку с изображением Сталина (первой стала буржуазная Колумбия). Первая марка социалистических стран появилась только в 1947 году[22] — это была почтово-благотворительная марка Венгрии (Скотт #B201); венгерский обычный почтовый выпуск в честь Сталина был сделан впервые 21 декабря 1949 года в ознаменование 70-летнего юбилея советского вождя (Скотт #864—866). Однако до кончины Сталина марки соцстран, как правило, изображали советского вождя на выпусках, ему непосредственно не посвящённых. Так, на двух чехословацких миниатюрах 1952 года по случаю 35-летия Октября и месячника дружбы с СССР Сталин запечатлён вместе с Лениным и группой красноармейцев (Скотт #558, 559); обе марки гасились специальным почтовым штемпелем на памятном конверте.

Так же, как и в СССР, основой сюжета марок соцстран сталинской тематики часто были картины известных советских художников. В частности, известная книжная иллюстрация художника Е. А. Кибрика «Есть такая партия!» (1948) была использована на марках Албании (Михель #1211; Скотт #1072), Болгарии (Михель #900; Скотт #857) и Венгрии (Михель #1352; Скотт #1074). Другую картину Кибрика «Прибытие Ленина в Смольный» (1947), на которой также изображён Сталин, можно видеть на чехословацкой марке 1951 года (Михель #697; Скотт #488). На одной из венгерских марок, посвященных 35-й годовщине Октябрьской революции (Михель #1276-1278; Скотт #1025-1027), частично использован сюжет картины М. Авилова «Приезд товарища Сталина в 1-ю Конную армию».

Другой популярной основой сюжета марок была Октябрьская революция в России. Данный сюжет, кроме упомянутых чехословацких миниатюр  (Скотт #558, 559), в частности, был использован на венгерской марке 1951 года, где Сталин был изображен вместе с Лениным  (Михель #1215; Скотт #981), а также серия из трёх марок этой же страны 1952 года  (Михель #1276-1278; Скотт #1025-1027), посвящённая 35-летию революции.

К прижизненным коммеморативным выпускам, посвящённым персонально руководителю СССР, в частности, относятся марки 1949 года, выпущенные Болгарией, Румынией  (Михель #1195; Скотт #718) и Чехословакией  (Скотт #400) в честь 70-летия Сталина. При этом чехословацкая марка также встречается на картмаксимуме.

Почтовые ведомства социалистических стран неравнодушно отнеслись к такому важному событию в жизни послевоенного мира, как смерть генералиссимуса Иосифа Сталина. Так, в 1953 году в Венгрии были выпущены траурные марка  (Скотт #1054) номиналом в 60 филлеров и блок  (Михель #Block23; Скотт #1035) номиналом в 2 форинта. Траурная марка также была выпущена в Чехословакии  (Михель #792; Скотт #581). Кроме того, в первую годовщину смерти Сталина выпустила марку Германская Демократическая Республика  (Скотт #207).

ВНР (1952): 35-я годовщина Октябрьской революции
(худ. Ш. Легради) (Михель #1276—1278; Скотт #1025—1027) 		ГДР ГДР (1970): Сцепка из трёх марок к 25-летию Потсдамской
конференции (Михель #1598—1600; Скотт #1226—1228)


После 1956 года большинство стран социалистического лагеря прекратило выпуск марок со сталинскими сюжетами в связи с изменением оценки роли Сталина в истории и осуждением его культа личности в Советском Союзе. Исключением явилась лишь марка ГДР, выпущенная в 1970 году к 25-летию Потсдамского соглашения, на которой И. В. Сталин запечатлён сидящим в центре за круглым столом среди других участников переговоров (Скотт #1227). Помимо этого, портрет Сталина можно разглядеть на заднем фоне почтовой марки КНДР 1960 года выпуска из серии, посвящённой «революционной деятельности товарища Ким Ир Сена» и 15-й годовщине освобождения Кореи (Скотт #241) и почтовой марки из вьетнамской серии 1980 года в честь 35-летия Министерства связи СРВ (Скотт #1078). В 2003 году КНДР выпустила два блока в форме малых листов, посвящённых 110-летию Мао Цзэдуна (Михель #566-567), на купонах которых были изображены марки КНР 1950 и 1953 годов, изображающих Сталина и Мао (см. выше).

Марки с изображением Сталина не выпустили социалистические Югославия и Монголия. В филателистической продукции Монголии впервые изображение Сталина появилось через 10 лет после падения социалистического строя в этой стране — в 2001 году на одной из марок малого листа, посвящённого итогам XX века, где были запечатлены Сталин, Рузвельт и Черчилль на Ялтинской конференции 1945 года.

Выпуски несоциалистических стран

Портрет Сталина на марках зарубежных несоциалистических государств появился ещё при его жизни. Первыми — самыми ранними из всех зарубежных стран — были выпуски буржуазно-демократической Колумбии (июль 1945) и Никарагуа периода правления Сомосы (июнь 1946), на которых была отражена тема «большой тройки». При этом колумбийский выпуск (Скотт #520—522) представлял собой зелёную, красную и синюю надпечатки одинакового рисунка — портретов И. В. Сталина, Ф. Рузвельта и У. Черчилля. Надпечатки с портретами участников Потсдамской конференции были нанесены на коричневую колумбийскую марку (Скотт #469) 1939 года номиналом в 5 сентаво, на которой были изображены женщины, работающие на кофейной плантации. Надпечатки были сделаны для того, чтобы оперативно отреагировать на победу антигитлеровской коалиции над нацистской Германией[23][24]. Никарагуанская марка (Скотт #699) вышла в свет в серии памяти Рузвельта и была посвящена Тегеранской конференции 1943 года.

Тема «большой тройки» также была использована на одной из марок в серии, выпущенной арабским эмиратом Аджман в 1970 году в 25-ю годовщину смерти президента США Франклина Рузвельта, на марках островных государств Сент-Винсент и Гренадины  (Скотт #2169) и Маршалловы Острова  (Скотт #504), выпущенных в 1995 году в 50-летнюю годовщину Ялтинской конференции, а также на марках Доминики  (Скотт #2186f) (Ялтинская конференция) и Микронезии  (Скотт #378w), выпущенных в 2000 году.

Марки, чествующие Сталина, появлялись во всех частях света (кроме Антарктиды). Так, африканское государство Гвинея в 1970 году выпустила марку, на которой Сталин изображён стоящим рядом с Лениным  (Скотт #566)[18]. Примечательно, что основой сюжета марки стал именно первый вариант картины В. Серова «В. И. Ленин провозглашает Советскую власть» (1947 года) — с изображением Сталина. Другим африканским государством, выпустившим марки со сталинским сюжетом, стала Тоголезская Республика (серия зубцовых и беззубцовых марок с блоком была посвящена Уинстону Черчиллю).

Марка с портретом Сталина выпущена Аджманом в 1972 году (номинал 5 риалов).

Среди почтовых выпусков развитых капиталистических стран Сталин присутствует на одной из марок в честь Ялтинской конференции  (Скотт #1780d) в бельгийской серии 2000 года, подводившей итоги XX века. В подобной серии, выпущенной в 2001 году в Монголии, также присутствует марка с изображением Сталина.

К числу последних на сегодняшний день марок сталинианы относится миниатюра, выпущенная 18 июня 2005 года почтой Киргизии в серии марок на фольге «Политические и военные лидеры союзных стран, победивших во Второй мировой войне»  (Скотт #268). Размер марки — 35 × 35 мм; тираж — 20 000 экземпляров. Марка изготовлена методом металлизированной печати в Италии[25][26]. Изображение Сталина в виде барельефа также является частью сюжета одной из марок Украины 2007 года в серии, посвященной локомотивам (на марке — Тепловоз ТЭ2). Портрет Сталина также является частью сюжета марки, выпущенной в 2005 году в Беларуси в серии, посвященной 60-летию Победы в Великой Отечественной войне.

Марки-пародии нацистской Германии

Основная статья: Военно-пропагандистская филателия

В 1944 году в концентрационном лагере Заксенхаузен, под руководством штурмбаннфюрера СС Бернхарда Крюгера (нем. Bernhard Krüger), была произведена пропагандистская марка-пародия на британскую миниатюру в честь 25-летнего юбилея правления Георга V[27]: на пародийной марке был изображён Сталин с лозунгом «Эта война — еврейская война»[28].

В том же году в Германии отпечатали вторую пропагандистскую марку-пародию на почтовые марки, посвящённые коронации Георга VI. На марках-оригиналах король был изображён с его супругой Елизаветой, однако вместо Елизаветы на них был помещён Сталин. Таким образом немцы хотели высмеять Георга VI и британцев в целом, обвинив их в военном союзе со Сталиным и СССР, заключённым на Тегеранской конференции[2][29]. Бывший узник концлагеря Заксенхаузен Адольф Бургер, принимавший участие в изготовлении фальшивок, в интервью газете «Комсомольская правда» рассказал[30]:

Немецкие агенты в Англии наклеивали их на конверты вместо настоящих марок. А работники почты этого не замечали, ставили штампы и отправляли адресатам. Фашисты думали, что когда люди увидят Сталина и шестиконечную звезду, то станут ненавидеть коммунистов и евреев.

Выпуски Российской Федерации

В апреле 1995 года в России тиражом 500 тысяч экземпляров в серии «50 лет победы в Великой Отечественной войне» в почтовое обращение поступила марка с изображением бывшего советского вождя, рисунок которой выполнил художник Ю. Арцименев. Она посвящалась Крымской (Ялтинской) конференции 1945 года.

Выпуск данной марки был негативно воспринят некоторой частью мирового сообщества, а также российскими либералами и правозащитниками. В частности, перед празднованием 50-летия Победы СССР над гитлеровской Германией на это посетовала американская газета «Нью-Йорк таймс»[31].

Российский публицист В. С. Бушин обращает внимание[32] на замечание историка Ю. Н. Афанасьева, с сожалением отметившего: «Целая серия фактов свидетельствует, что кому-то хочется с помощью символов, ритуалов вернуться снова туда» (в советское время). К таким символам Ю. Афанасьев, в частности, относит выпуск в 1995 году почтовой марки со Сталиным: «Вышла почтовая марка с изображением Сталина, правда, вместе с Рузвельтом и Черчиллем».

8 июня 2004 года ФГУП ИТЦ «Марка» выпустила серию марок «„Славим Отечество!“ — патриотическая тема в современной живописи» с картинами народного художника России Сергея Присекина. Художественное оформление серии выполнил российский миниатюрист Александр Поварихин. На одной из марок была использована картина «Маршал Жуков», на которой также можно видеть образы И. В. Сталина и В. И. Ленина на заднем плане. Тираж марки — 250 тыс. экземпляров.

1 июня 2012 года ФГУП ИТЦ «Марка» выпустила конверт с оригинальной почтовой маркой, посвящённый 125-летию со дня рождения С. А. Ковпака с изображением медали «Партизану Отечественной войны» I степени.

«Малая» сталиниана

К сталинской тематике в филателии относятся также филателистические материалы, в которых отсутствует изображение Сталина: коллекция сталинианы может включать марки, на которых упоминается только имя советского правителя или цитата из его высказываний. Кроме того, в собрании филателистов могут оказаться почтовые знаки, на которых запечатлены носившие имя Сталина паровозы (паровоз ИС), города (Сталинград, Сталинабад), танки (танки серии ИС) и самоходки (ИСУ), теплоход «Иосиф Сталин», ледоколы, заводы, шахты, станция метро и т. п.[2]

На почтовых марках многих стран нет изображения самого Сталина, однако есть изображения объектов, названных в честь Сталина (Дворец культуры и науки имени И.В. Сталина в Варшаве, аллея Сталина в Берлине, ТЭЦ «Сталин» в Софии, текстильная фабрика «Сталин» в Тиране, Мост Сталина в Будапеште, Мавзолей Ленина-Сталина в Москве, Большой Ферганский канал имени Сталина в Средней Азии, Полиграфический комбинат «Дом „Скынтеи“ им И. В. Сталина» в Бухаресте и т. п.). В 1960 году в КНДР была выпущена марка с надписью «Улица Сталина» (кор. 스탈린 거리) и рисунком части самой улицы.

Кубинская марка 1967 года, из серии (Михель #1319—1343), посвященная картине «Сталинград», стала единственной маркой из филателистической сталинианы, выпущенной в единственной социалистической стране западного полушария. Сталинградской тематике посвящена и марка Лаоса 1985 года из серии в честь 40-летия победы во Второй Мировой войне (Михель #С-834). В 1957 году Социалистическая Республика Румыния выпустила марку с изображением эсминца "Сталинград" в честь Дня Военно-Морского Флота (Михель #1662). Сталинграду и Сталинградской битве посвящены также марки ВНР, ПНР и ЧССР - все 1953 года выпуска  (Михель #1281-1282, 791-792 и 832 соответственно)).

Примечательно, что противники СССР во Второй мировой войне, фашистские Румыния и Хорватия, также выпустили две марки, посвящённые участию своих войск в Сталинградской битве, — обе в 1943 году, с упоминанием названия Сталинграда (Михель #784 и 109, соответственно)). Таким образом, хорватская усташеская марка была единственной, посвящённой сталинской тематике среди филателистической продукции республик бывшей Югославии.

Почтовое ведомство США в 1991—1995 годах выпускало малые листы, посвящённые 50-летию боевых действий во Второй мировой войне, на нескольких марках которых упоминались имя Сталина и название Сталинграда.

4 октября 2002 года в Российской Федерации был выпущен почтовый блок, посвящённый 60-летию Сталинградской битвы (ЦФА (ИТЦ «Марка») № 791)

8 июня 2012 года в России в почтовое обращение вышла почтовая марка, посвященная 75-летию первого трансполярного беспосадочного перелёта. На почтовой марке изображен самолёт АНТ-25 с надписью на борту «Сталинский» (часть фразы «Сталинский маршрут»; по названию маршрута, данного экипажем В. П. Чкалова).

7 июля 2014 года в обращение поступила серия "Медали за оборону советских городов в Великой Отечественной войне (выпуск 1)", на одной из марок которой была запечалена медаль "За оборону Сталинграда" (Михель #2058)

Цитаты Сталина на марках СССР

В период правления Сталина на почтовых марках СССР часто появлялись цитаты Сталина, как с указанием автора, так и без его обозначения. Наиболее частым на марках был сталинский призыв «Смерть немецким оккупантам».

  • Примеры марок с цитатами Сталина
  • Voennaia marka Ni shagu nazad!.jpg
    СССР СССР (1945): Цитата из приказа Сталина — «Ни шагу назад!» (ЦФА (ИТЦ «Марка») № 971)
  • Voennaia marka Dovator Smert nemeczkim okkupantam!.jpg
    «Смерть немецким оккупантам!» (1942)
  • USSR stamp 1945 Artillery CPA 1027.jpg
    «Артиллерия — бог войны!» (1945)
  • Mayakovskij.jpg
    «Маяковский был и остается лучшим, талантливейшим поэтом нашей советской эпохи», 1953 (ЦФА (ИТЦ «Марка») № 1719)
  • Za mir.jpg
    СССР (1951): 3-я Всесоюзная конференция сторонников мира. Подписание обращения Всемирного Совета Мира (с изречением Сталина). Художник Е. Гундобин (ЦФА (ИТЦ «Марка») № 1658)
  • Stamp Soviet Unuon 1948 1385.jpg
    СССР (1948)
  • Stamp of USSR 0967.jpg
    СССР (1945)
  • Voennaia marka SSSR Smert nemeczkim okkupantam.jpg
    СССР (1943)
  • Stamp of USSR 0831g.jpg
    СССР (1942)
  • Stamp of USSR 0843g.jpg
    СССР (1942)

Пробные, частные и фантастические марки

Примером невыпущенной (пробной) марки является подготовленный в начале 1950-х годов в Польше проект известного гравёра почтовых марок Чеслава Слани. Марка с портретом Сталина не поступила в тираж; в проекте видно пустое поле в верхнем левом углу, которое было зарезервировано для номинала[33].

Помимо официальных почтовых выпусков, имеются случаи частных и фантастических изданий на сталинскую тему. Например, с портретом Сталина в 1990-е годы появлялись фантастические спекулятивные марки от имени Грузии.

В Белоруссии в 2007 году в свободную продажу поступила серия конвертов, частным образом отпечатанная организациями — благотворительным фондом «Память Афгана» и издательством «Энциклопедикс»[34]. В углу конверта, стилизованного под почтовое отправление времён Великой Отечественной войны, вместо марки была эмблема белорусского Историко-культурного комплекса «Линия Сталина»[35] (портрет Сталина и стилизованная надпись «Линия Сталина»); на лицевой стороне конверта также имелся штамп «Проверено военной цензурой».

Известны частные и клубные конверты первого дня (КПД), производившиеся за рубежом. Например, в США первые КПД с именем и/или портретом Сталина появились спустя несколько дней после окончания Ялтинской конференции великих держав в феврале 1945 года — только одному этому событию на протяжении 1945—1990 годов было посвящено семь американских КПД[36]. Аналогичный конверт был выпущен и Великобританией. Примечательно, что в 1974 году на КПД, выпущенном в США Международным обществом коллекционеров марок (англ. International Stamp Collectors Society) и приуроченном к 100-летней годовщине со дня рождения Уинстона Черчилля, изображения Черчилля и Рузвельта были вырезаны со знаменитой фотографии, где они сидят на скамейке вместе со Сталиным в Ялте в 1945 году, и помещены на лужайку — без Сталина[37].

Образ Сталина продолжает использоваться и в пропагандистских целях. В 2005 году в США после выборов администрации губернатора штата Вашингтон от демократической партии Кристины Григуар (англ. Christine Gregoire), когда её команде удалось победить с мизерным большинством в 133 голоса и только после двух пересчётов и ряда судебных процессов, соперники-республиканцы выпустили шуточный «официальный инаугурационный конверт» с изображением голосующего Сталина и «маркой» с фотомонтажом из портретов Ленина, Сталина и Григуар, погашенной штемпелем с кириллической надписью «СССР. Олимпия почта» и датой инаугурации (12 января 2005 года). Надпись на конверте воспроизводила приписываемое Сталину в романе Рыбакова «Дети Арбата» изречение «Важно не как проголосуют, а как подсчитают», но в слегка изменённой форме: «It’s not who votes that counts. It’s who counts the votes» («Учитывается не тот, кто голосует. А тот, кто учитывает голоса»). «Марка» номиналом в 37 копеек несла лозунг «Приветствуем выбор комиссара Григуар» и была выпущена от имени «временной почты» «Демократической народной республики графства Кинг».

Коллекционирование

Сталиниана является одной из областей тематического коллекционирования. На эту тему могут формироваться либо самостоятельные целевые, мотивные и тематические коллекции, либо разделы в коллекциях, посвящённых истории СССР, коммунистическим вождям или диктаторам XX века.

Несмотря на идеологическое табуирование этой темы в 1956—1991 годах, интерес к сталиниане в постсоветский период возрождается[38], о чём свидетельствуют публикации в печатных и электронных изданиях, появление коллекций и даже каталога, охватывающих существующий в мире филателистический материал о Сталине.

Сталиниана также является предметом проводимых выставок. Так, 22 декабря 2004 года в Библиотеке главы Екатеринбурга прошла выставка «Иосиф Виссарионович Сталин: к 125-летию со дня рождения», которая состояла из частных коллекций. На одной из экспозиций были представлены более 300 марок, конвертов и открыток известного коллекционера города Алексея Павловича Кузьминых[39][40][41][42].

Одним из известных филателистов, специализировавшихся на сталинской тематике, являлся генерал-лейтенант в отставке Игорь Павлович Полупанов[2]. Он стал автором первого каталога-справочника «И. В. Сталин на почтовых марках мира». И. П. Полупанов был награждён серебряной медалью Всероссийской с международным участием филателистической выставки «Роль личности в истории», проходившей в Ульяновске 22—27 апреля 2008 года под эгидой Союза филателистов России, за изданный им каталог-справочник. 15 сентября 2008 года И. П. Полупанов был также удостоен серебряной медали за представленный в конкурсном классе экспонат «Сталин на почтовых марках» на Всероссийской филателистической выставке «Брянск—2008», которая была посвящена 65-летию освобождения Брянщины от немецко-фашистских захватчиков.

В 130-летний юбилей Сталина (2009) в здании городской администрации Смоленска прошла выставка «Сталин И. В. на почтовых марках мира», организованная И. П. Полупановым. Экспозиция разместилась на шести больших планшетах. Среди экспонатов — почтовая карточка, отпечатанная в Южной Осетии, на которой Сталин присутствует и на марке и на фотографии[43].

Филателистическая сталиниана в культуре

Коллекционирование марок, посвящённых Ленину и Сталину (до разоблачения культа личности последнего в 1956 году[44]), в определённой степени является частью культуры. В частности, данная тематика с иронией упоминается в отрывке из диалога в романе екатеринбургского автора Александра Аде «Лето любви и смерти»[45]:

— Кому могли понадобиться марки?

— А действительно, кому? Начнём с филателистов. Это ребята особые. У отца, например, есть «лениниана» и «сталиниана», но это вовсе не значит, что он убеждённый коммуняка. Да он всех вождей мирового пролетариата чохом отдаст за марку какого-нибудь острова Фиджи!

В другом, криптоисторическом произведении «Марки нашей судьбы» волгоградского фантаста Сергея Синякина, написанном в гротескной форме, Лазарь Каганович волей автора якобы «к концу жизни имел самую большую коллекцию с изображениями В. И. Ленина и И. В. Сталина»[46].

В серии «Раритет» российского детективного телесериала «Улицы разбитых фонарей. Новые приключения ментов» один из эпизодических героев фильма (роль филателиста одного из Санкт-Петербургских клубов филателистов) рассказывает главному герою фильма о первой зарубежной марке (Колумбия, 1945), на которой появилось изображение Сталина. Филателист рассказывает: «Первые марки о Тегеранской конференции выпустил не Советский Союз, а выпустила Колумбия. В своём стандарте <…> сделали распечатку — три портрета: Сталин, Рузвельт и Черчилль. Вот. В Америке их ищут. <…> Марки эти — первые зарубежные марки, которые с портретом Сталина».

См. также

Источники и примечания

  1. ↑ Александр Аде. [magazines.russ.ru/ural/2007/8/ad5.html Лето любви и смерти] // «Урал», 2007, № 8
  2. ↑ 1 2 3 4 5 Дмитрий Ратников. [www.gorodnews.ru/aif/item.php?id=306 Сталиниада длинной в полвека] // Аргументы и факты — Смоленск, № 10, 12 марта 2008.
  3. ↑ [www.ozon.ru/context/detail/id/2231397/ Марки Страны Советов: каталог почтовых марок РСФСР и СССР с 1917 по 1992 гг. Электронный каталог. CD-ROM.] — М: МедиаХауз; Com.Media, 2005.
  4. ↑ В [www.ng.ru/accent/2005-11-29/7_marki.html публикации] Геннадия Митина называется другая цифра — 28 стран, однако [nr2.ucoz.ru/news/2008-06-15-20 информация] Игоря Полупанова выглядит более достоверной, поскольку он является обладателем наиболее полной известной коллекции сталинианы и автором первого каталога-справочника на эту тему.
  5. ↑ См. [www.cyberstamps.com/stampdetail.cfm?ProductID=313351 изображение почтового блока с маркой.]
  6. ↑ Согласно одному из источников (Дмитрий Ратников. [www.gorodnews.ru/aif/item.php?id=306 Сталиниада длинной в полвека] // Аргументы и факты — Смоленск, № 10, 12 марта 2008.) среди стран, выпускавших марки с изображением Сталина, отмечены Доминиканская Республика. Однако эти сведения не подтверждаются каталожными данными и, видимо, ошибочны.
  7. ↑ Вениамин Алойц, Марат Глейзер. [collection.ng.ru/philately/2001-04-04/6_marks.html В обращение не выпущены… О некоторых марках, которые избежали уничтожения] // collection.ng.ru
  8. ↑ Некоторые источники (в частности, [collection.ng.ru/philately/2001-04-04/6_marks.html Вениамин Алойц и Марат Глейзер]) утверждают, что этот блок был отпечатан в тайне от И. В. Сталина, готовился для него как сюрприз и, видимо, поэтому попал в обращение. Однако эта информация требует дальнейшей верификации.
  9. ↑ Николай Лямин. [www.kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=18302 Марка рубль бережет] // Коммерсант Деньги, № 4 от 16.11.1994 г. См. также [infopravo.by.ru/fed1991/ch02/akt13702.shtm текст] приказа Министерства культуры СССР от 23 марта 1987 года, который утратил силу приказом Министерства культуры РФ от 12 октября 1998 года [infopravo.by.ru/fed1998/ch02/akt13868.shtm № 503.]
  10. ↑ Олег Слепынин. [www.antique.ru/arhjournal/001348.shtml Зубцы новогодней марки] // www.antique.ru
  11. ↑ В 1953 году в связи с кончиной И. В. Сталина и последующим запретом выпусков праздничной и иной «лёгкой» тематики не был осуществлён выпуск ещё одной советской марки — в честь В. В. Андреева, создателя и руководителя первого оркестра русских народных инструментов. Рисунок к неизданной марке был выполнен художником И. И. Дубасовым (см. [russianstamps.ru/unissued/1953_andreev_40k.html изображение] проекта этой марки на сайте [russianstamps.ru/ RussianStamps.ru]).
  12. ↑ Татьяна Маркина. [www.kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=655779 История в картинках] // Коммерсантъ-Weekend. — 2006. — № 41(3372). — 10 марта.
  13. ↑ [bse.sci-lib.com/article101636.html Серов Владимир Александрович] // Большая советская энциклопедия, 3-е издание
  14. ↑ См. изображение картины 1962 года на странице [sovietsite.narod.ru/art/lenin/lenin3.htm «Картинная галерея. Владимир Ильич Ленин»] на [www.sovietsite.narod.ru/start.html «Советском сайте».]
  15. ↑ Евгений Обухов. [www.marka-art.ru/magazines/StampArticle.jsp?id=452389 «Братья… лейтенанта Шмидта»] // Марка, № 6, 2003.
  16. ↑ Щёлоков А. А. [oldmarka.ru/?page_id=76&page=5 Филателия — территория свободы] // Увлекательная филателия. Факты, легенды, открытия в мире марок / А. А. Щёлоков — М.: Эксмо, 2006. — ISBN 5-699-18455-4. (Проверено 1 июня 2011)
  17. ↑ Пётр Акопов. [www.politjournal.ru/index.php?action=Articles&dirid=67&tek=2784&issue=84 Политики с зубцами и без] // www.politjournal.ru
  18. ↑ 1 2 3 4 Саргина Наталья. [www.trud.ru/issue/article.php?id=200206171011201 Тайна почтовой марки] // Труд. № 101, 17.06.2002.
  19. ↑ Пётр Акопов. [filatelist.ru/subject/2007/06/09/collect_3626.html Правители на марках] // filatelist.ru
  20. ↑ Scott (2006).
  21. ↑ Юрий Квасников. [www.ng.ru/collection/2004-05-28/22_philately.html К 150-летию филателистической «Россики». Советские и российские мотивы на марках Азии] // Независимая газета. — 2004. — № 106 (3219). — 28 мая.
  22. ↑ Юрий Квасников. [collection.ng.ru/kunst/2001-02-07/5_rurik.html От «Рюрика» до Путина. Российские монархи и советские руководители на зарубежных почтовых марках] // collection.ng.ru
  23. ↑ Колумбия // [www.philately.h14.ru/BS/K.html Большой филателистический словарь] / Под общ. ред. Н. И. Владинца и В. А. Якобса. — М.: Радио и связь, 1988
  24. ↑ Щёлоков А. А. [oldmarka.ru/?page_id=64 Надпечатки — новая жизнь марок] // Увлекательная филателия. Факты, легенды, открытия в мире марок / А. А. Щёлоков — М.: Эксмо, 2006. — ISBN 5-699-18455-4. (Проверено 1 июня 2011)
  25. ↑ Геннадий Митин. [www.ng.ru/accent/2005-11-29/7_marki.html Отечественные герои на иностранных марках] // Независимая газета, 29 ноября 2005
  26. ↑ [www.moimarki.ru/countries/kyrgyzstan/stamp_catologue/2005/ Почтовые марки Кыргызстана 2005 г.] // www.moimarki.ru
  27. ↑ Давыдов П. Г. [mirmarok.ru/prim/view_article/555/ Георг V Виндзор]. Знаменитые люди: Персоналии почты и филателии. Смоленск: Мир м@рок; Союз филателистов России (25 октября 2009). Проверено 15 февраля 2011. [www.webcitation.org/61BEVIhVw Архивировано из первоисточника 24 августа 2011].
  28. ↑ Встречается другой вариант перевода — «Это жидовская война». См. Леонид Карлов. [collection.ng.ru/philately/2001-06-06/4_history.html Пропаганда Милитаризма] // collection.ng.ru.
  29. ↑ [mirmarok.ru/prim/view_article/286/ Марки второй мировой войны] / Новоселов В. А. [mirmarok.ru/prim/view_article/298/ Мир Филателии] // mirmarok.ru
  30. ↑ Кирилл Щелков. [perm.dev.kp.ru/daily/24126/346873/ Фальшивомонетчик Адольф Бургер: «Я подделал 133 миллиона английских фунтов»] // Комсомольская правда, 8 июля 2008 г.
  31. ↑ С. В. Константинов. [www.whiteworld.ru/rubriki/000102/002/01010508.htm Сталин в борьбе за единство России (декабрь 1917 — март 1921 гг.)] // www.whiteworld.ru
  32. ↑ Владимир Бушин. [www.zavtra.ru/cgi/veil/data/zavtra/00/346/41.html Разрыв сердца и вшивая болезнь (К Дзержинскому — с вещами!)] // Завтра, 2000, № 29 (346)
  33. ↑ [www.slaniastamps-heindorffhus.com/frame-NotIssued.htm Stamps Never Issued] // www.slaniastamps-heindorffhus.com
  34. ↑ [www.charter97.org/rus/news/2007/08/21/stalin В Беларуси появились конверты с портретом Сталина] // www.charter97.org.
  35. ↑ См. [www.stalin-line.by/ официальный сайт] Историко-культурного комплекса «Линия Сталина».
  36. ↑ См. [www.ronnei.com/yaltacovers.html «Yalta Conference Covers»] на сайте [www.ronnei.com/ «Churchill Stamps and Covers».] (англ.)
  37. ↑ См. [www.ronnei.com/pix/yalta006.gif иллюстрацию] на том же сайте.
  38. ↑ Зепалов В. М. [www.doncoin.ru/rubric/marx/ «Карл Маркс: человек и имя»] // www.doncoin.ru
  39. ↑ [www.gorodfm.ru/dn_archive/date.20041231/news.58452/ Открылась выставка «Иосиф Виссарионович Сталин»] // www.gorodfm.ru
  40. ↑ Маргарита Королева. [www.utro.ru/articles/2004/12/21/388966.shtml Кто родился в один день со Сталиным] // www.utro.ru
  41. ↑ [www.nakanune.ru/news/2004/12/21/ekaterinburzhcy_mogut_posetit_ Екатеринбуржцы могут посетить выставку, посвященную Сталину.] // www.nakanune.ru
  42. ↑ [www.apiural.ru/culture/?art=4873 Выставка, посвященная 125-летию Сталина, открывается в Екатеринбурге.] // www.apiural.ru
  43. ↑ [www.rabochy-put.ru/culture/8991-jekspozicija-stalin-i.v.-na-pochtovykh-markakh.html Экспозиция «Сталин И. В. на почтовых марках мира» в Смоленске] // Рабочий путь, 25 декабря 2009
  44. ↑ После 1956 года официальная сталинская тема в филателии уже не могла иметь идеологического обоснования.
  45. ↑ [magazines.russ.ru/ural/2007/8/ad5.html Напечатан] в журнале «Урал», № 7 и 8 за 2007 год.
  46. ↑ Сергей Синякин. [www.2lib.ru/getbook/10282.html Марки нашей судьбы] // Сборник «Фантастика-2000». — М: Издательство «АСТ», 2000.

Напишите отзыв о статье "Сталин в филателии"

Литература и ссылки

Портал «Филателия»
Сталин в Викицитатнике?
Сталин в Викитеке?
  • Юрий Квасников. Сталин на зарубежных почтовых марках. // Филателия, № 2, 2012
  • Щёлоков А. А. [oldmarka.ru/ Увлекательная филателия. Факты, легенды, открытия в мире марок.] — М.: Эксмо, 2006. — 370 с. — ISBN 5-699-18455-4.  (Проверено 1 июня 2011)
  • Дмитрий Ратников. [www.gorodnews.ru/aif/item.php?id=306 Сталиниада длинной в полвека] // Аргументы и факты — Смоленск, 2008. — № 10. — 12 марта.
  • [www.charter97.org/rus/news/2007/08/21/stalin В Беларуси появились конверты с портретом Сталина] // www.charter97.org
  • Геннадий Митин. [www.ng.ru/accent/2005-09-20/7_marshaly.html# Маршалы в филателии ] // Независимая газета, 20 сентября 2005 г.
  • Евгений Обухов. [www.marka-art.ru/magazines/StampArticle.jsp?id=435492 Забавная Филателия] // www.marka-art.ru
  • Вениамин Алойц, Марат Глейзер. [pk.awards-su.com/w-colects/1996/2/marki.htm Тайная жизнь уничтоженных марок] // Всемирный коллекционер, № 2, 1996.
  • Петр Акопов. [filatelist.ru/subject/2007/06/09/collect_3626.html Правители на марках] // filatelist.ru
  • Rick Miller. [www.linns.com/howto/refresher/hero_20050822/refreshercourse.asp Not everyone on a postage stamp is a hero] // Linn's Stamp News  (англ.).
  • Подборки марок и конвертов [www.reds-on.postalstamps.biz/intro.htm Румынии, ГДР] и [www.reds-on.postalstamps.biz/CZ/cssr-ussr.htm Чехословакии] на сайте Виктора Манты (англ. Victor Manta, Швейцария) // [www.reds-on.postalstamps.biz/ Communism on Postal Stamps]  (англ.)
  • И. П. Полупанов. И. В. Сталин на почтовых марках мира (каталог-справочник).
  • Колумбия // [www.philately.h14.ru/BS/K.html Большой филателистический словарь] / Под общ. ред. Н. И. Владинца и В. А. Якобса. — М.: Радио и связь, 1988. — 320 с. — ISBN 5-256-00175-2.
  • Юрий Квасников. [www.ng.ru/collection/2004-05-28/22_philately.html К 150-летию филателистической «Россики». Советские и российские мотивы на марках Азии] // Независимая газета. — 2004. — № 106 (3219). — 28 мая.
  • Марки Страны Советов: каталог почтовых марок РСФСР и СССР с 1917 по 1992 гг. Электронный каталог. CD-ROM. — М: МедиаХауз; Com.Media, 2005. (В основу электронного издания положен специализированный каталог-справочник «Почтовые марки России и СССР (1857—1991 гг.)…» В. Ю. Соловьева, издающийся с 1996 года и использующий нумерацию по каталогу ЦФА.)
  • Scott 2007. Standard Postage Stamp Catalogue. — New York: Scott, 2006. (англ.)
  • [russianstamps.ru/unissued/1953_andreev_40k.html Информация и изображение] проекта невыпущенной почтовой марки в честь В. В. Андреева на сайте [russianstamps.ru/ «RussianStamps.ru»]
  • В. Гусев. [www.kprfast.ru/content/view/12617/51/ И. В. Сталин на почтовых марках] // www.kprfast.ru
Темы
Города и регионы
Персоналии
Связанные темы

Отрывок, характеризующий Сталин в филателии

Вооруженная этими аргументами, казавшимися ей неопровержимыми, княгиня рано утром, чтобы застать ее одну, поехала к своей дочери.
Выслушав возражения своей матери, Элен кротко и насмешливо улыбнулась.
– Да ведь прямо сказано: кто женится на разводной жене… – сказала старая княгиня.
– Ah, maman, ne dites pas de betises. Vous ne comprenez rien. Dans ma position j'ai des devoirs, [Ах, маменька, не говорите глупостей. Вы ничего не понимаете. В моем положении есть обязанности.] – заговорилa Элен, переводя разговор на французский с русского языка, на котором ей всегда казалась какая то неясность в ее деле.
– Но, мой друг…
– Ah, maman, comment est ce que vous ne comprenez pas que le Saint Pere, qui a le droit de donner des dispenses… [Ах, маменька, как вы не понимаете, что святой отец, имеющий власть отпущений…]
В это время дама компаньонка, жившая у Элен, вошла к ней доложить, что его высочество в зале и желает ее видеть.
– Non, dites lui que je ne veux pas le voir, que je suis furieuse contre lui, parce qu'il m'a manque parole. [Нет, скажите ему, что я не хочу его видеть, что я взбешена против него, потому что он мне не сдержал слова.]
– Comtesse a tout peche misericorde, [Графиня, милосердие всякому греху.] – сказал, входя, молодой белокурый человек с длинным лицом и носом.
Старая княгиня почтительно встала и присела. Вошедший молодой человек не обратил на нее внимания. Княгиня кивнула головой дочери и поплыла к двери.
«Нет, она права, – думала старая княгиня, все убеждения которой разрушились пред появлением его высочества. – Она права; но как это мы в нашу невозвратную молодость не знали этого? А это так было просто», – думала, садясь в карету, старая княгиня.

В начале августа дело Элен совершенно определилось, и она написала своему мужу (который ее очень любил, как она думала) письмо, в котором извещала его о своем намерении выйти замуж за NN и о том, что она вступила в единую истинную религию и что она просит его исполнить все те необходимые для развода формальности, о которых передаст ему податель сего письма.
«Sur ce je prie Dieu, mon ami, de vous avoir sous sa sainte et puissante garde. Votre amie Helene».
[«Затем молю бога, да будете вы, мой друг, под святым сильным его покровом. Друг ваш Елена»]
Это письмо было привезено в дом Пьера в то время, как он находился на Бородинском поле.


Во второй раз, уже в конце Бородинского сражения, сбежав с батареи Раевского, Пьер с толпами солдат направился по оврагу к Князькову, дошел до перевязочного пункта и, увидав кровь и услыхав крики и стоны, поспешно пошел дальше, замешавшись в толпы солдат.
Одно, чего желал теперь Пьер всеми силами своей души, было то, чтобы выйти поскорее из тех страшных впечатлений, в которых он жил этот день, вернуться к обычным условиям жизни и заснуть спокойно в комнате на своей постели. Только в обычных условиях жизни он чувствовал, что будет в состоянии понять самого себя и все то, что он видел и испытал. Но этих обычных условий жизни нигде не было.
Хотя ядра и пули не свистали здесь по дороге, по которой он шел, но со всех сторон было то же, что было там, на поле сражения. Те же были страдающие, измученные и иногда странно равнодушные лица, та же кровь, те же солдатские шинели, те же звуки стрельбы, хотя и отдаленной, но все еще наводящей ужас; кроме того, была духота и пыль.
Пройдя версты три по большой Можайской дороге, Пьер сел на краю ее.
Сумерки спустились на землю, и гул орудий затих. Пьер, облокотившись на руку, лег и лежал так долго, глядя на продвигавшиеся мимо него в темноте тени. Беспрестанно ему казалось, что с страшным свистом налетало на него ядро; он вздрагивал и приподнимался. Он не помнил, сколько времени он пробыл тут. В середине ночи трое солдат, притащив сучьев, поместились подле него и стали разводить огонь.
Солдаты, покосившись на Пьера, развели огонь, поставили на него котелок, накрошили в него сухарей и положили сала. Приятный запах съестного и жирного яства слился с запахом дыма. Пьер приподнялся и вздохнул. Солдаты (их было трое) ели, не обращая внимания на Пьера, и разговаривали между собой.
– Да ты из каких будешь? – вдруг обратился к Пьеру один из солдат, очевидно, под этим вопросом подразумевая то, что и думал Пьер, именно: ежели ты есть хочешь, мы дадим, только скажи, честный ли ты человек?
– Я? я?.. – сказал Пьер, чувствуя необходимость умалить как возможно свое общественное положение, чтобы быть ближе и понятнее для солдат. – Я по настоящему ополченный офицер, только моей дружины тут нет; я приезжал на сраженье и потерял своих.
– Вишь ты! – сказал один из солдат.
Другой солдат покачал головой.
– Что ж, поешь, коли хочешь, кавардачку! – сказал первый и подал Пьеру, облизав ее, деревянную ложку.
Пьер подсел к огню и стал есть кавардачок, то кушанье, которое было в котелке и которое ему казалось самым вкусным из всех кушаний, которые он когда либо ел. В то время как он жадно, нагнувшись над котелком, забирая большие ложки, пережевывал одну за другой и лицо его было видно в свете огня, солдаты молча смотрели на него.
– Тебе куды надо то? Ты скажи! – спросил опять один из них.
– Мне в Можайск.
– Ты, стало, барин?
– Да.
– А как звать?
– Петр Кириллович.
– Ну, Петр Кириллович, пойдем, мы тебя отведем. В совершенной темноте солдаты вместе с Пьером пошли к Можайску.
Уже петухи пели, когда они дошли до Можайска и стали подниматься на крутую городскую гору. Пьер шел вместе с солдатами, совершенно забыв, что его постоялый двор был внизу под горою и что он уже прошел его. Он бы не вспомнил этого (в таком он находился состоянии потерянности), ежели бы с ним не столкнулся на половине горы его берейтор, ходивший его отыскивать по городу и возвращавшийся назад к своему постоялому двору. Берейтор узнал Пьера по его шляпе, белевшей в темноте.
– Ваше сиятельство, – проговорил он, – а уж мы отчаялись. Что ж вы пешком? Куда же вы, пожалуйте!
– Ах да, – сказал Пьер.
Солдаты приостановились.
– Ну что, нашел своих? – сказал один из них.
– Ну, прощавай! Петр Кириллович, кажись? Прощавай, Петр Кириллович! – сказали другие голоса.
– Прощайте, – сказал Пьер и направился с своим берейтором к постоялому двору.
«Надо дать им!» – подумал Пьер, взявшись за карман. – «Нет, не надо», – сказал ему какой то голос.
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.


Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.
Ему стало стыдно, и он рукой закрыл свои ноги, с которых действительно свалилась шинель. На мгновение Пьер, поправляя шинель, открыл глаза и увидал те же навесы, столбы, двор, но все это было теперь синевато, светло и подернуто блестками росы или мороза.
«Рассветает, – подумал Пьер. – Но это не то. Мне надо дослушать и понять слова благодетеля». Он опять укрылся шинелью, но ни столовой ложи, ни благодетеля уже не было. Были только мысли, ясно выражаемые словами, мысли, которые кто то говорил или сам передумывал Пьер.
Пьер, вспоминая потом эти мысли, несмотря на то, что они были вызваны впечатлениями этого дня, был убежден, что кто то вне его говорил их ему. Никогда, как ему казалось, он наяву не был в состоянии так думать и выражать свои мысли.
«Война есть наитруднейшее подчинение свободы человека законам бога, – говорил голос. – Простота есть покорность богу; от него не уйдешь. И они просты. Они, не говорят, но делают. Сказанное слово серебряное, а несказанное – золотое. Ничем не может владеть человек, пока он боится смерти. А кто не боится ее, тому принадлежит все. Ежели бы не было страдания, человек не знал бы границ себе, не знал бы себя самого. Самое трудное (продолжал во сне думать или слышать Пьер) состоит в том, чтобы уметь соединять в душе своей значение всего. Все соединить? – сказал себе Пьер. – Нет, не соединить. Нельзя соединять мысли, а сопрягать все эти мысли – вот что нужно! Да, сопрягать надо, сопрягать надо! – с внутренним восторгом повторил себе Пьер, чувствуя, что этими именно, и только этими словами выражается то, что он хочет выразить, и разрешается весь мучащий его вопрос.
– Да, сопрягать надо, пора сопрягать.
– Запрягать надо, пора запрягать, ваше сиятельство! Ваше сиятельство, – повторил какой то голос, – запрягать надо, пора запрягать…
Это был голос берейтора, будившего Пьера. Солнце било прямо в лицо Пьера. Он взглянул на грязный постоялый двор, в середине которого у колодца солдаты поили худых лошадей, из которого в ворота выезжали подводы. Пьер с отвращением отвернулся и, закрыв глаза, поспешно повалился опять на сиденье коляски. «Нет, я не хочу этого, не хочу этого видеть и понимать, я хочу понять то, что открывалось мне во время сна. Еще одна секунда, и я все понял бы. Да что же мне делать? Сопрягать, но как сопрягать всё?» И Пьер с ужасом почувствовал, что все значение того, что он видел и думал во сне, было разрушено.
Берейтор, кучер и дворник рассказывали Пьеру, что приезжал офицер с известием, что французы подвинулись под Можайск и что наши уходят.
Пьер встал и, велев закладывать и догонять себя, пошел пешком через город.
Войска выходили и оставляли около десяти тысяч раненых. Раненые эти виднелись в дворах и в окнах домов и толпились на улицах. На улицах около телег, которые должны были увозить раненых, слышны были крики, ругательства и удары. Пьер отдал догнавшую его коляску знакомому раненому генералу и с ним вместе поехал до Москвы. Доро гой Пьер узнал про смерть своего шурина и про смерть князя Андрея.

Х
30 го числа Пьер вернулся в Москву. Почти у заставы ему встретился адъютант графа Растопчина.
– А мы вас везде ищем, – сказал адъютант. – Графу вас непременно нужно видеть. Он просит вас сейчас же приехать к нему по очень важному делу.
Пьер, не заезжая домой, взял извозчика и поехал к главнокомандующему.
Граф Растопчин только в это утро приехал в город с своей загородной дачи в Сокольниках. Прихожая и приемная в доме графа были полны чиновников, явившихся по требованию его или за приказаниями. Васильчиков и Платов уже виделись с графом и объяснили ему, что защищать Москву невозможно и что она будет сдана. Известия эти хотя и скрывались от жителей, но чиновники, начальники различных управлений знали, что Москва будет в руках неприятеля, так же, как и знал это граф Растопчин; и все они, чтобы сложить с себя ответственность, пришли к главнокомандующему с вопросами, как им поступать с вверенными им частями.
В то время как Пьер входил в приемную, курьер, приезжавший из армии, выходил от графа.
Курьер безнадежно махнул рукой на вопросы, с которыми обратились к нему, и прошел через залу.
Дожидаясь в приемной, Пьер усталыми глазами оглядывал различных, старых и молодых, военных и статских, важных и неважных чиновников, бывших в комнате. Все казались недовольными и беспокойными. Пьер подошел к одной группе чиновников, в которой один был его знакомый. Поздоровавшись с Пьером, они продолжали свой разговор.
– Как выслать да опять вернуть, беды не будет; а в таком положении ни за что нельзя отвечать.
– Да ведь вот, он пишет, – говорил другой, указывая на печатную бумагу, которую он держал в руке.
– Это другое дело. Для народа это нужно, – сказал первый.
– Что это? – спросил Пьер.
– А вот новая афиша.
Пьер взял ее в руки и стал читать:
«Светлейший князь, чтобы скорей соединиться с войсками, которые идут к нему, перешел Можайск и стал на крепком месте, где неприятель не вдруг на него пойдет. К нему отправлено отсюда сорок восемь пушек с снарядами, и светлейший говорит, что Москву до последней капли крови защищать будет и готов хоть в улицах драться. Вы, братцы, не смотрите на то, что присутственные места закрыли: дела прибрать надобно, а мы своим судом с злодеем разберемся! Когда до чего дойдет, мне надобно молодцов и городских и деревенских. Я клич кликну дня за два, а теперь не надо, я и молчу. Хорошо с топором, недурно с рогатиной, а всего лучше вилы тройчатки: француз не тяжеле снопа ржаного. Завтра, после обеда, я поднимаю Иверскую в Екатерининскую гошпиталь, к раненым. Там воду освятим: они скорее выздоровеют; и я теперь здоров: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба».
– А мне говорили военные люди, – сказал Пьер, – что в городе никак нельзя сражаться и что позиция…
– Ну да, про то то мы и говорим, – сказал первый чиновник.
– А что это значит: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба? – сказал Пьер.
– У графа был ячмень, – сказал адъютант, улыбаясь, – и он очень беспокоился, когда я ему сказал, что приходил народ спрашивать, что с ним. А что, граф, – сказал вдруг адъютант, с улыбкой обращаясь к Пьеру, – мы слышали, что у вас семейные тревоги? Что будто графиня, ваша супруга…
– Я ничего не слыхал, – равнодушно сказал Пьер. – А что вы слышали?
– Нет, знаете, ведь часто выдумывают. Я говорю, что слышал.
– Что же вы слышали?
– Да говорят, – опять с той же улыбкой сказал адъютант, – что графиня, ваша жена, собирается за границу. Вероятно, вздор…
– Может быть, – сказал Пьер, рассеянно оглядываясь вокруг себя. – А это кто? – спросил он, указывая на невысокого старого человека в чистой синей чуйке, с белою как снег большою бородой, такими же бровями и румяным лицом.
– Это? Это купец один, то есть он трактирщик, Верещагин. Вы слышали, может быть, эту историю о прокламации?
– Ах, так это Верещагин! – сказал Пьер, вглядываясь в твердое и спокойное лицо старого купца и отыскивая в нем выражение изменничества.
– Это не он самый. Это отец того, который написал прокламацию, – сказал адъютант. – Тот молодой, сидит в яме, и ему, кажется, плохо будет.
Один старичок, в звезде, и другой – чиновник немец, с крестом на шее, подошли к разговаривающим.
– Видите ли, – рассказывал адъютант, – это запутанная история. Явилась тогда, месяца два тому назад, эта прокламация. Графу донесли. Он приказал расследовать. Вот Гаврило Иваныч разыскивал, прокламация эта побывала ровно в шестидесяти трех руках. Приедет к одному: вы от кого имеете? – От того то. Он едет к тому: вы от кого? и т. д. добрались до Верещагина… недоученный купчик, знаете, купчик голубчик, – улыбаясь, сказал адъютант. – Спрашивают у него: ты от кого имеешь? И главное, что мы знаем, от кого он имеет. Ему больше не от кого иметь, как от почт директора. Но уж, видно, там между ними стачка была. Говорит: ни от кого, я сам сочинил. И грозили и просили, стал на том: сам сочинил. Так и доложили графу. Граф велел призвать его. «От кого у тебя прокламация?» – «Сам сочинил». Ну, вы знаете графа! – с гордой и веселой улыбкой сказал адъютант. – Он ужасно вспылил, да и подумайте: этакая наглость, ложь и упорство!..
– А! Графу нужно было, чтобы он указал на Ключарева, понимаю! – сказал Пьер.
– Совсем не нужно», – испуганно сказал адъютант. – За Ключаревым и без этого были грешки, за что он и сослан. Но дело в том, что граф очень был возмущен. «Как же ты мог сочинить? – говорит граф. Взял со стола эту „Гамбургскую газету“. – Вот она. Ты не сочинил, а перевел, и перевел то скверно, потому что ты и по французски, дурак, не знаешь». Что же вы думаете? «Нет, говорит, я никаких газет не читал, я сочинил». – «А коли так, то ты изменник, и я тебя предам суду, и тебя повесят. Говори, от кого получил?» – «Я никаких газет не видал, а сочинил». Так и осталось. Граф и отца призывал: стоит на своем. И отдали под суд, и приговорили, кажется, к каторжной работе. Теперь отец пришел просить за него. Но дрянной мальчишка! Знаете, эдакой купеческий сынишка, франтик, соблазнитель, слушал где то лекции и уж думает, что ему черт не брат. Ведь это какой молодчик! У отца его трактир тут у Каменного моста, так в трактире, знаете, большой образ бога вседержителя и представлен в одной руке скипетр, в другой держава; так он взял этот образ домой на несколько дней и что же сделал! Нашел мерзавца живописца…


В середине этого нового рассказа Пьера позвали к главнокомандующему.
Пьер вошел в кабинет графа Растопчина. Растопчин, сморщившись, потирал лоб и глаза рукой, в то время как вошел Пьер. Невысокий человек говорил что то и, как только вошел Пьер, замолчал и вышел.
– А! здравствуйте, воин великий, – сказал Растопчин, как только вышел этот человек. – Слышали про ваши prouesses [достославные подвиги]! Но не в том дело. Mon cher, entre nous, [Между нами, мой милый,] вы масон? – сказал граф Растопчин строгим тоном, как будто было что то дурное в этом, но что он намерен был простить. Пьер молчал. – Mon cher, je suis bien informe, [Мне, любезнейший, все хорошо известно,] но я знаю, что есть масоны и масоны, и надеюсь, что вы не принадлежите к тем, которые под видом спасенья рода человеческого хотят погубить Россию.
– Да, я масон, – отвечал Пьер.
– Ну вот видите ли, мой милый. Вам, я думаю, не безызвестно, что господа Сперанский и Магницкий отправлены куда следует; то же сделано с господином Ключаревым, то же и с другими, которые под видом сооружения храма Соломона старались разрушить храм своего отечества. Вы можете понимать, что на это есть причины и что я не мог бы сослать здешнего почт директора, ежели бы он не был вредный человек. Теперь мне известно, что вы послали ему свой. экипаж для подъема из города и даже что вы приняли от него бумаги для хранения. Я вас люблю и не желаю вам зла, и как вы в два раза моложе меня, то я, как отец, советую вам прекратить всякое сношение с такого рода людьми и самому уезжать отсюда как можно скорее.
– Но в чем же, граф, вина Ключарева? – спросил Пьер.
– Это мое дело знать и не ваше меня спрашивать, – вскрикнул Растопчин.
– Ежели его обвиняют в том, что он распространял прокламации Наполеона, то ведь это не доказано, – сказал Пьер (не глядя на Растопчина), – и Верещагина…
– Nous y voila, [Так и есть,] – вдруг нахмурившись, перебивая Пьера, еще громче прежнего вскрикнул Растопчин. – Верещагин изменник и предатель, который получит заслуженную казнь, – сказал Растопчин с тем жаром злобы, с которым говорят люди при воспоминании об оскорблении. – Но я не призвал вас для того, чтобы обсуждать мои дела, а для того, чтобы дать вам совет или приказание, ежели вы этого хотите. Прошу вас прекратить сношения с такими господами, как Ключарев, и ехать отсюда. А я дурь выбью, в ком бы она ни была. – И, вероятно, спохватившись, что он как будто кричал на Безухова, который еще ни в чем не был виноват, он прибавил, дружески взяв за руку Пьера: – Nous sommes a la veille d'un desastre publique, et je n'ai pas le temps de dire des gentillesses a tous ceux qui ont affaire a moi. Голова иногда кругом идет! Eh! bien, mon cher, qu'est ce que vous faites, vous personnellement? [Мы накануне общего бедствия, и мне некогда быть любезным со всеми, с кем у меня есть дело. Итак, любезнейший, что вы предпринимаете, вы лично?]
– Mais rien, [Да ничего,] – отвечал Пьер, все не поднимая глаз и не изменяя выражения задумчивого лица.
Граф нахмурился.
– Un conseil d'ami, mon cher. Decampez et au plutot, c'est tout ce que je vous dis. A bon entendeur salut! Прощайте, мой милый. Ах, да, – прокричал он ему из двери, – правда ли, что графиня попалась в лапки des saints peres de la Societe de Jesus? [Дружеский совет. Выбирайтесь скорее, вот что я вам скажу. Блажен, кто умеет слушаться!.. святых отцов Общества Иисусова?]
Пьер ничего не ответил и, нахмуренный и сердитый, каким его никогда не видали, вышел от Растопчина.

Когда он приехал домой, уже смеркалось. Человек восемь разных людей побывало у него в этот вечер. Секретарь комитета, полковник его батальона, управляющий, дворецкий и разные просители. У всех были дела до Пьера, которые он должен был разрешить. Пьер ничего не понимал, не интересовался этими делами и давал на все вопросы только такие ответы, которые бы освободили его от этих людей. Наконец, оставшись один, он распечатал и прочел письмо жены.
«Они – солдаты на батарее, князь Андрей убит… старик… Простота есть покорность богу. Страдать надо… значение всего… сопрягать надо… жена идет замуж… Забыть и понять надо…» И он, подойдя к постели, не раздеваясь повалился на нее и тотчас же заснул.
Когда он проснулся на другой день утром, дворецкий пришел доложить, что от графа Растопчина пришел нарочно посланный полицейский чиновник – узнать, уехал ли или уезжает ли граф Безухов.
Человек десять разных людей, имеющих дело до Пьера, ждали его в гостиной. Пьер поспешно оделся, и, вместо того чтобы идти к тем, которые ожидали его, он пошел на заднее крыльцо и оттуда вышел в ворота.
С тех пор и до конца московского разорения никто из домашних Безуховых, несмотря на все поиски, не видал больше Пьера и не знал, где он находился.


Ростовы до 1 го сентября, то есть до кануна вступления неприятеля в Москву, оставались в городе.
После поступления Пети в полк казаков Оболенского и отъезда его в Белую Церковь, где формировался этот полк, на графиню нашел страх. Мысль о том, что оба ее сына находятся на войне, что оба они ушли из под ее крыла, что нынче или завтра каждый из них, а может быть, и оба вместе, как три сына одной ее знакомой, могут быть убиты, в первый раз теперь, в это лето, с жестокой ясностью пришла ей в голову. Она пыталась вытребовать к себе Николая, хотела сама ехать к Пете, определить его куда нибудь в Петербурге, но и то и другое оказывалось невозможным. Петя не мог быть возвращен иначе, как вместе с полком или посредством перевода в другой действующий полк. Николай находился где то в армии и после своего последнего письма, в котором подробно описывал свою встречу с княжной Марьей, не давал о себе слуха. Графиня не спала ночей и, когда засыпала, видела во сне убитых сыновей. После многих советов и переговоров граф придумал наконец средство для успокоения графини. Он перевел Петю из полка Оболенского в полк Безухова, который формировался под Москвою. Хотя Петя и оставался в военной службе, но при этом переводе графиня имела утешенье видеть хотя одного сына у себя под крылышком и надеялась устроить своего Петю так, чтобы больше не выпускать его и записывать всегда в такие места службы, где бы он никак не мог попасть в сражение. Пока один Nicolas был в опасности, графине казалось (и она даже каялась в этом), что она любит старшего больше всех остальных детей; но когда меньшой, шалун, дурно учившийся, все ломавший в доме и всем надоевший Петя, этот курносый Петя, с своими веселыми черными глазами, свежим румянцем и чуть пробивающимся пушком на щеках, попал туда, к этим большим, страшным, жестоким мужчинам, которые там что то сражаются и что то в этом находят радостного, – тогда матери показалось, что его то она любила больше, гораздо больше всех своих детей. Чем ближе подходило то время, когда должен был вернуться в Москву ожидаемый Петя, тем более увеличивалось беспокойство графини. Она думала уже, что никогда не дождется этого счастия. Присутствие не только Сони, но и любимой Наташи, даже мужа, раздражало графиню. «Что мне за дело до них, мне никого не нужно, кроме Пети!» – думала она.
В последних числах августа Ростовы получили второе письмо от Николая. Он писал из Воронежской губернии, куда он был послан за лошадьми. Письмо это не успокоило графиню. Зная одного сына вне опасности, она еще сильнее стала тревожиться за Петю.
Несмотря на то, что уже с 20 го числа августа почти все знакомые Ростовых повыехали из Москвы, несмотря на то, что все уговаривали графиню уезжать как можно скорее, она ничего не хотела слышать об отъезде до тех пор, пока не вернется ее сокровище, обожаемый Петя. 28 августа приехал Петя. Болезненно страстная нежность, с которою мать встретила его, не понравилась шестнадцатилетнему офицеру. Несмотря на то, что мать скрыла от него свое намеренье не выпускать его теперь из под своего крылышка, Петя понял ее замыслы и, инстинктивно боясь того, чтобы с матерью не разнежничаться, не обабиться (так он думал сам с собой), он холодно обошелся с ней, избегал ее и во время своего пребывания в Москве исключительно держался общества Наташи, к которой он всегда имел особенную, почти влюбленную братскую нежность.
По обычной беспечности графа, 28 августа ничто еще не было готово для отъезда, и ожидаемые из рязанской и московской деревень подводы для подъема из дома всего имущества пришли только 30 го.
С 28 по 31 августа вся Москва была в хлопотах и движении. Каждый день в Дорогомиловскую заставу ввозили и развозили по Москве тысячи раненых в Бородинском сражении, и тысячи подвод, с жителями и имуществом, выезжали в другие заставы. Несмотря на афишки Растопчина, или независимо от них, или вследствие их, самые противоречащие и странные новости передавались по городу. Кто говорил о том, что не велено никому выезжать; кто, напротив, рассказывал, что подняли все иконы из церквей и что всех высылают насильно; кто говорил, что было еще сраженье после Бородинского, в котором разбиты французы; кто говорил, напротив, что все русское войско уничтожено; кто говорил о московском ополчении, которое пойдет с духовенством впереди на Три Горы; кто потихоньку рассказывал, что Августину не ведено выезжать, что пойманы изменники, что мужики бунтуют и грабят тех, кто выезжает, и т. п., и т. п. Но это только говорили, а в сущности, и те, которые ехали, и те, которые оставались (несмотря на то, что еще не было совета в Филях, на котором решено было оставить Москву), – все чувствовали, хотя и не выказывали этого, что Москва непременно сдана будет и что надо как можно скорее убираться самим и спасать свое имущество. Чувствовалось, что все вдруг должно разорваться и измениться, но до 1 го числа ничто еще не изменялось. Как преступник, которого ведут на казнь, знает, что вот вот он должен погибнуть, но все еще приглядывается вокруг себя и поправляет дурно надетую шапку, так и Москва невольно продолжала свою обычную жизнь, хотя знала, что близко то время погибели, когда разорвутся все те условные отношения жизни, которым привыкли покоряться.
В продолжение этих трех дней, предшествовавших пленению Москвы, все семейство Ростовых находилось в различных житейских хлопотах. Глава семейства, граф Илья Андреич, беспрестанно ездил по городу, собирая со всех сторон ходившие слухи, и дома делал общие поверхностные и торопливые распоряжения о приготовлениях к отъезду.
Графиня следила за уборкой вещей, всем была недовольна и ходила за беспрестанно убегавшим от нее Петей, ревнуя его к Наташе, с которой он проводил все время. Соня одна распоряжалась практической стороной дела: укладываньем вещей. Но Соня была особенно грустна и молчалива все это последнее время. Письмо Nicolas, в котором он упоминал о княжне Марье, вызвало в ее присутствии радостные рассуждения графини о том, как во встрече княжны Марьи с Nicolas она видела промысл божий.
– Я никогда не радовалась тогда, – сказала графиня, – когда Болконский был женихом Наташи, а я всегда желала, и у меня есть предчувствие, что Николинька женится на княжне. И как бы это хорошо было!
Соня чувствовала, что это была правда, что единственная возможность поправления дел Ростовых была женитьба на богатой и что княжна была хорошая партия. Но ей было это очень горько. Несмотря на свое горе или, может быть, именно вследствие своего горя, она на себя взяла все трудные заботы распоряжений об уборке и укладке вещей и целые дни была занята. Граф и графиня обращались к ней, когда им что нибудь нужно было приказывать. Петя и Наташа, напротив, не только не помогали родителям, но большею частью всем в доме надоедали и мешали. И целый день почти слышны были в доме их беготня, крики и беспричинный хохот. Они смеялись и радовались вовсе не оттого, что была причина их смеху; но им на душе было радостно и весело, и потому все, что ни случалось, было для них причиной радости и смеха. Пете было весело оттого, что, уехав из дома мальчиком, он вернулся (как ему говорили все) молодцом мужчиной; весело было оттого, что он дома, оттого, что он из Белой Церкви, где не скоро была надежда попасть в сраженье, попал в Москву, где на днях будут драться; и главное, весело оттого, что Наташа, настроению духа которой он всегда покорялся, была весела. Наташа же была весела потому, что она слишком долго была грустна, и теперь ничто не напоминало ей причину ее грусти, и она была здорова. Еще она была весела потому, что был человек, который ею восхищался (восхищение других была та мазь колес, которая была необходима для того, чтоб ее машина совершенно свободно двигалась), и Петя восхищался ею. Главное же, веселы они были потому, что война была под Москвой, что будут сражаться у заставы, что раздают оружие, что все бегут, уезжают куда то, что вообще происходит что то необычайное, что всегда радостно для человека, в особенности для молодого.


31 го августа, в субботу, в доме Ростовых все казалось перевернутым вверх дном. Все двери были растворены, вся мебель вынесена или переставлена, зеркала, картины сняты. В комнатах стояли сундуки, валялось сено, оберточная бумага и веревки. Мужики и дворовые, выносившие вещи, тяжелыми шагами ходили по паркету. На дворе теснились мужицкие телеги, некоторые уже уложенные верхом и увязанные, некоторые еще пустые.
Голоса и шаги огромной дворни и приехавших с подводами мужиков звучали, перекликиваясь, на дворе и в доме. Граф с утра выехал куда то. Графиня, у которой разболелась голова от суеты и шума, лежала в новой диванной с уксусными повязками на голове. Пети не было дома (он пошел к товарищу, с которым намеревался из ополченцев перейти в действующую армию). Соня присутствовала в зале при укладке хрусталя и фарфора. Наташа сидела в своей разоренной комнате на полу, между разбросанными платьями, лентами, шарфами, и, неподвижно глядя на пол, держала в руках старое бальное платье, то самое (уже старое по моде) платье, в котором она в первый раз была на петербургском бале.
Наташе совестно было ничего не делать в доме, тогда как все были так заняты, и она несколько раз с утра еще пробовала приняться за дело; но душа ее не лежала к этому делу; а она не могла и не умела делать что нибудь не от всей души, не изо всех своих сил. Она постояла над Соней при укладке фарфора, хотела помочь, но тотчас же бросила и пошла к себе укладывать свои вещи. Сначала ее веселило то, что она раздавала свои платья и ленты горничным, но потом, когда остальные все таки надо было укладывать, ей это показалось скучным.
– Дуняша, ты уложишь, голубушка? Да? Да?
И когда Дуняша охотно обещалась ей все сделать, Наташа села на пол, взяла в руки старое бальное платье и задумалась совсем не о том, что бы должно было занимать ее теперь. Из задумчивости, в которой находилась Наташа, вывел ее говор девушек в соседней девичьей и звуки их поспешных шагов из девичьей на заднее крыльцо. Наташа встала и посмотрела в окно. На улице остановился огромный поезд раненых.
Девушки, лакеи, ключница, няня, повар, кучера, форейторы, поваренки стояли у ворот, глядя на раненых.
Наташа, накинув белый носовой платок на волосы и придерживая его обеими руками за кончики, вышла на улицу.
Бывшая ключница, старушка Мавра Кузминишна, отделилась от толпы, стоявшей у ворот, и, подойдя к телеге, на которой была рогожная кибиточка, разговаривала с лежавшим в этой телеге молодым бледным офицером. Наташа подвинулась на несколько шагов и робко остановилась, продолжая придерживать свой платок и слушая то, что говорила ключница.
– Что ж, у вас, значит, никого и нет в Москве? – говорила Мавра Кузминишна. – Вам бы покойнее где на квартире… Вот бы хоть к нам. Господа уезжают.
– Не знаю, позволят ли, – слабым голосом сказал офицер. – Вон начальник… спросите, – и он указал на толстого майора, который возвращался назад по улице по ряду телег.
Наташа испуганными глазами заглянула в лицо раненого офицера и тотчас же пошла навстречу майору.
– Можно раненым у нас в доме остановиться? – спросила она.
Майор с улыбкой приложил руку к козырьку.
– Кого вам угодно, мамзель? – сказал он, суживая глаза и улыбаясь.
Наташа спокойно повторила свой вопрос, и лицо и вся манера ее, несмотря на то, что она продолжала держать свой платок за кончики, были так серьезны, что майор перестал улыбаться и, сначала задумавшись, как бы спрашивая себя, в какой степени это можно, ответил ей утвердительно.
– О, да, отчего ж, можно, – сказал он.
Наташа слегка наклонила голову и быстрыми шагами вернулась к Мавре Кузминишне, стоявшей над офицером и с жалобным участием разговаривавшей с ним.
– Можно, он сказал, можно! – шепотом сказала Наташа.
Офицер в кибиточке завернул во двор Ростовых, и десятки телег с ранеными стали, по приглашениям городских жителей, заворачивать в дворы и подъезжать к подъездам домов Поварской улицы. Наташе, видимо, поправились эти, вне обычных условий жизни, отношения с новыми людьми. Она вместе с Маврой Кузминишной старалась заворотить на свой двор как можно больше раненых.
– Надо все таки папаше доложить, – сказала Мавра Кузминишна.
– Ничего, ничего, разве не все равно! На один день мы в гостиную перейдем. Можно всю нашу половину им отдать.
– Ну, уж вы, барышня, придумаете! Да хоть и в флигеля, в холостую, к нянюшке, и то спросить надо.
– Ну, я спрошу.
Наташа побежала в дом и на цыпочках вошла в полуотворенную дверь диванной, из которой пахло уксусом и гофманскими каплями.
– Вы спите, мама?
– Ах, какой сон! – сказала, пробуждаясь, только что задремавшая графиня.
– Мама, голубчик, – сказала Наташа, становясь на колени перед матерью и близко приставляя свое лицо к ее лицу. – Виновата, простите, никогда не буду, я вас разбудила. Меня Мавра Кузминишна послала, тут раненых привезли, офицеров, позволите? А им некуда деваться; я знаю, что вы позволите… – говорила она быстро, не переводя духа.
– Какие офицеры? Кого привезли? Ничего не понимаю, – сказала графиня.
Наташа засмеялась, графиня тоже слабо улыбалась.
– Я знала, что вы позволите… так я так и скажу. – И Наташа, поцеловав мать, встала и пошла к двери.
В зале она встретила отца, с дурными известиями возвратившегося домой.
– Досиделись мы! – с невольной досадой сказал граф. – И клуб закрыт, и полиция выходит.
– Папа, ничего, что я раненых пригласила в дом? – сказала ему Наташа.
– Разумеется, ничего, – рассеянно сказал граф. – Не в том дело, а теперь прошу, чтобы пустяками не заниматься, а помогать укладывать и ехать, ехать, ехать завтра… – И граф передал дворецкому и людям то же приказание. За обедом вернувшийся Петя рассказывал свои новости.
Он говорил, что нынче народ разбирал оружие в Кремле, что в афише Растопчина хотя и сказано, что он клич кликнет дня за два, но что уж сделано распоряжение наверное о том, чтобы завтра весь народ шел на Три Горы с оружием, и что там будет большое сражение.
Графиня с робким ужасом посматривала на веселое, разгоряченное лицо своего сына в то время, как он говорил это. Она знала, что ежели она скажет слово о том, что она просит Петю не ходить на это сражение (она знала, что он радуется этому предстоящему сражению), то он скажет что нибудь о мужчинах, о чести, об отечестве, – что нибудь такое бессмысленное, мужское, упрямое, против чего нельзя возражать, и дело будет испорчено, и поэтому, надеясь устроить так, чтобы уехать до этого и взять с собой Петю, как защитника и покровителя, она ничего не сказала Пете, а после обеда призвала графа и со слезами умоляла его увезти ее скорее, в эту же ночь, если возможно. С женской, невольной хитростью любви, она, до сих пор выказывавшая совершенное бесстрашие, говорила, что она умрет от страха, ежели не уедут нынче ночью. Она, не притворяясь, боялась теперь всего.


M me Schoss, ходившая к своей дочери, еще болоо увеличила страх графини рассказами о том, что она видела на Мясницкой улице в питейной конторе. Возвращаясь по улице, она не могла пройти домой от пьяной толпы народа, бушевавшей у конторы. Она взяла извозчика и объехала переулком домой; и извозчик рассказывал ей, что народ разбивал бочки в питейной конторе, что так велено.
После обеда все домашние Ростовых с восторженной поспешностью принялись за дело укладки вещей и приготовлений к отъезду. Старый граф, вдруг принявшись за дело, всё после обеда не переставая ходил со двора в дом и обратно, бестолково крича на торопящихся людей и еще более торопя их. Петя распоряжался на дворе. Соня не знала, что делать под влиянием противоречивых приказаний графа, и совсем терялась. Люди, крича, споря и шумя, бегали по комнатам и двору. Наташа, с свойственной ей во всем страстностью, вдруг тоже принялась за дело. Сначала вмешательство ее в дело укладывания было встречено с недоверием. От нее всё ждали шутки и не хотели слушаться ее; но она с упорством и страстностью требовала себе покорности, сердилась, чуть не плакала, что ее не слушают, и, наконец, добилась того, что в нее поверили. Первый подвиг ее, стоивший ей огромных усилий и давший ей власть, была укладка ковров. У графа в доме были дорогие gobelins и персидские ковры. Когда Наташа взялась за дело, в зале стояли два ящика открытые: один почти доверху уложенный фарфором, другой с коврами. Фарфора было еще много наставлено на столах и еще всё несли из кладовой. Надо было начинать новый, третий ящик, и за ним пошли люди.
– Соня, постой, да мы всё так уложим, – сказала Наташа.
– Нельзя, барышня, уж пробовали, – сказал буфетчнк.
– Нет, постой, пожалуйста. – И Наташа начала доставать из ящика завернутые в бумаги блюда и тарелки.
– Блюда надо сюда, в ковры, – сказала она.
– Да еще и ковры то дай бог на три ящика разложить, – сказал буфетчик.
– Да постой, пожалуйста. – И Наташа быстро, ловко начала разбирать. – Это не надо, – говорила она про киевские тарелки, – это да, это в ковры, – говорила она про саксонские блюда.
– Да оставь, Наташа; ну полно, мы уложим, – с упреком говорила Соня.
– Эх, барышня! – говорил дворецкий. Но Наташа не сдалась, выкинула все вещи и быстро начала опять укладывать, решая, что плохие домашние ковры и лишнюю посуду не надо совсем брать. Когда всё было вынуто, начали опять укладывать. И действительно, выкинув почти все дешевое, то, что не стоило брать с собой, все ценное уложили в два ящика. Не закрывалась только крышка коверного ящика. Можно было вынуть немного вещей, но Наташа хотела настоять на своем. Она укладывала, перекладывала, нажимала, заставляла буфетчика и Петю, которого она увлекла за собой в дело укладыванья, нажимать крышку и сама делала отчаянные усилия.
– Да полно, Наташа, – говорила ей Соня. – Я вижу, ты права, да вынь один верхний.
– Не хочу, – кричала Наташа, одной рукой придерживая распустившиеся волосы по потному лицу, другой надавливая ковры. – Да жми же, Петька, жми! Васильич, нажимай! – кричала она. Ковры нажались, и крышка закрылась. Наташа, хлопая в ладоши, завизжала от радости, и слезы брызнули у ней из глаз. Но это продолжалось секунду. Тотчас же она принялась за другое дело, и уже ей вполне верили, и граф не сердился, когда ему говорили, что Наталья Ильинишна отменила его приказанье, и дворовые приходили к Наташе спрашивать: увязывать или нет подводу и довольно ли она наложена? Дело спорилось благодаря распоряжениям Наташи: оставлялись ненужные вещи и укладывались самым тесным образом самые дорогие.
Но как ни хлопотали все люди, к поздней ночи еще не все могло быть уложено. Графиня заснула, и граф, отложив отъезд до утра, пошел спать.
Соня, Наташа спали, не раздеваясь, в диванной. В эту ночь еще нового раненого провозили через Поварскую, и Мавра Кузминишна, стоявшая у ворот, заворотила его к Ростовым. Раненый этот, по соображениям Мавры Кузминишны, был очень значительный человек. Его везли в коляске, совершенно закрытой фартуком и с спущенным верхом. На козлах вместе с извозчиком сидел старик, почтенный камердинер. Сзади в повозке ехали доктор и два солдата.
– Пожалуйте к нам, пожалуйте. Господа уезжают, весь дом пустой, – сказала старушка, обращаясь к старому слуге.
– Да что, – отвечал камердинер, вздыхая, – и довезти не чаем! У нас и свой дом в Москве, да далеко, да и не живет никто.
– К нам милости просим, у наших господ всего много, пожалуйте, – говорила Мавра Кузминишна. – А что, очень нездоровы? – прибавила она.
Камердинер махнул рукой.
– Не чаем довезти! У доктора спросить надо. – И камердинер сошел с козел и подошел к повозке.
– Хорошо, – сказал доктор.
Камердинер подошел опять к коляске, заглянул в нее, покачал головой, велел кучеру заворачивать на двор и остановился подле Мавры Кузминишны.
– Господи Иисусе Христе! – проговорила она.
Мавра Кузминишна предлагала внести раненого в дом.
– Господа ничего не скажут… – говорила она. Но надо было избежать подъема на лестницу, и потому раненого внесли во флигель и положили в бывшей комнате m me Schoss. Раненый этот был князь Андрей Болконский.


Наступил последний день Москвы. Была ясная веселая осенняя погода. Было воскресенье. Как и в обыкновенные воскресенья, благовестили к обедне во всех церквах. Никто, казалось, еще не мог понять того, что ожидает Москву.
Только два указателя состояния общества выражали то положение, в котором была Москва: чернь, то есть сословие бедных людей, и цены на предметы. Фабричные, дворовые и мужики огромной толпой, в которую замешались чиновники, семинаристы, дворяне, в этот день рано утром вышли на Три Горы. Постояв там и не дождавшись Растопчина и убедившись в том, что Москва будет сдана, эта толпа рассыпалась по Москве, по питейным домам и трактирам. Цены в этот день тоже указывали на положение дел. Цены на оружие, на золото, на телеги и лошадей всё шли возвышаясь, а цены на бумажки и на городские вещи всё шли уменьшаясь, так что в середине дня были случаи, что дорогие товары, как сукна, извозчики вывозили исполу, а за мужицкую лошадь платили пятьсот рублей; мебель же, зеркала, бронзы отдавали даром.
В степенном и старом доме Ростовых распадение прежних условий жизни выразилось очень слабо. В отношении людей было только то, что в ночь пропало три человека из огромной дворни; но ничего не было украдено; и в отношении цен вещей оказалось то, что тридцать подвод, пришедшие из деревень, были огромное богатство, которому многие завидовали и за которые Ростовым предлагали огромные деньги. Мало того, что за эти подводы предлагали огромные деньги, с вечера и рано утром 1 го сентября на двор к Ростовым приходили посланные денщики и слуги от раненых офицеров и притаскивались сами раненые, помещенные у Ростовых и в соседних домах, и умоляли людей Ростовых похлопотать о том, чтоб им дали подводы для выезда из Москвы. Дворецкий, к которому обращались с такими просьбами, хотя и жалел раненых, решительно отказывал, говоря, что он даже и не посмеет доложить о том графу. Как ни жалки были остающиеся раненые, было очевидно, что, отдай одну подводу, не было причины не отдать другую, все – отдать и свои экипажи. Тридцать подвод не могли спасти всех раненых, а в общем бедствии нельзя было не думать о себе и своей семье. Так думал дворецкий за своего барина.
Проснувшись утром 1 го числа, граф Илья Андреич потихоньку вышел из спальни, чтобы не разбудить к утру только заснувшую графиню, и в своем лиловом шелковом халате вышел на крыльцо. Подводы, увязанные, стояли на дворе. У крыльца стояли экипажи. Дворецкий стоял у подъезда, разговаривая с стариком денщиком и молодым, бледным офицером с подвязанной рукой. Дворецкий, увидав графа, сделал офицеру и денщику значительный и строгий знак, чтобы они удалились.
– Ну, что, все готово, Васильич? – сказал граф, потирая свою лысину и добродушно глядя на офицера и денщика и кивая им головой. (Граф любил новые лица.)
– Хоть сейчас запрягать, ваше сиятельство.
– Ну и славно, вот графиня проснется, и с богом! Вы что, господа? – обратился он к офицеру. – У меня в доме? – Офицер придвинулся ближе. Бледное лицо его вспыхнуло вдруг яркой краской.
– Граф, сделайте одолжение, позвольте мне… ради бога… где нибудь приютиться на ваших подводах. Здесь у меня ничего с собой нет… Мне на возу… все равно… – Еще не успел договорить офицер, как денщик с той же просьбой для своего господина обратился к графу.
– А! да, да, да, – поспешно заговорил граф. – Я очень, очень рад. Васильич, ты распорядись, ну там очистить одну или две телеги, ну там… что же… что нужно… – какими то неопределенными выражениями, что то приказывая, сказал граф. Но в то же мгновение горячее выражение благодарности офицера уже закрепило то, что он приказывал. Граф оглянулся вокруг себя: на дворе, в воротах, в окне флигеля виднелись раненые и денщики. Все они смотрели на графа и подвигались к крыльцу.
– Пожалуйте, ваше сиятельство, в галерею: там как прикажете насчет картин? – сказал дворецкий. И граф вместе с ним вошел в дом, повторяя свое приказание о том, чтобы не отказывать раненым, которые просятся ехать.
– Ну, что же, можно сложить что нибудь, – прибавил он тихим, таинственным голосом, как будто боясь, чтобы кто нибудь его не услышал.
В девять часов проснулась графиня, и Матрена Тимофеевна, бывшая ее горничная, исполнявшая в отношении графини должность шефа жандармов, пришла доложить своей бывшей барышне, что Марья Карловна очень обижены и что барышниным летним платьям нельзя остаться здесь. На расспросы графини, почему m me Schoss обижена, открылось, что ее сундук сняли с подводы и все подводы развязывают – добро снимают и набирают с собой раненых, которых граф, по своей простоте, приказал забирать с собой. Графиня велела попросить к себе мужа.
– Что это, мой друг, я слышу, вещи опять снимают?
– Знаешь, ma chere, я вот что хотел тебе сказать… ma chere графинюшка… ко мне приходил офицер, просят, чтобы дать несколько подвод под раненых. Ведь это все дело наживное; а каково им оставаться, подумай!.. Право, у нас на дворе, сами мы их зазвали, офицеры тут есть. Знаешь, думаю, право, ma chere, вот, ma chere… пускай их свезут… куда же торопиться?.. – Граф робко сказал это, как он всегда говорил, когда дело шло о деньгах. Графиня же привыкла уж к этому тону, всегда предшествовавшему делу, разорявшему детей, как какая нибудь постройка галереи, оранжереи, устройство домашнего театра или музыки, – и привыкла, и долгом считала всегда противоборствовать тому, что выражалось этим робким тоном.
Она приняла свой покорно плачевный вид и сказала мужу:
– Послушай, граф, ты довел до того, что за дом ничего не дают, а теперь и все наше – детское состояние погубить хочешь. Ведь ты сам говоришь, что в доме на сто тысяч добра. Я, мой друг, не согласна и не согласна. Воля твоя! На раненых есть правительство. Они знают. Посмотри: вон напротив, у Лопухиных, еще третьего дня все дочиста вывезли. Вот как люди делают. Одни мы дураки. Пожалей хоть не меня, так детей.
Граф замахал руками и, ничего не сказав, вышел из комнаты.
– Папа! об чем вы это? – сказала ему Наташа, вслед за ним вошедшая в комнату матери.
– Ни о чем! Тебе что за дело! – сердито проговорил граф.
– Нет, я слышала, – сказала Наташа. – Отчего ж маменька не хочет?
– Тебе что за дело? – крикнул граф. Наташа отошла к окну и задумалась.
– Папенька, Берг к нам приехал, – сказала она, глядя в окно.


Берг, зять Ростовых, был уже полковник с Владимиром и Анной на шее и занимал все то же покойное и приятное место помощника начальника штаба, помощника первого отделения начальника штаба второго корпуса.
Он 1 сентября приехал из армии в Москву.
Ему в Москве нечего было делать; но он заметил, что все из армии просились в Москву и что то там делали. Он счел тоже нужным отпроситься для домашних и семейных дел.
Берг, в своих аккуратных дрожечках на паре сытых саврасеньких, точно таких, какие были у одного князя, подъехал к дому своего тестя. Он внимательно посмотрел во двор на подводы и, входя на крыльцо, вынул чистый носовой платок и завязал узел.
Из передней Берг плывущим, нетерпеливым шагом вбежал в гостиную и обнял графа, поцеловал ручки у Наташи и Сони и поспешно спросил о здоровье мамаши.
– Какое теперь здоровье? Ну, рассказывай же, – сказал граф, – что войска? Отступают или будет еще сраженье?
– Один предвечный бог, папаша, – сказал Берг, – может решить судьбы отечества. Армия горит духом геройства, и теперь вожди, так сказать, собрались на совещание. Что будет, неизвестно. Но я вам скажу вообще, папаша, такого геройского духа, истинно древнего мужества российских войск, которое они – оно, – поправился он, – показали или выказали в этой битве 26 числа, нет никаких слов достойных, чтоб их описать… Я вам скажу, папаша (он ударил себя в грудь так же, как ударял себя один рассказывавший при нем генерал, хотя несколько поздно, потому что ударить себя в грудь надо было при слове «российское войско»), – я вам скажу откровенно, что мы, начальники, не только не должны были подгонять солдат или что нибудь такое, но мы насилу могли удерживать эти, эти… да, мужественные и древние подвиги, – сказал он скороговоркой. – Генерал Барклай до Толли жертвовал жизнью своей везде впереди войска, я вам скажу. Наш же корпус был поставлен на скате горы. Можете себе представить! – И тут Берг рассказал все, что он запомнил, из разных слышанных за это время рассказов. Наташа, не спуская взгляда, который смущал Берга, как будто отыскивая на его лице решения какого то вопроса, смотрела на него.
– Такое геройство вообще, каковое выказали российские воины, нельзя представить и достойно восхвалить! – сказал Берг, оглядываясь на Наташу и как бы желая ее задобрить, улыбаясь ей в ответ на ее упорный взгляд… – «Россия не в Москве, она в сердцах се сынов!» Так, папаша? – сказал Берг.
В это время из диванной, с усталым и недовольным видом, вышла графиня. Берг поспешно вскочил, поцеловал ручку графини, осведомился о ее здоровье и, выражая свое сочувствие покачиваньем головы, остановился подле нее.
– Да, мамаша, я вам истинно скажу, тяжелые и грустные времена для всякого русского. Но зачем же так беспокоиться? Вы еще успеете уехать…
– Я не понимаю, что делают люди, – сказала графиня, обращаясь к мужу, – мне сейчас сказали, что еще ничего не готово. Ведь надо же кому нибудь распорядиться. Вот и пожалеешь о Митеньке. Это конца не будет?
Граф хотел что то сказать, но, видимо, воздержался. Он встал с своего стула и пошел к двери.
Берг в это время, как бы для того, чтобы высморкаться, достал платок и, глядя на узелок, задумался, грустно и значительно покачивая головой.
– А у меня к вам, папаша, большая просьба, – сказал он.
– Гм?.. – сказал граф, останавливаясь.
– Еду я сейчас мимо Юсупова дома, – смеясь, сказал Берг. – Управляющий мне знакомый, выбежал и просит, не купите ли что нибудь. Я зашел, знаете, из любопытства, и там одна шифоньерочка и туалет. Вы знаете, как Верушка этого желала и как мы спорили об этом. (Берг невольно перешел в тон радости о своей благоустроенности, когда он начал говорить про шифоньерку и туалет.) И такая прелесть! выдвигается и с аглицким секретом, знаете? А Верочке давно хотелось. Так мне хочется ей сюрприз сделать. Я видел у вас так много этих мужиков на дворе. Дайте мне одного, пожалуйста, я ему хорошенько заплачу и…
Граф сморщился и заперхал.
– У графини просите, а я не распоряжаюсь.
– Ежели затруднительно, пожалуйста, не надо, – сказал Берг. – Мне для Верушки только очень бы хотелось.
– Ах, убирайтесь вы все к черту, к черту, к черту и к черту!.. – закричал старый граф. – Голова кругом идет. – И он вышел из комнаты.
Графиня заплакала.
– Да, да, маменька, очень тяжелые времена! – сказал Берг.
Наташа вышла вместе с отцом и, как будто с трудом соображая что то, сначала пошла за ним, а потом побежала вниз.
На крыльце стоял Петя, занимавшийся вооружением людей, которые ехали из Москвы. На дворе все так же стояли заложенные подводы. Две из них были развязаны, и на одну из них влезал офицер, поддерживаемый денщиком.
– Ты знаешь за что? – спросил Петя Наташу (Наташа поняла, что Петя разумел: за что поссорились отец с матерью). Она не отвечала.
– За то, что папенька хотел отдать все подводы под ранепых, – сказал Петя. – Мне Васильич сказал. По моему…
– По моему, – вдруг закричала почти Наташа, обращая свое озлобленное лицо к Пете, – по моему, это такая гадость, такая мерзость, такая… я не знаю! Разве мы немцы какие нибудь?.. – Горло ее задрожало от судорожных рыданий, и она, боясь ослабеть и выпустить даром заряд своей злобы, повернулась и стремительно бросилась по лестнице. Берг сидел подле графини и родственно почтительно утешал ее. Граф с трубкой в руках ходил по комнате, когда Наташа, с изуродованным злобой лицом, как буря ворвалась в комнату и быстрыми шагами подошла к матери.
– Это гадость! Это мерзость! – закричала она. – Это не может быть, чтобы вы приказали.
Берг и графиня недоумевающе и испуганно смотрели на нее. Граф остановился у окна, прислушиваясь.
– Маменька, это нельзя; посмотрите, что на дворе! – закричала она. – Они остаются!..
– Что с тобой? Кто они? Что тебе надо?
– Раненые, вот кто! Это нельзя, маменька; это ни на что не похоже… Нет, маменька, голубушка, это не то, простите, пожалуйста, голубушка… Маменька, ну что нам то, что мы увезем, вы посмотрите только, что на дворе… Маменька!.. Это не может быть!..
Граф стоял у окна и, не поворачивая лица, слушал слова Наташи. Вдруг он засопел носом и приблизил свое лицо к окну.
Графиня взглянула на дочь, увидала ее пристыженное за мать лицо, увидала ее волнение, поняла, отчего муж теперь не оглядывался на нее, и с растерянным видом оглянулась вокруг себя.
– Ах, да делайте, как хотите! Разве я мешаю кому нибудь! – сказала она, еще не вдруг сдаваясь.
– Маменька, голубушка, простите меня!
Но графиня оттолкнула дочь и подошла к графу.
– Mon cher, ты распорядись, как надо… Я ведь не знаю этого, – сказала она, виновато опуская глаза.
– Яйца… яйца курицу учат… – сквозь счастливые слезы проговорил граф и обнял жену, которая рада была скрыть на его груди свое пристыженное лицо.
– Папенька, маменька! Можно распорядиться? Можно?.. – спрашивала Наташа. – Мы все таки возьмем все самое нужное… – говорила Наташа.
Граф утвердительно кивнул ей головой, и Наташа тем быстрым бегом, которым она бегивала в горелки, побежала по зале в переднюю и по лестнице на двор.
Люди собрались около Наташи и до тех пор не могли поверить тому странному приказанию, которое она передавала, пока сам граф именем своей жены не подтвердил приказания о том, чтобы отдавать все подводы под раненых, а сундуки сносить в кладовые. Поняв приказание, люди с радостью и хлопотливостью принялись за новое дело. Прислуге теперь это не только не казалось странным, но, напротив, казалось, что это не могло быть иначе, точно так же, как за четверть часа перед этим никому не только не казалось странным, что оставляют раненых, а берут вещи, но казалось, что не могло быть иначе.
Все домашние, как бы выплачивая за то, что они раньше не взялись за это, принялись с хлопотливостью за новое дело размещения раненых. Раненые повыползли из своих комнат и с радостными бледными лицами окружили подводы. В соседних домах тоже разнесся слух, что есть подводы, и на двор к Ростовым стали приходить раненые из других домов. Многие из раненых просили не снимать вещей и только посадить их сверху. Но раз начавшееся дело свалки вещей уже не могло остановиться. Было все равно, оставлять все или половину. На дворе лежали неубранные сундуки с посудой, с бронзой, с картинами, зеркалами, которые так старательно укладывали в прошлую ночь, и всё искали и находили возможность сложить то и то и отдать еще и еще подводы.
– Четверых еще можно взять, – говорил управляющий, – я свою повозку отдаю, а то куда же их?
– Да отдайте мою гардеробную, – говорила графиня. – Дуняша со мной сядет в карету.
Отдали еще и гардеробную повозку и отправили ее за ранеными через два дома. Все домашние и прислуга были весело оживлены. Наташа находилась в восторженно счастливом оживлении, которого она давно не испытывала.
– Куда же его привязать? – говорили люди, прилаживая сундук к узкой запятке кареты, – надо хоть одну подводу оставить.
– Да с чем он? – спрашивала Наташа.
– С книгами графскими.
– Оставьте. Васильич уберет. Это не нужно.
В бричке все было полно людей; сомневались о том, куда сядет Петр Ильич.
– Он на козлы. Ведь ты на козлы, Петя? – кричала Наташа.
Соня не переставая хлопотала тоже; но цель хлопот ее была противоположна цели Наташи. Она убирала те вещи, которые должны были остаться; записывала их, по желанию графини, и старалась захватить с собой как можно больше.


Во втором часу заложенные и уложенные четыре экипажа Ростовых стояли у подъезда. Подводы с ранеными одна за другой съезжали со двора.
Коляска, в которой везли князя Андрея, проезжая мимо крыльца, обратила на себя внимание Сони, устраивавшей вместе с девушкой сиденья для графини в ее огромной высокой карете, стоявшей у подъезда.
– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Сталин_в_филателии&oldid=79224690»