Сталин (фильм)

Сталин
Stalin
Жанр	фильм-биография драма
Режиссёр	Иван Пассер
Автор сценария	Пол Монаш
В главных ролях	Роберт Дюваль Максимилиан Шелл Джулия Ормонд Джоан Плаурайт
Оператор	Вилмош Жигмонд
Кинокомпания	Home Box Office, Magyar Televízió Müvelödési Föszerkesztöség, Novofilm
Длительность	166 мин.
Страна	США США Венгрия Венгрия
Год	1992
IMDb	ID 0105462
Выход фильма «Сталин» (оригинальное название — Stalin)

К:Фильмы 1992 года

«Сталин» (англ. Stalin) — телефильм, снятый Иваном Пассером в 1992 году.

Сюжет

Фильм, в весьма вольной трактовке, повествует о жизни и деятельности Иосифа Виссарионовича Сталина.

Награды

«Сталин» номинировался на премию «Золотой глобус» в 1993 году как «Лучший мини-сериал или фильм для TV». Актеры фильма получили премии в номинациях: «Лучший актёр мини-сериала или фильма для TV» — Роберт Дюваль, «Лучший актёр второго плана сериала, мини-сериала или фильма для TV» — Максимилиан Шелл, «Лучшая актриса второго плана сериала, мини-сериала или фильма для TV» — Джоан Плаурайт. Также фильм номинировался и выиграл другие премии, в том числе «Эмми».

В ролях

• Роберт Дюваль — Сталин
• Максимилиан Шелл — В. И. Ленин
• Джулия Ормонд — Надежда Аллилуева
• Рошан Сет — Л. П. Берия
• Джон Боуи — К. Е. Ворошилов
• Мюррей Эван — Н. С. Хрущёв
• Клайв Меррисон — В. М. Молотов
• Леван Учанейшвили — Лазарь Каганович
• Евгений Лазарев — Андрей Вышинский
• Дэниел Мэсси — Л. Д. Троцкий
• Йеру́н Краббе — Н. И. Бухарин
• Андраш Балинт — Г. Е. Зиновьев
• Эмиль Волк — Л. Б. Каменев
• Колин Дживонс — Г. Г. Ягода
• Матьяш Устич — Николай Ежов
• Мириам Маргулис — Н. К. Крупская
• Кевин Макнелли — Сергей Киров
• Джоан Плаурайт — Ольга Аллилуева
• Джим Картер (Jim Carter) — Серго Орджоникидзе
• Равиль Исянов — Яков Джугашвили
• Станислав Стрелков — Василий Сталин
• Лайза Орголини — Анна Ларина
• Джоанна Рот — Светлана Аллилуева
• Олег Табаков — доктор Виноградов
• Всеволод Ларионов — доктор Лукомский
• Александр Феклистов — Леонид Николаев
• Наталья Кислицына — жена Троцкого
• Елена Серопова — жена Берии

Ссылки

• [www.mgm.com/title_title.php?title_star=STALIN Страница фильма] (англ.) на сайте Metro Goldwyn Mayer
• «Сталин» (англ.) на сайте Internet Movie Database

Отрывок, характеризующий Сталин (фильм)

– Ах, нет, нет! – И кроме бледности, на лице маленькой княгини выразился детский страх неотвратимого физического страдания.
– Non, c'est l'estomac… dites que c'est l'estomac, dites, Marie, dites…, [Нет это желудок… скажи, Маша, что это желудок…] – и княгиня заплакала детски страдальчески, капризно и даже несколько притворно, ломая свои маленькие ручки. Княжна выбежала из комнаты за Марьей Богдановной.
– Mon Dieu! Mon Dieu! [Боже мой! Боже мой!] Oh! – слышала она сзади себя.
Потирая полные, небольшие, белые руки, ей навстречу, с значительно спокойным лицом, уже шла акушерка.
– Марья Богдановна! Кажется началось, – сказала княжна Марья, испуганно раскрытыми глазами глядя на бабушку.
– Ну и слава Богу, княжна, – не прибавляя шага, сказала Марья Богдановна. – Вам девицам про это знать не следует.
– Но как же из Москвы доктор еще не приехал? – сказала княжна. (По желанию Лизы и князя Андрея к сроку было послано в Москву за акушером, и его ждали каждую минуту.)
– Ничего, княжна, не беспокойтесь, – сказала Марья Богдановна, – и без доктора всё хорошо будет.
Через пять минут княжна из своей комнаты услыхала, что несут что то тяжелое. Она выглянула – официанты несли для чего то в спальню кожаный диван, стоявший в кабинете князя Андрея. На лицах несших людей было что то торжественное и тихое.
Княжна Марья сидела одна в своей комнате, прислушиваясь к звукам дома, изредка отворяя дверь, когда проходили мимо, и приглядываясь к тому, что происходило в коридоре. Несколько женщин тихими шагами проходили туда и оттуда, оглядывались на княжну и отворачивались от нее. Она не смела спрашивать, затворяла дверь, возвращалась к себе, и то садилась в свое кресло, то бралась за молитвенник, то становилась на колена пред киотом. К несчастию и удивлению своему, она чувствовала, что молитва не утишала ее волнения. Вдруг дверь ее комнаты тихо отворилась и на пороге ее показалась повязанная платком ее старая няня Прасковья Савишна, почти никогда, вследствие запрещения князя,не входившая к ней в комнату.
– С тобой, Машенька, пришла посидеть, – сказала няня, – да вот княжовы свечи венчальные перед угодником зажечь принесла, мой ангел, – сказала она вздохнув.
– Ах как я рада, няня.
– Бог милостив, голубка. – Няня зажгла перед киотом обвитые золотом свечи и с чулком села у двери. Княжна Марья взяла книгу и стала читать. Только когда слышались шаги или голоса, княжна испуганно, вопросительно, а няня успокоительно смотрели друг на друга. Во всех концах дома было разлито и владело всеми то же чувство, которое испытывала княжна Марья, сидя в своей комнате. По поверью, что чем меньше людей знает о страданиях родильницы, тем меньше она страдает, все старались притвориться незнающими; никто не говорил об этом, но во всех людях, кроме обычной степенности и почтительности хороших манер, царствовавших в доме князя, видна была одна какая то общая забота, смягченность сердца и сознание чего то великого, непостижимого, совершающегося в эту минуту.
В большой девичьей не слышно было смеха. В официантской все люди сидели и молчали, на готове чего то. На дворне жгли лучины и свечи и не спали. Старый князь, ступая на пятку, ходил по кабинету и послал Тихона к Марье Богдановне спросить: что? – Только скажи: князь приказал спросить что? и приди скажи, что она скажет.
– Доложи князю, что роды начались, – сказала Марья Богдановна, значительно посмотрев на посланного. Тихон пошел и доложил князю.
– Хорошо, – сказал князь, затворяя за собою дверь, и Тихон не слыхал более ни малейшего звука в кабинете. Немного погодя, Тихон вошел в кабинет, как будто для того, чтобы поправить свечи. Увидав, что князь лежал на диване, Тихон посмотрел на князя, на его расстроенное лицо, покачал головой, молча приблизился к нему и, поцеловав его в плечо, вышел, не поправив свечей и не сказав, зачем он приходил. Таинство торжественнейшее в мире продолжало совершаться. Прошел вечер, наступила ночь. И чувство ожидания и смягчения сердечного перед непостижимым не падало, а возвышалось. Никто не спал.