Сталь, Казимир Густавович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Казимир Густавович Сталь
нем. Kasimir Gustav von Staal
Прозвище

Сталь 2-й

Дата рождения

после 1777 года

Место рождения

Кеава, Ревельская губерния, Российская империя (ныне: уезд Рапламаа, Эстония)

Дата смерти

после 1815 года

Место смерти

?

Принадлежность

Российская империя Российская империя

Род войск

кавалерия

Годы службы

до 1806—1815

Звание

подполковник

Часть

Каргопольский драгунский полк

Командовал

Каргопольский драгунский полк

Сражения/войны

Отечественная война 1812 года
Война шестой коалиции

Награды и премии
В отставке

Сенатор Российской Империи

Казимир Густавович Сталь (фон Стааль, Шталь) 2-й (после 1777 года — после 1843 года)[1] — российский полковой командир, герой Отечественной войны 1812 года, подполковник Русской императорской армии, кавалер ордена Святого Георгия IV-й степени. Сенатор Российской Империи.





Ранние годы

Родился в семье лифляндских дворян рода Стааль. Сын шефа Каргопольского драгунского полка Густава Сталя, младший брат героя Отечественной войны 1812 года и военного коменданта Москвы в 1830 — 1853 гг. Карла Сталя.

Воинская служба

Война Четвёртой коалиции

В сражении при Пултуске майор Каргопольского драгунского полка Казимир Сталь по приказанию шефа полка генерал-майора барона Фёдора Меллер-Закомельского возглавил 2 эскадрона полка, посланные Беннигсеном — совместно с лейб-кирасирами генерал-майора Кожина — для облегчения участи войск Багговута, оборонявших Пултуск. Лейб-кирасиры и каргопольцы атаковали во фланг ближайшую к ним французскую пехотную колонну, разбив и рассеяв её полностью. 300 французов были захвачены в плен.[2] Сталь пожалован за Пултуск Георгием IV-й степени.[3]

Участвовал с полком в знаменитой атаке резервного корпуса русской кавалерии[4] на конницу Мюрата у Прейсиш-Эйлау.

Отечественная война 1812 года

С 4 августа 1811 года — майор, командир Каргопольского драгунского полка при шефе Иване Поле. С полком прошёл Отечественную войну, участвовал в сражениях при Малоярославце, Вязьме и Красном. В сражении при Бородине исправлял обязанности дежурного генерал-вагенмейстера армии, заведуя движением обозов в день сражения.[5]

Война Шестой коалиции

В Заграничных походах был во всех сражениях с полком, среди прочих — в Битве народов под Лейпцигом.

При Фер-Шампенуазе Каргопольский драгунский полк отличился на глазах императора Александра I, сначала — захватом французского обоза, при чём был пленён батальон охраны, а после — лихой атакой другой колонны, которая без боя положила оружие. За этот бой шеф полка Иван Поль награждён был Анненской лентой, а майор Сталь 10 марта 1813 года произведён в подполковники. 13 марта 1814 года — награждён орденом Святого Георгия IV-й степени.[6]

Уволен от должности командира полка 1 июня 1815 года.

В отставке

В отставке - сенатор Российской Империи. Умер после 1843 года. [1]

Напишите отзыв о статье "Сталь, Казимир Густавович"

Примечания

  1. 1 2 Михайловский-Данилевский А. М. Описание второй войны Императора Александра с Наполеоном. С. 112.
  2. Михайловский-Данилевский А. М. Описание второй войны Императора Александра с Наполеоном. Сс. 105—106.
  3. Ист.: Михайловский-Данилевский А. М. Описание второй войны Императора Александра с Наполеоном. С. 112.
  4. Лейб-кирасирский Его Величества, Каргопольский и Ингерманландский драгунские и Елисаветградский гусарский полки
  5. [www.gsii.org/oob_bor_ru_hq1.htm Бородино. Русская армия: Штаб 2-й армии | Gsii.Org]
  6. [george-orden.narod.ru/ordgrg4st1814.html Георгиевская страница : Кавалеры Военного ордена 4-го класса]

Литература

  • Михайловский-Данилевский А. М. Описание второй войны Императора Александра с Наполеоном.
  • Списки кавалеров Ордена Святого Георгия IV-й степени.




Отрывок, характеризующий Сталь, Казимир Густавович

«Боже мой, ежели бы он был тут; тогда бы я не так как прежде, с какой то глупой робостью перед чем то, а по новому, просто, обняла бы его, прижалась бы к нему, заставила бы его смотреть на меня теми искательными, любопытными глазами, которыми он так часто смотрел на меня и потом заставила бы его смеяться, как он смеялся тогда, и глаза его – как я вижу эти глаза! думала Наташа. – И что мне за дело до его отца и сестры: я люблю его одного, его, его, с этим лицом и глазами, с его улыбкой, мужской и вместе детской… Нет, лучше не думать о нем, не думать, забыть, совсем забыть на это время. Я не вынесу этого ожидания, я сейчас зарыдаю», – и она отошла от зеркала, делая над собой усилия, чтоб не заплакать. – «И как может Соня так ровно, так спокойно любить Николиньку, и ждать так долго и терпеливо»! подумала она, глядя на входившую, тоже одетую, с веером в руках Соню.
«Нет, она совсем другая. Я не могу»!
Наташа чувствовала себя в эту минуту такой размягченной и разнеженной, что ей мало было любить и знать, что она любима: ей нужно теперь, сейчас нужно было обнять любимого человека и говорить и слышать от него слова любви, которыми было полно ее сердце. Пока она ехала в карете, сидя рядом с отцом, и задумчиво глядела на мелькавшие в мерзлом окне огни фонарей, она чувствовала себя еще влюбленнее и грустнее и забыла с кем и куда она едет. Попав в вереницу карет, медленно визжа колесами по снегу карета Ростовых подъехала к театру. Поспешно выскочили Наташа и Соня, подбирая платья; вышел граф, поддерживаемый лакеями, и между входившими дамами и мужчинами и продающими афиши, все трое пошли в коридор бенуара. Из за притворенных дверей уже слышались звуки музыки.
– Nathalie, vos cheveux, [Натали, твои волосы,] – прошептала Соня. Капельдинер учтиво и поспешно проскользнул перед дамами и отворил дверь ложи. Музыка ярче стала слышна в дверь, блеснули освещенные ряды лож с обнаженными плечами и руками дам, и шумящий и блестящий мундирами партер. Дама, входившая в соседний бенуар, оглянула Наташу женским, завистливым взглядом. Занавесь еще не поднималась и играли увертюру. Наташа, оправляя платье, прошла вместе с Соней и села, оглядывая освещенные ряды противуположных лож. Давно не испытанное ею ощущение того, что сотни глаз смотрят на ее обнаженные руки и шею, вдруг и приятно и неприятно охватило ее, вызывая целый рой соответствующих этому ощущению воспоминаний, желаний и волнений.
Две замечательно хорошенькие девушки, Наташа и Соня, с графом Ильей Андреичем, которого давно не видно было в Москве, обратили на себя общее внимание. Кроме того все знали смутно про сговор Наташи с князем Андреем, знали, что с тех пор Ростовы жили в деревне, и с любопытством смотрели на невесту одного из лучших женихов России.
Наташа похорошела в деревне, как все ей говорили, а в этот вечер, благодаря своему взволнованному состоянию, была особенно хороша. Она поражала полнотой жизни и красоты, в соединении с равнодушием ко всему окружающему. Ее черные глаза смотрели на толпу, никого не отыскивая, а тонкая, обнаженная выше локтя рука, облокоченная на бархатную рампу, очевидно бессознательно, в такт увертюры, сжималась и разжималась, комкая афишу.
– Посмотри, вот Аленина – говорила Соня, – с матерью кажется!
– Батюшки! Михаил Кирилыч то еще потолстел, – говорил старый граф.
– Смотрите! Анна Михайловна наша в токе какой!
– Карагины, Жюли и Борис с ними. Сейчас видно жениха с невестой. – Друбецкой сделал предложение!
– Как же, нынче узнал, – сказал Шиншин, входивший в ложу Ростовых.
Наташа посмотрела по тому направлению, по которому смотрел отец, и увидала, Жюли, которая с жемчугами на толстой красной шее (Наташа знала, обсыпанной пудрой) сидела с счастливым видом, рядом с матерью.
Позади их с улыбкой, наклоненная ухом ко рту Жюли, виднелась гладко причесанная, красивая голова Бориса. Он исподлобья смотрел на Ростовых и улыбаясь говорил что то своей невесте.
«Они говорят про нас, про меня с ним!» подумала Наташа. «И он верно успокоивает ревность ко мне своей невесты: напрасно беспокоятся! Ежели бы они знали, как мне ни до кого из них нет дела».
Сзади сидела в зеленой токе, с преданным воле Божией и счастливым, праздничным лицом, Анна Михайловна. В ложе их стояла та атмосфера – жениха с невестой, которую так знала и любила Наташа. Она отвернулась и вдруг всё, что было унизительного в ее утреннем посещении, вспомнилось ей.
«Какое право он имеет не хотеть принять меня в свое родство? Ах лучше не думать об этом, не думать до его приезда!» сказала она себе и стала оглядывать знакомые и незнакомые лица в партере. Впереди партера, в самой середине, облокотившись спиной к рампе, стоял Долохов с огромной, кверху зачесанной копной курчавых волос, в персидском костюме. Он стоял на самом виду театра, зная, что он обращает на себя внимание всей залы, так же свободно, как будто он стоял в своей комнате. Около него столпившись стояла самая блестящая молодежь Москвы, и он видимо первенствовал между ними.