Стамбули, Бенжамен

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Бенжамен Стамбули
Общая информация
Родился
Гражданство
Рост 180 см
Вес 75 кг
Позиция полузащитник
Информация о клубе
Клуб Шальке 04
Номер 17
Карьера
Молодёжные клубы
1996—1997 Олимпик (Марсель)
1997—2001 Юзес
1996—1997 Седан
1997—2004 Юзес
2004—2010 Монпелье
Клубная карьера*
2010—2014 Монпелье 112 (3)
2014—2015 Тоттенхэм Хотспур 12 (0)
2015—2016 Пари Сен-Жермен 25 (0)
2016—н.в. Шальке 04 0 (0)
Национальная сборная**
2010—2011 Франция (до 21) 14 (0)

* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов, откорректировано по состоянию на 7 мая 2016.

** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Бенжамен Стамбули (фр. Benjamin Stambouli; родился 13 августа 1990 года, Марсель, Франция) — французский футболист, полузащитник гельзенкирхенского клуба «Шальке 04». Сын франко-алжирского футболиста турецкого происхождения Анри Стамбули[1].





Карьера

3 марта 2010 года Стамбули подписал контракт с клубом «Монпелье», а 8 августа того же года дебютировал в матче против «Бордо». Кроме клубных игр, Бенжамен ещё выступал и за молодёжную сборную Франции.

19 июля 2015 года перешел в «Пари Сен-Жермен» за 9 миллионов евро.

Достижения

Монпелье

«ПСЖ»

Напишите отзыв о статье "Стамбули, Бенжамен"

Примечания

  1. Slate Afrique. [www.slateafrique.com/81641/turcs-francais-algerie-colonisation-histoire Que reste-t-il des Turcs et des Français en Algérie?]. Проверено 8 сентября 2013.

Ссылки

  • [www.lfp.fr/joueur/stambouli-benjamin Статистика на сайте Лиги 1]
  • [www.lequipe.fr/Football/FootballFicheJoueur35770.html Профиль на L’Equipe]


Отрывок, характеризующий Стамбули, Бенжамен

– Вот чуда то, – приговаривала она, но, услыхав голос хозяина, она вернулась, обдергивая подоткнутую юбку.
Опять, но очень близко этот раз, засвистело что то, как сверху вниз летящая птичка, блеснул огонь посередине улицы, выстрелило что то и застлало дымом улицу.
– Злодей, что ж ты это делаешь? – прокричал хозяин, подбегая к кухарке.
В то же мгновение с разных сторон жалобно завыли женщины, испуганно заплакал ребенок и молча столпился народ с бледными лицами около кухарки. Из этой толпы слышнее всех слышались стоны и приговоры кухарки:
– Ой о ох, голубчики мои! Голубчики мои белые! Не дайте умереть! Голубчики мои белые!..
Через пять минут никого не оставалось на улице. Кухарку с бедром, разбитым гранатным осколком, снесли в кухню. Алпатыч, его кучер, Ферапонтова жена с детьми, дворник сидели в подвале, прислушиваясь. Гул орудий, свист снарядов и жалостный стон кухарки, преобладавший над всеми звуками, не умолкали ни на мгновение. Хозяйка то укачивала и уговаривала ребенка, то жалостным шепотом спрашивала у всех входивших в подвал, где был ее хозяин, оставшийся на улице. Вошедший в подвал лавочник сказал ей, что хозяин пошел с народом в собор, где поднимали смоленскую чудотворную икону.
К сумеркам канонада стала стихать. Алпатыч вышел из подвала и остановился в дверях. Прежде ясное вечера нее небо все было застлано дымом. И сквозь этот дым странно светил молодой, высоко стоящий серп месяца. После замолкшего прежнего страшного гула орудий над городом казалась тишина, прерываемая только как бы распространенным по всему городу шелестом шагов, стонов, дальних криков и треска пожаров. Стоны кухарки теперь затихли. С двух сторон поднимались и расходились черные клубы дыма от пожаров. На улице не рядами, а как муравьи из разоренной кочки, в разных мундирах и в разных направлениях, проходили и пробегали солдаты. В глазах Алпатыча несколько из них забежали на двор Ферапонтова. Алпатыч вышел к воротам. Какой то полк, теснясь и спеша, запрудил улицу, идя назад.
– Сдают город, уезжайте, уезжайте, – сказал ему заметивший его фигуру офицер и тут же обратился с криком к солдатам:
– Я вам дам по дворам бегать! – крикнул он.
Алпатыч вернулся в избу и, кликнув кучера, велел ему выезжать. Вслед за Алпатычем и за кучером вышли и все домочадцы Ферапонтова. Увидав дым и даже огни пожаров, видневшиеся теперь в начинавшихся сумерках, бабы, до тех пор молчавшие, вдруг заголосили, глядя на пожары. Как бы вторя им, послышались такие же плачи на других концах улицы. Алпатыч с кучером трясущимися руками расправлял запутавшиеся вожжи и постромки лошадей под навесом.