Станислав Лещинский

В Википедии существуют статьи о других людях с именем Станислав и фамилией Лещинский.

Станислав Лещинский польск. Stanisław Leszczyński<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
король польский и великий князь литовский
16 февраля 1704 — 8 августа 1709
Коронация:	4 октября 1705
Предшественник:	Август II
Преемник:	Август III
король польский и великий князь литовский
12 сентября 1733 — 30 июня 1734
Предшественник:	Август II
Преемник:	Август III
герцог Лотарингии
1737 — 1766
Предшественник:	Франциск III
Преемник:	титул упразднён;
Вероисповедание:	католик
Рождение:	20 октября 1677(1677-10-20) Львов
Смерть:	23 февраля 1766(1766-02-23) (88 лет) Люневиль
Место погребения:	Собор Святых Станислава и Вацлава, Краков, Польша
Род:	Лещинские
Отец:	Рафаил Лещинский
Мать:	Анна Яблоновская
Супруга:	Екатерина Опалинская
Дети:	Мария Анна
Награды:

Стани́слав I Лещи́нский (Лещиньский, польск. Stanisław Leszczyński; 20 октября 1677, Львов, — 23 февраля 1766, Люневиль, Франция) — король польский и великий князь литовский в 1704—1709 гг. и в 1733—1734 гг., а затем последний герцог Лотарингии в 1737—1766 гг., тесть короля Франции Людовика XV.

• Полный титул на польском: Z Bożej łaski król Polski, wielki książę litewski, ruski, pruski, mazowiecki, żmudzki, inflancki, smoleński, siewierski i czernihowski, książę Lotaryngii i Barrois.
• Полный титул на русском: Божиею милостью король Польский, Великий князь Литовский, Русский, Прусский, Мазовецький, Жмудьский, Инфляндский, Смоленский, Северский, Черниговский, князь Лотарингии и Барруа.

Первое царствование

Представитель великопольского шляхетского рода Лещинских, единственный сын великого коронного подскарбия Рафаила Лещинского и Анны Яблоновской, дочери князя Станислава Яна Яблоновского, могущественного магната своего времени. Занимал должность воеводы познанского.

В ходе Северной войны в 1702 году шведский король Карл XII вторгся в Польшу и нанёс ряд тяжёлых поражений Августу II, королю польскому и курфюрсту Саксонии. Часть польской шляхты приняла его сторону. В 1704 году Варшавская конфедерация низложила короля Августа II и объявила период бескоролевья. Станислав Лещинский был отправлен конфедерацией ко двору шведского короля с дипломатической миссией. Вскоре новым королём Речи Посполитой был избран Станислав Лещинский, на которого пал выбор Карла XII.

Часть польской шляхты осталась верна Августу II. Раскол польской шляхты привёл к Гражданской войне. В 1706 году шведский король Карл XII принудил Августа II подписать Альтранштедтский мир, по которому тот отрёкся от польского престола в пользу Станислава Лещинского. После этого Станислав Лещинский стал полноправным королём Польши и великим князем Литовским.

Сокрушительное поражение шведской армии под Полтавой в 1709 году привело к падению авторитета Карла XII и его сторонников. Используя поддержку русской армии, Август II вернул себе корону Польши, Станислав Лещинский эмигрировал в Пруссию, а затем во Францию.

В 1725 году выдал дочь Марию замуж за Людовика XV. Таким образом, он был прадедом французских королей Людовика XVI, Людовика XVIII и Карла X.

Второе царствование

После смерти своего противника, Августа Сильного, в 1733 Потоцкие выдвинули Лещинского в короли, его поддерживала и Франция. Против кандидатуры Лещинского решительно выступили Россия и Австрия, предложившие в короли Августа III, курфюрста саксонского. Большинство сейма выбрало Лещинского. Русские войска под начальством Ласси вступили в Польшу. В ходе войны за Польское наследство Лещинский был изгнан из страны. По Венскому миру 1738 отказался от притязаний на польский престол, но сохранил пожизненный титул короля.

Лотарингия

Получил во владение Лотарингию, так как потомственный лотарингский герцог Франц I, зять императора Священной Римской империи Карла VI, готовясь занять престол тестя, отказался от своей страны. После смерти престарелого Лещинского в результате несчастного случая (уснул в кресле у камина и загорелся) его зять Людовик XV аннексировал Лотарингию.

Станислав прожил 88 лет, дольше всех других королей Польши, и дожил до рождения праправнучек (умерших в детстве дочерей своей правнучки Изабеллы Пармской и Иосифа II). Память о нём увековечена бронзовой статуей на Станиславовской площади в Нанси, названной в его честь.

Просветительская деятельность

В Нанси Лещинский основал школу для польского юношества, из которой вышло немало замечательных людей. Автор работы «Свободный голос» («Głos wolny», 1733), который открывает собою ряд польских политических трактатов XVIII в., направленных к изменению государственного и общественного устройства страны.

Ссылки

• Лещинские // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Станислав Лещинский

– Чего соглашаться то, не нужно нам хлеба.
– Что ж, нам все бросить то? Не согласны. Не согласны… Нет нашего согласия. Мы тебя жалеем, а нашего согласия нет. Поезжай сама, одна… – раздалось в толпе с разных сторон. И опять на всех лицах этой толпы показалось одно и то же выражение, и теперь это было уже наверное не выражение любопытства и благодарности, а выражение озлобленной решительности.
– Да вы не поняли, верно, – с грустной улыбкой сказала княжна Марья. – Отчего вы не хотите ехать? Я обещаю поселить вас, кормить. А здесь неприятель разорит вас…
Но голос ее заглушали голоса толпы.
– Нет нашего согласия, пускай разоряет! Не берем твоего хлеба, нет согласия нашего!
Княжна Марья старалась уловить опять чей нибудь взгляд из толпы, но ни один взгляд не был устремлен на нее; глаза, очевидно, избегали ее. Ей стало странно и неловко.
– Вишь, научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори да в кабалу и ступай. Как же! Я хлеб, мол, отдам! – слышались голоса в толпе.
Княжна Марья, опустив голову, вышла из круга и пошла в дом. Повторив Дрону приказание о том, чтобы завтра были лошади для отъезда, она ушла в свою комнату и осталась одна с своими мыслями.


Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.
Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.
То ей живо представлялась та минута, когда с ним сделался удар и его из сада в Лысых Горах волокли под руки и он бормотал что то бессильным языком, дергал седыми бровями и беспокойно и робко смотрел на нее.
«Он и тогда хотел сказать мне то, что он сказал мне в день своей смерти, – думала она. – Он всегда думал то, что он сказал мне». И вот ей со всеми подробностями вспомнилась та ночь в Лысых Горах накануне сделавшегося с ним удара, когда княжна Марья, предчувствуя беду, против его воли осталась с ним. Она не спала и ночью на цыпочках сошла вниз и, подойдя к двери в цветочную, в которой в эту ночь ночевал ее отец, прислушалась к его голосу. Он измученным, усталым голосом говорил что то с Тихоном. Ему, видно, хотелось поговорить. «И отчего он не позвал меня? Отчего он не позволил быть мне тут на месте Тихона? – думала тогда и теперь княжна Марья. – Уж он не выскажет никогда никому теперь всего того, что было в его душе. Уж никогда не вернется для него и для меня эта минута, когда бы он говорил все, что ему хотелось высказать, а я, а не Тихон, слушала бы и понимала его. Отчего я не вошла тогда в комнату? – думала она. – Может быть, он тогда же бы сказал мне то, что он сказал в день смерти. Он и тогда в разговоре с Тихоном два раза спросил про меня. Ему хотелось меня видеть, а я стояла тут, за дверью. Ему было грустно, тяжело говорить с Тихоном, который не понимал его. Помню, как он заговорил с ним про Лизу, как живую, – он забыл, что она умерла, и Тихон напомнил ему, что ее уже нет, и он закричал: „Дурак“. Ему тяжело было. Я слышала из за двери, как он, кряхтя, лег на кровать и громко прокричал: „Бог мой!Отчего я не взошла тогда? Что ж бы он сделал мне? Что бы я потеряла? А может быть, тогда же он утешился бы, он сказал бы мне это слово“. И княжна Марья вслух произнесла то ласковое слово, которое он сказал ей в день смерти. «Ду ше нь ка! – повторила княжна Марья это слово и зарыдала облегчающими душу слезами. Она видела теперь перед собою его лицо. И не то лицо, которое она знала с тех пор, как себя помнила, и которое она всегда видела издалека; а то лицо – робкое и слабое, которое она в последний день, пригибаясь к его рту, чтобы слышать то, что он говорил, в первый раз рассмотрела вблизи со всеми его морщинами и подробностями.
«Душенька», – повторила она.
«Что он думал, когда сказал это слово? Что он думает теперь? – вдруг пришел ей вопрос, и в ответ на это она увидала его перед собой с тем выражением лица, которое у него было в гробу на обвязанном белым платком лице. И тот ужас, который охватил ее тогда, когда она прикоснулась к нему и убедилась, что это не только не был он, но что то таинственное и отталкивающее, охватил ее и теперь. Она хотела думать о другом, хотела молиться и ничего не могла сделать. Она большими открытыми глазами смотрела на лунный свет и тени, всякую секунду ждала увидеть его мертвое лицо и чувствовала, что тишина, стоявшая над домом и в доме, заковывала ее.
– Дуняша! – прошептала она. – Дуняша! – вскрикнула она диким голосом и, вырвавшись из тишины, побежала к девичьей, навстречу бегущим к ней няне и девушкам.


17 го августа Ростов и Ильин, сопутствуемые только что вернувшимся из плена Лаврушкой и вестовым гусаром, из своей стоянки Янково, в пятнадцати верстах от Богучарова, поехали кататься верхами – попробовать новую, купленную Ильиным лошадь и разузнать, нет ли в деревнях сена.
Богучарово находилось последние три дня между двумя неприятельскими армиями, так что так же легко мог зайти туда русский арьергард, как и французский авангард, и потому Ростов, как заботливый эскадронный командир, желал прежде французов воспользоваться тем провиантом, который оставался в Богучарове.
Ростов и Ильин были в самом веселом расположении духа. Дорогой в Богучарово, в княжеское именье с усадьбой, где они надеялись найти большую дворню и хорошеньких девушек, они то расспрашивали Лаврушку о Наполеоне и смеялись его рассказам, то перегонялись, пробуя лошадь Ильина.