Станкевич, Адам
 |
В этой биографической статье о человеке из России или страны СНГ не указано отчество. Вы можете помочь проекту, добавив отчество в текст статьи и переименовав её соответственно.
|
| Адам Станкевич | |
| Адам Станкевіч | |
| Род деятельности: |
католический священник, белорусский общественно-политический деятель |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: |
|
| Гражданство: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Отец: |
Викентий Станкевич |
Ада́м Станке́вич (белор. Адам Станкевіч, польск. Adam Stankiewicz, 22 ноября 1891 (6 января 1892) — 4 декабря 1949) — белорусский католический священник, литературовед, писатель, деятель белорусского возрождения.
Родился в деревне Орленяты (ныне Сморгонский район Гродненской области) 22 декабря 1891 года ст. ст. (6 января 1892 года н. ст.). Окончил духовную семинарию в Вильно (1914), был рукоположён в священный сан и направлен на учебу в римо-католическую духовную академию в Петрограде (получил ученую степень кандидата канонического права в (1918 году)). Как в семинарии, так и в академии активно участвовал в деятельности белорусских кружков, сотрудничал с белорусскими газетами «Светач», «Дзянніца», «Гоман». Был одним из инициаторов съезда белорусского католического духовенства в Минске (24-25 мая 1917 года), одним из первых стал использовать белорусский язык в проповедях. С 1919 года — преподаватель религии в Виленской белорусской гимназии.
Общественно-политическая деятельность
В 1917 году о. Адам Станкевич стал одним из основателей партии «Христианско-демократическое объединение» (белор. «Хрысціянска-дэмакратычная злучнасць»), в середине 1920-х годов получившей название «Белорусская христианская демократия» (белор. «Беларуская хрысціянская дэмакратыя», БХД). Среди лидеров БХД были также священники Фабиан Абрантович, Винцент Годлевский и др.
В 1924-1926 годах руководил Товариществом белорусской школы, являлся фактическим руководителем Белорусского института хозяйства и культуры в Варшаве и Вильно. С августа 1919 года по сентябрь 1922 года был редактором-издателем газеты БХД «Крыніца», в 1928-1939 годах — журнала «Хрысціянская думка». Один из основателей белорусской типографии имени Франциска Скорины в Вильно (1926—1940), в которой было издано не менее 146 наименований белорусских религиозных и светских книг, а также Белорусского католического издательства.
В 1922-1928 годах — депутат Польского Сейма, до 1925 года был заместителем главы белорусской фракции (белор. Беларускі пасольскі клуб). На IV съезде БХД (1931) избран членом ЦК партии. Адам Станкевич с пониманием относился к белорусскоязычным католическим священникам. В 1931 году на его квартире покончил жизнь самоубийством национально ориентированный ксендз Франтишек Ромейко, который не выдержал морального давления и запрета на осуществление пастырской деятельности.
В 1933 году А. Станкевич уволен из Виленской белорусской гимназии, работал в торговой школе имени С. Сташиц в Вильно, служил там же в храме св. Николая. В 1938 году выслан польской администрацией в Слоним сроком на 5 лет.
Во время оккупации
Осенью 1939 года вернулся в перешедший под управление Литвы Вильнюс, где стал директором государственной белорусской прогимназии, возобновил издание газеты «Крыніца». Годы Второй мировой войны пережил в Вильнюсе, служил в церкви св. Михаила.
В конце 1944 года кратковременно арестовывался советскими органами. Затем арестован 13 апреля 1949 года, 31 августа 1949 года Особым совещанием при МГБ СССР осужден по статьям 58-4 (как «японский шпион») и 58-10 ч. 2 УК РСФСР и приговорен к 25 годам лишения свободы. Из вильнюсской Лукишкской тюрьмы отправлен в Озерлаг (Иркутская область), где той же зимой скончался. Похоронен 10 декабря 1949 года на кладбище Озерлага вблизи деревни Шевченко Тайшетского района Иркутской области.
Напишите отзыв о статье "Станкевич, Адам"
Литература
- Багдановіч І. Ксёндз Адам Станкевіч - знаны і нязнаны// Наша вера (Мінск). - 2012. - №1 (59).
- Цехановіч З. Спадчына Адама Станкевіча// Наша вера (Мінск). - 2009. - №4 (50).
- Vytautas Žeimantas. Adomas Stankevičius — kunigas, rašytojas, baltarusių atgimimo veikėjas // XXI amžius, 2009 lapk. 13, 8-9 pusl. (на литовск.)
Отрывок, характеризующий Станкевич, Адам
– Но нельзя ждать, князь, в эти минуты. Pensez, il у va du salut de son ame… Ah! c'est terrible, les devoirs d'un chretien… [Подумайте, дело идет о спасения его души! Ах! это ужасно, долг христианина…]Из внутренних комнат отворилась дверь, и вошла одна из княжен племянниц графа, с угрюмым и холодным лицом и поразительно несоразмерною по ногам длинною талией.
Князь Василий обернулся к ней.
– Ну, что он?
– Всё то же. И как вы хотите, этот шум… – сказала княжна, оглядывая Анну Михайловну, как незнакомую.
– Ah, chere, je ne vous reconnaissais pas, [Ах, милая, я не узнала вас,] – с счастливою улыбкой сказала Анна Михайловна, легкою иноходью подходя к племяннице графа. – Je viens d'arriver et je suis a vous pour vous aider a soigner mon oncle . J`imagine, combien vous avez souffert, [Я приехала помогать вам ходить за дядюшкой. Воображаю, как вы настрадались,] – прибавила она, с участием закатывая глаза.
Княжна ничего не ответила, даже не улыбнулась и тотчас же вышла. Анна Михайловна сняла перчатки и в завоеванной позиции расположилась на кресле, пригласив князя Василья сесть подле себя.
– Борис! – сказала она сыну и улыбнулась, – я пройду к графу, к дяде, а ты поди к Пьеру, mon ami, покаместь, да не забудь передать ему приглашение от Ростовых. Они зовут его обедать. Я думаю, он не поедет? – обратилась она к князю.
– Напротив, – сказал князь, видимо сделавшийся не в духе. – Je serais tres content si vous me debarrassez de ce jeune homme… [Я был бы очень рад, если бы вы меня избавили от этого молодого человека…] Сидит тут. Граф ни разу не спросил про него.
Он пожал плечами. Официант повел молодого человека вниз и вверх по другой лестнице к Петру Кирилловичу.
Пьер так и не успел выбрать себе карьеры в Петербурге и, действительно, был выслан в Москву за буйство. История, которую рассказывали у графа Ростова, была справедлива. Пьер участвовал в связываньи квартального с медведем. Он приехал несколько дней тому назад и остановился, как всегда, в доме своего отца. Хотя он и предполагал, что история его уже известна в Москве, и что дамы, окружающие его отца, всегда недоброжелательные к нему, воспользуются этим случаем, чтобы раздражить графа, он всё таки в день приезда пошел на половину отца. Войдя в гостиную, обычное местопребывание княжен, он поздоровался с дамами, сидевшими за пяльцами и за книгой, которую вслух читала одна из них. Их было три. Старшая, чистоплотная, с длинною талией, строгая девица, та самая, которая выходила к Анне Михайловне, читала; младшие, обе румяные и хорошенькие, отличавшиеся друг от друга только тем, что у одной была родинка над губой, очень красившая ее, шили в пяльцах. Пьер был встречен как мертвец или зачумленный. Старшая княжна прервала чтение и молча посмотрела на него испуганными глазами; младшая, без родинки, приняла точно такое же выражение; самая меньшая, с родинкой, веселого и смешливого характера, нагнулась к пяльцам, чтобы скрыть улыбку, вызванную, вероятно, предстоящею сценой, забавность которой она предвидела. Она притянула вниз шерстинку и нагнулась, будто разбирая узоры и едва удерживаясь от смеха.
– Bonjour, ma cousine, – сказал Пьер. – Vous ne me гесоnnaissez pas? [Здравствуйте, кузина. Вы меня не узнаете?]
– Я слишком хорошо вас узнаю, слишком хорошо.
– Как здоровье графа? Могу я видеть его? – спросил Пьер неловко, как всегда, но не смущаясь.
– Граф страдает и физически и нравственно, и, кажется, вы позаботились о том, чтобы причинить ему побольше нравственных страданий.
– Могу я видеть графа? – повторил Пьер.
– Гм!.. Ежели вы хотите убить его, совсем убить, то можете видеть. Ольга, поди посмотри, готов ли бульон для дяденьки, скоро время, – прибавила она, показывая этим Пьеру, что они заняты и заняты успокоиваньем его отца, тогда как он, очевидно, занят только расстроиванием.
Ольга вышла. Пьер постоял, посмотрел на сестер и, поклонившись, сказал:
– Так я пойду к себе. Когда можно будет, вы мне скажите.
Он вышел, и звонкий, но негромкий смех сестры с родинкой послышался за ним.
На другой день приехал князь Василий и поместился в доме графа. Он призвал к себе Пьера и сказал ему:
– Mon cher, si vous vous conduisez ici, comme a Petersbourg, vous finirez tres mal; c'est tout ce que je vous dis. [Мой милый, если вы будете вести себя здесь, как в Петербурге, вы кончите очень дурно; больше мне нечего вам сказать.] Граф очень, очень болен: тебе совсем не надо его видеть.
С тех пор Пьера не тревожили, и он целый день проводил один наверху, в своей комнате.
В то время как Борис вошел к нему, Пьер ходил по своей комнате, изредка останавливаясь в углах, делая угрожающие жесты к стене, как будто пронзая невидимого врага шпагой, и строго взглядывая сверх очков и затем вновь начиная свою прогулку, проговаривая неясные слова, пожимая плечами и разводя руками.
– L'Angleterre a vecu, [Англии конец,] – проговорил он, нахмуриваясь и указывая на кого то пальцем. – M. Pitt comme traitre a la nation et au droit des gens est condamiene a… [Питт, как изменник нации и народному праву, приговаривается к…] – Он не успел договорить приговора Питту, воображая себя в эту минуту самим Наполеоном и вместе с своим героем уже совершив опасный переезд через Па де Кале и завоевав Лондон, – как увидал входившего к нему молодого, стройного и красивого офицера. Он остановился. Пьер оставил Бориса четырнадцатилетним мальчиком и решительно не помнил его; но, несмотря на то, с свойственною ему быстрою и радушною манерой взял его за руку и дружелюбно улыбнулся.
