Станкявичюс, Римантас Антанас

Римантас Антанас Станкявичюс
лит. Rimantas Antanas Stankevičius
Место рождения:	Мариямполе, Генеральный округ Литва, Рейхскомиссариат Остланд
Гражданство:	СССР СССР
Место смерти:	Сальгареда, Венеция, Италия
Награды и премии:

Ри́мантас Анта́нас Станкя́вичюс (лит. Rimantas Antanas Stankevičius); 26 июля 1944, Мариямполе, Литва — 9 сентября 1990, Сальгареда, Италия) — заслуженный лётчик-испытатель СССР (04.10.1989), подполковник, космонавт-испытатель Лётно-исследовательского института им. М. М. Громова. Родился в оккупированном нацистской Германией Мариямполе 26 июля 1944 года, за пять дней до освобождения города частями Советской армии.

В Советской Армии с 1962 года.

В 1966 году окончил Черниговское ВВАУЛ.

Служил в строевых частях ВВС. Участник боевых действий в Египте с марта 1971 года по апрель 1972 года. Совершил 25 боевых вылетов. Был награждён орденом Красной Звезды (27.06.1972).

Инструктор в Центре боевого применения ВВС в городе Мары (Туркмения).

С 1973 года — в запасе.

В 1975 году окончил Школу летчиков-испытателей.

С мая 1975 года — на испытательной работе в Летно-исследовательском институте в городе Жуковский Московской области.

Провел ряд испытательских работ на самолетах-истребителях по тематике института. Выполнил большое количество работ по устойчивости и управляемости самолетов, по двигателям и системам силовых установок, жизнеобеспечению и вооружению. Участвовал в испытаниях по выработке концепции самолета ближнего воздушного боя, можно говорить, что его работы по исследованию концепции ближнего воздушного боя подняли престиж ЛИИ, а всемирная слава самолетов МиГ-29 и Су-27 была подготовлена, в том числе и полетами Станкявичюса. Провел испытания МиГ-29 на штопор.

12 июля 1977 года был зачислен в первую группу советских космонавтов, готовившихся к полётам на космическом корабле многоразового использования «Буран».

В 1980 году окончил Центр подготовки космонавтов.

С 1980 — космонавт-испытатель Отраслевого комплекса подготовки космонавтов-испытателей (ОКПКИ), заместитель начальника ОКПКИ с 1988 года.

Была создана группа летчиков-испытателей для подготовки к полетам на многоразовом космическом корабле «Буран». Первоначально в неё вошли пять человек: И. Волк, А. Левченко, Р. Станкявичюс, О. Кононенко и А. Щукин. По программе подготовки проводил отработку системы ручного управления и системы автоматической посадки на летающих лабораториях Ту-154ЛЛ и МиГ-25ЛЛ, оснащенных системой управления «Бурана». Летная подготовка являлась одним из основных разделов для космонавтов-испытателей и велась по направлениям специальной летной подготовки и профессиональной. Специальная — это стенды, летающие лаборатории от истребителей до Ту-154, который заставили летать, как истребитель, а профессиональная подготовка — это практическая испытательная работа по тематике ЛИИ. Освоение профессии космонавта-испытателя проходило без отрыва от работы летчика-испытателя. Попутно разрабатывался метод текущего контроля уровня подготовленности летчика в количественных показателях, учитывающих качество выполнения режимов, их сложность, уровень напряженности летчика, экспертную оценку инструктора и многое другое. Полеты Станкявичюса на уникальном «Буране» и всех его товарищей по отряду Игоря Волка — вершина профессии испытателей.

В качестве второго пилота участвовал в первом полете «Бурана» на горизонтальных летных испытаниях (10.11.1985), его первой автоматической посадке (10.12.1986), и его первом полностью автоматическом полете (23.12.1986). Ряд полетов выполнил командиром «Бурана».

Совершил 14 полетов на аналоге БТС-02, включая и первую полностью автоматическую посадку 16 февраля 1987 года.

4 октября 1989 года присвоено почетное звание Заслуженный летчик-испытатель СССР.

Погиб 9 сентября 1990 года в катастрофе самолёта Су-27 во время показательного выступления на авиасалоне в Сальгареде (Италия), похоронен в Каунасе (Литва). В его честь, в Жуковском, бывший Пионерский проезд переименован в проезд Станкявичуса.

Литература

• Симонов А. А. Заслуженные испытатели СССР. — Москва: Авиамир, 2009. — С. 178—179. — 384 с. — ISBN 978-5-904399-05-4.
• Васин В. П., Симонов А. А. Испытатели ЛИИ. — Жуковский: Авиационный Печатный Двор, 2001. — С. 102. — 192 с. — ISBN 5-93705-008-8.

Ссылки

• [www.testpilot.ru/base/2010/04/stankyavichus-r-a-a/ Римантас Антанас Станкявичюс] на сайте «Энциклопедия испытателей»
• [www.astronaut.ru/as_rusia/lii/text/stankyavichus.htm Римантас Антанас Станкявичюс] на сайте «Космическая энциклопедия ASTROnote»
• [www.buran.ru/htm/crash.htm Гибель Римантаса Антанаса Станкявичюса] на сайте «buran.ru»
• А. Манушкин, [epizodsspace.airbase.ru/bibl/million-za-mig/01.html «Прерванный полет»]. Библиотечка «Красная звезда» №1 (541)
• Фрагмент видеофильма с рассказом о [www.youtube.com/watch?v=4wlnnZZsx2k&NR=1 гибели Р.А. Станкявичюса] на «Youtube», рассказывает Сергей Тресвятский

Отрывок, характеризующий Станкявичюс, Римантас Антанас

Вечером оставшись один на новом месте, он долго не мог заснуть. Он читал, потом потушил свечу и опять зажег ее. В комнате с закрытыми изнутри ставнями было жарко. Он досадовал на этого глупого старика (так он называл Ростова), который задержал его, уверяя, что нужные бумаги в городе, не доставлены еще, досадовал на себя за то, что остался.
Князь Андрей встал и подошел к окну, чтобы отворить его. Как только он открыл ставни, лунный свет, как будто он настороже у окна давно ждал этого, ворвался в комнату. Он отворил окно. Ночь была свежая и неподвижно светлая. Перед самым окном был ряд подстриженных дерев, черных с одной и серебристо освещенных с другой стороны. Под деревами была какая то сочная, мокрая, кудрявая растительность с серебристыми кое где листьями и стеблями. Далее за черными деревами была какая то блестящая росой крыша, правее большое кудрявое дерево, с ярко белым стволом и сучьями, и выше его почти полная луна на светлом, почти беззвездном, весеннем небе. Князь Андрей облокотился на окно и глаза его остановились на этом небе.
Комната князя Андрея была в среднем этаже; в комнатах над ним тоже жили и не спали. Он услыхал сверху женский говор.
– Только еще один раз, – сказал сверху женский голос, который сейчас узнал князь Андрей.
– Да когда же ты спать будешь? – отвечал другой голос.
– Я не буду, я не могу спать, что ж мне делать! Ну, последний раз…
Два женские голоса запели какую то музыкальную фразу, составлявшую конец чего то.
– Ах какая прелесть! Ну теперь спать, и конец.
– Ты спи, а я не могу, – отвечал первый голос, приблизившийся к окну. Она видимо совсем высунулась в окно, потому что слышно было шуршанье ее платья и даже дыханье. Всё затихло и окаменело, как и луна и ее свет и тени. Князь Андрей тоже боялся пошевелиться, чтобы не выдать своего невольного присутствия.
– Соня! Соня! – послышался опять первый голос. – Ну как можно спать! Да ты посмотри, что за прелесть! Ах, какая прелесть! Да проснись же, Соня, – сказала она почти со слезами в голосе. – Ведь этакой прелестной ночи никогда, никогда не бывало.
Соня неохотно что то отвечала.
– Нет, ты посмотри, что за луна!… Ах, какая прелесть! Ты поди сюда. Душенька, голубушка, поди сюда. Ну, видишь? Так бы вот села на корточки, вот так, подхватила бы себя под коленки, – туже, как можно туже – натужиться надо. Вот так!
– Полно, ты упадешь.
Послышалась борьба и недовольный голос Сони: «Ведь второй час».
– Ах, ты только всё портишь мне. Ну, иди, иди.
Опять всё замолкло, но князь Андрей знал, что она всё еще сидит тут, он слышал иногда тихое шевеленье, иногда вздохи.
– Ах… Боже мой! Боже мой! что ж это такое! – вдруг вскрикнула она. – Спать так спать! – и захлопнула окно.
«И дела нет до моего существования!» подумал князь Андрей в то время, как он прислушивался к ее говору, почему то ожидая и боясь, что она скажет что нибудь про него. – «И опять она! И как нарочно!» думал он. В душе его вдруг поднялась такая неожиданная путаница молодых мыслей и надежд, противоречащих всей его жизни, что он, чувствуя себя не в силах уяснить себе свое состояние, тотчас же заснул.


На другой день простившись только с одним графом, не дождавшись выхода дам, князь Андрей поехал домой.
Уже было начало июня, когда князь Андрей, возвращаясь домой, въехал опять в ту березовую рощу, в которой этот старый, корявый дуб так странно и памятно поразил его. Бубенчики еще глуше звенели в лесу, чем полтора месяца тому назад; всё было полно, тенисто и густо; и молодые ели, рассыпанные по лесу, не нарушали общей красоты и, подделываясь под общий характер, нежно зеленели пушистыми молодыми побегами.
Целый день был жаркий, где то собиралась гроза, но только небольшая тучка брызнула на пыль дороги и на сочные листья. Левая сторона леса была темна, в тени; правая мокрая, глянцовитая блестела на солнце, чуть колыхаясь от ветра. Всё было в цвету; соловьи трещали и перекатывались то близко, то далеко.
«Да, здесь, в этом лесу был этот дуб, с которым мы были согласны», подумал князь Андрей. «Да где он», подумал опять князь Андрей, глядя на левую сторону дороги и сам того не зная, не узнавая его, любовался тем дубом, которого он искал. Старый дуб, весь преображенный, раскинувшись шатром сочной, темной зелени, млел, чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца. Ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого недоверия и горя, – ничего не было видно. Сквозь жесткую, столетнюю кору пробились без сучков сочные, молодые листья, так что верить нельзя было, что этот старик произвел их. «Да, это тот самый дуб», подумал князь Андрей, и на него вдруг нашло беспричинное, весеннее чувство радости и обновления. Все лучшие минуты его жизни вдруг в одно и то же время вспомнились ему. И Аустерлиц с высоким небом, и мертвое, укоризненное лицо жены, и Пьер на пароме, и девочка, взволнованная красотою ночи, и эта ночь, и луна, – и всё это вдруг вспомнилось ему.
«Нет, жизнь не кончена в 31 год, вдруг окончательно, беспеременно решил князь Андрей. Мало того, что я знаю всё то, что есть во мне, надо, чтобы и все знали это: и Пьер, и эта девочка, которая хотела улететь в небо, надо, чтобы все знали меня, чтобы не для одного меня шла моя жизнь, чтоб не жили они так независимо от моей жизни, чтоб на всех она отражалась и чтобы все они жили со мною вместе!»

Возвратившись из своей поездки, князь Андрей решился осенью ехать в Петербург и придумал разные причины этого решенья. Целый ряд разумных, логических доводов, почему ему необходимо ехать в Петербург и даже служить, ежеминутно был готов к его услугам. Он даже теперь не понимал, как мог он когда нибудь сомневаться в необходимости принять деятельное участие в жизни, точно так же как месяц тому назад он не понимал, как могла бы ему притти мысль уехать из деревни. Ему казалось ясно, что все его опыты жизни должны были пропасть даром и быть бессмыслицей, ежели бы он не приложил их к делу и не принял опять деятельного участия в жизни. Он даже не понимал того, как на основании таких же бедных разумных доводов прежде очевидно было, что он бы унизился, ежели бы теперь после своих уроков жизни опять бы поверил в возможность приносить пользу и в возможность счастия и любви. Теперь разум подсказывал совсем другое. После этой поездки князь Андрей стал скучать в деревне, прежние занятия не интересовали его, и часто, сидя один в своем кабинете, он вставал, подходил к зеркалу и долго смотрел на свое лицо. Потом он отворачивался и смотрел на портрет покойницы Лизы, которая с взбитыми a la grecque [по гречески] буклями нежно и весело смотрела на него из золотой рамки. Она уже не говорила мужу прежних страшных слов, она просто и весело с любопытством смотрела на него. И князь Андрей, заложив назад руки, долго ходил по комнате, то хмурясь, то улыбаясь, передумывая те неразумные, невыразимые словом, тайные как преступление мысли, связанные с Пьером, с славой, с девушкой на окне, с дубом, с женской красотой и любовью, которые изменили всю его жизнь. И в эти то минуты, когда кто входил к нему, он бывал особенно сух, строго решителен и в особенности неприятно логичен.