Станция стыкования

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Ста́нция стыкова́ния — раздельный пункт железных дорог, на котором сходятся участки с различными видами электрификации. Электрификация участков может различаться по напряжению и по роду тока (постоянный и переменный ток, либо переменный ток различной частоты).





Проектирование и строительство

Раздельным пунктом обычно выбирают участковую (по возможности с пунктом оборота локомотивов) или сортировочную станцию с парками, специализированными по направлениям движения. При электрификации новых линий и при сложности переустройства существующих станций обычно строятся новые станции стыкования по специальной схеме расположения парков противоположных направлений движения, обеспечивающей наименьший пробег электровозов и минимальное число враждебных пересечений (как правило, по продольной схеме с размещением между парками локомотивного депо).

Стыкование участков

Стыкование участков, электрифицированных на разных системах тока, выполняется секционированием контактной сети и переключением её соответствующих секций на систему тока в зависимости от заданного маршрута прохождения электровоза. Для этого переключатели контактной сети сблокированы с соответствующими маршрутами в устройствах СЦБ. Секции контактного провода разделяются специальными секционными изоляторами, по которым могут скользить токоприёмники электрического подвижного состава. Изоляторы на секционных участках рассчитаны на максимальное используемое напряжение.

В СССР и России

В России и других странах бывшего СССР на магистральных железных дорогах применяются два типа электрификации — 3 кВ постоянного тока и 25 кВ переменного тока частоты 50 Гц.

В 1958 году станция Ожерелье стала первой в СССР станцией стыкования двух родов тока: постоянного напряжением 3 кВ (со стороны Москвы) и переменного напряжением 25 кВ частотой 50 Гц (со стороны Павельца). Однако по окончании строительства хордовой линии Узуново — Рыбное с электрификацией её на постоянном токе участок Ожерелье — Узуново был переведён на постоянный ток для исключения устройства большого количества станций стыкования на коротком расстоянии[1].

В 1995 году был переведён с постоянного тока на переменный большой участок Восточно-Сибирской железной дороги, станции Зима и Слюдянка перестали быть станциями стыкования.

В 2001 году главный ход Мурманского отделения Октябрьской железной дороги (участок МурманскЛоухи) в рамках реконструкции и полной электрификации всего северного направления дороги был переведён с постоянного тока на переменный, станция Лоухи перестала быть стыковой.

В 2006 году станция Минеральные Воды перестала быть станцией стыкования, участки Минеральные Воды — Кисловодск и Бештау — Железноводск переведены с постоянного тока на переменный.

См. также

Напишите отзыв о статье "Станция стыкования"

Примечания

  1. [www.ruzgd.ru/ojerel.shtml История Рязанско-Уральской железной дороги]

Ссылки

  • [www.youtube.com/watch?v=pR75NMvJUgo Станция стыкования]

Литература

Отрывок, характеризующий Станция стыкования

– Идите! – еще раз проговорил дрожащий голос. И князь Василий должен был уехать, не получив никакого объяснения.
Через неделю Пьер, простившись с новыми друзьями масонами и оставив им большие суммы на милостыни, уехал в свои именья. Его новые братья дали ему письма в Киев и Одессу, к тамошним масонам, и обещали писать ему и руководить его в его новой деятельности.


Дело Пьера с Долоховым было замято, и, несмотря на тогдашнюю строгость государя в отношении дуэлей, ни оба противника, ни их секунданты не пострадали. Но история дуэли, подтвержденная разрывом Пьера с женой, разгласилась в обществе. Пьер, на которого смотрели снисходительно, покровительственно, когда он был незаконным сыном, которого ласкали и прославляли, когда он был лучшим женихом Российской империи, после своей женитьбы, когда невестам и матерям нечего было ожидать от него, сильно потерял во мнении общества, тем более, что он не умел и не желал заискивать общественного благоволения. Теперь его одного обвиняли в происшедшем, говорили, что он бестолковый ревнивец, подверженный таким же припадкам кровожадного бешенства, как и его отец. И когда, после отъезда Пьера, Элен вернулась в Петербург, она была не только радушно, но с оттенком почтительности, относившейся к ее несчастию, принята всеми своими знакомыми. Когда разговор заходил о ее муже, Элен принимала достойное выражение, которое она – хотя и не понимая его значения – по свойственному ей такту, усвоила себе. Выражение это говорило, что она решилась, не жалуясь, переносить свое несчастие, и что ее муж есть крест, посланный ей от Бога. Князь Василий откровеннее высказывал свое мнение. Он пожимал плечами, когда разговор заходил о Пьере, и, указывая на лоб, говорил:
– Un cerveau fele – je le disais toujours. [Полусумасшедший – я всегда это говорил.]
– Я вперед сказала, – говорила Анна Павловна о Пьере, – я тогда же сейчас сказала, и прежде всех (она настаивала на своем первенстве), что это безумный молодой человек, испорченный развратными идеями века. Я тогда еще сказала это, когда все восхищались им и он только приехал из за границы, и помните, у меня как то вечером представлял из себя какого то Марата. Чем же кончилось? Я тогда еще не желала этой свадьбы и предсказала всё, что случится.
Анна Павловна по прежнему давала у себя в свободные дни такие вечера, как и прежде, и такие, какие она одна имела дар устроивать, вечера, на которых собиралась, во первых, la creme de la veritable bonne societe, la fine fleur de l'essence intellectuelle de la societe de Petersbourg, [сливки настоящего хорошего общества, цвет интеллектуальной эссенции петербургского общества,] как говорила сама Анна Павловна. Кроме этого утонченного выбора общества, вечера Анны Павловны отличались еще тем, что всякий раз на своем вечере Анна Павловна подавала своему обществу какое нибудь новое, интересное лицо, и что нигде, как на этих вечерах, не высказывался так очевидно и твердо градус политического термометра, на котором стояло настроение придворного легитимистского петербургского общества.
В конце 1806 года, когда получены были уже все печальные подробности об уничтожении Наполеоном прусской армии под Иеной и Ауерштетом и о сдаче большей части прусских крепостей, когда войска наши уж вступили в Пруссию, и началась наша вторая война с Наполеоном, Анна Павловна собрала у себя вечер. La creme de la veritable bonne societe [Сливки настоящего хорошего общества] состояла из обворожительной и несчастной, покинутой мужем, Элен, из MorteMariet'a, обворожительного князя Ипполита, только что приехавшего из Вены, двух дипломатов, тетушки, одного молодого человека, пользовавшегося в гостиной наименованием просто d'un homme de beaucoup de merite, [весьма достойный человек,] одной вновь пожалованной фрейлины с матерью и некоторых других менее заметных особ.
Лицо, которым как новинкой угащивала в этот вечер Анна Павловна своих гостей, был Борис Друбецкой, только что приехавший курьером из прусской армии и находившийся адъютантом у очень важного лица.