Старики-разбойники
| Старики-разбойники | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Автор сценария | |
| В главных ролях |
Юрий Никулин |
| Оператор | |
| Композитор | |
| Кинокомпания |
Киностудия «Мосфильм». Творческое объединение «Луч» |
| Длительность |
86 мин. |
| Страна | |
| Язык | |
| Год | |
| IMDb | |
«Старики-разбойники» — советский художественный фильм-кинокомедия, поставленный на Московской ордена Ленина киностудии «Мосфильм» в 1971 году режиссёром Эльдаром Рязановым.
Содержание
Сюжет
Следователя Николая Сергеевича Мячикова (Юрий Никулин) внезапно хотят отправить на пенсию. Федяев (Георгий Бурков), начальник Мячикова, мотивирует это тем, что за последние два месяца тот не раскрыл ни одного преступления, хотя на самом деле причина в другом: «сверху» поступило указание освободить место следователя для блатного преемника (Андрей Миронов). В это же время собирается на пенсию и друг Мячикова — инженер Валентин Петрович Воробьёв (Евгений Евстигнеев). Однако на прощальном собрании, тронутый речами коллег, Валентин Петрович, несмотря на возрастные неприятности с сердцем, вдруг принимает решение остаться на работе и энергично его отстаивает, чем немало озадачивает и смущает руководство. Не желая увольнения друга, Воробьёв предлагает организовать «преступление века». Мячиков раскроет его, и начальству ничего не останется, как оставить его на работе. Для начала будущие пенсионеры похищают из музея картину Рембрандта. Однако план стариков полностью проваливается — никто не замечает пропажи бесценной картины, и её приходится вернуть на место. Следующая идея Воробьёва — ограбить свою соседку, инкассатора Анну Павловну (Ольга Аросева). Сговорившись с будущей потерпевшей, Воробьёв собирается на дело, но внезапно старику становится плохо. Грабить идёт сам Мячиков. Успешно отобрав сумку с деньгами и уйдя от преследования Анны Павловны и её водителя, Мячиков прячется в подворотне и встречает там настоящего грабителя, который отбирает у старика мешок с деньгами. Наутро Мячиков оказывается в очень затруднительном положении, так как преступника не найти, а деньги возвращать надо[1]. Честный следователь продаёт всё своё имущество, но полную сумму собрать не удаётся. Анна Павловна, ничего не зная о настоящем ограблении, решает, что Мячиков просто присвоил себе часть денег. Единственный, кто сразу понимает, что Мячиков попал в беду — его друг Воробьёв. Он отдает незадавшемуся разбойнику все свои сбережения со словами: «Мы с тобой жили честно, и давай помрём честно». Федяев догадывается, что следователь решил вложить собственные деньги, лишь бы остаться на работе. Мячиков рассказывает начальнику, что и ограбление устроил он сам, но Федяев ему всё равно не верит. Тогда Николай Сергеевич на правах следователя арестовывает сам себя. В камере ему является «почти вещий» сон: в зале суда все встанет на свои места. Завершается фильм кадрами, когда Мячиков поздним вечером выходит из арестантской. Его ждут на лавке Анна Павловна с Воробьёвым, и троица удаляется.
В ролях
| Актёр | Роль |
|---|---|
| Юрий Никулин | Николай Сергеевич Мячиков |
| Евгений Евстигнеев | Валентин Петрович Воробьёв |
| Ольга Аросева | Анна Павловна Суздалева инкассатор |
| Георгий Бурков | Фёдор Фёдорович Федяев |
| Андрей Миронов | Юрий Евгеньевич Проскудин |
| Валентина Владимирова | Мария Тихоновна жена Воробьёва |
| Юрий Белов | Петя милиционер на "проходной" |
| Валентина Талызина | секретарша Федяева |
| Роман Филиппов | человек, ограбивший Мячикова |
| Готлиб Ронинсон | врач «скорой помощи» |
| Юрий Смирнов | слесарь домоуправления |
| Лев Дуров | шофёр инкассаторской машины |
| Борис Рунге | директор обувного магазина |
| Ирина Мурзаева | смотрительница музея |
| Нина Агапова | смотрительница музея |
| Виктор Байков | сослуживец Воробьёва, главный бухгалтер |
| Борис Владимиров | сослуживец Воробьёва, начальник планового отдела |
| Георгий Куликов | сослуживец Воробьёва, начальник технического отдела |
| Ёла Санько | представитель от молодёжи, сослуживица Воробьёва |
| Евгений Перов | сослуживец Воробьёва, директор треста |
| Александр Ширвиндт | референт министра |
| Владимир Гуляев | народный заседатель (в титрах не указан) |
| Александра Данилова | народный заседатель (в титрах не указана) |
| Эльдар Рязанов | прохожий за окном КПЗ (в титрах не указан) |
| Леонид Чубаров | домоуправ (в титрах не указан) |
| Феликс Яворский | судья (в титрах не указан) |
| Александр Январёв | Володя сын Анны Павловны (в титрах не указан) |
Озвучивание
- Юрий Яковлев — текст от автора
Съёмочная группа
- Сценарий — Эмиля Брагинского, Эльдара Рязанова
- Режиссёр — Эльдар Рязанов
- Операторы — Генри Абрамян, Николай Немоляев
- Художник-постановщик — Михаил Богданов
- Композитор — Андрей Петров
- Звукооператор — Валерий Попов
- Костюмы — Шелли Быховской
- Грим — Ольги Струнцовой
- Монтаж — Е. Карповой
- Комбинированные съемки:
- Оператор — Игорь Фелицын
- Художник — А. Клименко
- Редактор — Анатолий Степанов
- Дирижёр — Владимир Васильев
- Музыкальный редактор — Раиса Лукина
- Исполнители трюков — А. Микулин, В. Корзун, В. Балашов, Г. Провалов
- Ассистенты:
- режиссёра — Е. Судакова, Н. Апарин
- оператора — Ю. Базаров, В. Новиков
- художника — В. Антоненков, М. Горизонтов
- звукооператора — Валентина Щедрина
- Директор картины — В. Зайцева
Технические данные
- Производство: Мосфильм
- Художественный фильм, односерийный, цветной
- Кинопрокат в СССР: 31,5 млн зрителей (1972 год, 11 место).
Съёмки
Лестницу музея снимали на журфаке МГУ[2]. Картина Рембрандта «Портрет молодого человека с кружевным воротником», которую похищают герои фильма, хранится в Эрмитаже[3]. Всадник, который гонится за Мячиковым в его сне, это – статуя кондотьера Гаттамелато, находящаяся в ГМИИ им. А. С. Пушкина.
Большинство уличных сцен и эпизодов сняты во Львове. В частности, видны архитектурные ансамбли на площади Рынок, Королевский арсенал (место работы Мячикова), Львовская ратуша (вид музея снаружи), Пороховая башня, Латинский собор, Башня Корнякта и др.
Напишите отзыв о статье "Старики-разбойники"
Примечания
- ↑ В опубликованном сценарии Мячиков находит грабителя, задерживает его и приводит к Федяеву, но тот отпускает преступника за отсутствием улик. В фильм этот эпизод не вошёл.
- ↑ [satin-bowerbird.livejournal.com/231142.html Журнал атласного шалашника — Журфак как музей изобразительных искусств]
- ↑ [gallerix.ru/album/Hermitage-5/pic/glrx-322143554 Портрет молодого человека с кружевным воротником]
Ссылки
- [www.megabook.ru/Article.asp?AID=588800 «Старики-разбойники»] [www.megabook.ru Онлайн энциклопедия Кирилла и Мефодия]
- [russiancinema.ru/index.php?e_dept_id=2&e_movie_id=6272 «Старики-разбойники»] [www.russiancinema.ru/ Энциклопедия отечественного кино]
- [kinoros.ru/db/movies/251/index.html «Старики-разбойники»] [www.kinoros.ru/db/index.do Портал «Кино России»]
- [ruskino.ru/mov/722 «Старики-разбойники»] [ruskino.ru/ RUSKINO.RU]
- «Старики-разбойники» (англ.) на сайте Internet Movie Database
| ||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Старики-разбойники
Никто не возражал.– Сказывал мужик то этот, под Можайским, где страженья то была, их с десяти деревень согнали, двадцать дён возили, не свозили всех, мертвых то. Волков этих что, говорит…
– Та страженья была настоящая, – сказал старый солдат. – Только и было чем помянуть; а то всё после того… Так, только народу мученье.
– И то, дядюшка. Позавчера набежали мы, так куда те, до себя не допущают. Живо ружья покидали. На коленки. Пардон – говорит. Так, только пример один. Сказывали, самого Полиона то Платов два раза брал. Слова не знает. Возьмет возьмет: вот на те, в руках прикинется птицей, улетит, да и улетит. И убить тоже нет положенья.
– Эка врать здоров ты, Киселев, посмотрю я на тебя.
– Какое врать, правда истинная.
– А кабы на мой обычай, я бы его, изловимши, да в землю бы закопал. Да осиновым колом. А то что народу загубил.
– Все одно конец сделаем, не будет ходить, – зевая, сказал старый солдат.
Разговор замолк, солдаты стали укладываться.
– Вишь, звезды то, страсть, так и горят! Скажи, бабы холсты разложили, – сказал солдат, любуясь на Млечный Путь.
– Это, ребята, к урожайному году.
– Дровец то еще надо будет.
– Спину погреешь, а брюха замерзла. Вот чуда.
– О, господи!
– Что толкаешься то, – про тебя одного огонь, что ли? Вишь… развалился.
Из за устанавливающегося молчания послышался храп некоторых заснувших; остальные поворачивались и грелись, изредка переговариваясь. От дальнего, шагов за сто, костра послышался дружный, веселый хохот.
– Вишь, грохочат в пятой роте, – сказал один солдат. – И народу что – страсть!
Один солдат поднялся и пошел к пятой роте.
– То то смеху, – сказал он, возвращаясь. – Два хранцуза пристали. Один мерзлый вовсе, а другой такой куражный, бяда! Песни играет.
– О о? пойти посмотреть… – Несколько солдат направились к пятой роте.
Пятая рота стояла подле самого леса. Огромный костер ярко горел посреди снега, освещая отягченные инеем ветви деревьев.
В середине ночи солдаты пятой роты услыхали в лесу шаги по снегу и хряск сучьев.
– Ребята, ведмедь, – сказал один солдат. Все подняли головы, прислушались, и из леса, в яркий свет костра, выступили две, держащиеся друг за друга, человеческие, странно одетые фигуры.
Это были два прятавшиеся в лесу француза. Хрипло говоря что то на непонятном солдатам языке, они подошли к костру. Один был повыше ростом, в офицерской шляпе, и казался совсем ослабевшим. Подойдя к костру, он хотел сесть, но упал на землю. Другой, маленький, коренастый, обвязанный платком по щекам солдат, был сильнее. Он поднял своего товарища и, указывая на свой рот, говорил что то. Солдаты окружили французов, подстелили больному шинель и обоим принесли каши и водки.
Ослабевший французский офицер был Рамбаль; повязанный платком был его денщик Морель.
Когда Морель выпил водки и доел котелок каши, он вдруг болезненно развеселился и начал не переставая говорить что то не понимавшим его солдатам. Рамбаль отказывался от еды и молча лежал на локте у костра, бессмысленными красными глазами глядя на русских солдат. Изредка он издавал протяжный стон и опять замолкал. Морель, показывая на плечи, внушал солдатам, что это был офицер и что его надо отогреть. Офицер русский, подошедший к костру, послал спросить у полковника, не возьмет ли он к себе отогреть французского офицера; и когда вернулись и сказали, что полковник велел привести офицера, Рамбалю передали, чтобы он шел. Он встал и хотел идти, но пошатнулся и упал бы, если бы подле стоящий солдат не поддержал его.
– Что? Не будешь? – насмешливо подмигнув, сказал один солдат, обращаясь к Рамбалю.
– Э, дурак! Что врешь нескладно! То то мужик, право, мужик, – послышались с разных сторон упреки пошутившему солдату. Рамбаля окружили, подняли двое на руки, перехватившись ими, и понесли в избу. Рамбаль обнял шеи солдат и, когда его понесли, жалобно заговорил:
– Oh, nies braves, oh, mes bons, mes bons amis! Voila des hommes! oh, mes braves, mes bons amis! [О молодцы! О мои добрые, добрые друзья! Вот люди! О мои добрые друзья!] – и, как ребенок, головой склонился на плечо одному солдату.
Между тем Морель сидел на лучшем месте, окруженный солдатами.
Морель, маленький коренастый француз, с воспаленными, слезившимися глазами, обвязанный по бабьи платком сверх фуражки, был одет в женскую шубенку. Он, видимо, захмелев, обнявши рукой солдата, сидевшего подле него, пел хриплым, перерывающимся голосом французскую песню. Солдаты держались за бока, глядя на него.
– Ну ка, ну ка, научи, как? Я живо перейму. Как?.. – говорил шутник песенник, которого обнимал Морель.
Vive Henri Quatre,
Vive ce roi vaillanti –
[Да здравствует Генрих Четвертый!
Да здравствует сей храбрый король!
и т. д. (французская песня) ]
пропел Морель, подмигивая глазом.
Сe diable a quatre…
– Виварика! Виф серувару! сидябляка… – повторил солдат, взмахнув рукой и действительно уловив напев.
– Вишь, ловко! Го го го го го!.. – поднялся с разных сторон грубый, радостный хохот. Морель, сморщившись, смеялся тоже.
– Ну, валяй еще, еще!
Qui eut le triple talent,
De boire, de battre,
Et d'etre un vert galant…
[Имевший тройной талант,
пить, драться
и быть любезником…]
– A ведь тоже складно. Ну, ну, Залетаев!..
– Кю… – с усилием выговорил Залетаев. – Кью ю ю… – вытянул он, старательно оттопырив губы, – летриптала, де бу де ба и детравагала, – пропел он.
– Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь?
– Дай ему каши то; ведь не скоро наестся с голоду то.
Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.
– Тоже люди, – сказал один из них, уворачиваясь в шинель. – И полынь на своем кореню растет.
– Оо! Господи, господи! Как звездно, страсть! К морозу… – И все затихло.
Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем то радостном, но таинственном перешептывались между собой.
Х
Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии. И тот переход через Березину, про который так много было писано, была только одна из промежуточных ступеней уничтожения французской армии, а вовсе не решительный эпизод кампании. Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французской армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки в стратегическую западню Наполеона на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры.
Единственное значение Березинской переправы заключается в том, что эта переправа очевидно и несомненно доказала ложность всех планов отрезыванья и справедливость единственно возможного, требуемого и Кутузовым и всеми войсками (массой) образа действий, – только следования за неприятелем. Толпа французов бежала с постоянно усиливающейся силой быстроты, со всею энергией, направленной на достижение цели. Она бежала, как раненый зверь, и нельзя ей было стать на дороге. Это доказало не столько устройство переправы, сколько движение на мостах. Когда мосты были прорваны, безоружные солдаты, московские жители, женщины с детьми, бывшие в обозе французов, – все под влиянием силы инерции не сдавалось, а бежало вперед в лодки, в мерзлую воду.
Стремление это было разумно. Положение и бегущих и преследующих было одинаково дурно. Оставаясь со своими, каждый в бедствии надеялся на помощь товарища, на определенное, занимаемое им место между своими. Отдавшись же русским, он был в том же положении бедствия, но становился на низшую ступень в разделе удовлетворения потребностей жизни. Французам не нужно было иметь верных сведений о том, что половина пленных, с которыми не знали, что делать, несмотря на все желание русских спасти их, – гибли от холода и голода; они чувствовали, что это не могло быть иначе. Самые жалостливые русские начальники и охотники до французов, французы в русской службе не могли ничего сделать для пленных. Французов губило бедствие, в котором находилось русское войско. Нельзя было отнять хлеб и платье у голодных, нужных солдат, чтобы отдать не вредным, не ненавидимым, не виноватым, но просто ненужным французам. Некоторые и делали это; но это было только исключение.
Назади была верная погибель; впереди была надежда. Корабли были сожжены; не было другого спасения, кроме совокупного бегства, и на это совокупное бегство были устремлены все силы французов.
