Старицкое княжество

Ста́рицкое кня́жество — русское удельное княжество (1519—1567), одно из последних удельных княжеств на Руси.

Княжество с городами Верея, Старица, Алексин было отдано Иваном III во владение своему шестому, младшему, сыну, Андрею, что было подтверждено завещанием, в котором московский престол и руководство братьями передавались Василию III. Из завещания следует, что Старица, до присоединения к Москве, входившая в Тверское княжество, была по наследству присоединена к Верее, Алексину, Вышгороду), которыми Андрей владел ещё при жизни отца.

Да благословляю сына своего Андрея, даю ему город Вырею с волостьми и путми и селы со всеми пошлинами; город Вышгород с волостьми и с путми, и с селы, и со всеми пошлинами; город Олексин с волостьми и с путми, и с селы, и со всеми пошлинами, и с Волконою, и с Кониным, и с Гордеевым, и с Нюховою, и со всем тем, что к тем местом потягло; да ему ждаю город Любутеск с волостьми и совсеми пошлинами, и со всем, что к нему потягло, как было при мне, и с Веприным, что за Одоевскими князьями …
…Да в Тверской земле даю ему город Старицу с волостьми и с путми, и с селы, и со всеми пошлинами, по тому по каа писал в Старице писец наш Борис Кутузов; да даю Холмских вотчину Холм и Новый Городок, да волость Олешню, да волость Синиюю, и иные волости и путни и села со всеми пошлинами, по тому, по каа места те отчины и волости и путни и села писал писец наш Андрей Карамышев
Духовная грамота Великого князя Московского Ивана III Васильевча

В 1537 году опекунами малолетнего Ивана Грозного была сделана попытка присоединить княжество к Москве (из Москвы были даже высланы войска), но Андрей Иванович поднял бунт и бежал в Новгород, затем — после уговоров — прибыл в Москву, где вскоре окончил свои дни, будучи схваченным и посаженным в тюрьму.

Старицкое княжество немедленно отошло к Москве, но уже в 1541 году его получил сын Андрея Ивановича — Владимир Андреевич Старицкий; при нём начался постепенный распад княжества на мелкие уделы, попадавшие под влияние московского государя.

В 1566 году Старицкое княжество вошло в состав Старицко-Дмитровского удела под управлением того же князя Владимира; после казни Владимира Андреевича по приказу Ивана Грозного в 1569 году, в духовной грамоте Ивана Грозного от 1572 года Старицкое княжество возвращается сыну Владимира Андреевича Василию, который скончался в 1574 г. не оставив потомков. Далее этот удел перестал существовать, и его земли (включая старицкие) окончательно перешли к Москве.

В годы существования Старицкого княжества в его пределах были построены Успенский монастырь (Старица) и Рождественский собор (Верея) (1566 год).

Князья старицкие

• Андрей Иванович Старицкий (1490—1537), владел княжеством с 1519 г.
• Владимир Андреевич Старицкий (1533—1569), княжил с 1541
• Василий Владимирович Старицкий (после 1551—1574) княжил с 1572

Ссылки

• Старицкое княжество — статья из Большой советской энциклопедии.
• [rusinst.ru/articletext.asp?rzd=1&id=3308 Старицкое княжество]

Отрывок, характеризующий Старицкое княжество

– Вы, видно, не привыкли верхом ездить, граф? – спросил адъютант.
– Нет, ничего, но что то она прыгает очень, – с недоуменьем сказал Пьер.
– Ээ!.. да она ранена, – сказал адъютант, – правая передняя, выше колена. Пуля, должно быть. Поздравляю, граф, – сказал он, – le bapteme de feu [крещение огнем].
Проехав в дыму по шестому корпусу, позади артиллерии, которая, выдвинутая вперед, стреляла, оглушая своими выстрелами, они приехали к небольшому лесу. В лесу было прохладно, тихо и пахло осенью. Пьер и адъютант слезли с лошадей и пешком вошли на гору.
– Здесь генерал? – спросил адъютант, подходя к кургану.
– Сейчас были, поехали сюда, – указывая вправо, отвечали ему.
Адъютант оглянулся на Пьера, как бы не зная, что ему теперь с ним делать.
– Не беспокойтесь, – сказал Пьер. – Я пойду на курган, можно?
– Да пойдите, оттуда все видно и не так опасно. А я заеду за вами.
Пьер пошел на батарею, и адъютант поехал дальше. Больше они не видались, и уже гораздо после Пьер узнал, что этому адъютанту в этот день оторвало руку.
Курган, на который вошел Пьер, был то знаменитое (потом известное у русских под именем курганной батареи, или батареи Раевского, а у французов под именем la grande redoute, la fatale redoute, la redoute du centre [большого редута, рокового редута, центрального редута] место, вокруг которого положены десятки тысяч людей и которое французы считали важнейшим пунктом позиции.
Редут этот состоял из кургана, на котором с трех сторон были выкопаны канавы. В окопанном канавами место стояли десять стрелявших пушек, высунутых в отверстие валов.
В линию с курганом стояли с обеих сторон пушки, тоже беспрестанно стрелявшие. Немного позади пушек стояли пехотные войска. Входя на этот курган, Пьер никак не думал, что это окопанное небольшими канавами место, на котором стояло и стреляло несколько пушек, было самое важное место в сражении.
Пьеру, напротив, казалось, что это место (именно потому, что он находился на нем) было одно из самых незначительных мест сражения.
Войдя на курган, Пьер сел в конце канавы, окружающей батарею, и с бессознательно радостной улыбкой смотрел на то, что делалось вокруг него. Изредка Пьер все с той же улыбкой вставал и, стараясь не помешать солдатам, заряжавшим и накатывавшим орудия, беспрестанно пробегавшим мимо него с сумками и зарядами, прохаживался по батарее. Пушки с этой батареи беспрестанно одна за другой стреляли, оглушая своими звуками и застилая всю окрестность пороховым дымом.
В противность той жуткости, которая чувствовалась между пехотными солдатами прикрытия, здесь, на батарее, где небольшое количество людей, занятых делом, бело ограничено, отделено от других канавой, – здесь чувствовалось одинаковое и общее всем, как бы семейное оживление.
Появление невоенной фигуры Пьера в белой шляпе сначала неприятно поразило этих людей. Солдаты, проходя мимо его, удивленно и даже испуганно косились на его фигуру. Старший артиллерийский офицер, высокий, с длинными ногами, рябой человек, как будто для того, чтобы посмотреть на действие крайнего орудия, подошел к Пьеру и любопытно посмотрел на него.