Старов, Иван Егорович
Иван Егорович Старов | |
Портрет работы С. С. Щукина | |
Основные сведения | |
---|---|
Страна | |
Дата рождения | |
Место рождения | |
Дата смерти |
5 (17) апреля 1808 (63 года) |
Место смерти | |
Работы и достижения | |
Работал в городах |
Санкт-Петербург и Санкт-Петербургская губерния, Херсон, Екатеринослав |
Архитектурный стиль | |
Важнейшие постройки |
Таврический дворец (1783—1789), |
Ива́н Его́рович Старо́в (12 (23) февраля 1745, Санкт-Петербург — 5 (17) апреля 1808, Санкт-Петербург) — русский архитектор.
Содержание
Биография
Родился в семье дьякона Московской епархии. В 1755 году был принят в воспитанники гимназии при Московском университете, через год переведён из него в гимназию при Санкт-Петербургской академии наук и в 1758 году поступил в ученики Академии художеств к А. Ф. Кокоринову и Ж. Б. Валлен-Деламоту. Окончив в ней курс, с 1762 по 1768 год путешествовал за границей в качестве пенсионера Академии художеств, был в Париже, где учился у Ш. де Вайи и в Риме.
По возвращении в Санкт-Петербург за проект здания для кадетского шляхетского корпуса был признан в 1769 году академиком, в следовавшем затем году занял в академии должность адъюнкт-профессора, из которой в 1770 году повышен в профессоры. В 1790 году разработал план по образованию города Николаева вокруг верфи между устьями рек Ингул и Южный Буг. План города отличается прямыми линиями и правильными кварталами. в 1794 году — в адъюнкт-ректоры. В 1772—1774 годах — главный архитектор «Комиссии о каменном строении Санкт-Петербурга и Москвы».
Иван Егорович Старов похоронен на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры
- Жена — Наталья Григорьевна Демидова, дочь Г. А. Демидова; на её сестре Пульхерии был женат директор Академии художеств А. Ф. Кокоринов, вместе с «дворянином Никитой Никитичем Демидовым» бывший поручителем на их венчании в церкви Святого Апостола Андрея Первозванного, «что на Петербургском острову», 30 марта 1771 года.
Работы
Важнейшие из его сооружений:
Санкт-Петербург и окрестности:
- Троицкий собор в Александро-Невской лавре (1776—1790 годы), там же надвратная церковь (1783—1785 годы);
- Софийский собор в Софии, близ Царского Села (1782—1788 годы, участие в строительстве совместно с Ч. Камероном
- Воскресенская церковь на Волковском кладбище (1782—1785 годы)
- Таврический дворец (1783—1788 годы);
- Князь-Владимирский собор (1783—1789 годы, перестройка после пожара);
- Пеллинский дворец (1785—1789);
- Дачные дворцы в имениях Тайцы и Сиворицы Санкт-Петербургской губернии.
Московская область:
Тульская область:
- Дворцовый ансамбль в Богородицке (1771—1776).
- Свято-Преображенская церковь в Селе Спасское Бобрики (ныне г. Донской) (1778).
Ростов-на-Дону:
церковь Сурб-Хач на территории бывшей Нахичевани
Украина:
- Екатерининский собор в Херсоне на Перекопской улице, 13 (1786 год)
- Потемкинский дворец в Екатеринославе (1787—1789 годы)
- план города Николаева (1790 год)
Беларусь:
- Дворец Потёмкина в Кричеве (1778—1787)
Память
- В честь И. Е. Старова названа улица в Николаеве.
Напишите отзыв о статье "Старов, Иван Егорович"
Литература
- Кючарианц Д. А. Иван Старов. — Л.: Лениздат, 1982. — 191 с.
- Зодчие Санкт-Петербурга. XVIII век / сост. В. Г. Исаченко; ред. Ю. Артемьева, С. Прохватилова. — СПб.: Лениздат, 1997. — 1021 с. — ISBN 5-289-01585-X.
- Старов, Иван Егорович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- Воронов В. [books.google.com/books?id=7bwFPwAACAAJ&dq=isbn:9785210015112&hl=ru&cd=1 Иван Старов - главный архитектор эпохи Екатерины Великой]. — Искусство-Спб, 2008. — 605 с. — ISBN 5210015114, 9785210015112.
Отрывок, характеризующий Старов, Иван Егорович
Она помолчала. Все молчали, ожидая того, что будет, и чувствуя, что было только предисловие.– Хорош, нечего сказать! хорош мальчик!… Отец на одре лежит, а он забавляется, квартального на медведя верхом сажает. Стыдно, батюшка, стыдно! Лучше бы на войну шел.
Она отвернулась и подала руку графу, который едва удерживался от смеха.
– Ну, что ж, к столу, я чай, пора? – сказала Марья Дмитриевна.
Впереди пошел граф с Марьей Дмитриевной; потом графиня, которую повел гусарский полковник, нужный человек, с которым Николай должен был догонять полк. Анна Михайловна – с Шиншиным. Берг подал руку Вере. Улыбающаяся Жюли Карагина пошла с Николаем к столу. За ними шли еще другие пары, протянувшиеся по всей зале, и сзади всех по одиночке дети, гувернеры и гувернантки. Официанты зашевелились, стулья загремели, на хорах заиграла музыка, и гости разместились. Звуки домашней музыки графа заменились звуками ножей и вилок, говора гостей, тихих шагов официантов.
На одном конце стола во главе сидела графиня. Справа Марья Дмитриевна, слева Анна Михайловна и другие гостьи. На другом конце сидел граф, слева гусарский полковник, справа Шиншин и другие гости мужского пола. С одной стороны длинного стола молодежь постарше: Вера рядом с Бергом, Пьер рядом с Борисом; с другой стороны – дети, гувернеры и гувернантки. Граф из за хрусталя, бутылок и ваз с фруктами поглядывал на жену и ее высокий чепец с голубыми лентами и усердно подливал вина своим соседям, не забывая и себя. Графиня так же, из за ананасов, не забывая обязанности хозяйки, кидала значительные взгляды на мужа, которого лысина и лицо, казалось ей, своею краснотой резче отличались от седых волос. На дамском конце шло равномерное лепетанье; на мужском всё громче и громче слышались голоса, особенно гусарского полковника, который так много ел и пил, всё более и более краснея, что граф уже ставил его в пример другим гостям. Берг с нежной улыбкой говорил с Верой о том, что любовь есть чувство не земное, а небесное. Борис называл новому своему приятелю Пьеру бывших за столом гостей и переглядывался с Наташей, сидевшей против него. Пьер мало говорил, оглядывал новые лица и много ел. Начиная от двух супов, из которых он выбрал a la tortue, [черепаховый,] и кулебяки и до рябчиков он не пропускал ни одного блюда и ни одного вина, которое дворецкий в завернутой салфеткою бутылке таинственно высовывал из за плеча соседа, приговаривая или «дрей мадера», или «венгерское», или «рейнвейн». Он подставлял первую попавшуюся из четырех хрустальных, с вензелем графа, рюмок, стоявших перед каждым прибором, и пил с удовольствием, всё с более и более приятным видом поглядывая на гостей. Наташа, сидевшая против него, глядела на Бориса, как глядят девочки тринадцати лет на мальчика, с которым они в первый раз только что поцеловались и в которого они влюблены. Этот самый взгляд ее иногда обращался на Пьера, и ему под взглядом этой смешной, оживленной девочки хотелось смеяться самому, не зная чему.
Николай сидел далеко от Сони, подле Жюли Карагиной, и опять с той же невольной улыбкой что то говорил с ней. Соня улыбалась парадно, но, видимо, мучилась ревностью: то бледнела, то краснела и всеми силами прислушивалась к тому, что говорили между собою Николай и Жюли. Гувернантка беспокойно оглядывалась, как бы приготавливаясь к отпору, ежели бы кто вздумал обидеть детей. Гувернер немец старался запомнить вое роды кушаний, десертов и вин с тем, чтобы описать всё подробно в письме к домашним в Германию, и весьма обижался тем, что дворецкий, с завернутою в салфетку бутылкой, обносил его. Немец хмурился, старался показать вид, что он и не желал получить этого вина, но обижался потому, что никто не хотел понять, что вино нужно было ему не для того, чтобы утолить жажду, не из жадности, а из добросовестной любознательности.
На мужском конце стола разговор всё более и более оживлялся. Полковник рассказал, что манифест об объявлении войны уже вышел в Петербурге и что экземпляр, который он сам видел, доставлен ныне курьером главнокомандующему.
– И зачем нас нелегкая несет воевать с Бонапартом? – сказал Шиншин. – II a deja rabattu le caquet a l'Autriche. Je crains, que cette fois ce ne soit notre tour. [Он уже сбил спесь с Австрии. Боюсь, не пришел бы теперь наш черед.]
Полковник был плотный, высокий и сангвинический немец, очевидно, служака и патриот. Он обиделся словами Шиншина.
– А затэ м, мы лосты вый государ, – сказал он, выговаривая э вместо е и ъ вместо ь . – Затэм, что импэ ратор это знаэ т. Он в манифэ стэ сказал, что нэ можэ т смотрэт равнодушно на опасности, угрожающие России, и что бэ зопасност империи, достоинство ее и святост союзов , – сказал он, почему то особенно налегая на слово «союзов», как будто в этом была вся сущность дела.
И с свойственною ему непогрешимою, официальною памятью он повторил вступительные слова манифеста… «и желание, единственную и непременную цель государя составляющее: водворить в Европе на прочных основаниях мир – решили его двинуть ныне часть войска за границу и сделать к достижению „намерения сего новые усилия“.
– Вот зачэм, мы лосты вый государ, – заключил он, назидательно выпивая стакан вина и оглядываясь на графа за поощрением.
– Connaissez vous le proverbe: [Знаете пословицу:] «Ерема, Ерема, сидел бы ты дома, точил бы свои веретена», – сказал Шиншин, морщась и улыбаясь. – Cela nous convient a merveille. [Это нам кстати.] Уж на что Суворова – и того расколотили, a plate couture, [на голову,] а где y нас Суворовы теперь? Je vous demande un peu, [Спрашиваю я вас,] – беспрестанно перескакивая с русского на французский язык, говорил он.
- Родившиеся 23 февраля
- Родившиеся в 1745 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Санкт-Петербурге
- Умершие 17 апреля
- Умершие в 1808 году
- Умершие в Санкт-Петербурге
- Архитекторы по алфавиту
- Архитекторы Российской империи
- Архитекторы Санкт-Петербурга
- Архитекторы Гатчины
- Архитекторы классицизма
- Похороненные на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры
- Пенсионеры Императорской Академии художеств