Староладожская крепость

Крепость
Староладожская крепость
Сохранившиеся Воротная башня и прясло стены. Фотография С. М. Прокудина-Горского. 1909 г. Староладожская крепость
Страна	Россия
Местоположение	Старая Ладога, Ленинградская область
Основатель	Рюрик
Дата основания	862

Старола́дожская кре́пость — крепость, расположенная в селе Старая Ладога на Ладожском мысу, при впадении в Волхов реки Ладожки (Елены). Первая была построена во времена Вещего Олега на рубеже IX—X веков. В настоящее время крепость открыта для посещения.

История

Около 753 года, выходцами с острова Готланд была основана Старая Ладога, расположившаяся в 2 км выше по течению Волхова от Любшанской крепости, основанной представителями оригинальной славянской культуры среднеевропейского происхождения, которую те, в свою очередь, отвоевали в начале 700-х годов у местных финно-прибалтов. В 760-е годы ладожское поселение было разрушено представителями раннеславянской культуры с Северо-Запада: Днепровского Левобережья или Поднестровья, Подунавья, верховьев Днепра, Западной Двины или Волги (аналогичной пражской, пеньковской или колочинской культурам) и застроено домами срубной конструкции. (в отличие от скандинавских построек столбовой конструкции) и организовали на нём производство «глазчатых» бус для товарообмена. Это поселение просуществовало до 830-х годов и вновь было захвачено варягами-скандинавами.

Далее, описывая приблизительно этот временной промежуток Повесть временных лет сообщает:

Изгнали варяг за море, и не дали им дани, и начали сами собой владеть, и не было среди них правды, и встал род на род, и была у них усобица, и стали воевать друг с другом. И сказали себе: «Поищем себе князя, который бы владел нами и судил по праву». И пошли за море к варягам, к руси. Те варяги назывались русью, как другие называются шведы, а иные норманны и англы, а ещё иные готландцы, — вот так и эти. Сказали руси чудь, словене, кривичи и весь: «Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Приходите княжить и владеть нами». И избрались трое братьев со своими родам, и взяли с собой всю русь, и пришли, и сел старший, Рюрик, в Новгороде, а другой, Синеус, — на Белоозере, а третий, Трувор, — в Изборске. И от тех варягов прозвалась Русская земля. Новгородцы же — те люди от варяжского рода, а прежде были словене.

В 862 году на месте впадения реки Ладожка в Волхов призванный на княжение Рюрик отстроил деревянную крепость, где разместился вместе со своей дружиной, перед тем, как идти дальше на юг и поселиться в древней крепости в районе Великого Новгорода. Таким образом, первое деревянное укрепление на месте Староладожской крепости было возведено Рюриком в начале 60-х годов IX века. Укрепление того времени защищало лишь небольшую часть поселения, поскольку изначально было построено лишь для князя и его дружины. В годы правления Вещего Олега, на рубеже IX—X веков, вместо деревянных укреплений была возведена каменная крепость, подобная западноевропейским оборонительным сооружениям того времени. Часть южной и западной стен, а также остатки 4-х угольной башни древнего каменного оборонительного сооружения были обнаружены группой археологов под руководством профессора А. Н. Кирпичникова во время раскопок в 70-х годах прошлого века.

Стратегическое значение Староладожской крепости в X веке определялось в основном тем, что крепость закрывала водный путь из Балтийского моря вглубь русских земель. Доподлинно не известно, сколько вражеских нападений пришлось отбить защитникам Старой Ладоги. Однако сохранились данные о том, что в 997 году норвежский ярл Эйрик (норв. Eirik Håkonsson) после продолжительной осады захватил Ладожскую крепость и разрушил её.

Крепость вновь отстроили из дерева в самом начале XI века. Южная стена шла по гребню высокого вала, перед которым был вырыт глубокий ров, шедший от реки Ладожки до реки Волхов, что служило дополнительной защитой для укрепления.

Новый этап в истории Ладожской крепости связан с Мстиславом Владимировичем, последним Великим князем Киевской державы, когда Ладога уже была под властью Новгорода. Так по свидетельству летописи в 1116 году Ладожский посадник Павел заложил крепость:

В лето 6624 ... Того же лета Павелъ, посадникъ ладоскыи, заложи Ладогу город каменъ

• В 1164 году крепость устояла при нападении шведов (на 55 судах).
• В 1313 году шведы взяли крепость и сожгли.
• В 1338 году шведы безуспешно штурмовали крепость.
• Была перестроена в XVI веке. в связи с распространением огнестрельного оружия. До наших дней сохранились Климентовская и Воротная башни, а также прясло между ними (восстановлены в XX веке на древней основе); Раскатная, Стрелочная, Тайничная башни, северо-западное и восточное прясла дошли до нас в виде руин.
• В 1585—1586 годах к южной стороне каменной крепости было пристроено дерево-земляное укрепления, площадью 2,89Га.
• В 1610 году шведы взяли крепость.
• В 1701 году шведы последний раз осаждали крепость. И после завершения Северной войны она утратила своё военное значение.

XX век

В 1884—1885 годах Н. Е. Бранденбург провёл раскопки и изучение развалин Старо-Ладожской крепости. Результатом их явился его труд «Старая Ладога» (СПб., 1896).

В 1909—1910 годах велись разведочные работы, а в 1911—1913 годах — систематические раскопки Земляного городища в Старой Ладоге. Руководил ими научный сотрудник Этнографического отдела Русского музея Н. И. Репников.

В 1931 году начались системные археологические исследования Староладожской крепости сначала под руководством В. А. Богусевича, затем эту работу продолжил П. А. Раппопорт.

Музей

В 1970-х были проведены реставрационные работы под руководством А. Э. Экка (1929—1975). 15 июля 1971 года в Староладожской крепости открылись первые музейные экспозиции — был открыт Староладожский краеведческий музей. В основу восстановительных работ 1960-1976 гг. был синтетический метод, при котором крепость воссоздавалась на основе аналогий (например: бойницы юго-западного прясла делались по образцу окнобразных бойниц Копорской крепости). Верхние, давно утраченные части стен и башен докомпоновывались на основе обширных, весьма гипотетичных предположений. Единственным источником для подобных предположений могли бы стать описи XVII в., в первую очередь сметная роспись 1647 года, оставшаяся неизвестной авторам проекта реставрации.

В 1972 году раскопки в крепости начала вести Старо­ладожская археологическая экспедиция Института истории материальной культуры РАН под руководст­вом А. Н. Кирпичникова.

В 1984 году краеведческий музей получил статус историко-архитектурного и археологического музея-заповедника федерального значения.

Текущая реконструкция

В советское время из пяти крепостных башен успели восстановить две: Климентовскую и Воротную. В 2008 году начались работы по восстановлению Стрелочной башни и прясла крепостной стены, соединяющей Стрелочную и Воротную башни. Концепция реконструкции Стрелочной башни основана на том, чтобы с помощью надстройки защитить от дальнейшего разрушения кладку печур (ниш с амбразурами для стрельбы) первого боя и остатки бойниц второго боя. Новая башня, согласно задумке главного архитектора проекта реставрации Сергя Лалазарова, должна стать своеобразным консервационным колпаком для остатков исторического сооружения.

Изначально, к 2012 году планировалось полностью завершить масштабное восстановление Староладожской крепости.. В дальнейшем планы по восстановлению одной только Стрелочной башни сдвинулись к 2013 году.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан) Однако, в течение 2014—2015 годов было намечено полностью отстроить две оставшиеся башни — Тайничную и Раскатную.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан) Таким образом, к своему 900‑летию, которое праздновалось в 2015 году, Староладожская крепость должна была быть восстановлена полностью.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Архитектура

Крепость XII века.

Ладожская крепость была сложена из плитняка на известковом растворе. Стены достигали в высоту 8 м и были построены на земляном валу высотой до 3,6 м и шириной в основании до 20 м. Верхняя часть стены венчалась боевым ходом двухметровой ширины. Для осуществления погрузки и разгрузки товаров, доставляемых в крепость по Волхову, на восточной стороне стены на высоте 7 м от её основания располагался торговый люк/ Сделанная из камня, Ладожская крепость была исключением среди распространенных в то время дерево-земляных укреплений. Доказав свою надежность, крепость наметила новые тенденции в оборонном зодчестве, распространившиеся на Руси лишь столетие спустя.

Крепость после реконструкции конца XV века.

В ходе реконструкции XV века стены крепости были укреплены валунами и облицованы плитами. Таким образом их высота увеличилась до 7.2 — 12 м, а ширина у основания до 7 м, что чуть ли не в 2 раза превосходило стены старой крепости. Но главными узлами обороны обновленной крепости стали 5 выстроенных заново трехъярусных пушечных башен. Они располагались по периметру и придавали Ладоге неприступный вид.

Крепость после 1586 года.

В 1585—1586 гг., при царе Федоре Иоанновиче, к южной стене каменной Ладоги было пристроено дерево-земляное укрепление бастионного типа. На острие двух из трех выступов бастионного типа и на валу возвышались две глухие и одна проходная шестиугольные трехъярусные башни диаметром и высотой около 8-9 м. Своеобразные бастионы позволяли выдвинуть вперед позиции обороняющихся, что сильно затрудняло атаку. С южной и западной сторон дерево-земляного укрепления был вырыт ров глубиной 4 и шириной 12 м. А к реке Волхов из крепости был прорыт тайный ход.

См. также

• Старая Ладога
• Георгиевская церковь (Старая Ладога)
• Любшанская крепость
• Рюриково городище
• Гардарики

Ссылки

• [oldladoga.nw.ru/content/library/paper_08.htm В. Ф. Игнатенко — Создание музея в Старой Ладоге]
• [www.nortfort.ru/ladoga Старая Ладога, Северные Крепости]

1. [www.nortfort.ru/ladoga/foto_art1.html Опыт реконструкции]
2. [www.nortfort.ru/ladoga/plan.html План крепости]

• [www.allcastles.ru/russia/staraya-ladoga Староладажская крепость]

Отрывок, характеризующий Староладожская крепость

– Маменька, это нельзя; посмотрите, что на дворе! – закричала она. – Они остаются!..
– Что с тобой? Кто они? Что тебе надо?
– Раненые, вот кто! Это нельзя, маменька; это ни на что не похоже… Нет, маменька, голубушка, это не то, простите, пожалуйста, голубушка… Маменька, ну что нам то, что мы увезем, вы посмотрите только, что на дворе… Маменька!.. Это не может быть!..
Граф стоял у окна и, не поворачивая лица, слушал слова Наташи. Вдруг он засопел носом и приблизил свое лицо к окну.
Графиня взглянула на дочь, увидала ее пристыженное за мать лицо, увидала ее волнение, поняла, отчего муж теперь не оглядывался на нее, и с растерянным видом оглянулась вокруг себя.
– Ах, да делайте, как хотите! Разве я мешаю кому нибудь! – сказала она, еще не вдруг сдаваясь.
– Маменька, голубушка, простите меня!
Но графиня оттолкнула дочь и подошла к графу.
– Mon cher, ты распорядись, как надо… Я ведь не знаю этого, – сказала она, виновато опуская глаза.
– Яйца… яйца курицу учат… – сквозь счастливые слезы проговорил граф и обнял жену, которая рада была скрыть на его груди свое пристыженное лицо.
– Папенька, маменька! Можно распорядиться? Можно?.. – спрашивала Наташа. – Мы все таки возьмем все самое нужное… – говорила Наташа.
Граф утвердительно кивнул ей головой, и Наташа тем быстрым бегом, которым она бегивала в горелки, побежала по зале в переднюю и по лестнице на двор.
Люди собрались около Наташи и до тех пор не могли поверить тому странному приказанию, которое она передавала, пока сам граф именем своей жены не подтвердил приказания о том, чтобы отдавать все подводы под раненых, а сундуки сносить в кладовые. Поняв приказание, люди с радостью и хлопотливостью принялись за новое дело. Прислуге теперь это не только не казалось странным, но, напротив, казалось, что это не могло быть иначе, точно так же, как за четверть часа перед этим никому не только не казалось странным, что оставляют раненых, а берут вещи, но казалось, что не могло быть иначе.
Все домашние, как бы выплачивая за то, что они раньше не взялись за это, принялись с хлопотливостью за новое дело размещения раненых. Раненые повыползли из своих комнат и с радостными бледными лицами окружили подводы. В соседних домах тоже разнесся слух, что есть подводы, и на двор к Ростовым стали приходить раненые из других домов. Многие из раненых просили не снимать вещей и только посадить их сверху. Но раз начавшееся дело свалки вещей уже не могло остановиться. Было все равно, оставлять все или половину. На дворе лежали неубранные сундуки с посудой, с бронзой, с картинами, зеркалами, которые так старательно укладывали в прошлую ночь, и всё искали и находили возможность сложить то и то и отдать еще и еще подводы.
– Четверых еще можно взять, – говорил управляющий, – я свою повозку отдаю, а то куда же их?
– Да отдайте мою гардеробную, – говорила графиня. – Дуняша со мной сядет в карету.
Отдали еще и гардеробную повозку и отправили ее за ранеными через два дома. Все домашние и прислуга были весело оживлены. Наташа находилась в восторженно счастливом оживлении, которого она давно не испытывала.
– Куда же его привязать? – говорили люди, прилаживая сундук к узкой запятке кареты, – надо хоть одну подводу оставить.
– Да с чем он? – спрашивала Наташа.
– С книгами графскими.
– Оставьте. Васильич уберет. Это не нужно.
В бричке все было полно людей; сомневались о том, куда сядет Петр Ильич.
– Он на козлы. Ведь ты на козлы, Петя? – кричала Наташа.
Соня не переставая хлопотала тоже; но цель хлопот ее была противоположна цели Наташи. Она убирала те вещи, которые должны были остаться; записывала их, по желанию графини, и старалась захватить с собой как можно больше.


Во втором часу заложенные и уложенные четыре экипажа Ростовых стояли у подъезда. Подводы с ранеными одна за другой съезжали со двора.
Коляска, в которой везли князя Андрея, проезжая мимо крыльца, обратила на себя внимание Сони, устраивавшей вместе с девушкой сиденья для графини в ее огромной высокой карете, стоявшей у подъезда.
– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.
В Кудрине, из Никитской, от Пресни, от Подновинского съехалось несколько таких же поездов, как был поезд Ростовых, и по Садовой уже в два ряда ехали экипажи и подводы.
Объезжая Сухареву башню, Наташа, любопытно и быстро осматривавшая народ, едущий и идущий, вдруг радостно и удивленно вскрикнула:
– Батюшки! Мама, Соня, посмотрите, это он!
– Кто? Кто?
– Смотрите, ей богу, Безухов! – говорила Наташа, высовываясь в окно кареты и глядя на высокого толстого человека в кучерском кафтане, очевидно, наряженного барина по походке и осанке, который рядом с желтым безбородым старичком в фризовой шинели подошел под арку Сухаревой башни.
– Ей богу, Безухов, в кафтане, с каким то старым мальчиком! Ей богу, – говорила Наташа, – смотрите, смотрите!
– Да нет, это не он. Можно ли, такие глупости.
– Мама, – кричала Наташа, – я вам голову дам на отсечение, что это он! Я вас уверяю. Постой, постой! – кричала она кучеру; но кучер не мог остановиться, потому что из Мещанской выехали еще подводы и экипажи, и на Ростовых кричали, чтоб они трогались и не задерживали других.
Действительно, хотя уже гораздо дальше, чем прежде, все Ростовы увидали Пьера или человека, необыкновенно похожего на Пьера, в кучерском кафтане, шедшего по улице с нагнутой головой и серьезным лицом, подле маленького безбородого старичка, имевшего вид лакея. Старичок этот заметил высунувшееся на него лицо из кареты и, почтительно дотронувшись до локтя Пьера, что то сказал ему, указывая на карету. Пьер долго не мог понять того, что он говорил; так он, видимо, погружен был в свои мысли. Наконец, когда он понял его, посмотрел по указанию и, узнав Наташу, в ту же секунду отдаваясь первому впечатлению, быстро направился к карете. Но, пройдя шагов десять, он, видимо, вспомнив что то, остановился.
Высунувшееся из кареты лицо Наташи сияло насмешливою ласкою.
– Петр Кирилыч, идите же! Ведь мы узнали! Это удивительно! – кричала она, протягивая ему руку. – Как это вы? Зачем вы так?
Пьер взял протянутую руку и на ходу (так как карета. продолжала двигаться) неловко поцеловал ее.
– Что с вами, граф? – спросила удивленным и соболезнующим голосом графиня.
– Что? Что? Зачем? Не спрашивайте у меня, – сказал Пьер и оглянулся на Наташу, сияющий, радостный взгляд которой (он чувствовал это, не глядя на нее) обдавал его своей прелестью.
– Что же вы, или в Москве остаетесь? – Пьер помолчал.
– В Москве? – сказал он вопросительно. – Да, в Москве. Прощайте.
– Ах, желала бы я быть мужчиной, я бы непременно осталась с вами. Ах, как это хорошо! – сказала Наташа. – Мама, позвольте, я останусь. – Пьер рассеянно посмотрел на Наташу и что то хотел сказать, но графиня перебила его:
– Вы были на сражении, мы слышали?
– Да, я был, – отвечал Пьер. – Завтра будет опять сражение… – начал было он, но Наташа перебила его:
– Да что же с вами, граф? Вы на себя не похожи…
– Ах, не спрашивайте, не спрашивайте меня, я ничего сам не знаю. Завтра… Да нет! Прощайте, прощайте, – проговорил он, – ужасное время! – И, отстав от кареты, он отошел на тротуар.
Наташа долго еще высовывалась из окна, сияя на него ласковой и немного насмешливой, радостной улыбкой.


Пьер, со времени исчезновения своего из дома, ужа второй день жил на пустой квартире покойного Баздеева. Вот как это случилось.
Проснувшись на другой день после своего возвращения в Москву и свидания с графом Растопчиным, Пьер долго не мог понять того, где он находился и чего от него хотели. Когда ему, между именами прочих лиц, дожидавшихся его в приемной, доложили, что его дожидается еще француз, привезший письмо от графини Елены Васильевны, на него нашло вдруг то чувство спутанности и безнадежности, которому он способен был поддаваться. Ему вдруг представилось, что все теперь кончено, все смешалось, все разрушилось, что нет ни правого, ни виноватого, что впереди ничего не будет и что выхода из этого положения нет никакого. Он, неестественно улыбаясь и что то бормоча, то садился на диван в беспомощной позе, то вставал, подходил к двери и заглядывал в щелку в приемную, то, махая руками, возвращался назад я брался за книгу. Дворецкий в другой раз пришел доложить Пьеру, что француз, привезший от графини письмо, очень желает видеть его хоть на минутку и что приходили от вдовы И. А. Баздеева просить принять книги, так как сама г жа Баздеева уехала в деревню.