Староладожский Успенский монастырь

Монастырь
Староладожский Успенский монастырь
Успенский собор
Страна	Россия
Город	Старая Ладога
Конфессия	Православие
Тип	Женский
Дата основания	1156
Сайт	[www.uspenie-ladoga.ru Официальный сайт]

Староладожский Успенский монастырь — женский православный монастырь, расположен в селе Старая Ладога Волховского района Ленинградской области. Находится на левом берегу реки Волхов, севернее Староладожской крепости.

История

Ансамбль монастыря упоминается уже в XV веке, датой его основания принято считать 1156 год.

В 1611—1617 годах монастырь был разрушен шведами. В 1617 году заново был освящен главный храм монастыря — каменная церковь Успения Пречистой Божией Матери — самый северный из храмов домонгольского периода Древней Руси.

В 1718 году в Ладожский Успенский монастырь переведена из Суздаля первая жена Петра I — Евдокия Лопухина, нареченная Еленой. Она пробыла в монастыре до 1725 года (смерти Петра I).

Сохранился собор Успения Пресвятой Богородицы (1154—1159) и другие церкви, но сильно перестроенные, а также частично ограда монастыря.

В 2004 году комплекс зданий монастыря в аварийном состоянии передан Санкт-Петербургской епархии. В 2005 году возрождение монастыря началось решением Святейшего Патриарха Алексия II.

Разработаны проекты восстановления келейных и хозяйственных корпусов, проекты по благоустройству и вертикальной планировке монастыря. Закончен капитальный ремонт монастырской кухни и трапезной, настоятельского корпуса.

В дворовых постройках в настоящее время находится больница.

Ссылки

• [www.novodev.narod.ru/ladoga/ladoga.html Староладожский Свято-Успенский девичий монастырь]

Отрывок, характеризующий Староладожский Успенский монастырь

В Брюнне всё придворное население укладывалось, и уже отправлялись тяжести в Ольмюц. Около Эцельсдорфа князь Андрей выехал на дорогу, по которой с величайшею поспешностью и в величайшем беспорядке двигалась русская армия. Дорога была так запружена повозками, что невозможно было ехать в экипаже. Взяв у казачьего начальника лошадь и казака, князь Андрей, голодный и усталый, обгоняя обозы, ехал отыскивать главнокомандующего и свою повозку. Самые зловещие слухи о положении армии доходили до него дорогой, и вид беспорядочно бегущей армии подтверждал эти слухи.
«Cette armee russe que l'or de l'Angleterre a transportee, des extremites de l'univers, nous allons lui faire eprouver le meme sort (le sort de l'armee d'Ulm)», [«Эта русская армия, которую английское золото перенесло сюда с конца света, испытает ту же участь (участь ульмской армии)».] вспоминал он слова приказа Бонапарта своей армии перед началом кампании, и слова эти одинаково возбуждали в нем удивление к гениальному герою, чувство оскорбленной гордости и надежду славы. «А ежели ничего не остается, кроме как умереть? думал он. Что же, коли нужно! Я сделаю это не хуже других».
Князь Андрей с презрением смотрел на эти бесконечные, мешавшиеся команды, повозки, парки, артиллерию и опять повозки, повозки и повозки всех возможных видов, обгонявшие одна другую и в три, в четыре ряда запружавшие грязную дорогу. Со всех сторон, назади и впереди, покуда хватал слух, слышались звуки колес, громыхание кузовов, телег и лафетов, лошадиный топот, удары кнутом, крики понуканий, ругательства солдат, денщиков и офицеров. По краям дороги видны были беспрестанно то павшие ободранные и неободранные лошади, то сломанные повозки, у которых, дожидаясь чего то, сидели одинокие солдаты, то отделившиеся от команд солдаты, которые толпами направлялись в соседние деревни или тащили из деревень кур, баранов, сено или мешки, чем то наполненные.
На спусках и подъемах толпы делались гуще, и стоял непрерывный стон криков. Солдаты, утопая по колена в грязи, на руках подхватывали орудия и фуры; бились кнуты, скользили копыта, лопались постромки и надрывались криками груди. Офицеры, заведывавшие движением, то вперед, то назад проезжали между обозами. Голоса их были слабо слышны посреди общего гула, и по лицам их видно было, что они отчаивались в возможности остановить этот беспорядок. «Voila le cher [„Вот дорогое] православное воинство“, подумал Болконский, вспоминая слова Билибина.
Желая спросить у кого нибудь из этих людей, где главнокомандующий, он подъехал к обозу. Прямо против него ехал странный, в одну лошадь, экипаж, видимо, устроенный домашними солдатскими средствами, представлявший середину между телегой, кабриолетом и коляской. В экипаже правил солдат и сидела под кожаным верхом за фартуком женщина, вся обвязанная платками. Князь Андрей подъехал и уже обратился с вопросом к солдату, когда его внимание обратили отчаянные крики женщины, сидевшей в кибиточке. Офицер, заведывавший обозом, бил солдата, сидевшего кучером в этой колясочке, за то, что он хотел объехать других, и плеть попадала по фартуку экипажа. Женщина пронзительно кричала. Увидав князя Андрея, она высунулась из под фартука и, махая худыми руками, выскочившими из под коврового платка, кричала: