Старорусская операция

<tr><td colspan="2" class="" style="text-align:center; text-align: left;">

</td></tr>

</table>

Старорусская наступательная операция (1943)
Основной конфликт: Великая Отечественная война
Дата	4 — 19 марта 1943 года
Место	Новгородская область
Итог	наступление завершилось без успеха
Противники
СССР Германия
Командующие
С. К. Тимошенко И. С. Конев Георг фон Кюхлер Эрнст Буш
Силы сторон
401 190 человек менее 150 000 человек
Потери
31 789 человек безвозвратные, 71 319 человек санитарные, всего 103 108. 2 919 убито, 9 932 ранено, 542 без вести, всего 13 393 (по нем. данным)</small>

Старору́сская наступа́тельная опера́ция (4—19 марта 1943 года) — наступательная операция советских войск Северо-Западного фронта в районе Старая Русса в Великой Отечественной войне, составная часть более крупной неудавшейся операции «Полярная звезда» по разгрому немецкой группы армий «Север» в марте 1943 года.

План операции

В январе 1943 года Ставка Верховного Главнокомандования СССР разработала план наступательной операции под кодовым наименованием «Полярная звезда». На первом этапе операции войска Северо-Западного фронта должны были окружить и уничтожить группировку в демянском выступе немецкой 16-й армии (командующий генерал-фельдмаршал Эрнст Буш) группы армий «Север» (командующий генерал-фельдмаршал Георг фон Кюхлер). На втором этапе Северо-Западный фронт должен был без оперативной паузы силами Особой группы войск генерала М. С. Хозина глубоким ударом на старорусском направлении в общем направлении на Псков прорвать ослабленную оборону вражеских войск и выйти в глубокий тыл основным силам немецких войск под Ленинградом и Новгородом. Общее руководство ходом операции осуществлял представитель Ставки Верховного Главнокомандования Маршал Советского Союза Г. К. Жуков.

В период с 15 по 28 февраля 1943 года Северо-Западный фронт (командующий Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко) вёл борьбу против демянской группировки противника, это сражение в советской исторической науке известно как Демянская наступательная операция 1943 года. Советские войска не смогли окружить и уничтожить демянскую группировку. Используя выгодные для обороны условия и рано наступившую распутицу, немецкие войска смогли удержать за собой «Рамушевский коридор», не допустить окружения демянской группировки и вывести её из демянского выступа. При этом наступавшие советские части были существенно измотаны и ослаблены, а плотность войск противника на противостоящем фронту участке обороны возросла в разы за счет выведенных из-под Демянска войск. Их пополнение произведено не было. Для восполнения потерь на первом этапе операции была существенно ослаблена Особая группа войск генерала Хозина. Всего войска Северо-Западного фронта к 4 марта имели в своем составе 401 190 человек.. Во фронт входили 11-я армия П. А. Курочкина, 27-я армия С. Г. Трофименко, 34-я армия А. И. Лопатина, 53-я армия Е. П. Журавлева, 68-я армия Ф. И. Толбухина, 1-я ударная армия Г. П. Короткова, все они приняли участие в операции.

Ход операции

4 марта 1943 года началась реализация второго этапа операции «Полярная звезда», получившая наименование как «наступательная операция в районе Старой Руссы», или «Старорусская наступательная операция». Наступление производилось в крайне неблагоприятных погодных условиях: рано наступившая весна сделала непригодными для движения войск грунтовые дороги и вскрыла лёд на многочисленных реках и болотах. Заранее сформированные для операции 4 лыжные бригады из-за погоды не удалось использовать по назначению и они были брошены в бой как обычная пехота. Неудачным был и сам замысел операции – повторное наступление на тех же направлениях без средств усиления. Ожидая возобновления советского наступления, немецкие войска значительно усилили свои оборонительные рубежи под Старой Руссой.

Наступление советских войск с первого дня развивалось неудачно, продвижение войск было минимальным и составило от 10 до 15 километров, войска несли большие потери. Удалось только прорвать первую полосу обороны по реке Ловать и занять более десятка сёл. Советские войска подошли на ближние подступы к Старой Руссе.

Здесь наступление приостановилось ввиду необходимости перегруппировки войск: из состава особой группы срочно изымалась и отправлялась на харьковское направление, где события приобрели угрожающий характер для советских войск, 1-я танковая армия М. Е. Катукова. Сама Особая группа была расформирована. Командующий фронтом С. К. Тимошенко был освобожден от должности и на его место назначен генерал-полковник И. С. Конев. Направление главного удара было возложено на 68-ю армию в обход Старой Руссы с юга.

Возобновление советского наступления теперь уже одними силами пехоты тем более не привело к успеху. Используя мощную оборону и более качественную подготовку своих войск, противник отражал советские атаки. К 19 марта советские войска продвинулись только местами до 5 километров, выйдя на следующий оборонительный рубеж противника по реке Редья.

В Викитеке есть полный текст сводки Совинформбюро за 27 марта 1943 года

Завершающим днём операции считается 19 марта. Однако по другим сведениям, решающие атаки непосредственно на Старую Руссу производились 20 и 22 марта. И только после их окончательного провала фронт перешел к обороне. Последнее сообщение Совинформбюро о наступательных боях на Северо-Западном фронте («южнее озера Ильмень») датировано 27 марта 1943 года.

Итоги операции и потери

План операции выполнен не был. За продвижение на расстояние менее 20 километров и занятие нескольких небольших сёл и деревень Северо-Западный фронт заплатил огромную цену: войска фронта за период с 4 по 19 марта потеряли 31 789 человек безвозвратными потерями и 71 319 человек — санитарными (всего 103 108 человек), потери войск после 20 марта неизвестны. О степени жестокости боев и уровне потерь говорит тот факт, что ежесуточные потери войск составили 6 444 человека погибшими и пропавшими без вести. На протяжении всего 1943 года этот уровень был превышен только один раз — во время Белгородско-Харьковской наступательной операции на Воронежском фронте, где велись многочисленные встречные танковые сражения. Однако если под Белгородом советские войска добились успеха и открыли себе путь к Днепру, то под Старой Руссой такими потерями оплачено лишь несколько десятков квадратных километров занятых лесов и болот.

Литература

Документы

• [militera.lib.ru/docs/da/stavka_vgk/index.html Русский архив: Великая Отечественная. Ставка ВГК. Документы и материалы. 1943 год] / Под. ред. В. А. Золотарёва. — М.: Терра, 1999. — Т. 16(5-3). — 360 с. — ISBN 5-300-02007-9.

Исторические исследования

• На Северо-Западном фронте: 1941-1943. [Сборник статей] / Под ред. П. А. Жилина, сост. Ф. Н. Утенков. — М.: Наука, 1969. — 447 с.

• Исаев А. В. [militera.lib.ru/h/isaev_av6/index.html Когда внезапности уже не было. История ВОВ, которую мы не знали]. — М.: Эксмо, 2006. — 496 с. — ISBN 5-699-11949-3.

• Кривошеев Г. Ф. Россия и СССР в войнах XX века. Потери вооруженных сил: Статистическое исследование. — М.: Олма-Пресс, 2001. — 320 с. — ISBN 5-17-024092-9.

Отрывок, характеризующий Старорусская операция

– Это, верно, делано Винесом, – сказал Пьер, называя известного миниатюриста, нагибаясь к столу, чтоб взять в руки табакерку, и прислушиваясь к разговору за другим столом.
Он привстал, желая обойти, но тетушка подала табакерку прямо через Элен, позади ее. Элен нагнулась вперед, чтобы дать место, и, улыбаясь, оглянулась. Она была, как и всегда на вечерах, в весьма открытом по тогдашней моде спереди и сзади платье. Ее бюст, казавшийся всегда мраморным Пьеру, находился в таком близком расстоянии от его глаз, что он своими близорукими глазами невольно различал живую прелесть ее плеч и шеи, и так близко от его губ, что ему стоило немного нагнуться, чтобы прикоснуться до нее. Он слышал тепло ее тела, запах духов и скрып ее корсета при движении. Он видел не ее мраморную красоту, составлявшую одно целое с ее платьем, он видел и чувствовал всю прелесть ее тела, которое было закрыто только одеждой. И, раз увидав это, он не мог видеть иначе, как мы не можем возвратиться к раз объясненному обману.
«Так вы до сих пор не замечали, как я прекрасна? – как будто сказала Элен. – Вы не замечали, что я женщина? Да, я женщина, которая может принадлежать всякому и вам тоже», сказал ее взгляд. И в ту же минуту Пьер почувствовал, что Элен не только могла, но должна была быть его женою, что это не может быть иначе.
Он знал это в эту минуту так же верно, как бы он знал это, стоя под венцом с нею. Как это будет? и когда? он не знал; не знал даже, хорошо ли это будет (ему даже чувствовалось, что это нехорошо почему то), но он знал, что это будет.
Пьер опустил глаза, опять поднял их и снова хотел увидеть ее такою дальнею, чужою для себя красавицею, какою он видал ее каждый день прежде; но он не мог уже этого сделать. Не мог, как не может человек, прежде смотревший в тумане на былинку бурьяна и видевший в ней дерево, увидав былинку, снова увидеть в ней дерево. Она была страшно близка ему. Она имела уже власть над ним. И между ним и ею не было уже никаких преград, кроме преград его собственной воли.
– Bon, je vous laisse dans votre petit coin. Je vois, que vous y etes tres bien, [Хорошо, я вас оставлю в вашем уголке. Я вижу, вам там хорошо,] – сказал голос Анны Павловны.
И Пьер, со страхом вспоминая, не сделал ли он чего нибудь предосудительного, краснея, оглянулся вокруг себя. Ему казалось, что все знают, так же как и он, про то, что с ним случилось.
Через несколько времени, когда он подошел к большому кружку, Анна Павловна сказала ему:
– On dit que vous embellissez votre maison de Petersbourg. [Говорят, вы отделываете свой петербургский дом.]
(Это была правда: архитектор сказал, что это нужно ему, и Пьер, сам не зная, зачем, отделывал свой огромный дом в Петербурге.)
– C'est bien, mais ne demenagez pas de chez le prince Ваsile. Il est bon d'avoir un ami comme le prince, – сказала она, улыбаясь князю Василию. – J'en sais quelque chose. N'est ce pas? [Это хорошо, но не переезжайте от князя Василия. Хорошо иметь такого друга. Я кое что об этом знаю. Не правда ли?] А вы еще так молоды. Вам нужны советы. Вы не сердитесь на меня, что я пользуюсь правами старух. – Она замолчала, как молчат всегда женщины, чего то ожидая после того, как скажут про свои года. – Если вы женитесь, то другое дело. – И она соединила их в один взгляд. Пьер не смотрел на Элен, и она на него. Но она была всё так же страшно близка ему. Он промычал что то и покраснел.
Вернувшись домой, Пьер долго не мог заснуть, думая о том, что с ним случилось. Что же случилось с ним? Ничего. Он только понял, что женщина, которую он знал ребенком, про которую он рассеянно говорил: «да, хороша», когда ему говорили, что Элен красавица, он понял, что эта женщина может принадлежать ему.
«Но она глупа, я сам говорил, что она глупа, – думал он. – Что то гадкое есть в том чувстве, которое она возбудила во мне, что то запрещенное. Мне говорили, что ее брат Анатоль был влюблен в нее, и она влюблена в него, что была целая история, и что от этого услали Анатоля. Брат ее – Ипполит… Отец ее – князь Василий… Это нехорошо», думал он; и в то же время как он рассуждал так (еще рассуждения эти оставались неоконченными), он заставал себя улыбающимся и сознавал, что другой ряд рассуждений всплывал из за первых, что он в одно и то же время думал о ее ничтожестве и мечтал о том, как она будет его женой, как она может полюбить его, как она может быть совсем другою, и как всё то, что он об ней думал и слышал, может быть неправдою. И он опять видел ее не какою то дочерью князя Василья, а видел всё ее тело, только прикрытое серым платьем. «Но нет, отчего же прежде не приходила мне в голову эта мысль?» И опять он говорил себе, что это невозможно; что что то гадкое, противоестественное, как ему казалось, нечестное было бы в этом браке. Он вспоминал ее прежние слова, взгляды, и слова и взгляды тех, кто их видал вместе. Он вспомнил слова и взгляды Анны Павловны, когда она говорила ему о доме, вспомнил тысячи таких намеков со стороны князя Василья и других, и на него нашел ужас, не связал ли он уж себя чем нибудь в исполнении такого дела, которое, очевидно, нехорошо и которое он не должен делать. Но в то же время, как он сам себе выражал это решение, с другой стороны души всплывал ее образ со всею своею женственной красотою.


В ноябре месяце 1805 года князь Василий должен был ехать на ревизию в четыре губернии. Он устроил для себя это назначение с тем, чтобы побывать заодно в своих расстроенных имениях, и захватив с собой (в месте расположения его полка) сына Анатоля, с ним вместе заехать к князю Николаю Андреевичу Болконскому с тем, чтоб женить сына на дочери этого богатого старика. Но прежде отъезда и этих новых дел, князю Василью нужно было решить дела с Пьером, который, правда, последнее время проводил целые дни дома, т. е. у князя Василья, у которого он жил, был смешон, взволнован и глуп (как должен быть влюбленный) в присутствии Элен, но всё еще не делал предложения.
«Tout ca est bel et bon, mais il faut que ca finisse», [Всё это хорошо, но надо это кончить,] – сказал себе раз утром князь Василий со вздохом грусти, сознавая, что Пьер, стольким обязанный ему (ну, да Христос с ним!), не совсем хорошо поступает в этом деле. «Молодость… легкомыслие… ну, да Бог с ним, – подумал князь Василий, с удовольствием чувствуя свою доброту: – mais il faut, que ca finisse. После завтра Лёлины именины, я позову кое кого, и ежели он не поймет, что он должен сделать, то уже это будет мое дело. Да, мое дело. Я – отец!»
Пьер полтора месяца после вечера Анны Павловны и последовавшей за ним бессонной, взволнованной ночи, в которую он решил, что женитьба на Элен была бы несчастие, и что ему нужно избегать ее и уехать, Пьер после этого решения не переезжал от князя Василья и с ужасом чувствовал, что каждый день он больше и больше в глазах людей связывается с нею, что он не может никак возвратиться к своему прежнему взгляду на нее, что он не может и оторваться от нее, что это будет ужасно, но что он должен будет связать с нею свою судьбу. Может быть, он и мог бы воздержаться, но не проходило дня, чтобы у князя Василья (у которого редко бывал прием) не было бы вечера, на котором должен был быть Пьер, ежели он не хотел расстроить общее удовольствие и обмануть ожидания всех. Князь Василий в те редкие минуты, когда бывал дома, проходя мимо Пьера, дергал его за руку вниз, рассеянно подставлял ему для поцелуя выбритую, морщинистую щеку и говорил или «до завтра», или «к обеду, а то я тебя не увижу», или «я для тебя остаюсь» и т. п. Но несмотря на то, что, когда князь Василий оставался для Пьера (как он это говорил), он не говорил с ним двух слов, Пьер не чувствовал себя в силах обмануть его ожидания. Он каждый день говорил себе всё одно и одно: «Надо же, наконец, понять ее и дать себе отчет: кто она? Ошибался ли я прежде или теперь ошибаюсь? Нет, она не глупа; нет, она прекрасная девушка! – говорил он сам себе иногда. – Никогда ни в чем она не ошибается, никогда она ничего не сказала глупого. Она мало говорит, но то, что она скажет, всегда просто и ясно. Так она не глупа. Никогда она не смущалась и не смущается. Так она не дурная женщина!» Часто ему случалось с нею начинать рассуждать, думать вслух, и всякий раз она отвечала ему на это либо коротким, но кстати сказанным замечанием, показывавшим, что ее это не интересует, либо молчаливой улыбкой и взглядом, которые ощутительнее всего показывали Пьеру ее превосходство. Она была права, признавая все рассуждения вздором в сравнении с этой улыбкой.
Она обращалась к нему всегда с радостной, доверчивой, к нему одному относившейся улыбкой, в которой было что то значительней того, что было в общей улыбке, украшавшей всегда ее лицо. Пьер знал, что все ждут только того, чтобы он, наконец, сказал одно слово, переступил через известную черту, и он знал, что он рано или поздно переступит через нее; но какой то непонятный ужас охватывал его при одной мысли об этом страшном шаге. Тысячу раз в продолжение этого полутора месяца, во время которого он чувствовал себя всё дальше и дальше втягиваемым в ту страшившую его пропасть, Пьер говорил себе: «Да что ж это? Нужна решимость! Разве нет у меня ее?»
Он хотел решиться, но с ужасом чувствовал, что не было у него в этом случае той решимости, которую он знал в себе и которая действительно была в нем. Пьер принадлежал к числу тех людей, которые сильны только тогда, когда они чувствуют себя вполне чистыми. А с того дня, как им владело то чувство желания, которое он испытал над табакеркой у Анны Павловны, несознанное чувство виноватости этого стремления парализировало его решимость.