Старчиков, Степан Сергеевич
Поделись знанием:
– La vilaine affaire de trainer ces cadavres apres soi. Vaudrait mieux fusiller cette canaille, [Скверное дело таскать за собой эти трупы. Лучше бы расстрелять эту сволочь.] – и громко засмеялся таким странным смехом, что Пете показалось, французы сейчас узнают обман, и он невольно отступил на шаг от костра. Никто не ответил на слова и смех Долохова, и французский офицер, которого не видно было (он лежал, укутавшись шинелью), приподнялся и прошептал что то товарищу. Долохов встал и кликнул солдата с лошадьми.
«Подадут или нет лошадей?» – думал Петя, невольно приближаясь к Долохову.
Лошадей подали.
– Bonjour, messieurs, [Здесь: прощайте, господа.] – сказал Долохов.
Петя хотел сказать bonsoir [добрый вечер] и не мог договорить слова. Офицеры что то шепотом говорили между собою. Долохов долго садился на лошадь, которая не стояла; потом шагом поехал из ворот. Петя ехал подле него, желая и не смея оглянуться, чтоб увидать, бегут или не бегут за ними французы.
Выехав на дорогу, Долохов поехал не назад в поле, а вдоль по деревне. В одном месте он остановился, прислушиваясь.
– Слышишь? – сказал он.
Петя узнал звуки русских голосов, увидал у костров темные фигуры русских пленных. Спустившись вниз к мосту, Петя с Долоховым проехали часового, который, ни слова не сказав, мрачно ходил по мосту, и выехали в лощину, где дожидались казаки.
– Ну, теперь прощай. Скажи Денисову, что на заре, по первому выстрелу, – сказал Долохов и хотел ехать, но Петя схватился за него рукою.
– Нет! – вскрикнул он, – вы такой герой. Ах, как хорошо! Как отлично! Как я вас люблю.
– Хорошо, хорошо, – сказал Долохов, но Петя не отпускал его, и в темноте Долохов рассмотрел, что Петя нагибался к нему. Он хотел поцеловаться. Долохов поцеловал его, засмеялся и, повернув лошадь, скрылся в темноте.
Х
Вернувшись к караулке, Петя застал Денисова в сенях. Денисов в волнении, беспокойстве и досаде на себя, что отпустил Петю, ожидал его.
– Слава богу! – крикнул он. – Ну, слава богу! – повторял он, слушая восторженный рассказ Пети. – И чег'т тебя возьми, из за тебя не спал! – проговорил Денисов. – Ну, слава богу, тепег'ь ложись спать. Еще вздг'емнем до утг'а.
– Да… Нет, – сказал Петя. – Мне еще не хочется спать. Да я и себя знаю, ежели засну, так уж кончено. И потом я привык не спать перед сражением.
Петя посидел несколько времени в избе, радостно вспоминая подробности своей поездки и живо представляя себе то, что будет завтра. Потом, заметив, что Денисов заснул, он встал и пошел на двор.
На дворе еще было совсем темно. Дождик прошел, но капли еще падали с деревьев. Вблизи от караулки виднелись черные фигуры казачьих шалашей и связанных вместе лошадей. За избушкой чернелись две фуры, у которых стояли лошади, и в овраге краснелся догоравший огонь. Казаки и гусары не все спали: кое где слышались, вместе с звуком падающих капель и близкого звука жевания лошадей, негромкие, как бы шепчущиеся голоса.
Петя вышел из сеней, огляделся в темноте и подошел к фурам. Под фурами храпел кто то, и вокруг них стояли, жуя овес, оседланные лошади. В темноте Петя узнал свою лошадь, которую он называл Карабахом, хотя она была малороссийская лошадь, и подошел к ней.
– Ну, Карабах, завтра послужим, – сказал он, нюхая ее ноздри и целуя ее.
– Что, барин, не спите? – сказал казак, сидевший под фурой.
– Нет; а… Лихачев, кажется, тебя звать? Ведь я сейчас только приехал. Мы ездили к французам. – И Петя подробно рассказал казаку не только свою поездку, но и то, почему он ездил и почему он считает, что лучше рисковать своей жизнью, чем делать наобум Лазаря.
– Что же, соснули бы, – сказал казак.
– Нет, я привык, – отвечал Петя. – А что, у вас кремни в пистолетах не обились? Я привез с собою. Не нужно ли? Ты возьми.
Казак высунулся из под фуры, чтобы поближе рассмотреть Петю.
– Оттого, что я привык все делать аккуратно, – сказал Петя. – Иные так, кое как, не приготовятся, потом и жалеют. Я так не люблю.
– Это точно, – сказал казак.
– Да еще вот что, пожалуйста, голубчик, наточи мне саблю; затупи… (но Петя боялся солгать) она никогда отточена не была. Можно это сделать?
– Отчего ж, можно.
Лихачев встал, порылся в вьюках, и Петя скоро услыхал воинственный звук стали о брусок. Он влез на фуру и сел на край ее. Казак под фурой точил саблю.
– А что же, спят молодцы? – сказал Петя.
– Кто спит, а кто так вот.
– Ну, а мальчик что?
– Весенний то? Он там, в сенцах, завалился. Со страху спится. Уж рад то был.
Долго после этого Петя молчал, прислушиваясь к звукам. В темноте послышались шаги и показалась черная фигура.
– Что точишь? – спросил человек, подходя к фуре.
– А вот барину наточить саблю.
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.
Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.
| Степан Сергеевич Старчиков | |
| Профессия: | |
|---|---|
| Годы активности: |
1970 — настоящее время |
| Театр: | |
| Награды: |
|
Степан Сергеевич Ста́рчиков (род. 18 августа 1958 года, Москва) — советский и российский актёр театра, кино и телевидения.
Содержание
Биография
Степан Старчиков родился в семье драматического актёра, служившего в Малом театре и Театре Сатиры[1].
B 1980 году окончил Школу-студию МХАТ (руководитель курса — П. В. Массальский)[2]. С 1983 года — актёр Театра им. Моссовета.
Участвует в спектаклях «Свободного проекта Ольги Анохиной». В последние несколько лет активно снимается в телесериалах[3][4].
Признание и награды
- Государственная премия РСФСР имени братьев Васильевых (1985) — за исполнение роли Сильвестра Петровича Иевлева в телесериале «Россия молодая» (1981, 1982)
Роли в театре
- Театр имени Моссовета
- «Серебряный век»
- «Фрёкен Юлия» (Ян),
- «Инфанты» (Семен),
- «Человек как человек» — Махони
- «Белая гвардия» — Тальберг
- «Заповедник» — Михал Иваныч
- «Ошибки одной ночи» — Гастингс
- «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда» — Сэр Денверс
- «Свободный проект Ольги Анохиной»
- «Потоп» — О’Нейл
- «19-84» — О’Брайен
Фильмография
- 1970 — На дальней точке
- 1982 — Однолюбы — врач
- 1982 — Россия молодая — капитан-командор Сильвестр Петрович Иевлев
- 1983 — Набат — Игорь Петрович — главная роль
- 1984 — Наследство
- 1984 — Прелюдия судьбы
- 1985 — Слушать в отсеках — Казанцев
- 1985 — Парашютисты — капитан Алексей Волчик
- 1985 — Не имеющий чина
- 1985 — Кармелюк — Кирилл
- 1986 — Алый камень — Матвей Строганов, геолог
- 1986 — 55 градусов ниже нуля — Кузнецов Дмитрий Иванович, младший сын
- 1986 — Моя революция 2-я серия
- 1986 — Багдадские небеса 1-я серия
- 1986 — Революцией призванный (фильм-спектакль)
- 1987 — Раненые камни — Антон
- 1988 — Анна Петровна — Кочубей
- 1988 — Дорога в ад — Алексей, водитель-дальнобойщик
- 1988 — Гулящие люди — Бутурлин-сын
- 1990 — Война на западном направлении
- 1991 — Оружия Зевса
- 1992 — Только не уходи — бывший муж
- 1992 — Выстрел в гробу — Степан Суббота, специальный агент
- 1992 — Сумасшедшая любовь — охранник психлечебницы
- 1993 — Бравые парни — Серёга
- 1994 — Рысь идёт по следу
- 1995 — За что? (польск. Zа со? ; Россия, Польша) — казак Данило Лифанов
- 1997 — Вор
- 1999 — Московское гнездо (фильм-спектакль) — Павел Данилович Мухин
- 1999 — У врат царства (фильм-спектакль)
- 2001 — Не покидай меня, любовь — Петр Толстых
- 2001 — Львиная доля — заместитель директора ФСБ
- 2001 — На углу у Патриарших-2 — Меньшиков
- 2002 — Черёмушки
- 2002 — Пятый ангел — майор Заболотный
- 2003 — Ундина — бизнесмен
- 2003 — На углу, у Патриарших-3 — генерал ФСБ
- 2004 — Ундина-2. На гребне волны — Куприянов
- 2004 — На углу, у Патриарших-4 — генерал ФСБ Иван Филиппович
- 2004 — Кавалеры морской звезды — Анатолий
- 2005 — Кармелита — Николай Астахов
- 2005 — Звезда эпохи — театральный режиссёр Горчаков Николай Михайлович
- 2005 — Две судьбы — 2 — Михаил Юсупов
- 2006 — Две судьбы - 3 — Михаил Юсупов
- 2006 — Ловушка 17 серия
- 2006 — Женские истории — Анатолий
- 2007 — Мачеха — Юрий
- 2007 — Королёв. Главный конструктор — эпизод
- 2007 — Капкан — Вадим Моргунов
- 2008 — Тайны дворцовых переворотов. Фильм 7-й. Виват, Анна Иоанновна! — Михаил Голицын
- 2008 — Псевдоним «Албанец» 2 — Кочнев, полковник
- 2008 — Две судьбы. Новая жизнь — Михаил Юсупов
- 2008 — Взрослые игры — Юрий Симонов
- 2008 — Повороты судьбы — Иван, охранник Лавровых
- 2008 — Огонь любви — Александр Давыдов
- 2008 — И всё-таки я люблю…
- 2009 — Кармелита. Цыганская страсть — Николай Астахов
- 2009 — Приказано уничтожить! Операция: «Китайская шкатулка» — Абакумов, Виктор Семёнович
- 2009 — 2007 — 2014 — След — Леонид Синельников (266 серия)
- 2009 — Золотая страна — отец Леры
- 2009 — Кремлёвские курсанты — генерал-лейтенант Серёгин Виктор Андреевич — новый начальник училища
- 2010 — Адвокатессы — прокурор по делу Семенина
- 2010—2011 — Институт благородных девиц — великий князь Константин Николаевич
- 2011 — Наши соседи-2 — Павел
- 2011 — Лесник — Калмыков
- 2011 — Следственный комитет. фильм 7 Сенатор — Алдаров депутат
- 2011 — СМЕРШ. Легенда для предателя — Абакумов начальник ГУ контрразведки СМЕРШ
- 2011 — Товарищи полицейские. Внутреннее расследование. «Инквизиторы». 11-я серия — Борис Андреевич Корнеев генерал-майор, ректор института МВД
- 2011—2012 — Катина любовь (все сезоны) — Федор личный водитель Тимофея Фадеева
- 2013—2014 — Тайны Института благородных девиц — великий князь Константин Николаевич
- 2014 — Три звезды — Семен предполагаемый отец Макса
- 2016 — Игра. Реванш — прокурор
Озвучание
- Ночной дозор — закадровый голос
- Дневной дозор — закадровый голос
- Записи аудиокниг — голос
- Ледниковый период — Мэнни
- Ледниковый период 2: Глобальное потепление — Мэнни
- Ледниковый период 3: Эра динозавров — Мэнни
- Ледниковый период: Гигантское Рождество — Мэнни
- Ледниковый период 4: Континентальный дрейф — Мэнни
- Ледниковый период: Погоня за яйцами — Мэнни
- Ледниковый период: Столкновение неизбежно — Мэнни
- «Крёстный отец», «Воин, обречённый на бой», «Левая рука тьмы»
Напишите отзыв о статье "Старчиков, Степан Сергеевич"
Примечания
- ↑ [privatelife.ru/2006/cg06/n1/1.html «В запои я не ухожу…»]. Как на духу (1 января 2006).
- ↑ [telealliance.ru/aktjory-i-aktrisy/item/176-stepan-starchikov Степан Старчиков]. Телеальянс.
- ↑ [www.rg.ru/2008/09/01/starchikov.html В ожидании сюрпризов]. Российская газета (1 сентября 2008).
- ↑ [gazeta.aif.ru/online/health/614/15_01 Степан СТАРЧИКОВ дважды «умирал» под аплодисменты]. Аргументы и факты (1 июня 2006).
Ссылки
- [ruskino.ru/art/2687 Степан Старчиков на сайте RUSKINO.RU]
- [www.privatelife.ru/2006/cg06/n1/1.html Интервью Степана Старчикова]
- [mossovet.theatre.ru/truppa/actors/starchikov/ Степан Старчиков на сайте театра имени Моссовета]
Отрывок, характеризующий Старчиков, Степан Сергеевич
Но Долохов начал опять прекратившийся разговор и прямо стал расспрашивать, сколько у них людей в батальоне, сколько батальонов, сколько пленных. Спрашивая про пленных русских, которые были при их отряде, Долохов сказал:– La vilaine affaire de trainer ces cadavres apres soi. Vaudrait mieux fusiller cette canaille, [Скверное дело таскать за собой эти трупы. Лучше бы расстрелять эту сволочь.] – и громко засмеялся таким странным смехом, что Пете показалось, французы сейчас узнают обман, и он невольно отступил на шаг от костра. Никто не ответил на слова и смех Долохова, и французский офицер, которого не видно было (он лежал, укутавшись шинелью), приподнялся и прошептал что то товарищу. Долохов встал и кликнул солдата с лошадьми.
«Подадут или нет лошадей?» – думал Петя, невольно приближаясь к Долохову.
Лошадей подали.
– Bonjour, messieurs, [Здесь: прощайте, господа.] – сказал Долохов.
Петя хотел сказать bonsoir [добрый вечер] и не мог договорить слова. Офицеры что то шепотом говорили между собою. Долохов долго садился на лошадь, которая не стояла; потом шагом поехал из ворот. Петя ехал подле него, желая и не смея оглянуться, чтоб увидать, бегут или не бегут за ними французы.
Выехав на дорогу, Долохов поехал не назад в поле, а вдоль по деревне. В одном месте он остановился, прислушиваясь.
– Слышишь? – сказал он.
Петя узнал звуки русских голосов, увидал у костров темные фигуры русских пленных. Спустившись вниз к мосту, Петя с Долоховым проехали часового, который, ни слова не сказав, мрачно ходил по мосту, и выехали в лощину, где дожидались казаки.
– Ну, теперь прощай. Скажи Денисову, что на заре, по первому выстрелу, – сказал Долохов и хотел ехать, но Петя схватился за него рукою.
– Нет! – вскрикнул он, – вы такой герой. Ах, как хорошо! Как отлично! Как я вас люблю.
– Хорошо, хорошо, – сказал Долохов, но Петя не отпускал его, и в темноте Долохов рассмотрел, что Петя нагибался к нему. Он хотел поцеловаться. Долохов поцеловал его, засмеялся и, повернув лошадь, скрылся в темноте.
Х
Вернувшись к караулке, Петя застал Денисова в сенях. Денисов в волнении, беспокойстве и досаде на себя, что отпустил Петю, ожидал его.
– Слава богу! – крикнул он. – Ну, слава богу! – повторял он, слушая восторженный рассказ Пети. – И чег'т тебя возьми, из за тебя не спал! – проговорил Денисов. – Ну, слава богу, тепег'ь ложись спать. Еще вздг'емнем до утг'а.
– Да… Нет, – сказал Петя. – Мне еще не хочется спать. Да я и себя знаю, ежели засну, так уж кончено. И потом я привык не спать перед сражением.
Петя посидел несколько времени в избе, радостно вспоминая подробности своей поездки и живо представляя себе то, что будет завтра. Потом, заметив, что Денисов заснул, он встал и пошел на двор.
На дворе еще было совсем темно. Дождик прошел, но капли еще падали с деревьев. Вблизи от караулки виднелись черные фигуры казачьих шалашей и связанных вместе лошадей. За избушкой чернелись две фуры, у которых стояли лошади, и в овраге краснелся догоравший огонь. Казаки и гусары не все спали: кое где слышались, вместе с звуком падающих капель и близкого звука жевания лошадей, негромкие, как бы шепчущиеся голоса.
Петя вышел из сеней, огляделся в темноте и подошел к фурам. Под фурами храпел кто то, и вокруг них стояли, жуя овес, оседланные лошади. В темноте Петя узнал свою лошадь, которую он называл Карабахом, хотя она была малороссийская лошадь, и подошел к ней.
– Ну, Карабах, завтра послужим, – сказал он, нюхая ее ноздри и целуя ее.
– Что, барин, не спите? – сказал казак, сидевший под фурой.
– Нет; а… Лихачев, кажется, тебя звать? Ведь я сейчас только приехал. Мы ездили к французам. – И Петя подробно рассказал казаку не только свою поездку, но и то, почему он ездил и почему он считает, что лучше рисковать своей жизнью, чем делать наобум Лазаря.
– Что же, соснули бы, – сказал казак.
– Нет, я привык, – отвечал Петя. – А что, у вас кремни в пистолетах не обились? Я привез с собою. Не нужно ли? Ты возьми.
Казак высунулся из под фуры, чтобы поближе рассмотреть Петю.
– Оттого, что я привык все делать аккуратно, – сказал Петя. – Иные так, кое как, не приготовятся, потом и жалеют. Я так не люблю.
– Это точно, – сказал казак.
– Да еще вот что, пожалуйста, голубчик, наточи мне саблю; затупи… (но Петя боялся солгать) она никогда отточена не была. Можно это сделать?
– Отчего ж, можно.
Лихачев встал, порылся в вьюках, и Петя скоро услыхал воинственный звук стали о брусок. Он влез на фуру и сел на край ее. Казак под фурой точил саблю.
– А что же, спят молодцы? – сказал Петя.
– Кто спит, а кто так вот.
– Ну, а мальчик что?
– Весенний то? Он там, в сенцах, завалился. Со страху спится. Уж рад то был.
Долго после этого Петя молчал, прислушиваясь к звукам. В темноте послышались шаги и показалась черная фигура.
– Что точишь? – спросил человек, подходя к фуре.
– А вот барину наточить саблю.
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.
Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.
