Старший судостроитель
Поделись знанием:
Форма обр. 1886 г.
– Marie, – сказала она, отстраняясь от пялец и переваливаясь назад, – дай сюда твою руку. – Она взяла руку княжны и наложила ее себе на живот.
Глаза ее улыбались ожидая, губка с усиками поднялась, и детски счастливо осталась поднятой.
Княжна Марья стала на колени перед ней, и спрятала лицо в складках платья невестки.
– Вот, вот – слышишь? Мне так странно. И знаешь, Мари, я очень буду любить его, – сказала Лиза, блестящими, счастливыми глазами глядя на золовку. Княжна Марья не могла поднять головы: она плакала.
– Что с тобой, Маша?
– Ничего… так мне грустно стало… грустно об Андрее, – сказала она, отирая слезы о колени невестки. Несколько раз, в продолжение утра, княжна Марья начинала приготавливать невестку, и всякий раз начинала плакать. Слезы эти, которых причину не понимала маленькая княгиня, встревожили ее, как ни мало она была наблюдательна. Она ничего не говорила, но беспокойно оглядывалась, отыскивая чего то. Перед обедом в ее комнату вошел старый князь, которого она всегда боялась, теперь с особенно неспокойным, злым лицом и, ни слова не сказав, вышел. Она посмотрела на княжну Марью, потом задумалась с тем выражением глаз устремленного внутрь себя внимания, которое бывает у беременных женщин, и вдруг заплакала.
– Получили от Андрея что нибудь? – сказала она.
– Нет, ты знаешь, что еще не могло притти известие, но mon реrе беспокоится, и мне страшно.
– Так ничего?
– Ничего, – сказала княжна Марья, лучистыми глазами твердо глядя на невестку. Она решилась не говорить ей и уговорила отца скрыть получение страшного известия от невестки до ее разрешения, которое должно было быть на днях. Княжна Марья и старый князь, каждый по своему, носили и скрывали свое горе. Старый князь не хотел надеяться: он решил, что князь Андрей убит, и не смотря на то, что он послал чиновника в Австрию розыскивать след сына, он заказал ему в Москве памятник, который намерен был поставить в своем саду, и всем говорил, что сын его убит. Он старался не изменяя вести прежний образ жизни, но силы изменяли ему: он меньше ходил, меньше ел, меньше спал, и с каждым днем делался слабее. Княжна Марья надеялась. Она молилась за брата, как за живого и каждую минуту ждала известия о его возвращении.
– Ma bonne amie, [Мой добрый друг,] – сказала маленькая княгиня утром 19 го марта после завтрака, и губка ее с усиками поднялась по старой привычке; но как и во всех не только улыбках, но звуках речей, даже походках в этом доме со дня получения страшного известия была печаль, то и теперь улыбка маленькой княгини, поддавшейся общему настроению, хотя и не знавшей его причины, – была такая, что она еще более напоминала об общей печали.
– Ma bonne amie, je crains que le fruschtique (comme dit Фока – повар) de ce matin ne m'aie pas fait du mal. [Дружочек, боюсь, чтоб от нынешнего фриштика (как называет его повар Фока) мне не было дурно.]
– А что с тобой, моя душа? Ты бледна. Ах, ты очень бледна, – испуганно сказала княжна Марья, своими тяжелыми, мягкими шагами подбегая к невестке.
– Ваше сиятельство, не послать ли за Марьей Богдановной? – сказала одна из бывших тут горничных. (Марья Богдановна была акушерка из уездного города, жившая в Лысых Горах уже другую неделю.)
– И в самом деле, – подхватила княжна Марья, – может быть, точно. Я пойду. Courage, mon ange! [Не бойся, мой ангел.] Она поцеловала Лизу и хотела выйти из комнаты.
– Ах, нет, нет! – И кроме бледности, на лице маленькой княгини выразился детский страх неотвратимого физического страдания.
– Non, c'est l'estomac… dites que c'est l'estomac, dites, Marie, dites…, [Нет это желудок… скажи, Маша, что это желудок…] – и княгиня заплакала детски страдальчески, капризно и даже несколько притворно, ломая свои маленькие ручки. Княжна выбежала из комнаты за Марьей Богдановной.
– Mon Dieu! Mon Dieu! [Боже мой! Боже мой!] Oh! – слышала она сзади себя.
Потирая полные, небольшие, белые руки, ей навстречу, с значительно спокойным лицом, уже шла акушерка.
– Марья Богдановна! Кажется началось, – сказала княжна Марья, испуганно раскрытыми глазами глядя на бабушку.
– Ну и слава Богу, княжна, – не прибавляя шага, сказала Марья Богдановна. – Вам девицам про это знать не следует.
– Но как же из Москвы доктор еще не приехал? – сказала княжна. (По желанию Лизы и князя Андрея к сроку было послано в Москву за акушером, и его ждали каждую минуту.)
– Ничего, княжна, не беспокойтесь, – сказала Марья Богдановна, – и без доктора всё хорошо будет.
Через пять минут княжна из своей комнаты услыхала, что несут что то тяжелое. Она выглянула – официанты несли для чего то в спальню кожаный диван, стоявший в кабинете князя Андрея. На лицах несших людей было что то торжественное и тихое.
Княжна Марья сидела одна в своей комнате, прислушиваясь к звукам дома, изредка отворяя дверь, когда проходили мимо, и приглядываясь к тому, что происходило в коридоре. Несколько женщин тихими шагами проходили туда и оттуда, оглядывались на княжну и отворачивались от нее. Она не смела спрашивать, затворяла дверь, возвращалась к себе, и то садилась в свое кресло, то бралась за молитвенник, то становилась на колена пред киотом. К несчастию и удивлению своему, она чувствовала, что молитва не утишала ее волнения. Вдруг дверь ее комнаты тихо отворилась и на пороге ее показалась повязанная платком ее старая няня Прасковья Савишна, почти никогда, вследствие запрещения князя,не входившая к ней в комнату.
Старший судостроитель
</div>
</div>
<center>обр. 1892 г.
<center> с пуговицами обр. 1904г.
</div>
</div>
Старший судостроитель — должностное звание на русском императорском флоте, относилось к 6-му классу Табели о рангах.
История
Звание было введено в 1886 году Указом императора Александра III при реорганизации Корпуса корабельных инженеров. В соответствии с Положением о корабельных инженерах и инженер-механиках флота звание старшего судостроителя было введено взамен звания полковника.[1]
Звание относилось к 6-му классу Табели о рангах, вышестоящим для него было звание инспектора кораблестроения, нижестоящим для него было звание младшего судостроителя.
Звание старший судостроитель присваивалось приказами генерал-адмирала или главного управляющего морским ведомством. Также старшие судостроители могли назначаться в качестве флагманских корабельных инженеров при командующих флотами.
Для данного звания было установлено титулование «ваше высокоблагородие», по нему могло жаловаться потомственное дворянство.
К категории старшего судостроителя относились должности — в Морском Техническом комитете: начальник чертёжной, старший делопроизводитель, главный техник-ревизор (по одной должности), главные корабельные инженеры (4) и старшие судостроители (8) в портах Кронштадтском, С.-Петербургском, Николаевском и Владивостокском.[2]
Для производства в звание старшего судостроителя помимо выслуги пятилетнего ценза претендент должен был в период выслуги этого ценза самостоятельно руководить строительством корабля водоизмещением не менее 2500 тонн, этому требованию не обязаны были соответствовать те корабельные инженеры, которые самостоятельно спроектировали корабль 1-го ранга.
За руководство строительством крупных кораблей старшие судостроители получали дополнительно ко всем денежным выплатам ещё по 450 рублей за каждые 3000 тонн водоизмещения, но не более 1350 рублей за год, причём в случае выхода в отставку или смерти корабельного инженера эта доплата сохранялась в виде пенсии ему или его наследникам.
Старшие судостроители могли служить на действительной службе до достижения предельного возраста — «до пятидесяти восьми лет от роду».
В 1908 году особые звания Корпуса были упразднены, а корабельные инженеры опять приравнены к прочим офицерам флота, служившим «по Адмиралтейству», соответственно старшие судостроители были переаттестованы в полковники корпуса корабельных инженеров.
Старшие судостроители
- Арцеулов, Николай Алексеевич — с 1860 года старший судостроитель Петербургского порта.
- Египтеос, Михаил Михайлович (1861 −1932) — русский специалист в области кораблестроения, генерал-лейтенант Корпуса корабельных инженеров
- Окунев, Михаил Михайлович — в 1860 старший судостроитель Кронштадтского, в 1868 Санкт-Петербургского портов.
- Субботин, Николай Александрович (1838—1901) — кораблестроитель, главный корабельный инженер Петербургского порт, генерал-майор.
- В. В. Максимов — в 1891 году старший судостроитель Нового Адмиралтейства.
- Кутейников, Николай Евлампиевич (1845—1906) — ученый-кораблестроитель, генерал-лейтенант.
- Гуляев, Эраст Евгеньевич (1846—1919) — учёный, кораблестроитель, первым в мире обосновал конструктивную защиту кораблей от подводных взрывов, генерал-лейтенант.
- Оффенберг, Владимир Христианович (1856—1927) — старший судостроитель с 1903 года. В 1911—1914 годах помощник начальника кораблестроительного отделения Главного управления кораблестроения, генерал-лейтенант.
- Мустафин, Александр Иванович (1850—1912) — генерал-лейтенант Корпуса корабельных инженеров.
- Скворцов, Дмитрий Васильевич (1856—1910) — кораблестроитель, генерал-майор Корпуса корабельных инженеров
- Ратник, Ксаверий Ксаверьевич (1852—1924) — кораблестроитель, управляющий Балтийского завода, генерал-лейтенант.
- Тирнштейн, Юлий Карлович (1814—1862) — кораблестроитель, старший судостроитель Санкт-Петербургского порта, строитель первого в России гидравлического дока.
См. также
Напишите отзыв о статье "Старший судостроитель"
Примечания
- ↑ [www.nlr.ru/e-res/law_r/search.php?regim=4&page=194&part=1493 Высочайше утверждённое Положение о корабельных инженерах и инженер-механиках флота. ПСЗ РИ II № 3701 от 15 мая 1886 г.]
- ↑ [www.nlr.ru/e-res/law_r/show_page.php?page=56&root=3/6/st/ Штаты и табели. Расписание должностей, подлежащих замещению корабельными инженерами и инженер-механиками флота. Приложение к Указу. ПСЗ РИ II № 3701 от 15 мая 1886 г.]
Литература
- Корпуса морского ведомства // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- Шепелёв Л. Е. [www.genrogge.ru/titul/08.htm Титулы, мундиры, ордена в Российской Империи]
- Манвелов Н. В. [militera.lib.ru/h/manvelov_nv/11.html Обычаи и традиции Российского Императорского флота]. — М.: Яуза, Эксмо, 2008. — 384 с.
- [keu-ocr.narod.ru/Cruisers/notes.html Крейсера Российского Императорского флота]
- Корявцев П. М. [web.archive.org/web/20111229101541/antisys.narod.ru/abevega.html Большая Абевега чинов и званий]. — СПб.: 2011.
| Младшее звание Младший судостроитель Старший инженер-механик |
Табель о рангах VI Старший судостроитель Флагманский инженер-механик |
Старший чин Инспектор кораблестроения Инспектор механической части |
|
||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Старший судостроитель
Когда княжна Марья вернулась от отца, маленькая княгиня сидела за работой, и с тем особенным выражением внутреннего и счастливо спокойного взгляда, свойственного только беременным женщинам, посмотрела на княжну Марью. Видно было, что глаза ее не видали княжну Марью, а смотрели вглубь – в себя – во что то счастливое и таинственное, совершающееся в ней.– Marie, – сказала она, отстраняясь от пялец и переваливаясь назад, – дай сюда твою руку. – Она взяла руку княжны и наложила ее себе на живот.
Глаза ее улыбались ожидая, губка с усиками поднялась, и детски счастливо осталась поднятой.
Княжна Марья стала на колени перед ней, и спрятала лицо в складках платья невестки.
– Вот, вот – слышишь? Мне так странно. И знаешь, Мари, я очень буду любить его, – сказала Лиза, блестящими, счастливыми глазами глядя на золовку. Княжна Марья не могла поднять головы: она плакала.
– Что с тобой, Маша?
– Ничего… так мне грустно стало… грустно об Андрее, – сказала она, отирая слезы о колени невестки. Несколько раз, в продолжение утра, княжна Марья начинала приготавливать невестку, и всякий раз начинала плакать. Слезы эти, которых причину не понимала маленькая княгиня, встревожили ее, как ни мало она была наблюдательна. Она ничего не говорила, но беспокойно оглядывалась, отыскивая чего то. Перед обедом в ее комнату вошел старый князь, которого она всегда боялась, теперь с особенно неспокойным, злым лицом и, ни слова не сказав, вышел. Она посмотрела на княжну Марью, потом задумалась с тем выражением глаз устремленного внутрь себя внимания, которое бывает у беременных женщин, и вдруг заплакала.
– Получили от Андрея что нибудь? – сказала она.
– Нет, ты знаешь, что еще не могло притти известие, но mon реrе беспокоится, и мне страшно.
– Так ничего?
– Ничего, – сказала княжна Марья, лучистыми глазами твердо глядя на невестку. Она решилась не говорить ей и уговорила отца скрыть получение страшного известия от невестки до ее разрешения, которое должно было быть на днях. Княжна Марья и старый князь, каждый по своему, носили и скрывали свое горе. Старый князь не хотел надеяться: он решил, что князь Андрей убит, и не смотря на то, что он послал чиновника в Австрию розыскивать след сына, он заказал ему в Москве памятник, который намерен был поставить в своем саду, и всем говорил, что сын его убит. Он старался не изменяя вести прежний образ жизни, но силы изменяли ему: он меньше ходил, меньше ел, меньше спал, и с каждым днем делался слабее. Княжна Марья надеялась. Она молилась за брата, как за живого и каждую минуту ждала известия о его возвращении.
– Ma bonne amie, [Мой добрый друг,] – сказала маленькая княгиня утром 19 го марта после завтрака, и губка ее с усиками поднялась по старой привычке; но как и во всех не только улыбках, но звуках речей, даже походках в этом доме со дня получения страшного известия была печаль, то и теперь улыбка маленькой княгини, поддавшейся общему настроению, хотя и не знавшей его причины, – была такая, что она еще более напоминала об общей печали.
– Ma bonne amie, je crains que le fruschtique (comme dit Фока – повар) de ce matin ne m'aie pas fait du mal. [Дружочек, боюсь, чтоб от нынешнего фриштика (как называет его повар Фока) мне не было дурно.]
– А что с тобой, моя душа? Ты бледна. Ах, ты очень бледна, – испуганно сказала княжна Марья, своими тяжелыми, мягкими шагами подбегая к невестке.
– Ваше сиятельство, не послать ли за Марьей Богдановной? – сказала одна из бывших тут горничных. (Марья Богдановна была акушерка из уездного города, жившая в Лысых Горах уже другую неделю.)
– И в самом деле, – подхватила княжна Марья, – может быть, точно. Я пойду. Courage, mon ange! [Не бойся, мой ангел.] Она поцеловала Лизу и хотела выйти из комнаты.
– Ах, нет, нет! – И кроме бледности, на лице маленькой княгини выразился детский страх неотвратимого физического страдания.
– Non, c'est l'estomac… dites que c'est l'estomac, dites, Marie, dites…, [Нет это желудок… скажи, Маша, что это желудок…] – и княгиня заплакала детски страдальчески, капризно и даже несколько притворно, ломая свои маленькие ручки. Княжна выбежала из комнаты за Марьей Богдановной.
– Mon Dieu! Mon Dieu! [Боже мой! Боже мой!] Oh! – слышала она сзади себя.
Потирая полные, небольшие, белые руки, ей навстречу, с значительно спокойным лицом, уже шла акушерка.
– Марья Богдановна! Кажется началось, – сказала княжна Марья, испуганно раскрытыми глазами глядя на бабушку.
– Ну и слава Богу, княжна, – не прибавляя шага, сказала Марья Богдановна. – Вам девицам про это знать не следует.
– Но как же из Москвы доктор еще не приехал? – сказала княжна. (По желанию Лизы и князя Андрея к сроку было послано в Москву за акушером, и его ждали каждую минуту.)
– Ничего, княжна, не беспокойтесь, – сказала Марья Богдановна, – и без доктора всё хорошо будет.
Через пять минут княжна из своей комнаты услыхала, что несут что то тяжелое. Она выглянула – официанты несли для чего то в спальню кожаный диван, стоявший в кабинете князя Андрея. На лицах несших людей было что то торжественное и тихое.
Княжна Марья сидела одна в своей комнате, прислушиваясь к звукам дома, изредка отворяя дверь, когда проходили мимо, и приглядываясь к тому, что происходило в коридоре. Несколько женщин тихими шагами проходили туда и оттуда, оглядывались на княжну и отворачивались от нее. Она не смела спрашивать, затворяла дверь, возвращалась к себе, и то садилась в свое кресло, то бралась за молитвенник, то становилась на колена пред киотом. К несчастию и удивлению своему, она чувствовала, что молитва не утишала ее волнения. Вдруг дверь ее комнаты тихо отворилась и на пороге ее показалась повязанная платком ее старая няня Прасковья Савишна, почти никогда, вследствие запрещения князя,не входившая к ней в комнату.
