Старый Вождь Джозеф
Старый Вождь Джозеф, известный также как Джозеф-старший, Старый Джозеф, Туэкакас (англ. Old Chief Joseph; ок.1790 — 1871) — лидер общины индейского племени не-персе, которая проживала в долине Уаллоуа, на северо-востоке современного штата Орегон. Отец знаменитого вождя не-персе Джозефа.
Содержание
Биография
Туэкакас родился приблизительно в 1790 году в долине реки Снейк. Его отцом был вождь кайюсов, а мать из народа не-персе.
Община Туэкакаса поддерживала мир с первыми белыми людьми. В 1836 году на земли не-персе прибыли первые миссионеры. Туэкакас стал одним из первых не-персе, кто принял христианство. Он стал известен под именем Джозеф или Вождь Джозеф, а позднее Старый Вождь Джозеф.
В 1860 году на землях не-персе было обнаружено золото и тысячи белых людей ринулись на территорию резервации племени. Они не только добывали золото, но и угоняли лошадей у не-персе. Напряжение между индейцами и американцами нарастало. В 1863 и 1868 годах не-персе подписали ряд договоров с правительством США, в результате которых площадь резервации племени уменьшилась в 7 раз и в неё больше не входили земли многих лидеров племени, включая территорию общины Старого Вождя Джозефа, который был против продажи земли. Старый Вождь Джозеф не присутствовал на переговорах и с условиями новых договоров не был знаком.[1][2][3]
После того, как американцы приняли решение о отторжении его земель, Старый Вождь Джозеф отказался от принятого христианства и присоединился к религиозному движению Смохаллы, индейца из племени ванапам. Его община продолжала занимать свои земли в долине Уаллоуа, сохраняя мирные отношения со своими белыми соседями.
В конце своей жизни Старый Вождь Джозеф ослеп. Он умер в 1871 году и был похоронен соплеменниками в долине реки Уаллоуа, впоследствии его останки перезахоронили вблизи одноимённого озера.
Напишите отзыв о статье "Старый Вождь Джозеф"
Примечания
- ↑ Josephy, Alvin M., Jr. The Nez Perce Indians and the Opening of the Northwest. Boston: Mariner, 1997, p 428-429.
- ↑ Hoggatt, Stan [www.nezperce.com/npedu10.html Political Elements of Nez Perce history during mid-1800s & War of 1877]. Western Treasures (1997). Проверено 10 июня 2010. [www.webcitation.org/69NStlQa6 Архивировано из первоисточника 23 июля 2012].
- ↑ Wilkinson Charles F. Blood struggle: the rise of modern Indian nations. — W. W. Norton & Company, 2005. — P. 40â41. — ISBN 0393051498.
Литература
- Mathieson, Theodore. The Nez Perce Indian War; The Compelling True Saga of a Valiant People Who Were Forced Into War to Stay Alive. — Derby, CT: Monarch Books, 1964. — 156 с.
- Miller, Helen Markley. Let Me Be A Free Man. Fictional Biography of Chief Joseph, Nez Perce. — Gunnison: Western State College of Colorado, 1954.
Ссылки
- [www.nativeamericannetroots.net/diary/549/old-chief-joseph Native American Netroots — Old Chief Joseph]
- [www.pbs.org/weta/thewest/people/a_c/chiefjoseph.htm PBS biography]
Отрывок, характеризующий Старый Вождь Джозеф
Хотя некоторые вольнодумцы и улыбались, когда им говорили про достоинства Берга, нельзя было не согласиться, что Берг был исправный, храбрый офицер, на отличном счету у начальства, и нравственный молодой человек с блестящей карьерой впереди и даже прочным положением в обществе.Четыре года тому назад, встретившись в партере московского театра с товарищем немцем, Берг указал ему на Веру Ростову и по немецки сказал: «Das soll mein Weib werden», [Она должна быть моей женой,] и с той минуты решил жениться на ней. Теперь, в Петербурге, сообразив положение Ростовых и свое, он решил, что пришло время, и сделал предложение.
Предложение Берга было принято сначала с нелестным для него недоумением. Сначала представилось странно, что сын темного, лифляндского дворянина делает предложение графине Ростовой; но главное свойство характера Берга состояло в таком наивном и добродушном эгоизме, что невольно Ростовы подумали, что это будет хорошо, ежели он сам так твердо убежден, что это хорошо и даже очень хорошо. Притом же дела Ростовых были очень расстроены, чего не мог не знать жених, а главное, Вере было 24 года, она выезжала везде, и, несмотря на то, что она несомненно была хороша и рассудительна, до сих пор никто никогда ей не сделал предложения. Согласие было дано.
– Вот видите ли, – говорил Берг своему товарищу, которого он называл другом только потому, что он знал, что у всех людей бывают друзья. – Вот видите ли, я всё это сообразил, и я бы не женился, ежели бы не обдумал всего, и это почему нибудь было бы неудобно. А теперь напротив, папенька и маменька мои теперь обеспечены, я им устроил эту аренду в Остзейском крае, а мне прожить можно в Петербурге при моем жалованьи, при ее состоянии и при моей аккуратности. Прожить можно хорошо. Я не из за денег женюсь, я считаю это неблагородно, но надо, чтоб жена принесла свое, а муж свое. У меня служба – у нее связи и маленькие средства. Это в наше время что нибудь такое значит, не так ли? А главное она прекрасная, почтенная девушка и любит меня…
Берг покраснел и улыбнулся.
– И я люблю ее, потому что у нее характер рассудительный – очень хороший. Вот другая ее сестра – одной фамилии, а совсем другое, и неприятный характер, и ума нет того, и эдакое, знаете?… Неприятно… А моя невеста… Вот будете приходить к нам… – продолжал Берг, он хотел сказать обедать, но раздумал и сказал: «чай пить», и, проткнув его быстро языком, выпустил круглое, маленькое колечко табачного дыма, олицетворявшее вполне его мечты о счастьи.
Подле первого чувства недоуменья, возбужденного в родителях предложением Берга, в семействе водворилась обычная в таких случаях праздничность и радость, но радость была не искренняя, а внешняя. В чувствах родных относительно этой свадьбы были заметны замешательство и стыдливость. Как будто им совестно было теперь за то, что они мало любили Веру, и теперь так охотно сбывали ее с рук. Больше всех смущен был старый граф. Он вероятно не умел бы назвать того, что было причиной его смущенья, а причина эта была его денежные дела. Он решительно не знал, что у него есть, сколько у него долгов и что он в состоянии будет дать в приданое Вере. Когда родились дочери, каждой было назначено по 300 душ в приданое; но одна из этих деревень была уж продана, другая заложена и так просрочена, что должна была продаваться, поэтому отдать имение было невозможно. Денег тоже не было.
