Старый Монреаль

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
У этого топонима есть и другие значения, см. Монреаль.

Старый Монреаль, (фр. Vieux-Montréal) — исторический квартал в г. Монреаль в округе Виль-Мари. Министерство Квебека по делам культуры объявило в 1964 г. основную часть территории Старого Монреаля историческим наследием[1].





Местонахождение

Исторический район Старый Монреаль расположен в пределах периметра, образованного главным образом границами старых укреплений, которые проходили вдоль улица Макгилл на западе, переулка Фортификасьон на севере, улицы Берри на востоке и улицы Коммюн на юге. В результате недавнего расширения территория района несколько увеличилась — теперь он включает улицы Сёр-Гриз на западе, Сен-Антуан на севере и Сен-Юбер на востоке. Также в состав района входит Старый монреальский порт</span>rufr.

Происхождение

Первоначальное местонахождение Монреаля, который в то время назывался Виль-Мари (город Марии), известно достоверно. Это Пуэнт-а-Кальер</span>rufr, где находится музей под тем же названием, на мысу, где в реку Святого Лаврентия впадает Малая река (Petite Rivière, также иногда неверно называемая рекой Святого Петра). Здесь в 1642 г. Поль де Шомеди-Мезоннёв основал город от имени и по поручению «Общества Богоматери Монреальской по обращению дикарей Новой Франции», созданного монахами-сульпицианцами Жаном-Жаком Олье и Жеромом Ле Руайе. Здесь в 1643 г. был построен первый форт, названный Виль-Мари. Общество Богоматери Монреальской приобрело право землевладения на остров Монреаль и привезло туда первых поселенцев с тем, чтобы те занялись образованием и воспитанием обращённых в христианскую веру индейцев. В связи с наводнениями приходилось переправляться с другого берега Малой реки, по северному берегу. Здесь сёстры-госпитальерки Монреаля во главе с Жанной Манс построили первую в Монреале больницу, Отель-Дьё де Монреаль</span>rufr, в 1645 г.

Новая Франция

После банкротства Общества Богоматери право сеньорального владения на земли Монреала с 1663 г. приобрели сульпицианцы, прибывшие сюда в 1657 г. Колония стала собственным владением короля Франции, который даровал ей остров Монреаль при условии поддержания огня и места</span>rufr и обеспечения культурного развития.

В 1665 г. король направил сюда 1200 ополченцев, полк Кариньян-Сальер</span>rufr. Тем временем сульпицианец Франсуа Долье де Кассон составил первый план-проект развития города на основании существующих дорог. Среди первых улиц были Нотр-Дам, Сен-Поль и Сен-Жак. Сеть первых улиц, проложенных по плану Долье де Кассона, сохранилась до настоящего времени. В те же времена были возведены здания больницы Отель-Дьё-де-Монреаль, Старой семинарии святого Сульпиция и церковь Нотр-Дам, на месте которой позднее был сооружён монреальский Собор Нотр-Дам.

В начале XVIIIe века название «Монреаль» (которое изначально относилось к острову) постепенно стало названием города, который раньше назывался Виль-Мари. В 1657 г. в город прибыла Маргерит Буржуа, основавшая Конгрегацию Богоматери, а затем в 1692 г. иезуиты и францисканцы-реколлекты</span>rufr, установившие в городе учреждения католической церкви.

Старинные крепостные укрепления Монреаля, возведённые в 1717 году Гаспаром Шоссегро де Лери, снесённые в начале XIX века, обозначают границы города начала XVIII века. В то время город опасался вторжений британцев. Укрепления строились с учётом возможного роста городских сооружений в пределах городских стен. Хотя стены и защищали от возможных атак (фактически они так и не были использованы для защиты города), в ту эпоху возникла другая крупная проблема: высокая концентрация деревянных домов приводила к многочисленным разрушительным пожарам. В 1721 году король Франции своим указом запретил сооружать в Монреале деревянные дома и потребовал строить только каменные. Фактически королевский указ соблюдался не всегда, тем более, что он разрешал использовать древесину для покрытия крыш и для несущих конструкций, что само по себе было рискованно, когда пожар сопровождался сильным ветром. Только богатые жители города и церкви могли позволить себе строить полностью каменные здания, а те, кому это было не по карману, были вынуждены строить свои дома в пригороде или игнорировать указ.

После прихода британцев

В 1763 году Новая Франция стала британской колонией. Хотя последствия завоевания проявились не сразу, они отразились и на внешнем виде Старого Монреаля. До конца XVIII века влияние присутствия британцев оставалось малозаметным, поскольку методы строительства применялись те же, что и до их прихода. В то же время, негативное отношение британцев к католическим приходам привело к тому, что часть их переместилась за пределы Старого Монреаля.

На внешний вид Старого Монреаля, наряду с нарастающим влиянием британцев, повлияли пожары XVIII и XIX веков. Поскольку строительство стало более интенсивным, а плотность населения росла, пожары приводили ко всё более драматическим последствиям, которые изменяли вид Старого города. В частности, больница Отель-Дьё три раза подвергалась крупным пожарам.

Пожары 1765 и 1768 годах уничтожили почти половину сооружений Старого Монреаля. В мае 1765 года огонь уничтожил около 110 жилых домов, после чего охватил старый отель Кальер и старую Главную больницу</span>rufr. В апреле 1768 года сгорели 88 домов между улицами Сен-Жан-Батист и гостиница Водрёй, а также женский монастырь Конгрегации Богоматери. В последующие годы Старый город был перестроен, застройка стала более плотной.

6 июня 1803 г. мощный пожар уничтожил тюрьму, церковь и другие здания иезуитов, а также более десятка домов и старинную резиденцию маркиза Водрёя. Двое спекулянтов приобрели землю Водрёя и часть земли продали городу, где возникла новая Рыночная площадь (Place du Marché), или «Новый рынок» (Marché Neuf), позднее, в 1845 г., получившая своё нынешнее название площадь Жака Картье</span>rufr. Пространство, которое ранее занимала церковь иезуитов, стало площадью Воклен</span>rufr, а на месте прежних иезуитских садов в 1873 г. соорудили Монреальскую ратушу</span>rufr.

В 1821 г. пожар уничтожил отель-люкс Mansion House, возведённый в 1815 г, где находилась первая публичная библиотека Монреаля, содержавшая более 7000 томов. Вместо неё был построен отель British-American Hotel, к которому примыкал первый постоянный театр, Théâtre Royal, где ставил свои пьесы Чарльз Диккенс. Отель сгорел в 1833 г., и на его месте в 1845 г. был построен рынок Бонсекур.

В 1849 г. мятеж в городе спровоцировал пожар здания Парламента в Монреале, что привело к важным политическим последствиям. В знак протеста против одного из законов консерваторы подожгли Парламент Канады, который заседал в здании старинного рынка Святой Анны на площади Пляс д’Ювиль. В результате этого инцидента парламент переехал в г. Оттава, избранный новой столицей. По иронии судьбы, на месте сгоревшего парламента была сооружена первая постоянная пожарная станция Монреаля (1903), где сейчас находится центр истории Монреаля.

С 1804 г. власти города начали снос старых крепостных стен Монреаля</span>rufr в связи с избыточной плотностью застройки городского центра. Сооружение крупных зданий вышло за пределы городского центра. Снос стен, в свою очередь, способствовал расширению территории квартала Старый Монреаль, который включил в себя ряд бывших пригородов. Возникновение Старого монреальского порта и торговая активность преобразили внешний вид города: вместо парадно-церемониальных зданий появляется всё больше жилых или коммерческих. С другой стороны, богатые коммерсанты нередко сооружали собственные роскошные жилые здания, в частности, близ горы Мон-Руаяль.

Коммерческая активность, где преобладали англофоны, процветала вокруг улицы Сен-Жак</span>rufr, которую прозвали «монреальским Уолл-стритом». Здесь находились офисы крупных банков, страховых компаний и бирж. Все эти здания были каменными, в неоклассическом стиле, спроектированными англосаксонскими архитекторами.

От упадка к обновлению

В начале XX в. квартал продолжает динамично развиваться, что видно по сооружению таких зданий, как дом Олдред (1929—1931), La Sauvegarde (1913) или первая Биржа (1903—1904). Деятельность в порту, в финансовом и юридическом секторе, а также многочисленные административные здания поддерживали в Старом Монреале постоянную активность вплоть до Великой депрессии. Тем не менее, уже к тому времени назрели элементы упадка.

Перенос портовых сооружений на восток лишил Старый Монреаль многочисленных предприятий, связанных с морской торговлей, из-за чего многие склады опустели, а коммерческие здания лишились нанимателей. Смещение центра коммерческой активности на несколько улиц к северу и почти полный переезд из района жителей (к 1950 г. оставалось всего несколько сот) привели к опустению квартала и к закрытию в нём деловых зданий. Почти полное отсутствие ночной жизни создало кварталу репутацию места, которого следует избегать ночью.

С другой стороны, Старый Монреаль был вынужден заплатить дань растущему культу автомобиля: после сноса тех или иных зданий освободившаяся территория могла превратиться в парковочную стоянку. Наиболее престижные места — такие, как Пляс д’Арм, Пляс д’Ювиль или площадь Жака Картье, к середине XX века были заполнены автомобилями. Многэтажная парковка на углу Шато-Рамзей ещё более изменила внешний вид сектора.

Для городских властей Старый Монреаль представлял собой своего рода аномалию: ценность исторического наследия квартала совершенно ускользала от их внимания. Проекты городского развития предусматривали расширение улиц, что требовало сноса ряда старых зданий. Однако настоящий бунт общественности за сохранение исторического центра назрел только тогда, когда появился абсурдный проект прокладки автомагистрали над улицей Коммуны вдоль реки. Урбанист голландского происхождения Даниэль ван Гинкель смог убедить городские власти отказаться от этого проекта, что в какой-то мере спасло Старый Монреаль. Именно эти протесты положили начало осознанию Старого Монреаля как исторического наследия города, что привело в 1964 г. к объявлению большей части квартала историческим округом, хотя в то же время квебекское правительство совершило последний крупномасштабный снос зданий XIX века, чтобы возвести новый Дворец правосудия.

Возрождение сектора началось с инвентаризации, обновления и переоборудования покинутых зданий. Их преобразовали в бизнес-центры или жилищные кондоминиумы. Процесс стоил довольно дорого для казны города, однако реставрация придала зданиям неповторимый облик.

Наряду с возвращением в квартал жителей, он вновь стал привлекательным для гостиничного бизнеса. В XIX веке все крупные отели находились в Старом Монреале. В 1980 г. в нём уже не было ни одного. К 2009 г. в нём вновь находится около 20 отелей, в основном в реставрированных и переоборудованных старинных зданиях. Благодаря активному притоку туристов и новых жителей в квартале процветает ночная жизнь, имеется множество развлекательных заведений.

С другой стороны, городские власти выделили дополнительные средства на обновление обстановки. Площадь Жака Картье и часть Пляс д’Ювиль были отреставрированы, продолжается реставрация Пляс д’Арм. Был разработан план, позволяющий подчеркнуть гармоничное сочетание фасадов различных стилей в оформлении площади. Благодаря широкому разнообразию архитектурных стилей Старый Монреаль стал местом многочисленных кино- и фотосъёмок.

В настоящее время, по общему мнению, Старый Монреаль является объектом исторического наследия города и его важнейшей туристической достопримечательностью.

Достопримечательности

Старый Монреаль — одно из наиболее популярных мест у туристов не только среди секторов Монреаля, но и в целом в Квебеке и в Канаде. К концу 1990-х гг, по оценкам, старый Монреаль ежегодно посещало более 11 миллионов посетителей (за вычетом тех, кто жил и работал в Монреале постоянно)[2].

Здесь находятся ряд важных публичных мест: Пляс д’Арм, площадь Жака Картье, а также часто посещаемый Собор Монреальской Богоматери, куда ежедневно приходят более 2500 посетителей[3].

Также здесь находится семь важных музеев, среди которых: Музей Пуэнт-а-Кальер, Шато-Рамзей, Музей Маргерит Буржуа, Собор Нотр-Дам-де-Бон-Секур, и др.

В пределах Старого Монреаля сохранилось только 7 зданий, сооружённых в добританский период (то есть до 1763 г.): Старая семинария Святого Сульпиция (1684), старая главная больница (1693), замок Рамзея (1705), дом Клемана-Сабревуа де Блёри (1747), дом Броссар-Говен (1750), небольшая пристройка к ансамблю дома Папино, недоступная с улицы (1752), и дом Дюма (1757).

На севере:

В центре:

Ближе к востоку:

На востоке:

Ближе к югу:

На юго-западе:

Ближайшие достопримечательности

Напишите отзыв о статье "Старый Монреаль"

Литература

  • Gilles Lauzon et Madeleine Forget, L’Histoire du Vieux-Montréal à travers son patrimoine, Montréal, Les publications du Québec, 2004, 293 p. (ISBN 2-551-19654-X)
  • Marc H. Choko, Les Grandes Places publiques de Montréal, Montréal, Méridien, 1990, 215 p. (ISBN 2-89415-020-2)
  • Madeleine Forget, Les Gratte-ciel de Montréal, Montréal, Méridien, 1990, 165 p. (ISBN 2-920417-71-1)
  • Guy Pinard, Montréal, son histoire, son architecture, Montréal, (6 vol) Éditions La Presse, Méridien, 1987—1995 (ISBN 2-89415-039-3)
  • Clayton Gray, Montréal qui disparaît, Montréal, Éditions du Jour, 1964, 148 p.
  • Eric McClean, Le Passé vivant de Montréal, Montréal, McGill University Press, 1964, 64 p.
  • Sandra Martin, Sandy van Ginkel rescued Old Montreal from freeway developers, Toronto, Globe and Mail, 2009

См. также

Ссылки

  • [www.vieux.montreal.qc.ca Site officiel Vieux-Montréal]
  • [www.architecturecoquine.tk Architecture du Vieux-Montréal]
  • [www.ecuriedemontreal.com Tour de calèche vieux Montréal]
  • [www.marguerite-bourgeoys.com Musée Marguerite-Bourgeoys et Chapelle Notre-Dame-de-Bon-Secours]
  • [www.imtl.org/search.php?kind=1&vsearch=1&name=&floor=&floormax=&location=&borough=2&year=&yearmax=&subType=0&architect=&sub=Rechercher&TYPE=&interval=10&resume=2&sortBy=YEAR&sortType=DESC Les édifices historiques du Vieux-Montréal sur Images Montréal]
  • [www.monvieuxmontreal.com Portail du Vieux-Montréal]
  • [www.mccord-museum.qc.ca/scripts/search_results.php?keywords=Vieux-Montr%C3%A9al&Lang=2 Images anciennes des Archives Notman, Musée McCord]

Примечания

  1. ↑ ministère de la Culture, des Communications et de la Condition féminine du Québec. [www.patrimoine-culturel.gouv.qc.ca/RPCQ/detailBien.do?methode=consulter&bienId=93528 Arrondissement historique de Montréal]. Проверено 12 апреля 2010. [www.webcitation.org/6CNTOkvBB Архивировано из первоисточника 23 ноября 2012].
  2. ↑ [www.vieux.montreal.qc.ca/stat/images/stat_98.pdf p.6 Sondage clientèles et statitiques d’achalandage du Vieux-Montréal.]
  3. ↑ [www.basiliquenddm.org/fr/basilique/saviez-vous.aspx Site web de la Basilique Notre-Dame]

Галерея

  • Panoramavm.JPG

    Старый Монреаль, вид со стороны Старого порта

  • Plvauquelin.jpg

    Площадь Ванклен с Колонной Нельсона

  • Hotelstpaul.JPG

    Бывшее здание Canadian Express (1908), ныне отель "Сен-Поль"

  • Hopgeneral.JPG

    Бывшая Главная больница

  • ChapBonsecours.JPG

    Часовня Нотр-Дам-де-Бонсекур

  • Ptcalliere.jpg

    Музей Пуэнт-а-Кальер

  • NuitHVille.JPG

    Монреальская ратуша

  • Hoteldeville.JPG

    Монреальская ратуша

  • NYLife1887.JPG

    Здание Нью-Йорк-Лайф, старейший небоскрёб Канады, Пляс-д'Арм

  • Commissaires.jpg

    Здание Комиссаров (1878)

  • Pldarmes.jpg

    Вид на Пляс д'Арм

  • Delacommune.JPG

    Улица Коммуны

  • Domebonsecours.JPG

    Купол рынка Бонсекур

  • Mbonsecours.jpg

    Рынок Бонсекур

  • Vieuxpalais.jpg

    Городская ратуша и Старый суд

  • Banquemtl.JPG

    Bank of Montreal

  • Ruecommune.jpg

    Улица Коммуны, вид на восток

  • Caserne1903.jpg

    Первая пожарная станция (1903), Пляс д'Ювиль

  • Comm1878.JPG

    Бывшее Здание комиссаров (1878)

  • RueNDame.jpg

    Улица Нотр-Дам, вид на Пляс д'Арм

  • Stjames.JPG

    Бывший Merchant Bank (1873), ныне отель Hôtel St-James

Отрывок, характеризующий Старый Монреаль

Долохов, не отвечая ей, взял шубу, накинул ее на Матрешу и закутал ее.
– Вот так, – сказал Долохов. – И потом вот так, – сказал он, и поднял ей около головы воротник, оставляя его только перед лицом немного открытым. – Потом вот так, видишь? – и он придвинул голову Анатоля к отверстию, оставленному воротником, из которого виднелась блестящая улыбка Матреши.
– Ну прощай, Матреша, – сказал Анатоль, целуя ее. – Эх, кончена моя гульба здесь! Стешке кланяйся. Ну, прощай! Прощай, Матреша; ты мне пожелай счастья.
– Ну, дай то вам Бог, князь, счастья большого, – сказала Матреша, с своим цыганским акцентом.
У крыльца стояли две тройки, двое молодцов ямщиков держали их. Балага сел на переднюю тройку, и, высоко поднимая локти, неторопливо разобрал вожжи. Анатоль и Долохов сели к нему. Макарин, Хвостиков и лакей сели в другую тройку.
– Готовы, что ль? – спросил Балага.
– Пущай! – крикнул он, заматывая вокруг рук вожжи, и тройка понесла бить вниз по Никитскому бульвару.
– Тпрру! Поди, эй!… Тпрру, – только слышался крик Балаги и молодца, сидевшего на козлах. На Арбатской площади тройка зацепила карету, что то затрещало, послышался крик, и тройка полетела по Арбату.
Дав два конца по Подновинскому Балага стал сдерживать и, вернувшись назад, остановил лошадей у перекрестка Старой Конюшенной.
Молодец соскочил держать под уздцы лошадей, Анатоль с Долоховым пошли по тротуару. Подходя к воротам, Долохов свистнул. Свисток отозвался ему и вслед за тем выбежала горничная.
– На двор войдите, а то видно, сейчас выйдет, – сказала она.
Долохов остался у ворот. Анатоль вошел за горничной на двор, поворотил за угол и вбежал на крыльцо.
Гаврило, огромный выездной лакей Марьи Дмитриевны, встретил Анатоля.
– К барыне пожалуйте, – басом сказал лакей, загораживая дорогу от двери.
– К какой барыне? Да ты кто? – запыхавшимся шопотом спрашивал Анатоль.
– Пожалуйте, приказано привесть.
– Курагин! назад, – кричал Долохов. – Измена! Назад!
Долохов у калитки, у которой он остановился, боролся с дворником, пытавшимся запереть за вошедшим Анатолем калитку. Долохов последним усилием оттолкнул дворника и схватив за руку выбежавшего Анатоля, выдернул его за калитку и побежал с ним назад к тройке.


Марья Дмитриевна, застав заплаканную Соню в коридоре, заставила ее во всем признаться. Перехватив записку Наташи и прочтя ее, Марья Дмитриевна с запиской в руке взошла к Наташе.
– Мерзавка, бесстыдница, – сказала она ей. – Слышать ничего не хочу! – Оттолкнув удивленными, но сухими глазами глядящую на нее Наташу, она заперла ее на ключ и приказав дворнику пропустить в ворота тех людей, которые придут нынче вечером, но не выпускать их, а лакею приказав привести этих людей к себе, села в гостиной, ожидая похитителей.
Когда Гаврило пришел доложить Марье Дмитриевне, что приходившие люди убежали, она нахмурившись встала и заложив назад руки, долго ходила по комнатам, обдумывая то, что ей делать. В 12 часу ночи она, ощупав ключ в кармане, пошла к комнате Наташи. Соня, рыдая, сидела в коридоре.
– Марья Дмитриевна, пустите меня к ней ради Бога! – сказала она. Марья Дмитриевна, не отвечая ей, отперла дверь и вошла. «Гадко, скверно… В моем доме… Мерзавка, девчонка… Только отца жалко!» думала Марья Дмитриевна, стараясь утолить свой гнев. «Как ни трудно, уж велю всем молчать и скрою от графа». Марья Дмитриевна решительными шагами вошла в комнату. Наташа лежала на диване, закрыв голову руками, и не шевелилась. Она лежала в том самом положении, в котором оставила ее Марья Дмитриевна.
– Хороша, очень хороша! – сказала Марья Дмитриевна. – В моем доме любовникам свидания назначать! Притворяться то нечего. Ты слушай, когда я с тобой говорю. – Марья Дмитриевна тронула ее за руку. – Ты слушай, когда я говорю. Ты себя осрамила, как девка самая последняя. Я бы с тобой то сделала, да мне отца твоего жалко. Я скрою. – Наташа не переменила положения, но только всё тело ее стало вскидываться от беззвучных, судорожных рыданий, которые душили ее. Марья Дмитриевна оглянулась на Соню и присела на диване подле Наташи.
– Счастье его, что он от меня ушел; да я найду его, – сказала она своим грубым голосом; – слышишь ты что ли, что я говорю? – Она поддела своей большой рукой под лицо Наташи и повернула ее к себе. И Марья Дмитриевна, и Соня удивились, увидав лицо Наташи. Глаза ее были блестящи и сухи, губы поджаты, щеки опустились.
– Оставь… те… что мне… я… умру… – проговорила она, злым усилием вырвалась от Марьи Дмитриевны и легла в свое прежнее положение.
– Наталья!… – сказала Марья Дмитриевна. – Я тебе добра желаю. Ты лежи, ну лежи так, я тебя не трону, и слушай… Я не стану говорить, как ты виновата. Ты сама знаешь. Ну да теперь отец твой завтра приедет, что я скажу ему? А?
Опять тело Наташи заколебалось от рыданий.
– Ну узнает он, ну брат твой, жених!
– У меня нет жениха, я отказала, – прокричала Наташа.
– Всё равно, – продолжала Марья Дмитриевна. – Ну они узнают, что ж они так оставят? Ведь он, отец твой, я его знаю, ведь он, если его на дуэль вызовет, хорошо это будет? А?
– Ах, оставьте меня, зачем вы всему помешали! Зачем? зачем? кто вас просил? – кричала Наташа, приподнявшись на диване и злобно глядя на Марью Дмитриевну.
– Да чего ж ты хотела? – вскрикнула опять горячась Марья Дмитриевна, – что ж тебя запирали что ль? Ну кто ж ему мешал в дом ездить? Зачем же тебя, как цыганку какую, увозить?… Ну увез бы он тебя, что ж ты думаешь, его бы не нашли? Твой отец, или брат, или жених. А он мерзавец, негодяй, вот что!
– Он лучше всех вас, – вскрикнула Наташа, приподнимаясь. – Если бы вы не мешали… Ах, Боже мой, что это, что это! Соня, за что? Уйдите!… – И она зарыдала с таким отчаянием, с каким оплакивают люди только такое горе, которого они чувствуют сами себя причиной. Марья Дмитриевна начала было опять говорить; но Наташа закричала: – Уйдите, уйдите, вы все меня ненавидите, презираете. – И опять бросилась на диван.
Марья Дмитриевна продолжала еще несколько времени усовещивать Наташу и внушать ей, что всё это надо скрыть от графа, что никто не узнает ничего, ежели только Наташа возьмет на себя всё забыть и не показывать ни перед кем вида, что что нибудь случилось. Наташа не отвечала. Она и не рыдала больше, но с ней сделались озноб и дрожь. Марья Дмитриевна подложила ей подушку, накрыла ее двумя одеялами и сама принесла ей липового цвета, но Наташа не откликнулась ей. – Ну пускай спит, – сказала Марья Дмитриевна, уходя из комнаты, думая, что она спит. Но Наташа не спала и остановившимися раскрытыми глазами из бледного лица прямо смотрела перед собою. Всю эту ночь Наташа не спала, и не плакала, и не говорила с Соней, несколько раз встававшей и подходившей к ней.
На другой день к завтраку, как и обещал граф Илья Андреич, он приехал из Подмосковной. Он был очень весел: дело с покупщиком ладилось и ничто уже не задерживало его теперь в Москве и в разлуке с графиней, по которой он соскучился. Марья Дмитриевна встретила его и объявила ему, что Наташа сделалась очень нездорова вчера, что посылали за доктором, но что теперь ей лучше. Наташа в это утро не выходила из своей комнаты. С поджатыми растрескавшимися губами, сухими остановившимися глазами, она сидела у окна и беспокойно вглядывалась в проезжающих по улице и торопливо оглядывалась на входивших в комнату. Она очевидно ждала известий об нем, ждала, что он сам приедет или напишет ей.
Когда граф взошел к ней, она беспокойно оборотилась на звук его мужских шагов, и лицо ее приняло прежнее холодное и даже злое выражение. Она даже не поднялась на встречу ему.
– Что с тобой, мой ангел, больна? – спросил граф. Наташа помолчала.
– Да, больна, – отвечала она.
На беспокойные расспросы графа о том, почему она такая убитая и не случилось ли чего нибудь с женихом, она уверяла его, что ничего, и просила его не беспокоиться. Марья Дмитриевна подтвердила графу уверения Наташи, что ничего не случилось. Граф, судя по мнимой болезни, по расстройству дочери, по сконфуженным лицам Сони и Марьи Дмитриевны, ясно видел, что в его отсутствие должно было что нибудь случиться: но ему так страшно было думать, что что нибудь постыдное случилось с его любимою дочерью, он так любил свое веселое спокойствие, что он избегал расспросов и всё старался уверить себя, что ничего особенного не было и только тужил о том, что по случаю ее нездоровья откладывался их отъезд в деревню.


Со дня приезда своей жены в Москву Пьер сбирался уехать куда нибудь, только чтобы не быть с ней. Вскоре после приезда Ростовых в Москву, впечатление, которое производила на него Наташа, заставило его поторопиться исполнить свое намерение. Он поехал в Тверь ко вдове Иосифа Алексеевича, которая обещала давно передать ему бумаги покойного.
Когда Пьер вернулся в Москву, ему подали письмо от Марьи Дмитриевны, которая звала его к себе по весьма важному делу, касающемуся Андрея Болконского и его невесты. Пьер избегал Наташи. Ему казалось, что он имел к ней чувство более сильное, чем то, которое должен был иметь женатый человек к невесте своего друга. И какая то судьба постоянно сводила его с нею.
«Что такое случилось? И какое им до меня дело? думал он, одеваясь, чтобы ехать к Марье Дмитриевне. Поскорее бы приехал князь Андрей и женился бы на ней!» думал Пьер дорогой к Ахросимовой.
На Тверском бульваре кто то окликнул его.
– Пьер! Давно приехал? – прокричал ему знакомый голос. Пьер поднял голову. В парных санях, на двух серых рысаках, закидывающих снегом головашки саней, промелькнул Анатоль с своим всегдашним товарищем Макариным. Анатоль сидел прямо, в классической позе военных щеголей, закутав низ лица бобровым воротником и немного пригнув голову. Лицо его было румяно и свежо, шляпа с белым плюмажем была надета на бок, открывая завитые, напомаженные и осыпанные мелким снегом волосы.
«И право, вот настоящий мудрец! подумал Пьер, ничего не видит дальше настоящей минуты удовольствия, ничто не тревожит его, и оттого всегда весел, доволен и спокоен. Что бы я дал, чтобы быть таким как он!» с завистью подумал Пьер.
В передней Ахросимовой лакей, снимая с Пьера его шубу, сказал, что Марья Дмитриевна просят к себе в спальню.
Отворив дверь в залу, Пьер увидал Наташу, сидевшую у окна с худым, бледным и злым лицом. Она оглянулась на него, нахмурилась и с выражением холодного достоинства вышла из комнаты.
– Что случилось? – спросил Пьер, входя к Марье Дмитриевне.
– Хорошие дела, – отвечала Марья Дмитриевна: – пятьдесят восемь лет прожила на свете, такого сраму не видала. – И взяв с Пьера честное слово молчать обо всем, что он узнает, Марья Дмитриевна сообщила ему, что Наташа отказала своему жениху без ведома родителей, что причиной этого отказа был Анатоль Курагин, с которым сводила ее жена Пьера, и с которым она хотела бежать в отсутствие своего отца, с тем, чтобы тайно обвенчаться.
Пьер приподняв плечи и разинув рот слушал то, что говорила ему Марья Дмитриевна, не веря своим ушам. Невесте князя Андрея, так сильно любимой, этой прежде милой Наташе Ростовой, променять Болконского на дурака Анатоля, уже женатого (Пьер знал тайну его женитьбы), и так влюбиться в него, чтобы согласиться бежать с ним! – Этого Пьер не мог понять и не мог себе представить.
Милое впечатление Наташи, которую он знал с детства, не могло соединиться в его душе с новым представлением о ее низости, глупости и жестокости. Он вспомнил о своей жене. «Все они одни и те же», сказал он сам себе, думая, что не ему одному достался печальный удел быть связанным с гадкой женщиной. Но ему всё таки до слез жалко было князя Андрея, жалко было его гордости. И чем больше он жалел своего друга, тем с большим презрением и даже отвращением думал об этой Наташе, с таким выражением холодного достоинства сейчас прошедшей мимо него по зале. Он не знал, что душа Наташи была преисполнена отчаяния, стыда, унижения, и что она не виновата была в том, что лицо ее нечаянно выражало спокойное достоинство и строгость.
– Да как обвенчаться! – проговорил Пьер на слова Марьи Дмитриевны. – Он не мог обвенчаться: он женат.
– Час от часу не легче, – проговорила Марья Дмитриевна. – Хорош мальчик! То то мерзавец! А она ждет, второй день ждет. По крайней мере ждать перестанет, надо сказать ей.
Узнав от Пьера подробности женитьбы Анатоля, излив свой гнев на него ругательными словами, Марья Дмитриевна сообщила ему то, для чего она вызвала его. Марья Дмитриевна боялась, чтобы граф или Болконский, который мог всякую минуту приехать, узнав дело, которое она намерена была скрыть от них, не вызвали на дуэль Курагина, и потому просила его приказать от ее имени его шурину уехать из Москвы и не сметь показываться ей на глаза. Пьер обещал ей исполнить ее желание, только теперь поняв опасность, которая угрожала и старому графу, и Николаю, и князю Андрею. Кратко и точно изложив ему свои требования, она выпустила его в гостиную. – Смотри же, граф ничего не знает. Ты делай, как будто ничего не знаешь, – сказала она ему. – А я пойду сказать ей, что ждать нечего! Да оставайся обедать, коли хочешь, – крикнула Марья Дмитриевна Пьеру.
Пьер встретил старого графа. Он был смущен и расстроен. В это утро Наташа сказала ему, что она отказала Болконскому.
– Беда, беда, mon cher, – говорил он Пьеру, – беда с этими девками без матери; уж я так тужу, что приехал. Я с вами откровенен буду. Слышали, отказала жениху, ни у кого не спросивши ничего. Оно, положим, я никогда этому браку очень не радовался. Положим, он хороший человек, но что ж, против воли отца счастья бы не было, и Наташа без женихов не останется. Да всё таки долго уже так продолжалось, да и как же это без отца, без матери, такой шаг! А теперь больна, и Бог знает, что! Плохо, граф, плохо с дочерьми без матери… – Пьер видел, что граф был очень расстроен, старался перевести разговор на другой предмет, но граф опять возвращался к своему горю.
Соня с встревоженным лицом вошла в гостиную.
– Наташа не совсем здорова; она в своей комнате и желала бы вас видеть. Марья Дмитриевна у нее и просит вас тоже.
– Да ведь вы очень дружны с Болконским, верно что нибудь передать хочет, – сказал граф. – Ах, Боже мой, Боже мой! Как всё хорошо было! – И взявшись за редкие виски седых волос, граф вышел из комнаты.
Марья Дмитриевна объявила Наташе о том, что Анатоль был женат. Наташа не хотела верить ей и требовала подтверждения этого от самого Пьера. Соня сообщила это Пьеру в то время, как она через коридор провожала его в комнату Наташи.
Наташа, бледная, строгая сидела подле Марьи Дмитриевны и от самой двери встретила Пьера лихорадочно блестящим, вопросительным взглядом. Она не улыбнулась, не кивнула ему головой, она только упорно смотрела на него, и взгляд ее спрашивал его только про то: друг ли он или такой же враг, как и все другие, по отношению к Анатолю. Сам по себе Пьер очевидно не существовал для нее.
– Он всё знает, – сказала Марья Дмитриевна, указывая на Пьера и обращаясь к Наташе. – Он пускай тебе скажет, правду ли я говорила.
Наташа, как подстреленный, загнанный зверь смотрит на приближающихся собак и охотников, смотрела то на того, то на другого.
– Наталья Ильинична, – начал Пьер, опустив глаза и испытывая чувство жалости к ней и отвращения к той операции, которую он должен был делать, – правда это или не правда, это для вас должно быть всё равно, потому что…
– Так это не правда, что он женат!
– Нет, это правда.
– Он женат был и давно? – спросила она, – честное слово?
Пьер дал ей честное слово.
– Он здесь еще? – спросила она быстро.
– Да, я его сейчас видел.
Она очевидно была не в силах говорить и делала руками знаки, чтобы оставили ее.


Пьер не остался обедать, а тотчас же вышел из комнаты и уехал. Он поехал отыскивать по городу Анатоля Курагина, при мысли о котором теперь вся кровь у него приливала к сердцу и он испытывал затруднение переводить дыхание. На горах, у цыган, у Comoneno – его не было. Пьер поехал в клуб.
В клубе всё шло своим обыкновенным порядком: гости, съехавшиеся обедать, сидели группами и здоровались с Пьером и говорили о городских новостях. Лакей, поздоровавшись с ним, доложил ему, зная его знакомство и привычки, что место ему оставлено в маленькой столовой, что князь Михаил Захарыч в библиотеке, а Павел Тимофеич не приезжали еще. Один из знакомых Пьера между разговором о погоде спросил у него, слышал ли он о похищении Курагиным Ростовой, про которое говорят в городе, правда ли это? Пьер, засмеявшись, сказал, что это вздор, потому что он сейчас только от Ростовых. Он спрашивал у всех про Анатоля; ему сказал один, что не приезжал еще, другой, что он будет обедать нынче. Пьеру странно было смотреть на эту спокойную, равнодушную толпу людей, не знавшую того, что делалось у него в душе. Он прошелся по зале, дождался пока все съехались, и не дождавшись Анатоля, не стал обедать и поехал домой.
Анатоль, которого он искал, в этот день обедал у Долохова и совещался с ним о том, как поправить испорченное дело. Ему казалось необходимо увидаться с Ростовой. Вечером он поехал к сестре, чтобы переговорить с ней о средствах устроить это свидание. Когда Пьер, тщетно объездив всю Москву, вернулся домой, камердинер доложил ему, что князь Анатоль Васильич у графини. Гостиная графини была полна гостей.
Пьер не здороваясь с женою, которую он не видал после приезда (она больше чем когда нибудь ненавистна была ему в эту минуту), вошел в гостиную и увидав Анатоля подошел к нему.
– Ah, Pierre, – сказала графиня, подходя к мужу. – Ты не знаешь в каком положении наш Анатоль… – Она остановилась, увидав в опущенной низко голове мужа, в его блестящих глазах, в его решительной походке то страшное выражение бешенства и силы, которое она знала и испытала на себе после дуэли с Долоховым.
– Где вы – там разврат, зло, – сказал Пьер жене. – Анатоль, пойдемте, мне надо поговорить с вами, – сказал он по французски.
Анатоль оглянулся на сестру и покорно встал, готовый следовать за Пьером.
Пьер, взяв его за руку, дернул к себе и пошел из комнаты.
– Si vous vous permettez dans mon salon, [Если вы позволите себе в моей гостиной,] – шопотом проговорила Элен; но Пьер, не отвечая ей вышел из комнаты.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Старый_Монреаль&oldid=70649831»