Старый Новый год (фильм, 2011)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Старый Новый год
New Year's Eve
Жанр

романтическая комедия

Режиссёр

Гарри Маршал

Продюсер

Ричард Бренер, Тоби Эммерих, Майк Карц, Уэйн Аллан Райс, Джози Розен

Автор
сценария

Кэтерин Фьюгейт

В главных
ролях

Эштон Кутчер
Роберт Де Ниро
Лиа Мишель
Эбигейл Бреслин
Хилари Суонк
Мишель Пфайффер
София Вергара
Джессика Бил
Сара Джессика Паркер
Зак Эфрон
Сара Пэкстон
Сиенна Миллер

Оператор

Чарльз Мински

Композитор

Джон Дебни

Кинокомпания

Relavity Media, Warner Bros. Pictures, New Line Cinema

Длительность

118 мин.

Бюджет

56 млн. $

Сборы

142 млн. $

Страна

США США

Год

2011

IMDb

ID 1598822

К:Фильмы 2011 года

«Старый Новый год»[1] (англ. New Year's Eve, дословный перевод: Канун Нового года) — романтическая комедия режиссёра Гарри Маршалла. Мировая премьера состоялась 9 декабря 2011 года (в России — 12 января 2012, канун российского старого Нового года).





Сюжет

Герои фильма — жители города, который никогда не спит. Нью-Йорк накануне Нового года переплетёт жизни нескольких героев: умирающего в больнице пожилого человека, секретарши, решившей осуществить данные себе обещания, продюсера знаменитого новогоднего шоу на Таймс-сквер, человека, который вообще ненавидит этот праздник.

В ролях

Напишите отзыв о статье "Старый Новый год (фильм, 2011)"

Примечания

  1. Оригинальное название — «Канун Нового года»

Ссылки

Отрывок, характеризующий Старый Новый год (фильм, 2011)

Но Соня, пошедшая в переднюю искать бумаги, нашла их в шляпе Пьера, куда он их старательно заложил за подкладку. Пьер было хотел читать.
– Нет, после обеда, – сказал старый граф, видимо, в этом чтении предвидевший большое удовольствие.
За обедом, за которым пили шампанское за здоровье нового Георгиевского кавалера, Шиншин рассказывал городские новости о болезни старой грузинской княгини, о том, что Метивье исчез из Москвы, и о том, что к Растопчину привели какого то немца и объявили ему, что это шампиньон (так рассказывал сам граф Растопчин), и как граф Растопчин велел шампиньона отпустить, сказав народу, что это не шампиньон, а просто старый гриб немец.
– Хватают, хватают, – сказал граф, – я графине и то говорю, чтобы поменьше говорила по французски. Теперь не время.
– А слышали? – сказал Шиншин. – Князь Голицын русского учителя взял, по русски учится – il commence a devenir dangereux de parler francais dans les rues. [становится опасным говорить по французски на улицах.]
– Ну что ж, граф Петр Кирилыч, как ополченье то собирать будут, и вам придется на коня? – сказал старый граф, обращаясь к Пьеру.
Пьер был молчалив и задумчив во все время этого обеда. Он, как бы не понимая, посмотрел на графа при этом обращении.
– Да, да, на войну, – сказал он, – нет! Какой я воин! А впрочем, все так странно, так странно! Да я и сам не понимаю. Я не знаю, я так далек от военных вкусов, но в теперешние времена никто за себя отвечать не может.
После обеда граф уселся покойно в кресло и с серьезным лицом попросил Соню, славившуюся мастерством чтения, читать.
– «Первопрестольной столице нашей Москве.
Неприятель вошел с великими силами в пределы России. Он идет разорять любезное наше отечество», – старательно читала Соня своим тоненьким голоском. Граф, закрыв глаза, слушал, порывисто вздыхая в некоторых местах.
Наташа сидела вытянувшись, испытующе и прямо глядя то на отца, то на Пьера.
Пьер чувствовал на себе ее взгляд и старался не оглядываться. Графиня неодобрительно и сердито покачивала головой против каждого торжественного выражения манифеста. Она во всех этих словах видела только то, что опасности, угрожающие ее сыну, еще не скоро прекратятся. Шиншин, сложив рот в насмешливую улыбку, очевидно приготовился насмехаться над тем, что первое представится для насмешки: над чтением Сони, над тем, что скажет граф, даже над самым воззванием, ежели не представится лучше предлога.
Прочтя об опасностях, угрожающих России, о надеждах, возлагаемых государем на Москву, и в особенности на знаменитое дворянство, Соня с дрожанием голоса, происходившим преимущественно от внимания, с которым ее слушали, прочла последние слова: «Мы не умедлим сами стать посреди народа своего в сей столице и в других государства нашего местах для совещания и руководствования всеми нашими ополчениями, как ныне преграждающими пути врагу, так и вновь устроенными на поражение оного, везде, где только появится. Да обратится погибель, в которую он мнит низринуть нас, на главу его, и освобожденная от рабства Европа да возвеличит имя России!»