Статистика и рекорды ФК «Челси»
Поделись знанием:
Это был не бал, и не сказано было, что будут танцевать; но все знали, что Катерина Петровна будет играть на клавикордах вальсы и экосезы и что будут танцевать, и все, рассчитывая на это, съехались по бальному.
Губернская жизнь в 1812 году была точно такая же, как и всегда, только с тою разницею, что в городе было оживленнее по случаю прибытия многих богатых семей из Москвы и что, как и во всем, что происходило в то время в России, была заметна какая то особенная размашистость – море по колено, трын трава в жизни, да еще в том, что тот пошлый разговор, который необходим между людьми и который прежде велся о погоде и об общих знакомых, теперь велся о Москве, о войске и Наполеоне.
Общество, собранное у губернатора, было лучшее общество Воронежа.
Дам было очень много, было несколько московских знакомых Николая; но мужчин не было никого, кто бы сколько нибудь мог соперничать с георгиевским кавалером, ремонтером гусаром и вместе с тем добродушным и благовоспитанным графом Ростовым. В числе мужчин был один пленный итальянец – офицер французской армии, и Николай чувствовал, что присутствие этого пленного еще более возвышало значение его – русского героя. Это был как будто трофей. Николай чувствовал это, и ему казалось, что все так же смотрели на итальянца, и Николай обласкал этого офицера с достоинством и воздержностью.
Как только вошел Николай в своей гусарской форме, распространяя вокруг себя запах духов и вина, и сам сказал и слышал несколько раз сказанные ему слова: vaut mieux tard que jamais, его обступили; все взгляды обратились на него, и он сразу почувствовал, что вступил в подобающее ему в губернии и всегда приятное, но теперь, после долгого лишения, опьянившее его удовольствием положение всеобщего любимца. Не только на станциях, постоялых дворах и в коверной помещика были льстившиеся его вниманием служанки; но здесь, на вечере губернатора, было (как показалось Николаю) неисчерпаемое количество молоденьких дам и хорошеньких девиц, которые с нетерпением только ждали того, чтобы Николай обратил на них внимание. Дамы и девицы кокетничали с ним, и старушки с первого дня уже захлопотали о том, как бы женить и остепенить этого молодца повесу гусара. В числе этих последних была сама жена губернатора, которая приняла Ростова, как близкого родственника, и называла его «Nicolas» и «ты».
Катерина Петровна действительно стала играть вальсы и экосезы, и начались танцы, в которых Николай еще более пленил своей ловкостью все губернское общество. Он удивил даже всех своей особенной, развязной манерой в танцах. Николай сам был несколько удивлен своей манерой танцевать в этот вечер. Он никогда так не танцевал в Москве и счел бы даже неприличным и mauvais genre [дурным тоном] такую слишком развязную манеру танца; но здесь он чувствовал потребность удивить их всех чем нибудь необыкновенным, чем нибудь таким, что они должны были принять за обыкновенное в столицах, но неизвестное еще им в провинции.
Во весь вечер Николай обращал больше всего внимания на голубоглазую, полную и миловидную блондинку, жену одного из губернских чиновников. С тем наивным убеждением развеселившихся молодых людей, что чужие жены сотворены для них, Ростов не отходил от этой дамы и дружески, несколько заговорщически, обращался с ее мужем, как будто они хотя и не говорили этого, но знали, как славно они сойдутся – то есть Николай с женой этого мужа. Муж, однако, казалось, не разделял этого убеждения и старался мрачно обращаться с Ростовым. Но добродушная наивность Николая была так безгранична, что иногда муж невольно поддавался веселому настроению духа Николая. К концу вечера, однако, по мере того как лицо жены становилось все румянее и оживленнее, лицо ее мужа становилось все грустнее и бледнее, как будто доля оживления была одна на обоих, и по мере того как она увеличивалась в жене, она уменьшалась в муже.
Николай, с несходящей улыбкой на лице, несколько изогнувшись на кресле, сидел, близко наклоняясь над блондинкой и говоря ей мифологические комплименты.
Переменяя бойко положение ног в натянутых рейтузах, распространяя от себя запах духов и любуясь и своей дамой, и собою, и красивыми формами своих ног под натянутыми кичкирами, Николай говорил блондинке, что он хочет здесь, в Воронеже, похитить одну даму.
– Какую же?
– Прелестную, божественную. Глаза у ней (Николай посмотрел на собеседницу) голубые, рот – кораллы, белизна… – он глядел на плечи, – стан – Дианы…
Муж подошел к ним и мрачно спросил у жены, о чем она говорит.
– А! Никита Иваныч, – сказал Николай, учтиво вставая. И, как бы желая, чтобы Никита Иваныч принял участие в его шутках, он начал и ему сообщать свое намерение похитить одну блондинку.
Муж улыбался угрюмо, жена весело. Добрая губернаторша с неодобрительным видом подошла к ним.
– Анна Игнатьевна хочет тебя видеть, Nicolas, – сказала она, таким голосом выговаривая слова: Анна Игнатьевна, что Ростову сейчас стало понятно, что Анна Игнатьевна очень важная дама. – Пойдем, Nicolas. Ведь ты позволил мне так называть тебя?
– О да, ma tante. Кто же это?
– Анна Игнатьевна Мальвинцева. Она слышала о тебе от своей племянницы, как ты спас ее… Угадаешь?..
– Мало ли я их там спасал! – сказал Николай.
– Ее племянницу, княжну Болконскую. Она здесь, в Воронеже, с теткой. Ого! как покраснел! Что, или?..
– И не думал, полноте, ma tante.
– Ну хорошо, хорошо. О! какой ты!
Губернаторша подводила его к высокой и очень толстой старухе в голубом токе, только что кончившей свою карточную партию с самыми важными лицами в городе. Это была Мальвинцева, тетка княжны Марьи по матери, богатая бездетная вдова, жившая всегда в Воронеже. Она стояла, рассчитываясь за карты, когда Ростов подошел к ней. Она строго и важно прищурилась, взглянула на него и продолжала бранить генерала, выигравшего у нее.
– Очень рада, мой милый, – сказала она, протянув ему руку. – Милости прошу ко мне.
Поговорив о княжне Марье и покойнике ее отце, которого, видимо, не любила Мальвинцева, и расспросив о том, что Николай знал о князе Андрее, который тоже, видимо, не пользовался ее милостями, важная старуха отпустила его, повторив приглашение быть у нее.
Николай обещал и опять покраснел, когда откланивался Мальвинцевой. При упоминании о княжне Марье Ростов испытывал непонятное для него самого чувство застенчивости, даже страха.
Отходя от Мальвинцевой, Ростов хотел вернуться к танцам, но маленькая губернаторша положила свою пухленькую ручку на рукав Николая и, сказав, что ей нужно поговорить с ним, повела его в диванную, из которой бывшие в ней вышли тотчас же, чтобы не мешать губернаторше.
– Знаешь, mon cher, – сказала губернаторша с серьезным выражением маленького доброго лица, – вот это тебе точно партия; хочешь, я тебя сосватаю?
– Кого, ma tante? – спросил Николай.
– Княжну сосватаю. Катерина Петровна говорит, что Лили, а по моему, нет, – княжна. Хочешь? Я уверена, твоя maman благодарить будет. Право, какая девушка, прелесть! И она совсем не так дурна.
– Совсем нет, – как бы обидевшись, сказал Николай. – Я, ma tante, как следует солдату, никуда не напрашиваюсь и ни от чего не отказываюсь, – сказал Ростов прежде, чем он успел подумать о том, что он говорит.
– Так помни же: это не шутка.
– Какая шутка!
– Да, да, – как бы сама с собою говоря, сказала губернаторша. – А вот что еще, mon cher, entre autres. Vous etes trop assidu aupres de l'autre, la blonde. [мой друг. Ты слишком ухаживаешь за той, за белокурой.] Муж уж жалок, право…
– Ах нет, мы с ним друзья, – в простоте душевной сказал Николай: ему и в голову не приходило, чтобы такое веселое для него препровождение времени могло бы быть для кого нибудь не весело.
«Что я за глупость сказал, однако, губернаторше! – вдруг за ужином вспомнилось Николаю. – Она точно сватать начнет, а Соня?..» И, прощаясь с губернаторшей, когда она, улыбаясь, еще раз сказала ему: «Ну, так помни же», – он отвел ее в сторону:
– Но вот что, по правде вам сказать, ma tante…
– Что, что, мой друг; пойдем вот тут сядем.
Николай вдруг почувствовал желание и необходимость рассказать все свои задушевные мысли (такие, которые и не рассказал бы матери, сестре, другу) этой почти чужой женщине. Николаю потом, когда он вспоминал об этом порыве ничем не вызванной, необъяснимой откровенности, которая имела, однако, для него очень важные последствия, казалось (как это и кажется всегда людям), что так, глупый стих нашел; а между тем этот порыв откровенности, вместе с другими мелкими событиями, имел для него и для всей семьи огромные последствия.
– Вот что, ma tante. Maman меня давно женить хочет на богатой, но мне мысль одна эта противна, жениться из за денег.
– О да, понимаю, – сказала губернаторша.
– Но княжна Болконская, это другое дело; во первых, я вам правду скажу, она мне очень нравится, она по сердцу мне, и потом, после того как я ее встретил в таком положении, так странно, мне часто в голову приходило что это судьба. Особенно подумайте: maman давно об этом думала, но прежде мне ее не случалось встречать, как то все так случалось: не встречались. И во время, когда Наташа была невестой ее брата, ведь тогда мне бы нельзя было думать жениться на ней. Надо же, чтобы я ее встретил именно тогда, когда Наташина свадьба расстроилась, ну и потом всё… Да, вот что. Я никому не говорил этого и не скажу. А вам только.
Губернаторша пожала его благодарно за локоть.
– Вы знаете Софи, кузину? Я люблю ее, я обещал жениться и женюсь на ней… Поэтому вы видите, что про это не может быть и речи, – нескладно и краснея говорил Николай.
– Mon cher, mon cher, как же ты судишь? Да ведь у Софи ничего нет, а ты сам говорил, что дела твоего папа очень плохи. А твоя maman? Это убьет ее, раз. Потом Софи, ежели она девушка с сердцем, какая жизнь для нее будет? Мать в отчаянии, дела расстроены… Нет, mon cher, ты и Софи должны понять это.
Николай молчал. Ему приятно было слышать эти выводы.
– Все таки, ma tante, этого не может быть, – со вздохом сказал он, помолчав немного. – Да пойдет ли еще за меня княжна? и опять, она теперь в трауре. Разве можно об этом думать?
– Да разве ты думаешь, что я тебя сейчас и женю. Il y a maniere et maniere, [На все есть манера.] – сказала губернаторша.
– Какая вы сваха, ma tante… – сказал Nicolas, целуя ее пухлую ручку.
Приехав в Москву после своей встречи с Ростовым, княжна Марья нашла там своего племянника с гувернером и письмо от князя Андрея, который предписывал им их маршрут в Воронеж, к тетушке Мальвинцевой. Заботы о переезде, беспокойство о брате, устройство жизни в новом доме, новые лица, воспитание племянника – все это заглушило в душе княжны Марьи то чувство как будто искушения, которое мучило ее во время болезни и после кончины ее отца и в особенности после встречи с Ростовым. Она была печальна. Впечатление потери отца, соединявшееся в ее душе с погибелью России, теперь, после месяца, прошедшего с тех пор в условиях покойной жизни, все сильнее и сильнее чувствовалось ей. Она была тревожна: мысль об опасностях, которым подвергался ее брат – единственный близкий человек, оставшийся у нее, мучила ее беспрестанно. Она была озабочена воспитанием племянника, для которого она чувствовала себя постоянно неспособной; но в глубине души ее было согласие с самой собою, вытекавшее из сознания того, что она задавила в себе поднявшиеся было, связанные с появлением Ростова, личные мечтания и надежды.
Когда на другой день после своего вечера губернаторша приехала к Мальвинцевой и, переговорив с теткой о своих планах (сделав оговорку о том, что, хотя при теперешних обстоятельствах нельзя и думать о формальном сватовстве, все таки можно свести молодых людей, дать им узнать друг друга), и когда, получив одобрение тетки, губернаторша при княжне Марье заговорила о Ростове, хваля его и рассказывая, как он покраснел при упоминании о княжне, – княжна Марья испытала не радостное, но болезненное чувство: внутреннее согласие ее не существовало более, и опять поднялись желания, сомнения, упреки и надежды.
В те два дня, которые прошли со времени этого известия и до посещения Ростова, княжна Марья не переставая думала о том, как ей должно держать себя в отношении Ростова. То она решала, что она не выйдет в гостиную, когда он приедет к тетке, что ей, в ее глубоком трауре, неприлично принимать гостей; то она думала, что это будет грубо после того, что он сделал для нее; то ей приходило в голову, что ее тетка и губернаторша имеют какие то виды на нее и Ростова (их взгляды и слова иногда, казалось, подтверждали это предположение); то она говорила себе, что только она с своей порочностью могла думать это про них: не могли они не помнить, что в ее положении, когда еще она не сняла плерезы, такое сватовство было бы оскорбительно и ей, и памяти ее отца. Предполагая, что она выйдет к нему, княжна Марья придумывала те слова, которые он скажет ей и которые она скажет ему; и то слова эти казались ей незаслуженно холодными, то имеющими слишком большое значение. Больше же всего она при свидании с ним боялась за смущение, которое, она чувствовала, должно было овладеть ею и выдать ее, как скоро она его увидит.
Но когда, в воскресенье после обедни, лакей доложил в гостиной, что приехал граф Ростов, княжна не выказала смущения; только легкий румянец выступил ей на щеки, и глаза осветились новым, лучистым светом.
– Вы его видели, тетушка? – сказала княжна Марья спокойным голосом, сама не зная, как это она могла быть так наружно спокойна и естественна.
Когда Ростов вошел в комнату, княжна опустила на мгновенье голову, как бы предоставляя время гостю поздороваться с теткой, и потом, в самое то время, как Николай обратился к ней, она подняла голову и блестящими глазами встретила его взгляд. Полным достоинства и грации движением она с радостной улыбкой приподнялась, протянула ему свою тонкую, нежную руку и заговорила голосом, в котором в первый раз звучали новые, женские грудные звуки. M lle Bourienne, бывшая в гостиной, с недоумевающим удивлением смотрела на княжну Марью. Самая искусная кокетка, она сама не могла бы лучше маневрировать при встрече с человеком, которому надо было понравиться.
«Или ей черное так к лицу, или действительно она так похорошела, и я не заметила. И главное – этот такт и грация!» – думала m lle Bourienne.
Ежели бы княжна Марья в состоянии была думать в эту минуту, она еще более, чем m lle Bourienne, удивилась бы перемене, происшедшей в ней. С той минуты как она увидала это милое, любимое лицо, какая то новая сила жизни овладела ею и заставляла ее, помимо ее воли, говорить и действовать. Лицо ее, с того времени как вошел Ростов, вдруг преобразилось. Как вдруг с неожиданной поражающей красотой выступает на стенках расписного и резного фонаря та сложная искусная художественная работа, казавшаяся прежде грубою, темною и бессмысленною, когда зажигается свет внутри: так вдруг преобразилось лицо княжны Марьи. В первый раз вся та чистая духовная внутренняя работа, которою она жила до сих пор, выступила наружу. Вся ее внутренняя, недовольная собой работа, ее страдания, стремление к добру, покорность, любовь, самопожертвование – все это светилось теперь в этих лучистых глазах, в тонкой улыбке, в каждой черте ее нежного лица.
Ростов увидал все это так же ясно, как будто он знал всю ее жизнь. Он чувствовал, что существо, бывшее перед ним, было совсем другое, лучшее, чем все те, которые он встречал до сих пор, и лучшее, главное, чем он сам.
Разговор был самый простой и незначительный. Они говорили о войне, невольно, как и все, преувеличивая свою печаль об этом событии, говорили о последней встрече, причем Николай старался отклонять разговор на другой предмет, говорили о доброй губернаторше, о родных Николая и княжны Марьи.
Княжна Марья не говорила о брате, отвлекая разговор на другой предмет, как только тетка ее заговаривала об Андрее. Видно было, что о несчастиях России она могла говорить притворно, но брат ее был предмет, слишком близкий ее сердцу, и она не хотела и не могла слегка говорить о нем. Николай заметил это, как он вообще с несвойственной ему проницательной наблюдательностью замечал все оттенки характера княжны Марьи, которые все только подтверждали его убеждение, что она была совсем особенное и необыкновенное существо. Николай, точно так же, как и княжна Марья, краснел и смущался, когда ему говорили про княжну и даже когда он думал о ней, но в ее присутствии чувствовал себя совершенно свободным и говорил совсем не то, что он приготавливал, а то, что мгновенно и всегда кстати приходило ему в голову.
Во время короткого визита Николая, как и всегда, где есть дети, в минуту молчания Николай прибег к маленькому сыну князя Андрея, лаская его и спрашивая, хочет ли он быть гусаром? Он взял на руки мальчика, весело стал вертеть его и оглянулся на княжну Марью. Умиленный, счастливый и робкий взгляд следил за любимым ею мальчиком на руках любимого человека. Николай заметил и этот взгляд и, как бы поняв его значение, покраснел от удовольствия и добродушно весело стал целовать мальчика.
Княжна Марья не выезжала по случаю траура, а Николай не считал приличным бывать у них; но губернаторша все таки продолжала свое дело сватовства и, передав Николаю то лестное, что сказала про него княжна Марья, и обратно, настаивала на том, чтобы Ростов объяснился с княжной Марьей. Для этого объяснения она устроила свиданье между молодыми людьми у архиерея перед обедней.
Хотя Ростов и сказал губернаторше, что он не будет иметь никакого объяснения с княжной Марьей, но он обещался приехать.
Как в Тильзите Ростов не позволил себе усомниться в том, хорошо ли то, что признано всеми хорошим, точно так же и теперь, после короткой, но искренней борьбы между попыткой устроить свою жизнь по своему разуму и смиренным подчинением обстоятельствам, он выбрал последнее и предоставил себя той власти, которая его (он чувствовал) непреодолимо влекла куда то. Он знал, что, обещав Соне, высказать свои чувства княжне Марье было бы то, что он называл подлость. И он знал, что подлости никогда не сделает. Но он знал тоже (и не то, что знал, а в глубине души чувствовал), что, отдаваясь теперь во власть обстоятельств и людей, руководивших им, он не только не делает ничего дурного, но делает что то очень, очень важное, такое важное, чего он еще никогда не делал в жизни.
После его свиданья с княжной Марьей, хотя образ жизни его наружно оставался тот же, но все прежние удовольствия потеряли для него свою прелесть, и он часто думал о княжне Марье; но он никогда не думал о ней так, как он без исключения думал о всех барышнях, встречавшихся ему в свете, не так, как он долго и когда то с восторгом думал о Соне. О всех барышнях, как и почти всякий честный молодой человек, он думал как о будущей жене, примеривал в своем воображении к ним все условия супружеской жизни: белый капот, жена за самоваром, женина карета, ребятишки, maman и papa, их отношения с ней и т. д., и т. д., и эти представления будущего доставляли ему удовольствие; но когда он думал о княжне Марье, на которой его сватали, он никогда не мог ничего представить себе из будущей супружеской жизни. Ежели он и пытался, то все выходило нескладно и фальшиво. Ему только становилось жутко.
Страшное известие о Бородинском сражении, о наших потерях убитыми и ранеными, а еще более страшное известие о потере Москвы были получены в Воронеже в половине сентября. Княжна Марья, узнав только из газет о ране брата и не имея о нем никаких определенных сведений, собралась ехать отыскивать князя Андрея, как слышал Николай (сам же он не видал ее).
Получив известие о Бородинском сражении и об оставлении Москвы, Ростов не то чтобы испытывал отчаяние, злобу или месть и тому подобные чувства, но ему вдруг все стало скучно, досадно в Воронеже, все как то совестно и неловко. Ему казались притворными все разговоры, которые он слышал; он не знал, как судить про все это, и чувствовал, что только в полку все ему опять станет ясно. Он торопился окончанием покупки лошадей и часто несправедливо приходил в горячность с своим слугой и вахмистром.
Несколько дней перед отъездом Ростова в соборе было назначено молебствие по случаю победы, одержанной русскими войсками, и Николай поехал к обедне. Он стал несколько позади губернатора и с служебной степенностью, размышляя о самых разнообразных предметах, выстоял службу. Когда молебствие кончилось, губернаторша подозвала его к себе.
– Ты видел княжну? – сказала она, головой указывая на даму в черном, стоявшую за клиросом.
Николай тотчас же узнал княжну Марью не столько по профилю ее, который виднелся из под шляпы, сколько по тому чувству осторожности, страха и жалости, которое тотчас же охватило его. Княжна Марья, очевидно погруженная в свои мысли, делала последние кресты перед выходом из церкви.
Николай с удивлением смотрел на ее лицо. Это было то же лицо, которое он видел прежде, то же было в нем общее выражение тонкой, внутренней, духовной работы; но теперь оно было совершенно иначе освещено. Трогательное выражение печали, мольбы и надежды было на нем. Как и прежде бывало с Николаем в ее присутствии, он, не дожидаясь совета губернаторши подойти к ней, не спрашивая себя, хорошо ли, прилично ли или нет будет его обращение к ней здесь, в церкви, подошел к ней и сказал, что он слышал о ее горе и всей душой соболезнует ему. Едва только она услыхала его голос, как вдруг яркий свет загорелся в ее лице, освещая в одно и то же время и печаль ее, и радость.
– Я одно хотел вам сказать, княжна, – сказал Ростов, – это то, что ежели бы князь Андрей Николаевич не был бы жив, то, как полковой командир, в газетах это сейчас было бы объявлено.
Княжна смотрела на него, не понимая его слов, но радуясь выражению сочувствующего страдания, которое было в его лице.
– И я столько примеров знаю, что рана осколком (в газетах сказано гранатой) бывает или смертельна сейчас же, или, напротив, очень легкая, – говорил Николай. – Надо надеяться на лучшее, и я уверен…
Княжна Марья перебила его.
– О, это было бы так ужа… – начала она и, не договорив от волнения, грациозным движением (как и все, что она делала при нем) наклонив голову и благодарно взглянув на него, пошла за теткой.
Вечером этого дня Николай никуда не поехал в гости и остался дома, с тем чтобы покончить некоторые счеты с продавцами лошадей. Когда он покончил дела, было уже поздно, чтобы ехать куда нибудь, но было еще рано, чтобы ложиться спать, и Николай долго один ходил взад и вперед по комнате, обдумывая свою жизнь, что с ним редко случалось.
Княжна Марья произвела на него приятное впечатление под Смоленском. То, что он встретил ее тогда в таких особенных условиях, и то, что именно на нее одно время его мать указывала ему как на богатую партию, сделали то, что он обратил на нее особенное внимание. В Воронеже, во время его посещения, впечатление это было не только приятное, но сильное. Николай был поражен той особенной, нравственной красотой, которую он в этот раз заметил в ней. Однако он собирался уезжать, и ему в голову не приходило пожалеть о том, что уезжая из Воронежа, он лишается случая видеть княжну. Но нынешняя встреча с княжной Марьей в церкви (Николай чувствовал это) засела ему глубже в сердце, чем он это предвидел, и глубже, чем он желал для своего спокойствия. Это бледное, тонкое, печальное лицо, этот лучистый взгляд, эти тихие, грациозные движения и главное – эта глубокая и нежная печаль, выражавшаяся во всех чертах ее, тревожили его и требовали его участия. В мужчинах Ростов терпеть не мог видеть выражение высшей, духовной жизни (оттого он не любил князя Андрея), он презрительно называл это философией, мечтательностью; но в княжне Марье, именно в этой печали, выказывавшей всю глубину этого чуждого для Николая духовного мира, он чувствовал неотразимую привлекательность.
«Чудная должна быть девушка! Вот именно ангел! – говорил он сам с собою. – Отчего я не свободен, отчего я поторопился с Соней?» И невольно ему представилось сравнение между двумя: бедность в одной и богатство в другой тех духовных даров, которых не имел Николай и которые потому он так высоко ценил. Он попробовал себе представить, что бы было, если б он был свободен. Каким образом он сделал бы ей предложение и она стала бы его женою? Нет, он не мог себе представить этого. Ему делалось жутко, и никакие ясные образы не представлялись ему. С Соней он давно уже составил себе будущую картину, и все это было просто и ясно, именно потому, что все это было выдумано, и он знал все, что было в Соне; но с княжной Марьей нельзя было себе представить будущей жизни, потому что он не понимал ее, а только любил.
Мечтания о Соне имели в себе что то веселое, игрушечное. Но думать о княжне Марье всегда было трудно и немного страшно.
«Как она молилась! – вспомнил он. – Видно было, что вся душа ее была в молитве. Да, это та молитва, которая сдвигает горы, и я уверен, что молитва ее будет исполнена. Отчего я не молюсь о том, что мне нужно? – вспомнил он. – Что мне нужно? Свободы, развязки с Соней. Она правду говорила, – вспомнил он слова губернаторши, – кроме несчастья, ничего не будет из того, что я женюсь на ней. Путаница, горе maman… дела… путаница, страшная путаница! Да я и не люблю ее. Да, не так люблю, как надо. Боже мой! выведи меня из этого ужасного, безвыходного положения! – начал он вдруг молиться. – Да, молитва сдвинет гору, но надо верить и не так молиться, как мы детьми молились с Наташей о том, чтобы снег сделался сахаром, и выбегали на двор пробовать, делается ли из снегу сахар. Нет, но я не о пустяках молюсь теперь», – сказал он, ставя в угол трубку и, сложив руки, становясь перед образом. И, умиленный воспоминанием о княжне Марье, он начал молиться так, как он давно не молился. Слезы у него были на глазах и в горле, когда в дверь вошел Лаврушка с какими то бумагами.
– Дурак! что лезешь, когда тебя не спрашивают! – сказал Николай, быстро переменяя положение.
– От губернатора, – заспанным голосом сказал Лаврушка, – кульер приехал, письмо вам.
– Ну, хорошо, спасибо, ступай!
Николай взял два письма. Одно было от матери, другое от Сони. Он узнал их по почеркам и распечатал первое письмо Сони. Не успел он прочесть нескольких строк, как лицо его побледнело и глаза его испуганно и радостно раскрылись.
– Нет, это не может быть! – проговорил он вслух. Не в силах сидеть на месте, он с письмом в руках, читая его. стал ходить по комнате. Он пробежал письмо, потом прочел его раз, другой, и, подняв плечи и разведя руками, он остановился посреди комнаты с открытым ртом и остановившимися глазами. То, о чем он только что молился, с уверенностью, что бог исполнит его молитву, было исполнено; но Николай был удивлен этим так, как будто это было что то необыкновенное, и как будто он никогда не ожидал этого, и как будто именно то, что это так быстро совершилось, доказывало то, что это происходило не от бога, которого он просил, а от обыкновенной случайности.
Тот, казавшийся неразрешимым, узел, который связывал свободу Ростова, был разрешен этим неожиданным (как казалось Николаю), ничем не вызванным письмом Сони. Она писала, что последние несчастные обстоятельства, потеря почти всего имущества Ростовых в Москве, и не раз высказываемые желания графини о том, чтобы Николай женился на княжне Болконской, и его молчание и холодность за последнее время – все это вместе заставило ее решиться отречься от его обещаний и дать ему полную свободу.
Данная статья посвящена статистике и рекордам футбольного клуба «Челси». «Челси» является английским профессиональным футбольным клубом из Лондона. Клуб был основан в 1905 году, был принят во Второй дивизион Футбольной лиги 1 июня 1905 года. Домашний стадион — «Стэмфорд Бридж», открывшийся в 1877 году, команда «Челси» создавалась специально для игры на новом стадионе. В настоящее время «Челси» выступает в английской Премьер-лиге, высшем дивизионе английского футбола. Клуб не покидал высший дивизион с 1989 года и никогда не опускался ниже Второго дивизиона. Последнее время клуб регулярно выступает в еврокубках, в основном в Лиге чемпионов УЕФА, наивысшем достижением является победа в 2012 году.
Статья содержит основную информацию о завоёванных клубом трофеях, его лучших бомбардирах и игроках с наибольшим количеством матчей, об итоговых достижениях во всех официальных соревнованиях и статистике тренерских карьер. Также приводятся списки крупнейших побед и поражений, рекордные трансферные суммы, статистика по количеству зрителей и др.
Действующим рекордсменом клуба по количеству сыгранных матчей является Рон Харрис (795 матчей), а лучшим бомбардиром — Фрэнк Лэмпард (211 голов).
Внимание!
- Приводимая ниже официальная статистика не учитывает матчи и голы в рамках Первого дивизиона сезона 1939/40,[1] и Военного кубка Футбольной лиги 1941/45.
Терминология
- Лига — Первый и Второй дивизион Футбольной лиги, Премьер-лига.
- Еврокубки — Лига чемпионов УЕФА, Кубок ярмарок, Лига Европы УЕФА, Кубок обладателей кубков УЕФА.
- Другие соревнования — Кубок полноправных членов, Суперкубок Англии, Суперкубок УЕФА, Клубный чемпионат мира.
- По состоянию на 8 мая 2016 года
Содержание
Выступления
Индивидуальные рекорды игроков
- Наибольшее количество выступлений в общей сложности — 795, Рон Харрис, с 1961 по 1980 год.
- Наибольшее количество выступлений в чемпионате — 655, Рон Харрис, с 1961 по 1980 год.
- Наибольшее количество выступлений в Кубке Футбольной ассоциации — 64, Рон Харрис, с 1961 по 1980 год.
- Наибольшее количество выступлений в Кубке Футбольной лиги:
- 48, Джон Холлинс, с 1963 по 1975 год.
- 48, Рон Харрис, с 1961 по 1980 год.
- Наибольшее количество выступлений в еврокубках — 123, Джон Терри, с 1998 года.
- Наибольшее количество выступлений матчей подряд — 167, Джон Холлинс, с 14 августа 1971 по 25 сентября 1974 года.
- Наибольшее количество выступлений матчей подряд в чемпионате — 164, Фрэнк Лэмпард, с 13 октября 2001 по 26 декабря 2005 года.
- Наибольшее количество выступлений в одном сезоне:
- Наибольшее количество выступлений за сборную Англии — 103, Фрэнк Лэмпард (всего 105), Англия.
- Первый игрок «Челси» сыгравший за сборную Англии — Джордж Хилсдон, 16 июля 1907 года.
- Первый игрок «Челси» сыгравший за сборную Англии на чемпионате мира — Рой Бентли, чемпионат мира 1950, 25 июня 1950 года.
- Первый иностранный игрок «Челси» — Нильс Миддельбё, Дания, 15 ноября 1913 года.
- Самый молодой дебютант — Ян Хэмилтон, 16 лет 138 дней, против «Тоттенхэм Хотспур», Первый дивизион, 18 марта 1967 года.
- Самый возрастной дебютант — Марк Шварцер, 41 год 113 дней, против «Сток Сити», Кубок Футбольной ассоциации, 26 января 2014 года.
Игроки с наибольшим количеством матчей
Учитываются только матчи, сыгранные на профессиональном уровне. Действующие игроки «Челси» выделены полужирным шрифтом.
| # | Игрок | Период | Лига | Кубок | Кубок Лиги | Еврокубки | Другие | Всего |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1 |  Рон Харрис |
1961—1980 | 655 | 64 | 48 | 27 | 1 | 795 |
| 2 | Питер Бонетти |
1959—1979 | 600 | 57 | 45 | 26 | 1 | 729 |
| 3 | Джон Терри |
1998— | 483 | 55 | 35 | 123 | 7 | 703 |
| 4 | Фрэнк Лэмпард |
2001—2014 | 429 | 58 | 34 | 117 | 10 | 648 |
| 5 | Джон Холлинс |
1963—1984 | 465 | 51 | 48 | 27 | 1 | 593 |
| 6 |  Петр Чех |
2004—2015 | 333 | 32 | 18 | 103 | 8 | 494 |
| 7 | Деннис Уайз |
1990—2001 | 332 | 38 | 30 | 38 | 7 | 445 |
| 8 |  Стив Кларк |
1987—1998 | 330 | 36 | 26 | 12 | 17 | 421 |
| 9 | Керри Диксон |
1983—1992 | 335 | 20 | 41 | 0 | 24 | 420 |
| 10 | Эдди Маккриди |
1962—1974 | 331 | 41 | 22 | 16 | 0 | 410 |
Голевые рекорды и статистика
Индивидуальные рекорды игроков
- Наибольшее количество голов за всю историю клуба — 211, Фрэнк Лэмпард, с 2001 по 2014 год.
- Наибольшее количество голов в сезоне — 43, Джимми Гривз, Первый дивизион, 1960/61.
- Наибольшее количество голов в одном матче — 6, Джордж Хилсдон, против «Уорксоп Таун» , Кубок Футбольной ассоциации, 11 января 1908 года.
- Наибольшее количество голов в одном финале — 3, Дэвид Спиди, против «Манчестер Сити», Кубок полноправных членов, 23 августа 1986 года.
- Наибольшее количество голов в чемпионате — 164, Бобби Тэмблинг, с 1959 по 1970 год.
- Наибольшее количество голов в чемпионате за сезон — 41, Джимми Гривз, Первый дивизион, 1960/61.
- Наибольшее количество голов в одном матче:
- 5, Джордж Хилсдон, против «Глоссоп Норт Энд», Второй дивизион, 1 сентября 1906 года.
- 5, Джимми Гривз, против «Вулверхэмптон Уондерерс», Первый дивизион, 30 августа 1958 года.
- 5, Джимми Гривз, против «Престон Норт Энд», Первый дивизион, 19 декабря 1959 года.
- 5, Джимми Гривз, против «Вест Бромвич Альбион», Первый дивизион, 3 декабря 1960 года.
- 5, Бобби Тэмблинг, против «Астон Виллы», Первый дивизион, 17 сентября 1966 года.
- 5, Гордон Дьюри, против «Уолсолла», Второй дивизион, 4 февраля 1989 года.
- Наибольшее количество голов в Премьер-лиге — 147, Фрэнк Лэмпард, с 2001 по 2014 год.
- Наибольшее количество голов в одном сезоне Премьер-лиги — 29, Дидье Дрогба, 2009/10.
- Наибольшее количество голов в одном матче Премьер-лиги :
- 4, Джанлука Виалли, против «Барнсли», 24 августа 1997 года.
- 4, Джимми Хассельбайнк, против «Ковентри Сити», 21 октября 2000 года.
- 4, Фрэнк Лэмпард, против «Дерби Каунти», 12 марта 2008 года.
- 4, Фрэнк Лэмпард, против «Астон Виллы», 27 марта 2010 года.
- Наибольшее количество голов в Кубке Футбольной ассоциации — 26, Фрэнк Лэмпард, с 2001 по 2014 год.
- Наибольшее количество голов в одном сезоне Кубка Футбольной ассоциации — 8, Питер Осгуд, 1969/70.
- Наибольшее количество голов в одном матче Кубка Футбольной ассоциации — 6, Джордж Хилсдон, против «Уорксоп Таун», 11 января 1908 года.
- Наибольшее количество голов в финале Кубка Футбольной ассоциации — 4, Дидье Дрогба, с 2004 по 2015 год.
- Наибольшее количество голов в Суперкубке Англии — 2, Дидье Дрогба, с 2004 по 2015 год.
- Наибольшее количество голов в Кубке Футбольной лиги — 25, Керри Диксон, 1984/85.
- Наибольшее количество голов в одном сезоне Кубка Футбольной лиги — 8, Керри Диксон, 1984/85.
- Наибольшее количество голов в одном матче Кубка Футбольной лиги — 4, Керри Диксон, против «Джиллингема», 13 сентября 1983 года.
- Наибольшее количество голов в финалах Кубка Футбольной лиги — 6, Дидье Дрогба, с 2004 по 2015 год.
- Наибольшее количество голов в кубковых финалах — 9, Дидье Дрогба, с 2004 по 2015 год.
- Наибольшее количество голов в еврокубках — 36, Дидье Дрогба, с 2004 по 2015 год.
- Наибольшее количество голов в еврокубках за сезон — 9, Фернандо Торрес, Лига чемпионов УЕФА 2012/13 и Лига Европы УЕФА 2012/13.
- Наибольшее количество голов в еврокубках в одном матче — 5, Питер Осгуд, против «Женесс Отшараж», Кубок обладателей кубков УЕФА, 29 ноября 1981 года.
- Наибольшее количество хет-триков — 13, Джимми Гривз, с 1957 по 1961 год.
- Наибольшее количество забитых пенальти — 49, Фрэнк Лэмпард, с 2001 по 2014 год.
- Наибольшее количество забитых голов за сборную игроком «Челси» — 46, Дидье Дрогба (всего 65), Кот-д’Ивуар.
- Самый молодой игрок, забивший гол — Ян Хэмилтон, 16 лет 138 дней, против «Тоттенхэм Хотспур», Первый дивизион, 18 марта 1967 года.
- Самый возрастной игрок, забивший гол — Дик Спенс, 39 лет 57 дней, против «Болтон Уондерерс», Первый дивизион, 13 сентября 1947 года.
- Самый быстрый гол — на 12 секунде, Кит Уэллер, против «Мидлсбро», Кубок Футбольной лиги, 7 октября 1970 года.
Игроки с наибольшим количеством голов
Учитываются только матчи, сыгранные на профессиональном уровне. Действующие игроки «Челси» выделены полужирным шрифтом.
| # | Игрок | Период | Лига | Кубок | Кубок Лиги | Еврокубки | Другие | Всего |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1 | Фрэнк Лэмпард |
2001—2014 | 147 | 26 | 12 | 25 | 1 | 211 |
| 2 | Бобби Тэмблинг |
1959—1970 | 164 | 25 | 10 | 3 | 0 | 202 |
| 3 | Керри Диксон |
1983—1992 | 147 | 8 | 25 | 0 | 13 | 193 |
| 4 |  Дидье Дрогба |
2004—2015 | 104 | 12 | 10 | 36 | 2 | 164 |
| 5 | Рой Бентли |
1948—1956 | 128 | 21 | 0 | 0 | 1 | 150 |
| 5 | Питер Осгуд |
1964—1979 | 105 | 19 | 10 | 16 | 0 | 150 |
| 7 | Джимми Гривз |
1957—1961 | 124 | 3 | 2 | 3 | 0 | 132 |
| 8 | Джордж Миллс |
1929—1943 | 118 | 7 | 0 | 0 | 0 | 125 |
| 9 | Джордж Хилсдон |
1906—1912 | 100 | 9 | 0 | 0 | 0 | 109 |
| 10 | Барри Бриджес |
1958—1966 | 80 | 9 | 3 | 1 | 0 | 93 |
Лучшие бомбардиры чемпионата
| № | Сезон | Игрок | Голы |
|---|---|---|---|
| 1 | 1958/59 | Джимми Гривз
|
33 |
| 2 | 1960/61 | Джимми Гривз
|
41 |
| 3 | 1984/85 | Керри Диксон[2]
|
24 |
| 4 | 2000/01 |  Джимми Хассельбайнк
|
23 |
| 5 | 2006/07 | Дидье Дрогба
|
20 |
| 6 | 2008/09 |  Николя Анелька
|
19 |
| 7 | 2009/10 | Дидье Дрогба
|
29 |
Клубные рекорды
Количество зрителей
В домашних матчах
| Зрители | Оппонент | Турнир | Стадион | Дата |
|---|---|---|---|---|
| 100 000 | Динамо Москва | Товарищеский | Стэмфорд Бридж | 13 ноября 1945 |
| 82 905 | Арсенал | Первый дивизион | Стэмфорд Бридж | 12 октября 1935 |
| 77 952 | Суиндон Таун | 1/4 Кубка Футбольной ассоциации | Стэмфорд Бридж | 13 марта 1911 |
| 77 696 | Блэкпул | Первый дивизион | Стэмфорд Бридж | 16 октября 1948 |
| 77 000 | Тоттенхэм Хотспур | Первый дивизион | Стэмфорд Бридж | 16 октября 1920 |
| 75 952 | Арсенал | Первый дивизион | Стэмфорд Бридж | 9 октября 1937 |
| 75 043 | Вулверхэмптон Уондерерс | Первый дивизион | Стэмфорд Бридж | 9 апреля 1955 |
| 74 667 | Арсенал | Первый дивизион | Стэмфорд Бридж | 29 ноября 1955 |
| 74 365 | Бирмингем Сити | 1/4 Кубка Футбольной ассоциации | Стэмфорд Бридж | 4 марта 1931 |
| 72 614 | Арсенал | Первый дивизион | Стэмфорд Бридж | 3 апреля 1953 |
На нейтральных полях
| Зрители | Оппонент | Турнир | Стадион | Дата |
|---|---|---|---|---|
| 100 000 | Лидс Юнайтед | Финал Кубка Футбольной ассоциации | Уэмбли | 11 апреля 1970 |
| 100 000 | Сток Сити | Финал Кубка Футбольной лиги | Уэмбли | 4 марта 1972 |
| 100 000 | Тоттенхэм Хотспур | Финал Кубка Футбольной ассоциации | Уэмбли | 20 мая 1967 |
| 90 000 | Миллуолл | Южный финал Военного кубка лиги | Уэмбли | 7 апреля 1945 |
| 89 826 | Манчестер Юнайтед | Финал Кубка Футбольной ассоциации | Уэмбли | 19 мая 2007 |
| 89 391 | Эвертон | Финал Кубка Футбольной ассоциации | Уэмбли | 30 мая 2009 |
| 89 294 | Тоттенхэм Хотспур | Финал Кубка Футбольной лиги | Уэмбли | 1 марта 2015 |
| 89 102 | Ливерпуль | Финал Кубка Футбольной ассоциации | Уэмбли | 5 мая 2012 |
| 88 335 | Портсмут | Финал Кубка Футбольной ассоциации | Уэмбли | 15 мая 2009 |
| 88 103 | Арсенал | 1/2 Кубка Футбольной ассоциации | Уэмбли | 18 апреля 2009 |
Первые матчи
- Первый матч в истории: 0:1, против «Стокпорт Каунти», Второй дивизион, 1 сентября 1905 года.
- Первая победа: 4:0, против «Ливерпуля», 4 сентября 1905 года.
- Первый гол в чемпионате — 1:0, Джон Робертсон, против «Блэкпула», Второй дивизион, 9 сентября 1905 года.
- Первый матч в Кубке Футбольной ассоциации: 6:1, против «Первого гвардейского гренадерского полка», Первый квалификационный раунд, 7 октября 1905 года.
- Первый домашний матч в Кубке Футбольной ассоциации: 2:2, против «Линкольн Сити», Первый раунд, 12 января 1907 года.
- Первый матч в Кубке Футбольной лиги: 7:1, против «Миллуолла», Первый раунд, 10 октября 1960 года.
- Первый матч в еврокубках: 3:1, против «Фрема», Кубок ярмарок, 30 сентября 1958 года.
- Первый матч в Кубке обладателей кубков УЕФА: 1:1, против «Ариса», Первый раунд, 16 сентября 1970 года.
- Первый матч в Лиге чемпионов УЕФА: 3:0, против «Сконто», Третий квалификационный раунд, 11 августа 1999 года.
- Первый домашний матч в Лиге чемпионов УЕФА: 0:0, против «Милана», Первый групповой раунд, 15 сентября 1999 года.
- Первая победа в Кубке Футбольной ассоциации на новом «Уэмбли»: 1:0, против «Манчестер Юнайтед», Финал, 19 мая 2007 года.
- Первые сто голов за сезон — Премьер-лига, 2009/10.
- Первая замена — Джон Бойл заменил Джорджа Грэма, против «Фулхэма», Первый дивизион, 28 сентября 1975 года.
Результаты
Рекордные победы
- Рекордная победа — 13:0, против «Женесс Отшараж», Кубок обладателей кубков УЕФА, Первый раунд, Ответный матч, 29 сентября 1971 года.
- Рекордная победа в чемпионате:
- 8:0 — против «Уиган Атлетик», 9 мая 2010 года.
- 8:0 — против «Астон Виллы», 24 декабря 2012 года.
- Самая крупная победа в Премьер-лиге:
- 8:0 — против «Уиган Атлетик», 9 мая 2010 года.
- 8:0 — против «Астон Виллы», 24 декабря 2012 года.
- Рекордная победа в Кубке Футбольной ассоциации — 9:1, против «Уорксоп Таун», 11 января 1908 года.
- Рекордная победа в Кубке Футбольной лиги — 7:0, против «Донкастер Роверс», 16 ноября 1960 года.
- Рекордная победа в еврокубках — 13:0, против «Женесс Отшараж», Кубок обладателей кубков УЕФА, Первый раунд, Ответный матч, 29 сентября 1971 года.
- Рекордная победа в Лиге чемпионов УЕФА — 6:0, против «Марибора», 21 октября 2014 года.
- Наиболее длинная беспроигрышная серия в чемпионате — 11, с 25 апреля 2009 по 20 сентября 2009 года.
- Наиболее длинная безвыигрышная серия в чемпионате — 21, с 3 ноября 1987 по 2 апреля 1988 года.
- Наибольшее количество побед в сезоне — 29 в 38 матчах, Премьер-лига, 2004/05 и 2005/06.
- Наименьшее количество побед в сезоне — 5 в 42 матчах, Первый дивизион, 1978/79.
Рекордные ничьи
- Рекордная ничья — 5:5, против «Вест Хэм Юнайтед», Первый дивизион, 17 декабря 1966 года.
- Наибольшее количество ничьих в сезоне — 18 в 42 матчах, Первый дивизион, 1922/23.
- Наименьшее количество ничьих в сезоне — 3 в 38 матчах, Премьер-лига, 1997/98.
- Наиболее длинная серия ничьих в чемпионате — 6, с 20 августа 1969 по 13 сентября 1969 года.
Рекордные поражения
- Рекордное поражение — 1:8, против «Вулверхэмптон Уондерерс», Первый дивизион, 26 сентября 1953 года.
- Рекордное поражение в чемпионате — 1:8, против «Вулверхэмптон Уондерерс», Первый дивизион, 26 сентября 1953 года.
- Рекордное поражение в Кубке Футбольной ассоциации — 0:6, против «Шеффилд Уэнсдей», Второй раунд, переигровка, 5 февраля 1913 года.
- Рекордное поражение в Кубке Футбольной лиги — 2:6, против «Сток Сити», Третий раунд, переигровка, 22 октября 1974 года.
- Рекордное поражение в еврокубках — 0:5, против «Барселоны», Кубок ярмарок, Полуфинал, переигровка, 25 мая 1966 года.
- Рекордное поражение в Лиге чемпионов УЕФА — 1:5, против «Барселоны», Четвертьфинал, Ответный матч, 18 апреля 2000 года.
- Наиболее длинная серия проигрышей в чемпионате — 7, с 1 ноября 1952 по 20 декабря 1952 года.
- Наиболее длинная безвыигрышная серия матчей:
- 23, с 23 января 2007 по 28 апреля 2007 года.
- 23, с 4 апреля 2009 по 23 сентября 2009 года.
- Наиболее длинная беспроигрышная серия матчей — 40, с 23 октября 2004 по 29 октября 2005 года.
- Наиболее длинная беспроигрышная серия домашних матчей — 86, 20 марта 2004 по 26 октября 2008 года.
- Наибольшее количество проигранных матчей в сезоне — 27 в 42 матчах, Первый дивизион, 1978/79.
- Наименьшее количество проигранных матчей в сезоне — 1 в 38 матчах, Премьер-лига, 2004/05.
Голы
- Наибольшее количество голов, забитых в одном матче — 13, против «Женесс Отшараж», Кубок обладателей кубков УЕФА, Первый раунд, Ответный матч, 29 сентября 1971 года.
- Наибольшее количество голов, пропущенных в одном матче — 8, против «Вулверхэмптон Уондерерс», Первый дивизион, 26 сентября 1953 года.
- Наибольшее количество голов, забитых в одном сезоне — 103 в 38 матчах, Премьер-лига, 2009/10.
- Наименьшее число мячей, забитых в одном сезоне — 31 в 42 матчах, Первый дивизион, 1923/24.
- Наибольшее количество пропущенных голов в одном сезоне — 100 в 42 матчах, Первый дивизион, 1960/61.
- Наименьшее количество пропущенных голов в одном сезоне — 15 в 38 матчах, Премьер-лига, 2004/05.
- Наименьшее количество пропущенных голов в домашних матчах за сезон — 6 в 19 матчах, Премьер-лига, 2004/05.
- Наименьшее количество пропущенных голов в выездных матчах за сезон — 9 в 19 матчах, Премьер-лига, 2004/05.
Очки
- Наибольшее количество очков за сезон (3 за победу) — 99 в 42 матчах, Второй дивизион, 1988/89.
- Наименьшее количество очков за сезон (3 за победу) — 42 в 42 матчах, Первый дивизион, 1987/88.
- Наибольшее количество очков за сезон (2 за победу) — 57 в 38 матчах, Второй дивизион, 1906/07.
- Наименьшее количество очков за сезон (2 за победу) — 20 в 42 матчах, Первый дивизион, 1978/79.
Матчи в сухую
- Наибольшее число «сухих» матчей за сезон — 34 в 59 матчах, 2004/05.
- Наименьшее число «сухих» матчей за сезон — 2 в 47 матчах, 1960/61.
- Наибольшее число «сухих» матчей за сезон в чемпионате — 24 в 38 матчах, Премьер-лига, 2004/05.
- Наименьшее число «сухих» матчей за сезон в чемпионате — 1 в 42 матчей, Первый дивизион, 1960/61.
- Наибольшее число «сухих» матчей за сезон подряд — 10, с 18 декабря 2004 по 12 февраля 2005 года.
- Наибольшее число «сухих» матчей для голкипера — 227, Петр Чех, с 2004 по 2015 год.
- Наибольшее число «сухих» матчей для голкипера в Премьер-лиге — 166, Петр Чех, с 2004 по 2015 год.
- Наибольшее число «сухих» матчей для голкипера за сезон — 28, Петр Чех, 2004/05.
- Наибольшее число «сухих» матчей для голкипера за сезон в Премьер-лиге — 24, Петр Чех, 2004/05.
- Наибольшее число «сухих» матчей за сезон подряд для голкипера — 9, Уильям Фулк, Второй дивизион, 1905/06.
Индивидуальные рекорды тренеров
- Наиболее длинная тренерская карьера (по времени) — 26 лет, Дэвид Колдерхед, с 1907 по 1933 год.
- Наиболее длинная тренерская карьера (по количеству матчей) — 966 официальных матча, Дэвид Колдерхед с 1907 по 1933 год.
- Наибольшее количество трофеев — 8, Жозе Моуринью.
Трансферы
Сумма трансфера приводится в фунтах стерлингов.
Рекордные уплаченные суммы
| Игрок | Откуда | Сумма | Дата | |
|---|---|---|---|---|
| 1 |  Фернандо Торрес |
Ливерпуль |
50 000 000 | 2011 |
| 2 | Диего Коста |
Атлетико Мадрид |
32 000 000 | 2014 |
| 3 |  Эден Азар |
Лилль |
32 000 000 | 2012 |
| 4 |  Андрей Шевченко |
 Милан |
30 800 000 | 2006 |
| 5 | Сеск Фабрегас |
Барселона |
27 000 000 | 2014 |
| 6 |  Виллиан |
 Анжи |
25 500 000 | 2013 |
| 7 | Оскар |
Интернасьонал |
25 000 000 | 2012 |
| 8 |  Майкл Эссьен |
Лион |
24 400 000 | 2005 |
| 9 | Дидье Дрогба |
Марсель |
24 000 000 | 2004 |
| 10 | Хуан Мата |
Валенсия |
23 500 000 | 2011 |
Рекордные полученные суммы
| Игрок | Куда | Сумма | Дата | |
|---|---|---|---|---|
| 1 | Давид Луис |
Пари Сен-Жермен |
50 000 000 | 2014 |
| 2 | Хуан Мата |
Манчестер Юнайтед |
37 100 000 | 2014 |
| 3 | Ромелу Лукаку |
Эвертон |
28 000 000 | 2014 |
| 4 | Рамирес |
 Цзянсу Сайнти |
25 000 000 | 2016 |
| 5 | Арьен Роббен |
Реал Мадрид |
24 000 000 | 2007 |
| 6 |  Андре Шюррле |
Вольфсбург |
22 000 000 | 2015 |
| 7 | Кевин Де Брёйне |
Вольфсбург |
16 700 000 | 2014 |
| 8 | Юрий Жирков |
Анжи |
13 200 000 | 2011 |
| 9 | Дэниел Старридж |
Ливерпуль |
12 000 000 | 2013 |
| 10 |  Туре Андре Флу |
Рейнджерс |
12 000 000 | 2000 |
Национальные и международные рекорды
Рекорды Англии
- Наименьшее число пропущенных мячей за сезон — 15 в 38 матчах, Премьер-лига, 2004/05.
- Наибольшее число голов за сезон в Премьер-лиге — 103 гола в 38 матчах, Премьер-лига, 2009/10.
- Наименьшее число пропущенных мячей в домашних матчах за сезон — 6 в 19 матчах, Премьер-лига, 2004/05.
- Наименьшее число пропущенных мячей в гостевых матчах за сезон — 9 в 19 матчах, Премьер-лига, 2004/05.
- Наибольшее число «сухих» матчей в начале сезона — 6, с 14 августа 2005 по 17 сентября 2005 года.
- Наибольшее число «сухих» матчей в истории Премьер-лиги — 163, Петр Чех, с 2004 по 2015 год.
- Наибольшее число набранных очков в сезоне — 95, Премьер-лига, 2004/05.
- Самая длинная беспроигрышная серия в домашних матчах — 86, с 20 марта 2004 по 26 сентября 2008 года.
- Самая длинная победная серия в чемпионате — 11, с 5 апреля 2008 по 22 декабря 2008 года.
- Наибольшее количество побед в Премьер-лиге в качестве капитана — 4, Джон Терри, с 1998 года. (совместно с Роем Кином)
- Лучший бомбардир Премьер-лиги среди защитников — 39 голов, Джон Терри, с 1998 года.
Рекорды Европы
- Самая большая победа в еврокубках по результатам двух матчей — 21:0, против «Женесс Отшараж», Кубок обладателей кубков УЕФА, Первый раунд, 29 сентября 1971 года.
Напишите отзыв о статье "Статистика и рекорды ФК «Челси»"
Примечания
- ↑ 3 матча, результаты которых были аннулированы с началом Второй мировой войны.
- ↑ Наряду с Гари Линекером из «Лестер Сити».
Литература
- Glenda Rollin, Jack Rollin. Sky Sports Football Yearbook 2008-2009. — London, 2008. — ISBN 978-0-7553-1820-9. — информация о матчевых сериях.
- Glanvill, Rick. Chelsea FC: The Official Biography - The Definitive Story of the First 100 Years. — Headline Book Publishing Ltd, 2006. — ISBN 0-7553-1466-2.
- Hockings, Ron. 90 Years Of The Blues - A Statistical History Of Chelsea FC 1905-1995.
Ссылки
- [www.chelseafc.com/ Официальный сайт] (англ.)
- [www.chelsea-fc.ru/ Официальный сайт] (рус.)
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Статистика и рекорды ФК «Челси»
Переодевшись, надушившись и облив голову холодной подои, Николай хотя несколько поздно, но с готовой фразой: vaut mieux tard que jamais, [лучше поздно, чем никогда,] явился к губернатору.Это был не бал, и не сказано было, что будут танцевать; но все знали, что Катерина Петровна будет играть на клавикордах вальсы и экосезы и что будут танцевать, и все, рассчитывая на это, съехались по бальному.
Губернская жизнь в 1812 году была точно такая же, как и всегда, только с тою разницею, что в городе было оживленнее по случаю прибытия многих богатых семей из Москвы и что, как и во всем, что происходило в то время в России, была заметна какая то особенная размашистость – море по колено, трын трава в жизни, да еще в том, что тот пошлый разговор, который необходим между людьми и который прежде велся о погоде и об общих знакомых, теперь велся о Москве, о войске и Наполеоне.
Общество, собранное у губернатора, было лучшее общество Воронежа.
Дам было очень много, было несколько московских знакомых Николая; но мужчин не было никого, кто бы сколько нибудь мог соперничать с георгиевским кавалером, ремонтером гусаром и вместе с тем добродушным и благовоспитанным графом Ростовым. В числе мужчин был один пленный итальянец – офицер французской армии, и Николай чувствовал, что присутствие этого пленного еще более возвышало значение его – русского героя. Это был как будто трофей. Николай чувствовал это, и ему казалось, что все так же смотрели на итальянца, и Николай обласкал этого офицера с достоинством и воздержностью.
Как только вошел Николай в своей гусарской форме, распространяя вокруг себя запах духов и вина, и сам сказал и слышал несколько раз сказанные ему слова: vaut mieux tard que jamais, его обступили; все взгляды обратились на него, и он сразу почувствовал, что вступил в подобающее ему в губернии и всегда приятное, но теперь, после долгого лишения, опьянившее его удовольствием положение всеобщего любимца. Не только на станциях, постоялых дворах и в коверной помещика были льстившиеся его вниманием служанки; но здесь, на вечере губернатора, было (как показалось Николаю) неисчерпаемое количество молоденьких дам и хорошеньких девиц, которые с нетерпением только ждали того, чтобы Николай обратил на них внимание. Дамы и девицы кокетничали с ним, и старушки с первого дня уже захлопотали о том, как бы женить и остепенить этого молодца повесу гусара. В числе этих последних была сама жена губернатора, которая приняла Ростова, как близкого родственника, и называла его «Nicolas» и «ты».
Катерина Петровна действительно стала играть вальсы и экосезы, и начались танцы, в которых Николай еще более пленил своей ловкостью все губернское общество. Он удивил даже всех своей особенной, развязной манерой в танцах. Николай сам был несколько удивлен своей манерой танцевать в этот вечер. Он никогда так не танцевал в Москве и счел бы даже неприличным и mauvais genre [дурным тоном] такую слишком развязную манеру танца; но здесь он чувствовал потребность удивить их всех чем нибудь необыкновенным, чем нибудь таким, что они должны были принять за обыкновенное в столицах, но неизвестное еще им в провинции.
Во весь вечер Николай обращал больше всего внимания на голубоглазую, полную и миловидную блондинку, жену одного из губернских чиновников. С тем наивным убеждением развеселившихся молодых людей, что чужие жены сотворены для них, Ростов не отходил от этой дамы и дружески, несколько заговорщически, обращался с ее мужем, как будто они хотя и не говорили этого, но знали, как славно они сойдутся – то есть Николай с женой этого мужа. Муж, однако, казалось, не разделял этого убеждения и старался мрачно обращаться с Ростовым. Но добродушная наивность Николая была так безгранична, что иногда муж невольно поддавался веселому настроению духа Николая. К концу вечера, однако, по мере того как лицо жены становилось все румянее и оживленнее, лицо ее мужа становилось все грустнее и бледнее, как будто доля оживления была одна на обоих, и по мере того как она увеличивалась в жене, она уменьшалась в муже.
Николай, с несходящей улыбкой на лице, несколько изогнувшись на кресле, сидел, близко наклоняясь над блондинкой и говоря ей мифологические комплименты.
Переменяя бойко положение ног в натянутых рейтузах, распространяя от себя запах духов и любуясь и своей дамой, и собою, и красивыми формами своих ног под натянутыми кичкирами, Николай говорил блондинке, что он хочет здесь, в Воронеже, похитить одну даму.
– Какую же?
– Прелестную, божественную. Глаза у ней (Николай посмотрел на собеседницу) голубые, рот – кораллы, белизна… – он глядел на плечи, – стан – Дианы…
Муж подошел к ним и мрачно спросил у жены, о чем она говорит.
– А! Никита Иваныч, – сказал Николай, учтиво вставая. И, как бы желая, чтобы Никита Иваныч принял участие в его шутках, он начал и ему сообщать свое намерение похитить одну блондинку.
Муж улыбался угрюмо, жена весело. Добрая губернаторша с неодобрительным видом подошла к ним.
– Анна Игнатьевна хочет тебя видеть, Nicolas, – сказала она, таким голосом выговаривая слова: Анна Игнатьевна, что Ростову сейчас стало понятно, что Анна Игнатьевна очень важная дама. – Пойдем, Nicolas. Ведь ты позволил мне так называть тебя?
– О да, ma tante. Кто же это?
– Анна Игнатьевна Мальвинцева. Она слышала о тебе от своей племянницы, как ты спас ее… Угадаешь?..
– Мало ли я их там спасал! – сказал Николай.
– Ее племянницу, княжну Болконскую. Она здесь, в Воронеже, с теткой. Ого! как покраснел! Что, или?..
– И не думал, полноте, ma tante.
– Ну хорошо, хорошо. О! какой ты!
Губернаторша подводила его к высокой и очень толстой старухе в голубом токе, только что кончившей свою карточную партию с самыми важными лицами в городе. Это была Мальвинцева, тетка княжны Марьи по матери, богатая бездетная вдова, жившая всегда в Воронеже. Она стояла, рассчитываясь за карты, когда Ростов подошел к ней. Она строго и важно прищурилась, взглянула на него и продолжала бранить генерала, выигравшего у нее.
– Очень рада, мой милый, – сказала она, протянув ему руку. – Милости прошу ко мне.
Поговорив о княжне Марье и покойнике ее отце, которого, видимо, не любила Мальвинцева, и расспросив о том, что Николай знал о князе Андрее, который тоже, видимо, не пользовался ее милостями, важная старуха отпустила его, повторив приглашение быть у нее.
Николай обещал и опять покраснел, когда откланивался Мальвинцевой. При упоминании о княжне Марье Ростов испытывал непонятное для него самого чувство застенчивости, даже страха.
Отходя от Мальвинцевой, Ростов хотел вернуться к танцам, но маленькая губернаторша положила свою пухленькую ручку на рукав Николая и, сказав, что ей нужно поговорить с ним, повела его в диванную, из которой бывшие в ней вышли тотчас же, чтобы не мешать губернаторше.
– Знаешь, mon cher, – сказала губернаторша с серьезным выражением маленького доброго лица, – вот это тебе точно партия; хочешь, я тебя сосватаю?
– Кого, ma tante? – спросил Николай.
– Княжну сосватаю. Катерина Петровна говорит, что Лили, а по моему, нет, – княжна. Хочешь? Я уверена, твоя maman благодарить будет. Право, какая девушка, прелесть! И она совсем не так дурна.
– Совсем нет, – как бы обидевшись, сказал Николай. – Я, ma tante, как следует солдату, никуда не напрашиваюсь и ни от чего не отказываюсь, – сказал Ростов прежде, чем он успел подумать о том, что он говорит.
– Так помни же: это не шутка.
– Какая шутка!
– Да, да, – как бы сама с собою говоря, сказала губернаторша. – А вот что еще, mon cher, entre autres. Vous etes trop assidu aupres de l'autre, la blonde. [мой друг. Ты слишком ухаживаешь за той, за белокурой.] Муж уж жалок, право…
– Ах нет, мы с ним друзья, – в простоте душевной сказал Николай: ему и в голову не приходило, чтобы такое веселое для него препровождение времени могло бы быть для кого нибудь не весело.
«Что я за глупость сказал, однако, губернаторше! – вдруг за ужином вспомнилось Николаю. – Она точно сватать начнет, а Соня?..» И, прощаясь с губернаторшей, когда она, улыбаясь, еще раз сказала ему: «Ну, так помни же», – он отвел ее в сторону:
– Но вот что, по правде вам сказать, ma tante…
– Что, что, мой друг; пойдем вот тут сядем.
Николай вдруг почувствовал желание и необходимость рассказать все свои задушевные мысли (такие, которые и не рассказал бы матери, сестре, другу) этой почти чужой женщине. Николаю потом, когда он вспоминал об этом порыве ничем не вызванной, необъяснимой откровенности, которая имела, однако, для него очень важные последствия, казалось (как это и кажется всегда людям), что так, глупый стих нашел; а между тем этот порыв откровенности, вместе с другими мелкими событиями, имел для него и для всей семьи огромные последствия.
– Вот что, ma tante. Maman меня давно женить хочет на богатой, но мне мысль одна эта противна, жениться из за денег.
– О да, понимаю, – сказала губернаторша.
– Но княжна Болконская, это другое дело; во первых, я вам правду скажу, она мне очень нравится, она по сердцу мне, и потом, после того как я ее встретил в таком положении, так странно, мне часто в голову приходило что это судьба. Особенно подумайте: maman давно об этом думала, но прежде мне ее не случалось встречать, как то все так случалось: не встречались. И во время, когда Наташа была невестой ее брата, ведь тогда мне бы нельзя было думать жениться на ней. Надо же, чтобы я ее встретил именно тогда, когда Наташина свадьба расстроилась, ну и потом всё… Да, вот что. Я никому не говорил этого и не скажу. А вам только.
Губернаторша пожала его благодарно за локоть.
– Вы знаете Софи, кузину? Я люблю ее, я обещал жениться и женюсь на ней… Поэтому вы видите, что про это не может быть и речи, – нескладно и краснея говорил Николай.
– Mon cher, mon cher, как же ты судишь? Да ведь у Софи ничего нет, а ты сам говорил, что дела твоего папа очень плохи. А твоя maman? Это убьет ее, раз. Потом Софи, ежели она девушка с сердцем, какая жизнь для нее будет? Мать в отчаянии, дела расстроены… Нет, mon cher, ты и Софи должны понять это.
Николай молчал. Ему приятно было слышать эти выводы.
– Все таки, ma tante, этого не может быть, – со вздохом сказал он, помолчав немного. – Да пойдет ли еще за меня княжна? и опять, она теперь в трауре. Разве можно об этом думать?
– Да разве ты думаешь, что я тебя сейчас и женю. Il y a maniere et maniere, [На все есть манера.] – сказала губернаторша.
– Какая вы сваха, ma tante… – сказал Nicolas, целуя ее пухлую ручку.
Приехав в Москву после своей встречи с Ростовым, княжна Марья нашла там своего племянника с гувернером и письмо от князя Андрея, который предписывал им их маршрут в Воронеж, к тетушке Мальвинцевой. Заботы о переезде, беспокойство о брате, устройство жизни в новом доме, новые лица, воспитание племянника – все это заглушило в душе княжны Марьи то чувство как будто искушения, которое мучило ее во время болезни и после кончины ее отца и в особенности после встречи с Ростовым. Она была печальна. Впечатление потери отца, соединявшееся в ее душе с погибелью России, теперь, после месяца, прошедшего с тех пор в условиях покойной жизни, все сильнее и сильнее чувствовалось ей. Она была тревожна: мысль об опасностях, которым подвергался ее брат – единственный близкий человек, оставшийся у нее, мучила ее беспрестанно. Она была озабочена воспитанием племянника, для которого она чувствовала себя постоянно неспособной; но в глубине души ее было согласие с самой собою, вытекавшее из сознания того, что она задавила в себе поднявшиеся было, связанные с появлением Ростова, личные мечтания и надежды.
Когда на другой день после своего вечера губернаторша приехала к Мальвинцевой и, переговорив с теткой о своих планах (сделав оговорку о том, что, хотя при теперешних обстоятельствах нельзя и думать о формальном сватовстве, все таки можно свести молодых людей, дать им узнать друг друга), и когда, получив одобрение тетки, губернаторша при княжне Марье заговорила о Ростове, хваля его и рассказывая, как он покраснел при упоминании о княжне, – княжна Марья испытала не радостное, но болезненное чувство: внутреннее согласие ее не существовало более, и опять поднялись желания, сомнения, упреки и надежды.
В те два дня, которые прошли со времени этого известия и до посещения Ростова, княжна Марья не переставая думала о том, как ей должно держать себя в отношении Ростова. То она решала, что она не выйдет в гостиную, когда он приедет к тетке, что ей, в ее глубоком трауре, неприлично принимать гостей; то она думала, что это будет грубо после того, что он сделал для нее; то ей приходило в голову, что ее тетка и губернаторша имеют какие то виды на нее и Ростова (их взгляды и слова иногда, казалось, подтверждали это предположение); то она говорила себе, что только она с своей порочностью могла думать это про них: не могли они не помнить, что в ее положении, когда еще она не сняла плерезы, такое сватовство было бы оскорбительно и ей, и памяти ее отца. Предполагая, что она выйдет к нему, княжна Марья придумывала те слова, которые он скажет ей и которые она скажет ему; и то слова эти казались ей незаслуженно холодными, то имеющими слишком большое значение. Больше же всего она при свидании с ним боялась за смущение, которое, она чувствовала, должно было овладеть ею и выдать ее, как скоро она его увидит.
Но когда, в воскресенье после обедни, лакей доложил в гостиной, что приехал граф Ростов, княжна не выказала смущения; только легкий румянец выступил ей на щеки, и глаза осветились новым, лучистым светом.
– Вы его видели, тетушка? – сказала княжна Марья спокойным голосом, сама не зная, как это она могла быть так наружно спокойна и естественна.
Когда Ростов вошел в комнату, княжна опустила на мгновенье голову, как бы предоставляя время гостю поздороваться с теткой, и потом, в самое то время, как Николай обратился к ней, она подняла голову и блестящими глазами встретила его взгляд. Полным достоинства и грации движением она с радостной улыбкой приподнялась, протянула ему свою тонкую, нежную руку и заговорила голосом, в котором в первый раз звучали новые, женские грудные звуки. M lle Bourienne, бывшая в гостиной, с недоумевающим удивлением смотрела на княжну Марью. Самая искусная кокетка, она сама не могла бы лучше маневрировать при встрече с человеком, которому надо было понравиться.
«Или ей черное так к лицу, или действительно она так похорошела, и я не заметила. И главное – этот такт и грация!» – думала m lle Bourienne.
Ежели бы княжна Марья в состоянии была думать в эту минуту, она еще более, чем m lle Bourienne, удивилась бы перемене, происшедшей в ней. С той минуты как она увидала это милое, любимое лицо, какая то новая сила жизни овладела ею и заставляла ее, помимо ее воли, говорить и действовать. Лицо ее, с того времени как вошел Ростов, вдруг преобразилось. Как вдруг с неожиданной поражающей красотой выступает на стенках расписного и резного фонаря та сложная искусная художественная работа, казавшаяся прежде грубою, темною и бессмысленною, когда зажигается свет внутри: так вдруг преобразилось лицо княжны Марьи. В первый раз вся та чистая духовная внутренняя работа, которою она жила до сих пор, выступила наружу. Вся ее внутренняя, недовольная собой работа, ее страдания, стремление к добру, покорность, любовь, самопожертвование – все это светилось теперь в этих лучистых глазах, в тонкой улыбке, в каждой черте ее нежного лица.
Ростов увидал все это так же ясно, как будто он знал всю ее жизнь. Он чувствовал, что существо, бывшее перед ним, было совсем другое, лучшее, чем все те, которые он встречал до сих пор, и лучшее, главное, чем он сам.
Разговор был самый простой и незначительный. Они говорили о войне, невольно, как и все, преувеличивая свою печаль об этом событии, говорили о последней встрече, причем Николай старался отклонять разговор на другой предмет, говорили о доброй губернаторше, о родных Николая и княжны Марьи.
Княжна Марья не говорила о брате, отвлекая разговор на другой предмет, как только тетка ее заговаривала об Андрее. Видно было, что о несчастиях России она могла говорить притворно, но брат ее был предмет, слишком близкий ее сердцу, и она не хотела и не могла слегка говорить о нем. Николай заметил это, как он вообще с несвойственной ему проницательной наблюдательностью замечал все оттенки характера княжны Марьи, которые все только подтверждали его убеждение, что она была совсем особенное и необыкновенное существо. Николай, точно так же, как и княжна Марья, краснел и смущался, когда ему говорили про княжну и даже когда он думал о ней, но в ее присутствии чувствовал себя совершенно свободным и говорил совсем не то, что он приготавливал, а то, что мгновенно и всегда кстати приходило ему в голову.
Во время короткого визита Николая, как и всегда, где есть дети, в минуту молчания Николай прибег к маленькому сыну князя Андрея, лаская его и спрашивая, хочет ли он быть гусаром? Он взял на руки мальчика, весело стал вертеть его и оглянулся на княжну Марью. Умиленный, счастливый и робкий взгляд следил за любимым ею мальчиком на руках любимого человека. Николай заметил и этот взгляд и, как бы поняв его значение, покраснел от удовольствия и добродушно весело стал целовать мальчика.
Княжна Марья не выезжала по случаю траура, а Николай не считал приличным бывать у них; но губернаторша все таки продолжала свое дело сватовства и, передав Николаю то лестное, что сказала про него княжна Марья, и обратно, настаивала на том, чтобы Ростов объяснился с княжной Марьей. Для этого объяснения она устроила свиданье между молодыми людьми у архиерея перед обедней.
Хотя Ростов и сказал губернаторше, что он не будет иметь никакого объяснения с княжной Марьей, но он обещался приехать.
Как в Тильзите Ростов не позволил себе усомниться в том, хорошо ли то, что признано всеми хорошим, точно так же и теперь, после короткой, но искренней борьбы между попыткой устроить свою жизнь по своему разуму и смиренным подчинением обстоятельствам, он выбрал последнее и предоставил себя той власти, которая его (он чувствовал) непреодолимо влекла куда то. Он знал, что, обещав Соне, высказать свои чувства княжне Марье было бы то, что он называл подлость. И он знал, что подлости никогда не сделает. Но он знал тоже (и не то, что знал, а в глубине души чувствовал), что, отдаваясь теперь во власть обстоятельств и людей, руководивших им, он не только не делает ничего дурного, но делает что то очень, очень важное, такое важное, чего он еще никогда не делал в жизни.
После его свиданья с княжной Марьей, хотя образ жизни его наружно оставался тот же, но все прежние удовольствия потеряли для него свою прелесть, и он часто думал о княжне Марье; но он никогда не думал о ней так, как он без исключения думал о всех барышнях, встречавшихся ему в свете, не так, как он долго и когда то с восторгом думал о Соне. О всех барышнях, как и почти всякий честный молодой человек, он думал как о будущей жене, примеривал в своем воображении к ним все условия супружеской жизни: белый капот, жена за самоваром, женина карета, ребятишки, maman и papa, их отношения с ней и т. д., и т. д., и эти представления будущего доставляли ему удовольствие; но когда он думал о княжне Марье, на которой его сватали, он никогда не мог ничего представить себе из будущей супружеской жизни. Ежели он и пытался, то все выходило нескладно и фальшиво. Ему только становилось жутко.
Страшное известие о Бородинском сражении, о наших потерях убитыми и ранеными, а еще более страшное известие о потере Москвы были получены в Воронеже в половине сентября. Княжна Марья, узнав только из газет о ране брата и не имея о нем никаких определенных сведений, собралась ехать отыскивать князя Андрея, как слышал Николай (сам же он не видал ее).
Получив известие о Бородинском сражении и об оставлении Москвы, Ростов не то чтобы испытывал отчаяние, злобу или месть и тому подобные чувства, но ему вдруг все стало скучно, досадно в Воронеже, все как то совестно и неловко. Ему казались притворными все разговоры, которые он слышал; он не знал, как судить про все это, и чувствовал, что только в полку все ему опять станет ясно. Он торопился окончанием покупки лошадей и часто несправедливо приходил в горячность с своим слугой и вахмистром.
Несколько дней перед отъездом Ростова в соборе было назначено молебствие по случаю победы, одержанной русскими войсками, и Николай поехал к обедне. Он стал несколько позади губернатора и с служебной степенностью, размышляя о самых разнообразных предметах, выстоял службу. Когда молебствие кончилось, губернаторша подозвала его к себе.
– Ты видел княжну? – сказала она, головой указывая на даму в черном, стоявшую за клиросом.
Николай тотчас же узнал княжну Марью не столько по профилю ее, который виднелся из под шляпы, сколько по тому чувству осторожности, страха и жалости, которое тотчас же охватило его. Княжна Марья, очевидно погруженная в свои мысли, делала последние кресты перед выходом из церкви.
Николай с удивлением смотрел на ее лицо. Это было то же лицо, которое он видел прежде, то же было в нем общее выражение тонкой, внутренней, духовной работы; но теперь оно было совершенно иначе освещено. Трогательное выражение печали, мольбы и надежды было на нем. Как и прежде бывало с Николаем в ее присутствии, он, не дожидаясь совета губернаторши подойти к ней, не спрашивая себя, хорошо ли, прилично ли или нет будет его обращение к ней здесь, в церкви, подошел к ней и сказал, что он слышал о ее горе и всей душой соболезнует ему. Едва только она услыхала его голос, как вдруг яркий свет загорелся в ее лице, освещая в одно и то же время и печаль ее, и радость.
– Я одно хотел вам сказать, княжна, – сказал Ростов, – это то, что ежели бы князь Андрей Николаевич не был бы жив, то, как полковой командир, в газетах это сейчас было бы объявлено.
Княжна смотрела на него, не понимая его слов, но радуясь выражению сочувствующего страдания, которое было в его лице.
– И я столько примеров знаю, что рана осколком (в газетах сказано гранатой) бывает или смертельна сейчас же, или, напротив, очень легкая, – говорил Николай. – Надо надеяться на лучшее, и я уверен…
Княжна Марья перебила его.
– О, это было бы так ужа… – начала она и, не договорив от волнения, грациозным движением (как и все, что она делала при нем) наклонив голову и благодарно взглянув на него, пошла за теткой.
Вечером этого дня Николай никуда не поехал в гости и остался дома, с тем чтобы покончить некоторые счеты с продавцами лошадей. Когда он покончил дела, было уже поздно, чтобы ехать куда нибудь, но было еще рано, чтобы ложиться спать, и Николай долго один ходил взад и вперед по комнате, обдумывая свою жизнь, что с ним редко случалось.
Княжна Марья произвела на него приятное впечатление под Смоленском. То, что он встретил ее тогда в таких особенных условиях, и то, что именно на нее одно время его мать указывала ему как на богатую партию, сделали то, что он обратил на нее особенное внимание. В Воронеже, во время его посещения, впечатление это было не только приятное, но сильное. Николай был поражен той особенной, нравственной красотой, которую он в этот раз заметил в ней. Однако он собирался уезжать, и ему в голову не приходило пожалеть о том, что уезжая из Воронежа, он лишается случая видеть княжну. Но нынешняя встреча с княжной Марьей в церкви (Николай чувствовал это) засела ему глубже в сердце, чем он это предвидел, и глубже, чем он желал для своего спокойствия. Это бледное, тонкое, печальное лицо, этот лучистый взгляд, эти тихие, грациозные движения и главное – эта глубокая и нежная печаль, выражавшаяся во всех чертах ее, тревожили его и требовали его участия. В мужчинах Ростов терпеть не мог видеть выражение высшей, духовной жизни (оттого он не любил князя Андрея), он презрительно называл это философией, мечтательностью; но в княжне Марье, именно в этой печали, выказывавшей всю глубину этого чуждого для Николая духовного мира, он чувствовал неотразимую привлекательность.
«Чудная должна быть девушка! Вот именно ангел! – говорил он сам с собою. – Отчего я не свободен, отчего я поторопился с Соней?» И невольно ему представилось сравнение между двумя: бедность в одной и богатство в другой тех духовных даров, которых не имел Николай и которые потому он так высоко ценил. Он попробовал себе представить, что бы было, если б он был свободен. Каким образом он сделал бы ей предложение и она стала бы его женою? Нет, он не мог себе представить этого. Ему делалось жутко, и никакие ясные образы не представлялись ему. С Соней он давно уже составил себе будущую картину, и все это было просто и ясно, именно потому, что все это было выдумано, и он знал все, что было в Соне; но с княжной Марьей нельзя было себе представить будущей жизни, потому что он не понимал ее, а только любил.
Мечтания о Соне имели в себе что то веселое, игрушечное. Но думать о княжне Марье всегда было трудно и немного страшно.
«Как она молилась! – вспомнил он. – Видно было, что вся душа ее была в молитве. Да, это та молитва, которая сдвигает горы, и я уверен, что молитва ее будет исполнена. Отчего я не молюсь о том, что мне нужно? – вспомнил он. – Что мне нужно? Свободы, развязки с Соней. Она правду говорила, – вспомнил он слова губернаторши, – кроме несчастья, ничего не будет из того, что я женюсь на ней. Путаница, горе maman… дела… путаница, страшная путаница! Да я и не люблю ее. Да, не так люблю, как надо. Боже мой! выведи меня из этого ужасного, безвыходного положения! – начал он вдруг молиться. – Да, молитва сдвинет гору, но надо верить и не так молиться, как мы детьми молились с Наташей о том, чтобы снег сделался сахаром, и выбегали на двор пробовать, делается ли из снегу сахар. Нет, но я не о пустяках молюсь теперь», – сказал он, ставя в угол трубку и, сложив руки, становясь перед образом. И, умиленный воспоминанием о княжне Марье, он начал молиться так, как он давно не молился. Слезы у него были на глазах и в горле, когда в дверь вошел Лаврушка с какими то бумагами.
– Дурак! что лезешь, когда тебя не спрашивают! – сказал Николай, быстро переменяя положение.
– От губернатора, – заспанным голосом сказал Лаврушка, – кульер приехал, письмо вам.
– Ну, хорошо, спасибо, ступай!
Николай взял два письма. Одно было от матери, другое от Сони. Он узнал их по почеркам и распечатал первое письмо Сони. Не успел он прочесть нескольких строк, как лицо его побледнело и глаза его испуганно и радостно раскрылись.
– Нет, это не может быть! – проговорил он вслух. Не в силах сидеть на месте, он с письмом в руках, читая его. стал ходить по комнате. Он пробежал письмо, потом прочел его раз, другой, и, подняв плечи и разведя руками, он остановился посреди комнаты с открытым ртом и остановившимися глазами. То, о чем он только что молился, с уверенностью, что бог исполнит его молитву, было исполнено; но Николай был удивлен этим так, как будто это было что то необыкновенное, и как будто он никогда не ожидал этого, и как будто именно то, что это так быстро совершилось, доказывало то, что это происходило не от бога, которого он просил, а от обыкновенной случайности.
Тот, казавшийся неразрешимым, узел, который связывал свободу Ростова, был разрешен этим неожиданным (как казалось Николаю), ничем не вызванным письмом Сони. Она писала, что последние несчастные обстоятельства, потеря почти всего имущества Ростовых в Москве, и не раз высказываемые желания графини о том, чтобы Николай женился на княжне Болконской, и его молчание и холодность за последнее время – все это вместе заставило ее решиться отречься от его обещаний и дать ему полную свободу.
