Придворные дамы Российской империи

Фрейлина Прасковья Николаевна Репнина, жена князя Ф. Н. Голицына — с фрейлинским шифром Екатерины II на муаровой ленте

Статс-дама Мавра Шувалова — с портретом императрицы Елизаветы Петровны на муаровой ленте

Придворные дамы Российской империи — дамы, состоявшие в придворном штате при императорском дворе и имевшие нижеследующие дамские звания (чины).

Иерархия

Согласно табели о рангах

Придворные женские чины были введены императором Петром I в «Табели о рангах» 24 января 1722 года. Прежний теремной штат царицы, состоявший из боярынь, мамушек, кормилиц, постельниц и т. д. был превращен в строгий иерархический порядок. Новые чины имели немецкое название, но на их учреждение имел влияние и французский двор, который император наблюдал самолично.

1. обер-гофмейстерины
2. жены действительных тайных советников (II класс)
3. действительные статс-дамы
4. действительные камер-девицы (IV класс), равный рангу жен президентов коллегий
5. гоф-дамы (V класс), равный женам бригадиров (не получил значительного распространения)
6. гоф-девицы (VI класс), равный женам полковников (не получил значительного распространения)
7. камер-девицы

Практическое применение

На практике уже во второй четверти XVIII века получила применение несколько дополненная и измененная номенклатура дамских придворных званий (первые четыре звания в течение XVIII века имели всего 82 лица; на 1915 год — 18 человек):

1. обер-гофмейстерина
2. гофмейстерина (с 1748 года)
3. статс-дама (в 1796 году их 12)
4. камер-фрейлина (камер-девица) (с 1730 года; в 1796 году не упоминаются, следующий раз упомянуты в 1834 году)
5. фрейлина (с 1744 года; в 1796 году их 12).

За Петром I продолжил уточнение служебной иерархии Павел I, поставив во главе придворного женского штата обер-гофмейстерину, в распоряжении которой находились гофмейстерина, 12 статс-дам и 12 фрейлин.

Характеристика

Фрейлина — было званием, жалующимся наиболее часто (1881 год: 189 фрейлин из 203 придворных дам со званиями; 1914 год: 261 из 280). Камер-фрейлинами и фрейлинами могли быть только незамужние. Лишь немногим из них в замужестве давалось более высокое звание; остальные по выходе замуж отчислялись от двора. В 1826 году Николай I установил комплект фрейлин — 36 человек. Часть «комплектных» фрейлин назначалась «состоять» при императрицах, великих княгинях и великих княжнах (эти фрейлины назывались свитными). Из фрейлинской свиты назначались воспитательницы великих княжон.

Камер-фрейлины — фрейлины более высокого ранга (обычно 2-5 человек), приравнивающиеся в придворной иерархии к статс-дамам.

Статс-дамы — вторая по численности группа дам (1914 год: 14 человек), как правило — жены крупных чинов. Большинство из них было «кавалерственными дамами» — имели орден Святой Екатерины или другие награды. Многие из них числились в отпуску. Ни камер-фрейлины, ни статс-дамы никаких определенных обязанностей при дворе не несли.

Гофмейстерины и обер-гофмейстерины — как правило, дамы, занимавшие одноименные придворные должности и заведовавшие придворным дамским штатом и канцеляриями императриц и великих княгинь. Одной из их обязанностей было представление императрицам дам, явившихся на аудиенцию. С 1880-х гг. этих званий никто не имел, а соответствующие должности исполняли лица из числа статс-дам, а при дворах великих княгинь — даже дамы, вообще не имевшие придворных званий. Гофмейстерины, статс-дамы и камер-фрейлины имели общий титул — Ваше Высокопревосходительство.

В парадных случаях придворные дамы должны были быть одеты в шитые золотом и серебром платья строго установленного (в 1834 г. Николаем I) фасона, цвета и материала. Гофмейстерины, статс-дамы и фрейлины носили на правой стороне груди портрет императрицы (т. н. «портретные дамы»). Фрейлины получали и носили шифры императриц или великих княгинь, при которых они состояли. В XVIII в. привилегией фрейлин было право носить локоны.

Основанный при Екатерине II в 1764 году в Санкт-Петербурге Смольный институт стал «школой» будущих фрейлин, поступавших к императорскому двору. Многие из фрейлин становились фаворитками императоров.

См. также

• Список статс-дам русского императорского двора
• Табель о рангах
• Список фрейлин российского императорского двора

Литература

• Шепелев Л. Е. [www.bibliotekar.ru/CentrTitul/29.htm Титулы, мундиры, ордена в Российской империи]
• И. Семакова, С. Левин, Е. Ф. Васютинская. Фрейлины и кавалерственные дамы XVIII — начала XX века. 2004. ISBN 5-901685-85-7 (Каталог [www.museum.ru/N19814 выставки])
• Волков Н. Е. Двор русских императоров в его прошлом и настоящем. М., 2001.

Ссылки

• Придворные чины и придворное ведомство // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Придворные дамы Российской империи

Года два тому назад, в 1808 году, вернувшись в Петербург из своей поездки по имениям, Пьер невольно стал во главе петербургского масонства. Он устроивал столовые и надгробные ложи, вербовал новых членов, заботился о соединении различных лож и о приобретении подлинных актов. Он давал свои деньги на устройство храмин и пополнял, на сколько мог, сборы милостыни, на которые большинство членов были скупы и неаккуратны. Он почти один на свои средства поддерживал дом бедных, устроенный орденом в Петербурге. Жизнь его между тем шла по прежнему, с теми же увлечениями и распущенностью. Он любил хорошо пообедать и выпить, и, хотя и считал это безнравственным и унизительным, не мог воздержаться от увеселений холостых обществ, в которых он участвовал.
В чаду своих занятий и увлечений Пьер однако, по прошествии года, начал чувствовать, как та почва масонства, на которой он стоял, тем более уходила из под его ног, чем тверже он старался стать на ней. Вместе с тем он чувствовал, что чем глубже уходила под его ногами почва, на которой он стоял, тем невольнее он был связан с ней. Когда он приступил к масонству, он испытывал чувство человека, доверчиво становящего ногу на ровную поверхность болота. Поставив ногу, он провалился. Чтобы вполне увериться в твердости почвы, на которой он стоял, он поставил другую ногу и провалился еще больше, завяз и уже невольно ходил по колено в болоте.
Иосифа Алексеевича не было в Петербурге. (Он в последнее время отстранился от дел петербургских лож и безвыездно жил в Москве.) Все братья, члены лож, были Пьеру знакомые в жизни люди и ему трудно было видеть в них только братьев по каменьщичеству, а не князя Б., не Ивана Васильевича Д., которых он знал в жизни большею частию как слабых и ничтожных людей. Из под масонских фартуков и знаков он видел на них мундиры и кресты, которых они добивались в жизни. Часто, собирая милостыню и сочтя 20–30 рублей, записанных на приход, и большею частию в долг с десяти членов, из которых половина были так же богаты, как и он, Пьер вспоминал масонскую клятву о том, что каждый брат обещает отдать всё свое имущество для ближнего; и в душе его поднимались сомнения, на которых он старался не останавливаться.
Всех братьев, которых он знал, он подразделял на четыре разряда. К первому разряду он причислял братьев, не принимающих деятельного участия ни в делах лож, ни в делах человеческих, но занятых исключительно таинствами науки ордена, занятых вопросами о тройственном наименовании Бога, или о трех началах вещей, сере, меркурии и соли, или о значении квадрата и всех фигур храма Соломонова. Пьер уважал этот разряд братьев масонов, к которому принадлежали преимущественно старые братья, и сам Иосиф Алексеевич, по мнению Пьера, но не разделял их интересов. Сердце его не лежало к мистической стороне масонства.
Ко второму разряду Пьер причислял себя и себе подобных братьев, ищущих, колеблющихся, не нашедших еще в масонстве прямого и понятного пути, но надеющихся найти его.
К третьему разряду он причислял братьев (их было самое большое число), не видящих в масонстве ничего, кроме внешней формы и обрядности и дорожащих строгим исполнением этой внешней формы, не заботясь о ее содержании и значении. Таковы были Виларский и даже великий мастер главной ложи.
К четвертому разряду, наконец, причислялось тоже большое количество братьев, в особенности в последнее время вступивших в братство. Это были люди, по наблюдениям Пьера, ни во что не верующие, ничего не желающие, и поступавшие в масонство только для сближения с молодыми богатыми и сильными по связям и знатности братьями, которых весьма много было в ложе.
Пьер начинал чувствовать себя неудовлетворенным своей деятельностью. Масонство, по крайней мере то масонство, которое он знал здесь, казалось ему иногда, основано было на одной внешности. Он и не думал сомневаться в самом масонстве, но подозревал, что русское масонство пошло по ложному пути и отклонилось от своего источника. И потому в конце года Пьер поехал за границу для посвящения себя в высшие тайны ордена.

Летом еще в 1809 году, Пьер вернулся в Петербург. По переписке наших масонов с заграничными было известно, что Безухий успел за границей получить доверие многих высокопоставленных лиц, проник многие тайны, был возведен в высшую степень и везет с собою многое для общего блага каменьщического дела в России. Петербургские масоны все приехали к нему, заискивая в нем, и всем показалось, что он что то скрывает и готовит.
Назначено было торжественное заседание ложи 2 го градуса, в которой Пьер обещал сообщить то, что он имеет передать петербургским братьям от высших руководителей ордена. Заседание было полно. После обыкновенных обрядов Пьер встал и начал свою речь.
– Любезные братья, – начал он, краснея и запинаясь и держа в руке написанную речь. – Недостаточно блюсти в тиши ложи наши таинства – нужно действовать… действовать. Мы находимся в усыплении, а нам нужно действовать. – Пьер взял свою тетрадь и начал читать.
«Для распространения чистой истины и доставления торжества добродетели, читал он, должны мы очистить людей от предрассудков, распространить правила, сообразные с духом времени, принять на себя воспитание юношества, соединиться неразрывными узами с умнейшими людьми, смело и вместе благоразумно преодолевать суеверие, неверие и глупость, образовать из преданных нам людей, связанных между собою единством цели и имеющих власть и силу.