Памятник Свободы
| Памятник | |
| |
| Страна | Латвия |
| Город | Рига |
| Скульптор | Карлис Зале |
| Архитектор | Эрнест Шталберг |
| Строительство | 1931—1935 годы |
| Высота | 42 метра |
| Материал | гранит, травертин, железобетон, медь |
Памятник Свободы (латыш. Brīvības piemineklis) в Риге был установлен в 1935 году в память о павших борцах за независимость Латвии. Ранее на той же площади находился памятник Петру I. Памятник расположен в самом сердце Риги, на бульваре Бривибас (латыш. Brīvības bulvāris, «бульвар Свободы»)[1][2].
Архитектура
Авторы памятника:
- скульптор Карлис Зале (1888—1942), ученик знаменитого скульптора А. Т. Матвеева в Петербургской Академии художеств, которую закончил в 1920 году.
- архитектор Э. Е. Шталберг (1883—1958), ученик академика Л. Н. Бенуа в Петербургской Академии художеств (1914), впоследствии — Заслуженный деятель науки Латвийской ССР (1945), академик АН Латвийской ССР (1946).
После нескольких конкурсов был выбран проект под девизом «Сияй, как звезда!» («Mirdzi kā zvaigzne!»). Строительные работы начались в 1931 году и выполнялись на пожертвования, собранные жителями Латвии.
Памятник представляет собой вертикальный монумент высотой в 42 метра. Выполненный из серого и красного гранита, травертина, бетона и меди. У основания размещены 13 скульптур и барельефов, изображающих страницы истории страны, от легендарного героя Лачплесиса до латышских красных стрелков.
На вершине основного пилона высотой 19 метров стоит девятиметровая фигура «Свободы» — молодая женщина, держащая на вытянутых руках три звезды, символизирующие три провинции Латвии — Курземе (Курляндию), Видземе (Лифляндию) и Латгале (Латгалию).
На фасаде памятника высечена надпись — «Отчизне и Свободе» (латыш. «Tēvzemei un Brīvībai»).
История
После присоединения Латвии к СССР в 1940 году поднимался вопрос о допустимости реконструкции, переносе, или даже разборке памятника, но благодаря участию в обсуждении знаменитого скульптора В. И. Мухиной (которая родилась в Риге), академика архитектуры Л. В. Руднева (долго жившего в этом городе) и архитектора памятника, академика АН Латвийской ССР архитектора Э. Е. Шталберга монумент был сохранён на своём месте в прежнем виде[3][4].
Месторасположение
Памятник Свободы находится недалеко от Старой Риги. В 1990 году 200-метровая часть дороги от бульвара Аспазии (Aspazijas bulvāris) до бульвара Райниса (Raiņa bulvāris) была закрыта для движения транспорта, таким образом образовалась площадь Памятника Свободы.
Часть площади включает в себя мост через городской канал (3,2 км). Севернее памятника, в парке, расположена Бастионная горка — сооружение садово-паркового искусства, созданное на месте старого крепостного вала.
К югу от памятника расположено здание Латвийской Национальной оперы, а на юго-западе площади находится кафе и часы «Лайма».
Галерея
- Brīvības piemineklis-Latvju tauta - dziedātāja.png
Барельеф — «Народная песня»
- Freedom Monument - Freiheitsdenkmal (29257847815).jpg
Памятник Свободы
Напишите отзыв о статье "Памятник Свободы"
Примечания
- ↑ [www.latvia.travel/ru/pamyatnik-svobody Latvia.travel Памятник Свободы]
- ↑ [www.liveriga.com/ru/3231-pamyatnik-svobodyi Live RIGA — Памятник Свободы]
- ↑ [www.chas-daily.com/win/1998/11/19/l_91.html Час № 268 (19.11.1998.)].
- ↑ [www.russkije.lv/ru/lib/read/vera-mukhina.html?source=persons Русские Латвии. Вера Мухина]
Ссылки
- [www.citariga.lv/RU/index.php?page=303&id=2&part=2 О памятнике Свободы на портале Другая Рига]
- [www.1201.lv/history/freedom/ Памятник Свободы]
- [www.kultura.lv/ru/icons/27/ Иконы латвийской культуры]
- Карлис Зале — статья из Большой советской энциклопедии.
- [youtube.com/watch?v=KJpRxTL6B3g Кадры кинохроники. Открытие памятника Свободы в Риге 18.11.1935] на YouTube
Отрывок, характеризующий Памятник Свободы
В избе, мимо которой проходили солдаты, собралось высшее начальство, и за чаем шел оживленный разговор о прошедшем дне и предполагаемых маневрах будущего. Предполагалось сделать фланговый марш влево, отрезать вице короля и захватить его.Когда солдаты притащили плетень, уже с разных сторон разгорались костры кухонь. Трещали дрова, таял снег, и черные тени солдат туда и сюда сновали по всему занятому, притоптанному в снегу, пространству.
Топоры, тесаки работали со всех сторон. Все делалось без всякого приказания. Тащились дрова про запас ночи, пригораживались шалашики начальству, варились котелки, справлялись ружья и амуниция.
Притащенный плетень осьмою ротой поставлен полукругом со стороны севера, подперт сошками, и перед ним разложен костер. Пробили зарю, сделали расчет, поужинали и разместились на ночь у костров – кто чиня обувь, кто куря трубку, кто, донага раздетый, выпаривая вшей.
Казалось бы, что в тех, почти невообразимо тяжелых условиях существования, в которых находились в то время русские солдаты, – без теплых сапог, без полушубков, без крыши над головой, в снегу при 18° мороза, без полного даже количества провианта, не всегда поспевавшего за армией, – казалось, солдаты должны бы были представлять самое печальное и унылое зрелище.
Напротив, никогда, в самых лучших материальных условиях, войско не представляло более веселого, оживленного зрелища. Это происходило оттого, что каждый день выбрасывалось из войска все то, что начинало унывать или слабеть. Все, что было физически и нравственно слабого, давно уже осталось назади: оставался один цвет войска – по силе духа и тела.
К осьмой роте, пригородившей плетень, собралось больше всего народа. Два фельдфебеля присели к ним, и костер их пылал ярче других. Они требовали за право сиденья под плетнем приношения дров.
– Эй, Макеев, что ж ты …. запропал или тебя волки съели? Неси дров то, – кричал один краснорожий рыжий солдат, щурившийся и мигавший от дыма, но не отодвигавшийся от огня. – Поди хоть ты, ворона, неси дров, – обратился этот солдат к другому. Рыжий был не унтер офицер и не ефрейтор, но был здоровый солдат, и потому повелевал теми, которые были слабее его. Худенький, маленький, с вострым носиком солдат, которого назвали вороной, покорно встал и пошел было исполнять приказание, но в это время в свет костра вступила уже тонкая красивая фигура молодого солдата, несшего беремя дров.
– Давай сюда. Во важно то!
Дрова наломали, надавили, поддули ртами и полами шинелей, и пламя зашипело и затрещало. Солдаты, придвинувшись, закурили трубки. Молодой, красивый солдат, который притащил дрова, подперся руками в бока и стал быстро и ловко топотать озябшими ногами на месте.
– Ах, маменька, холодная роса, да хороша, да в мушкатера… – припевал он, как будто икая на каждом слоге песни.
– Эй, подметки отлетят! – крикнул рыжий, заметив, что у плясуна болталась подметка. – Экой яд плясать!
Плясун остановился, оторвал болтавшуюся кожу и бросил в огонь.
– И то, брат, – сказал он; и, сев, достал из ранца обрывок французского синего сукна и стал обвертывать им ногу. – С пару зашлись, – прибавил он, вытягивая ноги к огню.
– Скоро новые отпустят. Говорят, перебьем до копца, тогда всем по двойному товару.
– А вишь, сукин сын Петров, отстал таки, – сказал фельдфебель.
– Я его давно замечал, – сказал другой.
– Да что, солдатенок…
– А в третьей роте, сказывали, за вчерашний день девять человек недосчитали.
– Да, вот суди, как ноги зазнобишь, куда пойдешь?
– Э, пустое болтать! – сказал фельдфебель.
– Али и тебе хочется того же? – сказал старый солдат, с упреком обращаясь к тому, который сказал, что ноги зазнобил.
– А ты что же думаешь? – вдруг приподнявшись из за костра, пискливым и дрожащим голосом заговорил востроносенький солдат, которого называли ворона. – Кто гладок, так похудает, а худому смерть. Вот хоть бы я. Мочи моей нет, – сказал он вдруг решительно, обращаясь к фельдфебелю, – вели в госпиталь отослать, ломота одолела; а то все одно отстанешь…
– Ну буде, буде, – спокойно сказал фельдфебель. Солдатик замолчал, и разговор продолжался.
– Нынче мало ли французов этих побрали; а сапог, прямо сказать, ни на одном настоящих нет, так, одна названье, – начал один из солдат новый разговор.
– Всё казаки поразули. Чистили для полковника избу, выносили их. Жалости смотреть, ребята, – сказал плясун. – Разворочали их: так живой один, веришь ли, лопочет что то по своему.
– А чистый народ, ребята, – сказал первый. – Белый, вот как береза белый, и бравые есть, скажи, благородные.
– А ты думаешь как? У него от всех званий набраны.
