Стеблин-Каменский, Иван Михайлович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Иван Михайлович Стеблин-Каменский
Дата рождения:

5 ноября 1945(1945-11-05) (78 лет)

Место рождения:

Ленинград

Страна:

СССР СССРРоссия Россия

Научная сфера:

лингвист, востоковед

Место работы:

ИЛИ РАН, СПбГУ

Учёная степень:

доктор филологических наук

Учёное звание:

академик РАН

Альма-матер:

ЛГУ

Научный руководитель:

М. Н. Боголюбов

Ива́н Миха́йлович Стебли́н-Каме́нский (род. 5 ноября 1945 года, Ленинград) — советский и российский лингвист, действительный член РАН. Специалист в области иранистики, истории иранских языков, этимологии, фольклора и этнографии иранских народов, переводчик «Авесты». Сын Михаила Ивановича Стеблина-Каменского.





Биография

Родился 5 ноября 1945 года в Ленинграде. Окончил Кафедру иранской филологии Восточного факультета Ленинградского государственного университета по специальности «иранская филология» в 1968 году. Изучал персидский, осетинский, хорезмийский, авестийский, афганский, среднеперсидский, древнеперсидский, согдийский, таджикский, арабский, древнегреческий и латинский языки. Изучал персидскую литературу и материальную культуру Ирана.

В 1967 году работал учителем русского языка в сельской школе на Памире.

С 1964 года участвовал в археологических и этнолингвистических экспедициях в Таджикистане, Туркмении, на Памире, в Туве, на Южном Урале, в Синьцзяне, Киргизии, Иране. Проводил там этнолингвистические и этноботанические исследования.

В 1968 году поступил в аспирантуру на Восточном факультете при Ленинградском отделении Института востоковедения АН и в 1971 году защитил кандидатскую диссертацию на тему «Историческая фонетика ваханского языка».

С 1971 года работал младшим научным сотрудником Ленинградского отделения Института востоковедения АН. С сентября 1981 года работал старшим преподавателем на Восточном факультете. В 1984 году защитил докторскую диссертацию на тему «Земледельческая лексика памирских языков в сравнительно-историческом освещении» в Институте языкознания АН в Москве.

С 1984 года — доцент кафедры иранской филологии Восточного факультета, с 1987 года — профессор, с ноября 1991 года по ноябрь 2006 года — заведующий кафедрой иранской филологии. С сентября 1994 года исполнял обязанности декана Восточного факультета Санкт-Петербургского государственного университета, в июне 1995 года был избран деканом, а в 2000 году был переизбран на второй срок, оставил пост декана в августе 2005 года.

В 1997 году избран членом-корреспондентом РАН по Отделению языка и литературы, в 2003 году — действительным членом РАН.

С декабря 2005 года — главный научный сотрудник Института лингвистических исследований РАН.

Автор более 150 опубликованных работ.

Основные опубликованные работы

Книги

  • Культурные растения в памирских языках. Очерки по истории лексики памирских языков. Названия культурных растений. М., 1982. 168 с.
  • Этимологический словарь ваханского языка. СПб., 1999. 480 с. (30 п.л.).
  • Стеблин-Каменские (Стеблинские, Стеблин-Каминские). Опыт историко-генеалогического исследования. СПб., Изд-во ВИРД, 2005. 312 с. Печ.л. 21,25 (Совместно с В. В. Коротенко, А. А. Шумковым).

Издания и переводы

  • Сказки народов Памира. Перевод с памирских языков. М., 1976. 536 с. (Составление и комментарии совместно с А. Л. Грюнбергом).
  • Языки Восточного Гиндукуша. Ваханский язык. Тексты, словарь, грамматический очерк. М., 1976. 670 с. (Совместно с А. Л. Грюнбергом).
  • Сказки и легенды Систана. Перевод с персидского, составление и комментарии. М., 1981. 271 с. (Совместно с А. Л. Грюнбергом).
  • La langue wakhi. T.1: Corpus de littérature orale. T.2: Essai grammatical et dictionnaire wakhi-francais. Edité et traduit par Dominique Indjoudjian. Paris, «Editions de la Maison des Sciences de l’Homme», 1988. 290 p. + 376 p. + 7 pl., ill., carte (Перевод на франц. книги, изданной совместно с А. Л. Грюнбергом).
  • Авеста. Избранные гимны. Перевод с авестийского и комментарии. Душанбе, «Адиб», 1990. 176 с.
  • Авеста. Избранные гимны. Из Видевдата. Перевод с авестийского Ивана Стеблин-Каменского. М., «Дружба народов», 1993, 208 с.
  • Гаты Заратуштры. / Пер. с авест., вступ. ст., комм. и прилож. И. М. Стеблин-Каменского. СПб.: Петербургское Востоковедение, 2009. 192 с. ISBN 978-5-85803-385-1

Статьи

  • Фольклор Вахана // «Фольклор и этнография». Л., 1970, с.212-219.
  • Этнолингвистическая характеристика Восточного Гиндукуша // «Проблемы картографирования в языкознании и этнографии». Л., 1974, с.276 — 283 (Совместно с А. Л. Грюнбергом).
  • Флора иранской прародины. Этимологические заметка // «Этимология. 1972». М., 1974, с.138-140.
  • Повседневная и ритуальная пища ваханцев // «Страны и народы Востока». Вып. XVI. Памир. М., 1975, с.192-209.
  • Два ваханских топонима. — Иранское языкознание. История, этимология, типология (к 75-летию проф. В. И. Абаева). М., 1976, с.182-185.
  • Река иранской прародины. — Ономастика Средней Азии. М., 1978, с.72-74.
  • «Колени» и «локти» памирского субстрата // «Переднеазиатский сборник. III. История и филология стран Древнего Востока». М., 1979, с.212-214 (Резюме на англ. языке с.276).
  • Памирские языки о мифологии древних иранцев // Этнические проблемы истории Центральной Азии в древности (II тысячелетие до н. э.). М., 1981, с.238-241 (Резюме на англ. языке, с.241).
  • Бактрийский язык. — Основы иранского языкознания. Среднеиранские языки. М., 1981, с.314-346.
  • Историческая классификация ваханских глаголов // «Иранское языкознание. Ежегодник 1980». М., 1981, с.57-66.
  • Новые материалы по ваханской лексике // «Иранское языкознание. Ежегодник 1980». М., 1981, с.178-185.
  • Венок из Вахана. — Monumentum Georg Morgenstierne. II. «Acta Iranica», vol. 22. Leiden, 1982, p. 227—249.
  • Названия пахотного орудия в памирских языках // «Иранское языкознание. Ежегодник 1981». М., 1985, с.154-170.
  • Термины орошения в памирских языках // «Иранское языкознание. Ежегодник 1982». М., 1987, с.132-157.
  • Iranian languages [of Central Asia] // Encyclopaedia Iranica, ed. by E.Yarshater. Vol. V, fasc.2, p. 223a — fasc.3, p. 226a, New York, 1990.
  • Пардэ «Кербела» // Традиционное мировоззрение у народов Передней Азии. Сб. статей под ред. М. А. Родионова, М. Н. Серебряковой. М., 1992, с.170 — 181, Примечания: с.218-21.
  • Первое путешествие И. И. Зарубина на Памир летом 1914 г // «Вопросы памирской филологии». Вып.4. Душанбе, 1992, с.21-36; — «Кунсткамера. Этнографические тетради». Вып.1. СПб., 1993, с.139-150.
  • Кому молился и что пил Афанасий Никитин в Индии // «Русская литература»,1995, № 3, с.86-93.
  • Памяти Амнуна Давыдова (1935—1993 гг.) // «Кунсткамера. Этнографические тетради». Вып. 8-9. СПб., 1995, с.435-442.
  • Avestan kəmčiţ paiti čaqrušanąm — «East and West». Vol.45, Nos.1-4 (December 1995), p. 307—310.
  • Лексика полевых работ в памирских языках // «Петербургское востоковедение», вып. 9. Центр «Петербургское Востоковедение», СПб., 1997 [1998], с.208-226.
  • Об А. Н. Болдыреве и его «Осадной Записи». — [Предисловие в кн.:] А. Н. Болдырев. Осадная Запись (Блокадный дневник). Подготовили к печати В. С. Гарбузова и И. М. Стеблин-Каменский. СПб., 1998, с.7-13.
  • Eškāš(e)mī. — «Encyclopaedia Iranica», ed. by E.Yarshater. Vol. VIII, fasc. 6 (Mazda Publishers, Cosa Mesa, California, 1998), p. 614b-615b.
  • Александр Леонович Грюнберг-Цветинович (1 марта 1930 — 3 марта 1995) // «Страны и народы Востока». Вып. ХХХ: Центральная Азия. Восточный Гиндукуш. СПб., 1998, с.5-29.
  • Tādjīkī. Language // The Encyclopaedia of Islam. New ed. Vol.X. T-U. Leiden — Brill, [1998] 2000, p. 64b — 65a.
  • Персидские слова с исходом -dar, -tar. — «Востоковедение. 21». СПб., 1999, с.75 — 100.
  • Гаты Заратуштры. Вступление, стихотворный перевод с авестийского и комментарии И. М. Стеблин-Каменского // «Вестник Древней Истории», 2000, № 2 (233), с.290-300 (Приложение).
  • Анекдоты про востоковедов // Scripta Gregoriana. Сборник в честь семидесятилетия академика Г. М. Бонгард-Левина. М., Издательская фирма «Восточная литература» РАН. 2003, с. 470—486.
  • Михаил, сын Бориса // Scripta Yemenica. Исследования по Южной Аравии. Сборник научных статей в честь 60-летия М. Б. Пиотровского. М., 2004, с.5-14.
  • Сонеты, переводы сонетов и 14-строчных газелей. 14-строчные акростихи // О Востоке, о любви. Стихи восточников и востоковедов к 150-летию Восточного факультета. СПб., 2005, с.137-145.
  • Философия Муаллима // Центральная Азия от Ахеменидов до Тимуридов. Археология, история, этнология, культура. Материалы международной конференции, посвященной 100-летию со дня рождения Александра Марковича Беленицкого. СПб., 2005, с.31-35 (Приложение: Стихи, посвященные Муаллиму, с.35-37).
  • Авеста и зороастризм: древность и современность (религия и окультизм) // Труды Объединенного научного совета по гуманитарным проблемам и историко-культурному наследию. 2004. СПб., 2005, с.139-150.
  • Анекдоты про востоковедов (вторая серия) // Turcica et ottomanica. Сборник статей в честь 70-летия М. С. Мейера. М., Издательская фирма «Восточная литература» РАН, 2006, с.30-48.
  • Над поэзией арабистики (к 60-летию Михаила Анатольевича Родионова) // Культура Аравии в азиатском контексте. Сборник статей к 60-летию М. А. Родионова. СПб., «Петербургское востоковедение», 2006, с.5-13.
  • Арийско-уральские связи мифа о Йиме // Арийская цивилизация в контексте Евроазиатских культур. Душанбе, 2006, с.100-101.
  • Александр Леонович Грюнберг (1 марта 1930 — 3 марта 1995) // Индоиранское языкознание и типология языковых ситуаций. Сборник статей к 75-летию профессора А. Л. Грюнберга (1930—1995). Отв. ред. М. Н. Боголюбов. СПб., 2006, с.7-22.
  • Список трудов Александра Леоновича Грюнберга // Индоиранское языкознание и типология языковых ситуаций. Сборник статей к 75-летию профессора А. Л. Грюнберга (1930—1995). Отв. ред. М. Н. Боголюбов. СПб., 2006, с.23-31.
  • Анекдоты про востоковедов — 3 (третья серия) // Проблемы общей и региональной этнографии (К 75-летию А. М. Решетова). МАЭ РАН, СПб., 2007, с.353-372.

Награды

  • Нагрудный знак «Почётный работник высшего профессионального образования Российской Федерации» (приказ МОПО РФ 28.01.1999, № 08-11)
  • Приказом Президента Республики Таджикистан от 14 апреля 1999 г. (№ 1188) награждён орденом «Дусти» («Дружба») (№ 0021) за «плодотворную работу и выдающиеся заслуги в исследовании истории, языка, литературы и культуры таджикского народа, подготовке научно-педагогических кадров, специалистов с высшим образованием для Таджикистана…»
  • «Почётная награда» Университета Сока Гаккаи (Япония, 6 января 2000 г.)
  • Лауреат Университетской премии за лучшие научные труды (январь 2001 г.)
  • Стипендия им. С. А. Новгородова за вклад в организацию и развитие научно-исследовательской работы студентов из Республики Саха (Якутия) (октябрь 2002 г., свидетельство № 13)
  • Медаль «В память 300-летия Санкт-Петербурга» (3 ноября 2003 г., № 210423)
  • Медаль «В память 1000-летия Казани» (№ 199357, указ Президента РФ от 30 июня 2005 г.)
  • Выбран в число «Чехреха-йе мандегар» Исламской Республики Иран («Достойные личности», англ. «Lasting Figures», ноябрь 2005 г.)

Напишите отзыв о статье "Стеблин-Каменский, Иван Михайлович"

Ссылки

  • [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-2601.ln-ru Профиль Ивана Михайловича Стеблина-Каменского] на официальном сайте РАН
  • [iling.spb.ru/comparativ/persona/steblin_kamensky.html Страница] на сайте ИЛИ РАН
  • [orientalstudies.ru/rus/index.php?option=com_personalities&Itemid=74&person=138 Страница] на сайте ИВР РАН
  • [orient.spbu.ru/department/staff/staff_131.html Страница] на сайте восточного факультета СПбГУ
  • [isaran.ru/?q=ru/person&guid=6377D011-8880-D5C8-02CF-D4B91FDA480C Историческая справка] на сайте Архива РАН
Предшественник:
Боголюбов, Михаил Николаевич
декан восточного факультета СПбГУ
1995—2005
Преемник:
Зеленев, Евгений Ильич

Отрывок, характеризующий Стеблин-Каменский, Иван Михайлович



О той партии пленных, в которой был Пьер, во время всего своего движения от Москвы, не было от французского начальства никакого нового распоряжения. Партия эта 22 го октября находилась уже не с теми войсками и обозами, с которыми она вышла из Москвы. Половина обоза с сухарями, который шел за ними первые переходы, была отбита казаками, другая половина уехала вперед; пеших кавалеристов, которые шли впереди, не было ни одного больше; они все исчезли. Артиллерия, которая первые переходы виднелась впереди, заменилась теперь огромным обозом маршала Жюно, конвоируемого вестфальцами. Сзади пленных ехал обоз кавалерийских вещей.
От Вязьмы французские войска, прежде шедшие тремя колоннами, шли теперь одной кучей. Те признаки беспорядка, которые заметил Пьер на первом привале из Москвы, теперь дошли до последней степени.
Дорога, по которой они шли, с обеих сторон была уложена мертвыми лошадьми; оборванные люди, отсталые от разных команд, беспрестанно переменяясь, то присоединялись, то опять отставали от шедшей колонны.
Несколько раз во время похода бывали фальшивые тревоги, и солдаты конвоя поднимали ружья, стреляли и бежали стремглав, давя друг друга, но потом опять собирались и бранили друг друга за напрасный страх.
Эти три сборища, шедшие вместе, – кавалерийское депо, депо пленных и обоз Жюно, – все еще составляли что то отдельное и цельное, хотя и то, и другое, и третье быстро таяло.
В депо, в котором было сто двадцать повозок сначала, теперь оставалось не больше шестидесяти; остальные были отбиты или брошены. Из обоза Жюно тоже было оставлено и отбито несколько повозок. Три повозки были разграблены набежавшими отсталыми солдатами из корпуса Даву. Из разговоров немцев Пьер слышал, что к этому обозу ставили караул больше, чем к пленным, и что один из их товарищей, солдат немец, был расстрелян по приказанию самого маршала за то, что у солдата нашли серебряную ложку, принадлежавшую маршалу.
Больше же всего из этих трех сборищ растаяло депо пленных. Из трехсот тридцати человек, вышедших из Москвы, теперь оставалось меньше ста. Пленные еще более, чем седла кавалерийского депо и чем обоз Жюно, тяготили конвоирующих солдат. Седла и ложки Жюно, они понимали, что могли для чего нибудь пригодиться, но для чего было голодным и холодным солдатам конвоя стоять на карауле и стеречь таких же холодных и голодных русских, которые мерли и отставали дорогой, которых было велено пристреливать, – это было не только непонятно, но и противно. И конвойные, как бы боясь в том горестном положении, в котором они сами находились, не отдаться бывшему в них чувству жалости к пленным и тем ухудшить свое положение, особенно мрачно и строго обращались с ними.
В Дорогобуже, в то время как, заперев пленных в конюшню, конвойные солдаты ушли грабить свои же магазины, несколько человек пленных солдат подкопались под стену и убежали, но были захвачены французами и расстреляны.
Прежний, введенный при выходе из Москвы, порядок, чтобы пленные офицеры шли отдельно от солдат, уже давно был уничтожен; все те, которые могли идти, шли вместе, и Пьер с третьего перехода уже соединился опять с Каратаевым и лиловой кривоногой собакой, которая избрала себе хозяином Каратаева.
С Каратаевым, на третий день выхода из Москвы, сделалась та лихорадка, от которой он лежал в московском гошпитале, и по мере того как Каратаев ослабевал, Пьер отдалялся от него. Пьер не знал отчего, но, с тех пор как Каратаев стал слабеть, Пьер должен был делать усилие над собой, чтобы подойти к нему. И подходя к нему и слушая те тихие стоны, с которыми Каратаев обыкновенно на привалах ложился, и чувствуя усилившийся теперь запах, который издавал от себя Каратаев, Пьер отходил от него подальше и не думал о нем.
В плену, в балагане, Пьер узнал не умом, а всем существом своим, жизнью, что человек сотворен для счастья, что счастье в нем самом, в удовлетворении естественных человеческих потребностей, и что все несчастье происходит не от недостатка, а от излишка; но теперь, в эти последние три недели похода, он узнал еще новую, утешительную истину – он узнал, что на свете нет ничего страшного. Он узнал, что так как нет положения, в котором бы человек был счастлив и вполне свободен, так и нет положения, в котором бы он был бы несчастлив и несвободен. Он узнал, что есть граница страданий и граница свободы и что эта граница очень близка; что тот человек, который страдал оттого, что в розовой постели его завернулся один листок, точно так же страдал, как страдал он теперь, засыпая на голой, сырой земле, остужая одну сторону и пригревая другую; что, когда он, бывало, надевал свои бальные узкие башмаки, он точно так же страдал, как теперь, когда он шел уже босой совсем (обувь его давно растрепалась), ногами, покрытыми болячками. Он узнал, что, когда он, как ему казалось, по собственной своей воле женился на своей жене, он был не более свободен, чем теперь, когда его запирали на ночь в конюшню. Из всего того, что потом и он называл страданием, но которое он тогда почти не чувствовал, главное были босые, стертые, заструпелые ноги. (Лошадиное мясо было вкусно и питательно, селитренный букет пороха, употребляемого вместо соли, был даже приятен, холода большого не было, и днем на ходу всегда бывало жарко, а ночью были костры; вши, евшие тело, приятно согревали.) Одно было тяжело в первое время – это ноги.
Во второй день перехода, осмотрев у костра свои болячки, Пьер думал невозможным ступить на них; но когда все поднялись, он пошел, прихрамывая, и потом, когда разогрелся, пошел без боли, хотя к вечеру страшнее еще было смотреть на ноги. Но он не смотрел на них и думал о другом.
Теперь только Пьер понял всю силу жизненности человека и спасительную силу перемещения внимания, вложенную в человека, подобную тому спасительному клапану в паровиках, который выпускает лишний пар, как только плотность его превышает известную норму.
Он не видал и не слыхал, как пристреливали отсталых пленных, хотя более сотни из них уже погибли таким образом. Он не думал о Каратаеве, который слабел с каждым днем и, очевидно, скоро должен был подвергнуться той же участи. Еще менее Пьер думал о себе. Чем труднее становилось его положение, чем страшнее была будущность, тем независимее от того положения, в котором он находился, приходили ему радостные и успокоительные мысли, воспоминания и представления.


22 го числа, в полдень, Пьер шел в гору по грязной, скользкой дороге, глядя на свои ноги и на неровности пути. Изредка он взглядывал на знакомую толпу, окружающую его, и опять на свои ноги. И то и другое было одинаково свое и знакомое ему. Лиловый кривоногий Серый весело бежал стороной дороги, изредка, в доказательство своей ловкости и довольства, поджимая заднюю лапу и прыгая на трех и потом опять на всех четырех бросаясь с лаем на вороньев, которые сидели на падали. Серый был веселее и глаже, чем в Москве. Со всех сторон лежало мясо различных животных – от человеческого до лошадиного, в различных степенях разложения; и волков не подпускали шедшие люди, так что Серый мог наедаться сколько угодно.
Дождик шел с утра, и казалось, что вот вот он пройдет и на небе расчистит, как вслед за непродолжительной остановкой припускал дождик еще сильнее. Напитанная дождем дорога уже не принимала в себя воды, и ручьи текли по колеям.
Пьер шел, оглядываясь по сторонам, считая шаги по три, и загибал на пальцах. Обращаясь к дождю, он внутренне приговаривал: ну ка, ну ка, еще, еще наддай.
Ему казалось, что он ни о чем не думает; но далеко и глубоко где то что то важное и утешительное думала его душа. Это что то было тончайшее духовное извлечение из вчерашнего его разговора с Каратаевым.
Вчера, на ночном привале, озябнув у потухшего огня, Пьер встал и перешел к ближайшему, лучше горящему костру. У костра, к которому он подошел, сидел Платон, укрывшись, как ризой, с головой шинелью, и рассказывал солдатам своим спорым, приятным, но слабым, болезненным голосом знакомую Пьеру историю. Было уже за полночь. Это было то время, в которое Каратаев обыкновенно оживал от лихорадочного припадка и бывал особенно оживлен. Подойдя к костру и услыхав слабый, болезненный голос Платона и увидав его ярко освещенное огнем жалкое лицо, Пьера что то неприятно кольнуло в сердце. Он испугался своей жалости к этому человеку и хотел уйти, но другого костра не было, и Пьер, стараясь не глядеть на Платона, подсел к костру.
– Что, как твое здоровье? – спросил он.
– Что здоровье? На болезнь плакаться – бог смерти не даст, – сказал Каратаев и тотчас же возвратился к начатому рассказу.
– …И вот, братец ты мой, – продолжал Платон с улыбкой на худом, бледном лице и с особенным, радостным блеском в глазах, – вот, братец ты мой…
Пьер знал эту историю давно, Каратаев раз шесть ему одному рассказывал эту историю, и всегда с особенным, радостным чувством. Но как ни хорошо знал Пьер эту историю, он теперь прислушался к ней, как к чему то новому, и тот тихий восторг, который, рассказывая, видимо, испытывал Каратаев, сообщился и Пьеру. История эта была о старом купце, благообразно и богобоязненно жившем с семьей и поехавшем однажды с товарищем, богатым купцом, к Макарью.
Остановившись на постоялом дворе, оба купца заснули, и на другой день товарищ купца был найден зарезанным и ограбленным. Окровавленный нож найден был под подушкой старого купца. Купца судили, наказали кнутом и, выдернув ноздри, – как следует по порядку, говорил Каратаев, – сослали в каторгу.
– И вот, братец ты мой (на этом месте Пьер застал рассказ Каратаева), проходит тому делу годов десять или больше того. Живет старичок на каторге. Как следовает, покоряется, худого не делает. Только у бога смерти просит. – Хорошо. И соберись они, ночным делом, каторжные то, так же вот как мы с тобой, и старичок с ними. И зашел разговор, кто за что страдает, в чем богу виноват. Стали сказывать, тот душу загубил, тот две, тот поджег, тот беглый, так ни за что. Стали старичка спрашивать: ты за что, мол, дедушка, страдаешь? Я, братцы мои миленькие, говорит, за свои да за людские грехи страдаю. А я ни душ не губил, ни чужого не брал, акромя что нищую братию оделял. Я, братцы мои миленькие, купец; и богатство большое имел. Так и так, говорит. И рассказал им, значит, как все дело было, по порядку. Я, говорит, о себе не тужу. Меня, значит, бог сыскал. Одно, говорит, мне свою старуху и деток жаль. И так то заплакал старичок. Случись в их компании тот самый человек, значит, что купца убил. Где, говорит, дедушка, было? Когда, в каком месяце? все расспросил. Заболело у него сердце. Подходит таким манером к старичку – хлоп в ноги. За меня ты, говорит, старичок, пропадаешь. Правда истинная; безвинно напрасно, говорит, ребятушки, человек этот мучится. Я, говорит, то самое дело сделал и нож тебе под голова сонному подложил. Прости, говорит, дедушка, меня ты ради Христа.
Каратаев замолчал, радостно улыбаясь, глядя на огонь, и поправил поленья.
– Старичок и говорит: бог, мол, тебя простит, а мы все, говорит, богу грешны, я за свои грехи страдаю. Сам заплакал горючьми слезьми. Что же думаешь, соколик, – все светлее и светлее сияя восторженной улыбкой, говорил Каратаев, как будто в том, что он имел теперь рассказать, заключалась главная прелесть и все значение рассказа, – что же думаешь, соколик, объявился этот убийца самый по начальству. Я, говорит, шесть душ загубил (большой злодей был), но всего мне жальче старичка этого. Пускай же он на меня не плачется. Объявился: списали, послали бумагу, как следовает. Место дальнее, пока суд да дело, пока все бумаги списали как должно, по начальствам, значит. До царя доходило. Пока что, пришел царский указ: выпустить купца, дать ему награждения, сколько там присудили. Пришла бумага, стали старичка разыскивать. Где такой старичок безвинно напрасно страдал? От царя бумага вышла. Стали искать. – Нижняя челюсть Каратаева дрогнула. – А его уж бог простил – помер. Так то, соколик, – закончил Каратаев и долго, молча улыбаясь, смотрел перед собой.