Стейн, Марк Аурель

Марк Аурель Стейн

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Сэр Марк Аурель Стейн (венг. Stein Márk Aurél; 26 ноября 1862 — 26 октября 1943) — венгерский путешественник и этнограф, который — наряду со Свеном Гедином и П. К. Козловым — в XX веке внёс наибольший вклад в исследование Восточного Туркестана. Его основные труды — «Древний Хотан» (тт. 1—2, 1907), «Сериндия» (тт. 1—5, 1921), «Внутренняя Азия» (тт. 1—4, 1928). Дядя физико-химика Андраша (Эндрю) Келлера.

Биография

Стейн родился в Будапеште, в еврейском семействе, но практически всю жизнь работал на британское правительство, в том числе с разведывательными целями. Начинал карьеру в лахорской Школе востоковедения, где в 1892 г. подготовил к публикации на санскрите единственный сохранившийся староиндийский исторический трактат — «Поток царей» Кальханы. До 1900 г. работал над английским переводом этого произведения.

В том же году Стейн, вдохновлённый примером Свена Гедина, впервые наведался в Восточный Туркестан и дошёл по «Шёлковому пути» до Хотана. Эта вылазка стала прелюдией к знаменитому путешествию 1906—08 годов, в ходе которого Стейн отморозил и потерял несколько пальцев на правой ноге. Месяцы лишений были вознаграждены — Стейну удалось установить маршруты караванных путей, которые связывали Европу с Китаем во времена Римской империи.

При исследовании луланьских древностей Стейн обнаружил тексты на неизвестных дотоле тохарских языках и наткнулся на европеоидные мумии их предполагаемых носителей (см. таримские мумии). Перебравшись через пустыню Такла-Макан, близ Дуньхуана путешественник обнаружил Пещеру тысячи будд, а в ней — ок. 40 000 бесценных Дуньхуанских рукописей, включая древнетюркскую «Книгу гаданий» и древнейшую в мире печатную книгу «Алмазная сутра». Часть раннебудийских фресок он снял и перевёз в Музей азиатских древностей в Нью-Дели.

Итоги экспедиции Стейна взбудоражили учёную общественность Европы, а король даровал ему в 1912 г. рыцарский титул. Тогда же он вывел на чистую воду некого Ислама Ахуна, который мистифицировал учёных новодельными «греко-буддийскими» рукописями на бересте. В 1913—18 и 1930 гг. Стейн вновь путешествовал по Восточному Туркестану, хотя с годами сфера его интересов смещалась к юго-западу — в сторону древнего Кушанского царства.

В последние годы жизни Стейна занимали два вопроса — греко-буддийские древности и восточные пределы продвижения войск Александра Македонского. Его труды способствовали прояснению маршрута македонской армии в Индии. Умер он во время подготовки путешествия в Афганистан и был похоронен в Кабуле.

Отрывок, характеризующий Стейн, Марк Аурель

– Ne perdons point de temps. [Не будем терять время.]
– Ax, не говорите! Прошлую зиму она втерлась сюда и такие гадости, такие скверности наговорила графу на всех нас, особенно Sophie, – я повторить не могу, – что граф сделался болен и две недели не хотел нас видеть. В это время, я знаю, что он написал эту гадкую, мерзкую бумагу; но я думала, что эта бумага ничего не значит.
– Nous у voila, [В этом то и дело.] отчего же ты прежде ничего не сказала мне?
– В мозаиковом портфеле, который он держит под подушкой. Теперь я знаю, – сказала княжна, не отвечая. – Да, ежели есть за мной грех, большой грех, то это ненависть к этой мерзавке, – почти прокричала княжна, совершенно изменившись. – И зачем она втирается сюда? Но я ей выскажу всё, всё. Придет время!


В то время как такие разговоры происходили в приемной и в княжниной комнатах, карета с Пьером (за которым было послано) и с Анной Михайловной (которая нашла нужным ехать с ним) въезжала во двор графа Безухого. Когда колеса кареты мягко зазвучали по соломе, настланной под окнами, Анна Михайловна, обратившись к своему спутнику с утешительными словами, убедилась в том, что он спит в углу кареты, и разбудила его. Очнувшись, Пьер за Анною Михайловной вышел из кареты и тут только подумал о том свидании с умирающим отцом, которое его ожидало. Он заметил, что они подъехали не к парадному, а к заднему подъезду. В то время как он сходил с подножки, два человека в мещанской одежде торопливо отбежали от подъезда в тень стены. Приостановившись, Пьер разглядел в тени дома с обеих сторон еще несколько таких же людей. Но ни Анна Михайловна, ни лакей, ни кучер, которые не могли не видеть этих людей, не обратили на них внимания. Стало быть, это так нужно, решил сам с собой Пьер и прошел за Анною Михайловной. Анна Михайловна поспешными шагами шла вверх по слабо освещенной узкой каменной лестнице, подзывая отстававшего за ней Пьера, который, хотя и не понимал, для чего ему надо было вообще итти к графу, и еще меньше, зачем ему надо было итти по задней лестнице, но, судя по уверенности и поспешности Анны Михайловны, решил про себя, что это было необходимо нужно. На половине лестницы чуть не сбили их с ног какие то люди с ведрами, которые, стуча сапогами, сбегали им навстречу. Люди эти прижались к стене, чтобы пропустить Пьера с Анной Михайловной, и не показали ни малейшего удивления при виде их.
– Здесь на половину княжен? – спросила Анна Михайловна одного из них…
– Здесь, – отвечал лакей смелым, громким голосом, как будто теперь всё уже было можно, – дверь налево, матушка.
– Может быть, граф не звал меня, – сказал Пьер в то время, как он вышел на площадку, – я пошел бы к себе.
Анна Михайловна остановилась, чтобы поровняться с Пьером.
– Ah, mon ami! – сказала она с тем же жестом, как утром с сыном, дотрогиваясь до его руки: – croyez, que je souffre autant, que vous, mais soyez homme. [Поверьте, я страдаю не меньше вас, но будьте мужчиной.]
– Право, я пойду? – спросил Пьер, ласково чрез очки глядя на Анну Михайловну.