Стела «Город воинской славы» (Таганрог)

Памятник
Стела «Город воинской славы»
Строительство стелы. 2015 г.
Страна	Россия
Город	Таганрог
Архитектор	И. Н. Воскресенский Г. А. Ишкильдина В. В. Перфильев С. А. Щербаков
Дата постройки	2015 год

Стела «Город воинской славы» — мемориал, строящийся в ознаменование присвоения Таганрогу почётного звания Российской Федерации «Город воинской славы».

Описание

Архитектурно-скульптурное решение памятной стелы «Город воинской славы» было утверждено Российским Организационным Комитетом «Победа» по результатам открытого всероссийского конкурса. Авторы типовой рекомендованной композиции — заслуженный архитектор России И. Н. Воскресенский, Г. А. Ишкильдина, В. В. Перфильев, заслуженный художник России С. А. Щербаков.

Памятная стела представляет собой гранитную колонну дорического ордера, увенчанную гербом Российской Федерации установленную на постаменте в центре квадратной площади. На передней части постамента расположен картуш с текстом указа Президента о присвоении звания «Город воинской славы», с обратной стороны постамента — картуш с изображением герба города. По углам площади устанавливаются гранитные тумбы, на которых размещены скульптурные барельефы с изображением событий, в связи с которыми Таганрогу присвоено почетное звание Российской Федерации «Город воинской славы».

В типовой проект мемориального комплекса в Таганроге были добавлены пандусы для инвалидов-колясочников.

Указ Президента РФ

УКАЗ Президента Российской Федерации О присвоении г. Таганрогу почётного звания Российской Федерации «Город воинской славы» За мужество, стойкость и массовый героизм, проявленные защитниками города в борьбе за свободу и независимость Отечества, присвоить г. Таганрогу почётное звание Российской Федерации «Город воинской славы» Президент Российской Федерации Д. Медведев Москва, Кремль 3 ноября 2011 года </cite></span>

История

Первым, кто поднял вопрос присвоения Таганрогу звания «Город воинской славы», был полковник в отставке Л. П. Загуменный, который обратился напрямую к Президенту РФ, но получил ответ из Администрации президента России о том, что им не соблюден установленный федеральным законом порядок обращения с подобным заявлением и ему было рекомендовано обратиться с соответствующими заявлениями в органы местного самоуправления.

В марте 2008 года инициативная группа таганрожцев обратилась в администрацию города и Таганрогскую городскую Думу с предложением о присвоении городу Таганрогу почетного звания Российской Федерации «Город воинской славы».

Впервые публично мысль о том, что Таганрог не менее других городов России достоин высокого звания «Город воинской славы», была высказана 30 августа 2008 года ветеранами на митинге в честь освобождения города у Мемориала Славы на Самбекских высотах.

Указ Президента Российской Федерации № 1459 «О присвоении г. Таганрогу почётного звания Российской Федерации „Город воинской славы“» был подписан 3 ноября 2011 года.

23 февраля 2012 года в Кремле состоялась церемония вручения почётных грамот о присвоении звания «Город воинской славы» представителям Таганрога, Коврова, Ломоносова и Петропавловска-Камчатского. Из рук Президента РФ Дмитрия Медведева почётную грамоту о присвоении звания Таганрогу получил мэр города Николай Федянин. Вручая грамоту, Президент РФ сказал о Таганроге несколько слов: «В конце XVII века Таганрог стал одним из форпостов России на побережье Азовского моря. Город-крепость был свидетелем самых разных сражений. Во время русско-турецких войн и в Крымскую войну гарнизон Таганрога не раз отражал атаки неприятеля. В Великую Отечественную Таганрог почти два года находился под оккупацией, однако тяжелейшие условия не сломили дух его жителей, которые создали подпольную организацию (одну из самых крупных, кстати, на Юге нашей страны), участвовали в операции по освобождению родного города. Таганрог стал третьим после Орла и Белгорода городом, в честь освобождения которого в столице нашей страны 30 августа 1943 года состоялся салют». В состав делегации Таганрога входил участник боевых действий на Миус-фронте Владимир Борунов, ветераны войны и труда, представители казачества, студенты.

23 февраля 2012 года в Таганроге был дан праздничный салют, а 24 февраля в ДК «Фестивальный» состоялся торжественный вечер, в котором принял участие губернатор Ростовской области Василий Голубев.

Выбор места установки стелы

В 2008 году Совет ветеранов Таганрога высказал мнение, что если городу будет присуждено это почётное звание, то ветераны города считают лучшим местом для установки мемориальной стелы — площадь перед Новым вокзалом.

В процессе работы по выработке решения о месте расположения памятной стелы, рабочей группой, созданной при Администрации города, были выбраны четыре варианта: сквер возле Нового вокзала, парк им. 300-летия Таганрога, Приморский парк и площадь в начале ул. Петровской между ул. Греческой и корпусом «И» ТТИ ЮФУ.

В октябре 2012 года рабочая группа объявила о принятом решении: стела будет установлена в парке им. 300-летия Таганрога. Данное решение аргументировали тем, что название парка «говорит об истории города, а стела как символ значимого события отражает военный подвиг Таганрога, мужество и героизм его жителей». Данное решение было принято без широкого обсуждения общественностью города, практически кулуарно. Один из первых инициаторов присвоения Таганрогу звания Города воинской славы, юрист Олег Кандыбко, даже подал в суд, усомнившись в легитимности градсовета и, соответственно, его решения тоже.

В феврале 2013 года, накануне 40-летия с момента открытия памятника и 70-летия со дня освобождения Таганрога, рассматривая вопрос о выборе места для размещения мемориальной стелы «Таганрог — Город воинской славы», координационный совет Городского собрания при Думе Таганрога предложил установить стелу на месте памятника «Клятва юности», а скульптурные фигуры подпольщиков перенести вглубь территории Парка культуры и отдыха им. Горького, за мемориальный комплекс «Вечный огонь». С этим предложением от имени координационного совета выступил Олег Набоков. Это предложение показалось наиболее интересным и мэру Таганрога Владимиру Прасолову. Данная идея вызвала бурное негодование горожан, волну протестов и пикетов, и разразившийся скандал даже докатился до стен Государственной думы. Вице-спикер Госдумы Сергей Неверов высказал мнение, что таганрогский памятник должен остаться на прежнем месте. «До тех пор, пока не будет полной и достоверной картины, как к этому вопросу относятся люди, жители Таганрога, ни о каком демонтаже памятника героям-подпольщикам не может идти и речи», — заявил Сергей Неверов. Депутат Госдумы, председатель комитета по вопросам собственности Сергей Гаврилов направил обращения губернатору Ростовской области Василию Голубеву и министру культуры РФ Владимиру Мединскому с просьбой оставить «Клятву юности» на своем месте.

В августе 2013 года мэр Таганрога Владимир Прасолов объявил об очередном принятом решении установить стелу у Пушкинской набережной, неподалёку от Каменной лестницы, у подножия полузаброшенного бывшего Градоначальнического спуска: «Однозначно это будет береговая черта города, исторически важная». Решение о новом месте для установки стелы подверглось жесткой критике со стороны прессы и рядовых горожан. Среди аргументов несогласных с данным решением граждан упоминалось, что данное место, помимо прочего, находится в охранных зонах «Остатки земляных валов Троицкой крепости», «Древнегреческий торговый пункт», а также в границах охраняемого природного ландшафта «Склоны Мыса». В октябре 2013 года координационный совет Городского собрания при Думе Таганрога поддержал позицию мэра Владимира Прасолова о целесообразности установки стелы у подножия Каменной лестницы.

17 декабря 2013 года Комитетом архитектуры и градостроительства Таганрога на заседании постоянной комиссии Городской Думы Таганрога по бюджету, налогам и экономической политике депутатам была представлена новая инициатива таганрогских властей: варианты размещения стелы на месте снесённого в декабре 2013 года здания Гимназии № 2 им. А. П. Чехова или на Петровской улице, перед зданием Администрации Таганрога. Присутствовавшие на комиссии депутаты восприняли новые проекты без особого энтузиазма.

В феврале 2014 года было объявлено, что на месте снесённого здания гимназии № 2 им. А. П. Чехова стелу устанавливать нельзя по результатам геологических исследований, мешают проходящие под землей грунтовые воды. Градостроительный городской совет при поддержке нового главного архитектора Ольги Щербаковой принял предварительное решение о размещении стелы возле здания мэрии. Под вопросом в этой связи осталась судьба памятника Владимиру Ленину (скульптор Б. А. Пленкин), который с 1978 года стоит возле входа в администрацию. В марте 2014 года об установке стелы перед зданием городской Администрации руководители города уже говорили как о вопросе окончательно решённом. В августе 2014 года заместитель мэра по вопросам архитектуры и градостроительства Г. Г. Прокопенко заявил, что установка стелы перед зданием горадминистрации является наиболее оптимальным вариантом и практически согласована с областным руководством. Также он заявил, что «тендер на разработку проекта выиграла ростовская ПСК „Габарит“. При грамотном подходе проектировщиков стела органично впишется в архитектурное пространство и станет достойным воинской славы города знаковым местом, к которому будут приходить жители. Произойдёт это уже в будущем году, к 70-летию Великой Победы».

31 июля 2014 года губернатор Ростовской области Василий Голубев выступил с критикой в адрес Администрации Таганрога: «Меня поражает, что два года не могут установить обелиск городу воинской славы. Это разве нормально? Я мэра предупредил, что такие вещи недопустимы».

В октябре 2014 года на официальном заседании таганрогской городской думы было принято решение не торопиться с установкой стелы перед зданием городской администрации, а взять паузу на месяц для проведения дополнительных консультаций с городской общественностью. Идею установить стелу перед зданием администрации поддержал прокурор Таганрога Константин Фролов, заявив «Администрация города — это грудь, на которую надо вешать орден!». На что депутат городской думы Игорь Третьяков парировал вопросом: «А какой орден надо вешать на грудь администрации за распродажу парков и скверов?». Несмотря на всё это главный архитектор города Ольга Щербакова сообщила, что уже проведен конкурс на изготовление проектно-сметной документации, определен победитель и мэром города подписано соответствующее постановление. Контракт на разработку проектно-сметной документации заключён с ростовским проектным бюро «Габарит». Комиссия таганрогской городской Думы по градорегулированию, строительству и муниципальной собственности вновь начала рассматривать возможные варианты размещения. Опять звучал парк 300-летия Таганрога, шлагбаум на пересечении Петровской и Дзержинского, сквер на Октябрьской площади и прочие.

Строительство стелы

В марте 2015 года с вырубки голубых елей и яблонь Недзвецкого начались активные работы по строительству стелы на одной из лужаек перед зданием городской администрации. Среди горожан в связи с этим выбранным для установки местом стелу сразу же окрестили «придворной». Примечательно, что работы по строительству ведутся за счёт частых средств: деньги в объёме 10 миллионов рублей выделила компания ООО ТЭК депутата городской Думы Игорь Анищенко. Администрация города поставила задачу завершить строительство к 9 мая 2015 года, к юбилею Дня Победы. Было объявлено, что цена всего комплекса работ составляет порядка 29 миллионов рублей. Чуть позже стало известно, что общая сумма контракта 28,88 миллиона рублей, из которых стоимость самой стелы 24 миллиона рублей. Эти средства предоставлены правительством Ростовской области как некоммерческий кредит под 0,1 % годовых.

Работы по строительству вела ООО «ТаганрогСтройРеконструкция», с которым заключён муниципальный контракт. В роли субподрядчиков выступили ООО «СтройИнТех-АВК» (Санкт-Петербург) и ООО «ВИП Сервис ПРОЕКТ» (Москва), полностью подготавливающие у себя все составляющие памятника, которые в Таганроге оставалось только смонтировать.

Администрацией города было объявлено, что срок окончания работ назначен на 5 мая 2015 года, а торжественная церемония открытия запланирована на 8 мая 2015 года.

Открытие мемориала

8 мая 2015 года состоялось торжественное открытие стелы «Город воинской славы». Поприсутствовать на этом исторически важном для Таганрога событии пришли ветераны Великой Отечественной войны, жители города, представители предприятий, организаций, общественных объединений и молодёжи, а также автор проекта стелы заслуженный архитектор России Игорь Воскресенский. Открыл митинг, посвящённый знаменательному событию, губернатор Ростовской области Василий Голубев. По окончании торжественной церемонии к подножию стелы были возложены цветы.

См. также

• Список городов воинской славы

Отрывок, характеризующий Стела «Город воинской славы» (Таганрог)

– Non, c'est l'estomac… dites que c'est l'estomac, dites, Marie, dites…, [Нет это желудок… скажи, Маша, что это желудок…] – и княгиня заплакала детски страдальчески, капризно и даже несколько притворно, ломая свои маленькие ручки. Княжна выбежала из комнаты за Марьей Богдановной.
– Mon Dieu! Mon Dieu! [Боже мой! Боже мой!] Oh! – слышала она сзади себя.
Потирая полные, небольшие, белые руки, ей навстречу, с значительно спокойным лицом, уже шла акушерка.
– Марья Богдановна! Кажется началось, – сказала княжна Марья, испуганно раскрытыми глазами глядя на бабушку.
– Ну и слава Богу, княжна, – не прибавляя шага, сказала Марья Богдановна. – Вам девицам про это знать не следует.
– Но как же из Москвы доктор еще не приехал? – сказала княжна. (По желанию Лизы и князя Андрея к сроку было послано в Москву за акушером, и его ждали каждую минуту.)
– Ничего, княжна, не беспокойтесь, – сказала Марья Богдановна, – и без доктора всё хорошо будет.
Через пять минут княжна из своей комнаты услыхала, что несут что то тяжелое. Она выглянула – официанты несли для чего то в спальню кожаный диван, стоявший в кабинете князя Андрея. На лицах несших людей было что то торжественное и тихое.
Княжна Марья сидела одна в своей комнате, прислушиваясь к звукам дома, изредка отворяя дверь, когда проходили мимо, и приглядываясь к тому, что происходило в коридоре. Несколько женщин тихими шагами проходили туда и оттуда, оглядывались на княжну и отворачивались от нее. Она не смела спрашивать, затворяла дверь, возвращалась к себе, и то садилась в свое кресло, то бралась за молитвенник, то становилась на колена пред киотом. К несчастию и удивлению своему, она чувствовала, что молитва не утишала ее волнения. Вдруг дверь ее комнаты тихо отворилась и на пороге ее показалась повязанная платком ее старая няня Прасковья Савишна, почти никогда, вследствие запрещения князя,не входившая к ней в комнату.
– С тобой, Машенька, пришла посидеть, – сказала няня, – да вот княжовы свечи венчальные перед угодником зажечь принесла, мой ангел, – сказала она вздохнув.
– Ах как я рада, няня.
– Бог милостив, голубка. – Няня зажгла перед киотом обвитые золотом свечи и с чулком села у двери. Княжна Марья взяла книгу и стала читать. Только когда слышались шаги или голоса, княжна испуганно, вопросительно, а няня успокоительно смотрели друг на друга. Во всех концах дома было разлито и владело всеми то же чувство, которое испытывала княжна Марья, сидя в своей комнате. По поверью, что чем меньше людей знает о страданиях родильницы, тем меньше она страдает, все старались притвориться незнающими; никто не говорил об этом, но во всех людях, кроме обычной степенности и почтительности хороших манер, царствовавших в доме князя, видна была одна какая то общая забота, смягченность сердца и сознание чего то великого, непостижимого, совершающегося в эту минуту.
В большой девичьей не слышно было смеха. В официантской все люди сидели и молчали, на готове чего то. На дворне жгли лучины и свечи и не спали. Старый князь, ступая на пятку, ходил по кабинету и послал Тихона к Марье Богдановне спросить: что? – Только скажи: князь приказал спросить что? и приди скажи, что она скажет.
– Доложи князю, что роды начались, – сказала Марья Богдановна, значительно посмотрев на посланного. Тихон пошел и доложил князю.
– Хорошо, – сказал князь, затворяя за собою дверь, и Тихон не слыхал более ни малейшего звука в кабинете. Немного погодя, Тихон вошел в кабинет, как будто для того, чтобы поправить свечи. Увидав, что князь лежал на диване, Тихон посмотрел на князя, на его расстроенное лицо, покачал головой, молча приблизился к нему и, поцеловав его в плечо, вышел, не поправив свечей и не сказав, зачем он приходил. Таинство торжественнейшее в мире продолжало совершаться. Прошел вечер, наступила ночь. И чувство ожидания и смягчения сердечного перед непостижимым не падало, а возвышалось. Никто не спал.

Была одна из тех мартовских ночей, когда зима как будто хочет взять свое и высыпает с отчаянной злобой свои последние снега и бураны. Навстречу немца доктора из Москвы, которого ждали каждую минуту и за которым была выслана подстава на большую дорогу, к повороту на проселок, были высланы верховые с фонарями, чтобы проводить его по ухабам и зажорам.
Княжна Марья уже давно оставила книгу: она сидела молча, устремив лучистые глаза на сморщенное, до малейших подробностей знакомое, лицо няни: на прядку седых волос, выбившуюся из под платка, на висящий мешочек кожи под подбородком.
Няня Савишна, с чулком в руках, тихим голосом рассказывала, сама не слыша и не понимая своих слов, сотни раз рассказанное о том, как покойница княгиня в Кишиневе рожала княжну Марью, с крестьянской бабой молдаванкой, вместо бабушки.
– Бог помилует, никогда дохтура не нужны, – говорила она. Вдруг порыв ветра налег на одну из выставленных рам комнаты (по воле князя всегда с жаворонками выставлялось по одной раме в каждой комнате) и, отбив плохо задвинутую задвижку, затрепал штофной гардиной, и пахнув холодом, снегом, задул свечу. Княжна Марья вздрогнула; няня, положив чулок, подошла к окну и высунувшись стала ловить откинутую раму. Холодный ветер трепал концами ее платка и седыми, выбившимися прядями волос.
– Княжна, матушка, едут по прешпекту кто то! – сказала она, держа раму и не затворяя ее. – С фонарями, должно, дохтур…
– Ах Боже мой! Слава Богу! – сказала княжна Марья, – надо пойти встретить его: он не знает по русски.
Княжна Марья накинула шаль и побежала навстречу ехавшим. Когда она проходила переднюю, она в окно видела, что какой то экипаж и фонари стояли у подъезда. Она вышла на лестницу. На столбике перил стояла сальная свеча и текла от ветра. Официант Филипп, с испуганным лицом и с другой свечей в руке, стоял ниже, на первой площадке лестницы. Еще пониже, за поворотом, по лестнице, слышны были подвигавшиеся шаги в теплых сапогах. И какой то знакомый, как показалось княжне Марье, голос, говорил что то.
– Слава Богу! – сказал голос. – А батюшка?
– Почивать легли, – отвечал голос дворецкого Демьяна, бывшего уже внизу.
Потом еще что то сказал голос, что то ответил Демьян, и шаги в теплых сапогах стали быстрее приближаться по невидному повороту лестницы. «Это Андрей! – подумала княжна Марья. Нет, это не может быть, это было бы слишком необыкновенно», подумала она, и в ту же минуту, как она думала это, на площадке, на которой стоял официант со свечой, показались лицо и фигура князя Андрея в шубе с воротником, обсыпанным снегом. Да, это был он, но бледный и худой, и с измененным, странно смягченным, но тревожным выражением лица. Он вошел на лестницу и обнял сестру.
– Вы не получили моего письма? – спросил он, и не дожидаясь ответа, которого бы он и не получил, потому что княжна не могла говорить, он вернулся, и с акушером, который вошел вслед за ним (он съехался с ним на последней станции), быстрыми шагами опять вошел на лестницу и опять обнял сестру. – Какая судьба! – проговорил он, – Маша милая – и, скинув шубу и сапоги, пошел на половину княгини.


Маленькая княгиня лежала на подушках, в белом чепчике. (Страдания только что отпустили ее.) Черные волосы прядями вились у ее воспаленных, вспотевших щек; румяный, прелестный ротик с губкой, покрытой черными волосиками, был раскрыт, и она радостно улыбалась. Князь Андрей вошел в комнату и остановился перед ней, у изножья дивана, на котором она лежала. Блестящие глаза, смотревшие детски, испуганно и взволнованно, остановились на нем, не изменяя выражения. «Я вас всех люблю, я никому зла не делала, за что я страдаю? помогите мне», говорило ее выражение. Она видела мужа, но не понимала значения его появления теперь перед нею. Князь Андрей обошел диван и в лоб поцеловал ее.
– Душенька моя, – сказал он: слово, которое никогда не говорил ей. – Бог милостив. – Она вопросительно, детски укоризненно посмотрела на него.
– Я от тебя ждала помощи, и ничего, ничего, и ты тоже! – сказали ее глаза. Она не удивилась, что он приехал; она не поняла того, что он приехал. Его приезд не имел никакого отношения до ее страданий и облегчения их. Муки вновь начались, и Марья Богдановна посоветовала князю Андрею выйти из комнаты.
Акушер вошел в комнату. Князь Андрей вышел и, встретив княжну Марью, опять подошел к ней. Они шопотом заговорили, но всякую минуту разговор замолкал. Они ждали и прислушивались.
– Allez, mon ami, [Иди, мой друг,] – сказала княжна Марья. Князь Андрей опять пошел к жене, и в соседней комнате сел дожидаясь. Какая то женщина вышла из ее комнаты с испуганным лицом и смутилась, увидав князя Андрея. Он закрыл лицо руками и просидел так несколько минут. Жалкие, беспомощно животные стоны слышались из за двери. Князь Андрей встал, подошел к двери и хотел отворить ее. Дверь держал кто то.
– Нельзя, нельзя! – проговорил оттуда испуганный голос. – Он стал ходить по комнате. Крики замолкли, еще прошло несколько секунд. Вдруг страшный крик – не ее крик, она не могла так кричать, – раздался в соседней комнате. Князь Андрей подбежал к двери; крик замолк, послышался крик ребенка.
«Зачем принесли туда ребенка? подумал в первую секунду князь Андрей. Ребенок? Какой?… Зачем там ребенок? Или это родился ребенок?» Когда он вдруг понял всё радостное значение этого крика, слезы задушили его, и он, облокотившись обеими руками на подоконник, всхлипывая, заплакал, как плачут дети. Дверь отворилась. Доктор, с засученными рукавами рубашки, без сюртука, бледный и с трясущейся челюстью, вышел из комнаты. Князь Андрей обратился к нему, но доктор растерянно взглянул на него и, ни слова не сказав, прошел мимо. Женщина выбежала и, увидав князя Андрея, замялась на пороге. Он вошел в комнату жены. Она мертвая лежала в том же положении, в котором он видел ее пять минут тому назад, и то же выражение, несмотря на остановившиеся глаза и на бледность щек, было на этом прелестном, детском личике с губкой, покрытой черными волосиками.
«Я вас всех люблю и никому дурного не делала, и что вы со мной сделали?» говорило ее прелестное, жалкое, мертвое лицо. В углу комнаты хрюкнуло и пискнуло что то маленькое, красное в белых трясущихся руках Марьи Богдановны.

Через два часа после этого князь Андрей тихими шагами вошел в кабинет к отцу. Старик всё уже знал. Он стоял у самой двери, и, как только она отворилась, старик молча старческими, жесткими руками, как тисками, обхватил шею сына и зарыдал как ребенок.

Через три дня отпевали маленькую княгиню, и, прощаясь с нею, князь Андрей взошел на ступени гроба. И в гробу было то же лицо, хотя и с закрытыми глазами. «Ах, что вы со мной сделали?» всё говорило оно, и князь Андрей почувствовал, что в душе его оторвалось что то, что он виноват в вине, которую ему не поправить и не забыть. Он не мог плакать. Старик тоже вошел и поцеловал ее восковую ручку, спокойно и высоко лежащую на другой, и ему ее лицо сказало: «Ах, что и за что вы это со мной сделали?» И старик сердито отвернулся, увидав это лицо.

Еще через пять дней крестили молодого князя Николая Андреича. Мамушка подбородком придерживала пеленки, в то время, как гусиным перышком священник мазал сморщенные красные ладонки и ступеньки мальчика.
Крестный отец дед, боясь уронить, вздрагивая, носил младенца вокруг жестяной помятой купели и передавал его крестной матери, княжне Марье. Князь Андрей, замирая от страха, чтоб не утопили ребенка, сидел в другой комнате, ожидая окончания таинства. Он радостно взглянул на ребенка, когда ему вынесла его нянюшка, и одобрительно кивнул головой, когда нянюшка сообщила ему, что брошенный в купель вощечок с волосками не потонул, а поплыл по купели.


Участие Ростова в дуэли Долохова с Безуховым было замято стараниями старого графа, и Ростов вместо того, чтобы быть разжалованным, как он ожидал, был определен адъютантом к московскому генерал губернатору. Вследствие этого он не мог ехать в деревню со всем семейством, а оставался при своей новой должности всё лето в Москве. Долохов выздоровел, и Ростов особенно сдружился с ним в это время его выздоровления. Долохов больной лежал у матери, страстно и нежно любившей его. Старушка Марья Ивановна, полюбившая Ростова за его дружбу к Феде, часто говорила ему про своего сына.
– Да, граф, он слишком благороден и чист душою, – говаривала она, – для нашего нынешнего, развращенного света. Добродетели никто не любит, она всем глаза колет. Ну скажите, граф, справедливо это, честно это со стороны Безухова? А Федя по своему благородству любил его, и теперь никогда ничего дурного про него не говорит. В Петербурге эти шалости с квартальным там что то шутили, ведь они вместе делали? Что ж, Безухову ничего, а Федя все на своих плечах перенес! Ведь что он перенес! Положим, возвратили, да ведь как же и не возвратить? Я думаю таких, как он, храбрецов и сынов отечества не много там было. Что ж теперь – эта дуэль! Есть ли чувство, честь у этих людей! Зная, что он единственный сын, вызвать на дуэль и стрелять так прямо! Хорошо, что Бог помиловал нас. И за что же? Ну кто же в наше время не имеет интриги? Что ж, коли он так ревнив? Я понимаю, ведь он прежде мог дать почувствовать, а то год ведь продолжалось. И что же, вызвал на дуэль, полагая, что Федя не будет драться, потому что он ему должен. Какая низость! Какая гадость! Я знаю, вы Федю поняли, мой милый граф, оттого то я вас душой люблю, верьте мне. Его редкие понимают. Это такая высокая, небесная душа!
Сам Долохов часто во время своего выздоровления говорил Ростову такие слова, которых никак нельзя было ожидать от него. – Меня считают злым человеком, я знаю, – говаривал он, – и пускай. Я никого знать не хочу кроме тех, кого люблю; но кого я люблю, того люблю так, что жизнь отдам, а остальных передавлю всех, коли станут на дороге. У меня есть обожаемая, неоцененная мать, два три друга, ты в том числе, а на остальных я обращаю внимание только на столько, на сколько они полезны или вредны. И все почти вредны, в особенности женщины. Да, душа моя, – продолжал он, – мужчин я встречал любящих, благородных, возвышенных; но женщин, кроме продажных тварей – графинь или кухарок, всё равно – я не встречал еще. Я не встречал еще той небесной чистоты, преданности, которых я ищу в женщине. Ежели бы я нашел такую женщину, я бы жизнь отдал за нее. А эти!… – Он сделал презрительный жест. – И веришь ли мне, ежели я еще дорожу жизнью, то дорожу только потому, что надеюсь еще встретить такое небесное существо, которое бы возродило, очистило и возвысило меня. Но ты не понимаешь этого.
– Нет, я очень понимаю, – отвечал Ростов, находившийся под влиянием своего нового друга.

Осенью семейство Ростовых вернулось в Москву. В начале зимы вернулся и Денисов и остановился у Ростовых. Это первое время зимы 1806 года, проведенное Николаем Ростовым в Москве, было одно из самых счастливых и веселых для него и для всего его семейства. Николай привлек с собой в дом родителей много молодых людей. Вера была двадцати летняя, красивая девица; Соня шестнадцати летняя девушка во всей прелести только что распустившегося цветка; Наташа полу барышня, полу девочка, то детски смешная, то девически обворожительная.
В доме Ростовых завелась в это время какая то особенная атмосфера любовности, как это бывает в доме, где очень милые и очень молодые девушки. Всякий молодой человек, приезжавший в дом Ростовых, глядя на эти молодые, восприимчивые, чему то (вероятно своему счастию) улыбающиеся, девические лица, на эту оживленную беготню, слушая этот непоследовательный, но ласковый ко всем, на всё готовый, исполненный надежды лепет женской молодежи, слушая эти непоследовательные звуки, то пенья, то музыки, испытывал одно и то же чувство готовности к любви и ожидания счастья, которое испытывала и сама молодежь дома Ростовых.
В числе молодых людей, введенных Ростовым, был одним из первых – Долохов, который понравился всем в доме, исключая Наташи. За Долохова она чуть не поссорилась с братом. Она настаивала на том, что он злой человек, что в дуэли с Безуховым Пьер был прав, а Долохов виноват, что он неприятен и неестествен.
– Нечего мне понимать, – с упорным своевольством кричала Наташа, – он злой и без чувств. Вот ведь я же люблю твоего Денисова, он и кутила, и всё, а я всё таки его люблю, стало быть я понимаю. Не умею, как тебе сказать; у него всё назначено, а я этого не люблю. Денисова…
– Ну Денисов другое дело, – отвечал Николай, давая чувствовать, что в сравнении с Долоховым даже и Денисов был ничто, – надо понимать, какая душа у этого Долохова, надо видеть его с матерью, это такое сердце!
– Уж этого я не знаю, но с ним мне неловко. И ты знаешь ли, что он влюбился в Соню?
– Какие глупости…
– Я уверена, вот увидишь. – Предсказание Наташи сбывалось. Долохов, не любивший дамского общества, стал часто бывать в доме, и вопрос о том, для кого он ездит, скоро (хотя и никто не говорил про это) был решен так, что он ездит для Сони. И Соня, хотя никогда не посмела бы сказать этого, знала это и всякий раз, как кумач, краснела при появлении Долохова.
Долохов часто обедал у Ростовых, никогда не пропускал спектакля, где они были, и бывал на балах adolescentes [подростков] у Иогеля, где всегда бывали Ростовы. Он оказывал преимущественное внимание Соне и смотрел на нее такими глазами, что не только она без краски не могла выдержать этого взгляда, но и старая графиня и Наташа краснели, заметив этот взгляд.
Видно было, что этот сильный, странный мужчина находился под неотразимым влиянием, производимым на него этой черненькой, грациозной, любящей другого девочкой.
Ростов замечал что то новое между Долоховым и Соней; но он не определял себе, какие это были новые отношения. «Они там все влюблены в кого то», думал он про Соню и Наташу. Но ему было не так, как прежде, ловко с Соней и Долоховым, и он реже стал бывать дома.
С осени 1806 года опять всё заговорило о войне с Наполеоном еще с большим жаром, чем в прошлом году. Назначен был не только набор рекрут, но и еще 9 ти ратников с тысячи. Повсюду проклинали анафемой Бонапартия, и в Москве только и толков было, что о предстоящей войне. Для семейства Ростовых весь интерес этих приготовлений к войне заключался только в том, что Николушка ни за что не соглашался оставаться в Москве и выжидал только конца отпуска Денисова с тем, чтобы с ним вместе ехать в полк после праздников. Предстоящий отъезд не только не мешал ему веселиться, но еще поощрял его к этому. Большую часть времени он проводил вне дома, на обедах, вечерах и балах.

ХI
На третий день Рождества, Николай обедал дома, что в последнее время редко случалось с ним. Это был официально прощальный обед, так как он с Денисовым уезжал в полк после Крещенья. Обедало человек двадцать, в том числе Долохов и Денисов.
Никогда в доме Ростовых любовный воздух, атмосфера влюбленности не давали себя чувствовать с такой силой, как в эти дни праздников. «Лови минуты счастия, заставляй себя любить, влюбляйся сам! Только это одно есть настоящее на свете – остальное всё вздор. И этим одним мы здесь только и заняты», – говорила эта атмосфера. Николай, как и всегда, замучив две пары лошадей и то не успев побывать во всех местах, где ему надо было быть и куда его звали, приехал домой перед самым обедом. Как только он вошел, он заметил и почувствовал напряженность любовной атмосферы в доме, но кроме того он заметил странное замешательство, царствующее между некоторыми из членов общества. Особенно взволнованы были Соня, Долохов, старая графиня и немного Наташа. Николай понял, что что то должно было случиться до обеда между Соней и Долоховым и с свойственною ему чуткостью сердца был очень нежен и осторожен, во время обеда, в обращении с ними обоими. В этот же вечер третьего дня праздников должен был быть один из тех балов у Иогеля (танцовального учителя), которые он давал по праздникам для всех своих учеников и учениц.
– Николенька, ты поедешь к Иогелю? Пожалуйста, поезжай, – сказала ему Наташа, – он тебя особенно просил, и Василий Дмитрич (это был Денисов) едет.
– Куда я не поеду по приказанию г'афини! – сказал Денисов, шутливо поставивший себя в доме Ростовых на ногу рыцаря Наташи, – pas de chale [танец с шалью] готов танцовать.
– Коли успею! Я обещал Архаровым, у них вечер, – сказал Николай.
– А ты?… – обратился он к Долохову. И только что спросил это, заметил, что этого не надо было спрашивать.
– Да, может быть… – холодно и сердито отвечал Долохов, взглянув на Соню и, нахмурившись, точно таким взглядом, каким он на клубном обеде смотрел на Пьера, опять взглянул на Николая.
«Что нибудь есть», подумал Николай и еще более утвердился в этом предположении тем, что Долохов тотчас же после обеда уехал. Он вызвал Наташу и спросил, что такое?
– А я тебя искала, – сказала Наташа, выбежав к нему. – Я говорила, ты всё не хотел верить, – торжествующе сказала она, – он сделал предложение Соне.
Как ни мало занимался Николай Соней за это время, но что то как бы оторвалось в нем, когда он услыхал это. Долохов был приличная и в некоторых отношениях блестящая партия для бесприданной сироты Сони. С точки зрения старой графини и света нельзя было отказать ему. И потому первое чувство Николая, когда он услыхал это, было озлобление против Сони. Он приготавливался к тому, чтобы сказать: «И прекрасно, разумеется, надо забыть детские обещания и принять предложение»; но не успел он еще сказать этого…
– Можешь себе представить! она отказала, совсем отказала! – заговорила Наташа. – Она сказала, что любит другого, – прибавила она, помолчав немного.
«Да иначе и не могла поступить моя Соня!» подумал Николай.
– Сколько ее ни просила мама, она отказала, и я знаю, она не переменит, если что сказала…
– А мама просила ее! – с упреком сказал Николай.
– Да, – сказала Наташа. – Знаешь, Николенька, не сердись; но я знаю, что ты на ней не женишься. Я знаю, Бог знает отчего, я знаю верно, ты не женишься.
– Ну, этого ты никак не знаешь, – сказал Николай; – но мне надо поговорить с ней. Что за прелесть, эта Соня! – прибавил он улыбаясь.
– Это такая прелесть! Я тебе пришлю ее. – И Наташа, поцеловав брата, убежала.