Стеллаланд
| Стеллаланд | |||||||||
| африк. Republiek Stellaland африк. Verenigde Staten van Stellaland) | |||||||||
| Республика | |||||||||
| |||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| |||||||||
| |||||||||
| Столица | Фрейбург | ||||||||
| Язык(и) | Африкаанс (разговорный), Нидерландский (письменный), Тсвана | ||||||||
Республика Стеллаланд — бурская республика, существовавшая на территории современной Южной Африки, западнее Трансвааля. В 1882—1883 годах носила официальное название Республика Стеллаланд (африк. Republiek Stellaland), затем, после объединения с соседней бурской республикой Гошем (Гесем) — как Соединённые Штаты Стеллаланда (африк. Verenigde Staten van Stellaland)). В 1885 году была присоединена к британскому протекторату Бечуаналенд.
История
До установления республики Стеллаланд соответствующая территория была ареной борьбы между народами тсвана и гриква, а Великобритания заявила претензии на неё как часть планировавшегося протектората Британский Бечуаналенд. В конфликт были замешаны четыре африканских этнических группы, при этом вождей двух из них англичане рассматривали как «дружественных»[1]. Когда между двумя вождями началось военное столкновение, обе стороны занялись поиском добровольцев, обещав им в случае победы землю. Так, было заключёно соглашение с Республикой Трансвааль[2], в результате чего бурские наёмники получили участок земли с 416 фермами, и затем решили провозгласить независимость[3].
Формально Республика Стеллаланд была образована 26 июля 1882 года. Её президентом был избран трансваальский фермер Геррит Якобас ван Никерк[2]. Название Стеллаланд («земля звезды») территория получила из-за того, что в момент образования республики на небе наблюдалась комета[2][3]. В качестве столицы был основан город Фрейбург. Площадь территории новообразованной республики составляла около 15 500 км², население — 20500 человек, из которых 3000 были потомками европейцев[4]. В октябре 1882 года рядом была также основана республика Гошем, названная по библейскому Гесему, во главе с Никлаасом Геем ван Питтиусом. Население Гошема составляло около 17 тысяч человек, площадь территории — 10 400 км². 6 августа 1883 года Стеллаланд и Гошем объединились, сформировав Объединённую Республику Стеллаланд.
Не вполне ясно, была ли когда-либо формально признана независимость этих государств. Местные вожди племён согласились с их созданием, а Конвенция Монтевидео, формализовавшая понятие суверенитета в современном его понимании, была подписана лишь в 1933 году. Существуют английский источники, называющие население этих республик «мародерами»[5], однако сохранилась также телеграмма, которую Чарльз Уоррен, военный командующий Британского Бечуаналенда, по ошибке послал ван Никерку, в которой он высказывает поддержку поселению в Стеллаланд. Позже Уоррен решил, что телеграмма может быть воспринята как признание независимости Стеллаланда, и дезавуировал её. В феврале 1884 года Великобритания в одностороннем порядке объявила всю территорию Стеллаланда британским протекторатом[6].
Законы и конституция Стеллаланда были практически идентичны законам Южно-Африканской Республики[7]. Стеллаланд не выпускал собственную валюту, используя южноафриканский фунт. Начиная с февраля 1884 года Стеллаланд издавал собственные почтовые марки[8].
Правительство Никерка объявило о намерении не облагать налогами торговлю, идущую через территорию Стеллаланда. Это вызвало озабоченность как Сесиля Родса, основателя комании Де Бирс, так и британскую администрацию, которые боялись, что их бизнес попадёт в неблагоприятные условия[9]. Родс, более того, представил ситуацию так, что наличие территории под контролем буров представляло угрозу для позиции Великобритании в Южной Африке[10]. Тогда 10 сентября 1884 года президент Южно-Африканской Республики Пауль Крюгер объявил, что Стеллаланд находится под защитой Трансвааля[5], а через шесть дней аннексировал Стеллаланд[11]. В декабре 1884 года британская армия под командованием Чарльза Уоррена заняла Стеллаланд. В августе следующего года республика была упразднена, а её территория включена в состав Британского Бечуаналенда[5].
Напишите отзыв о статье "Стеллаланд"
Примечания
- ↑ Williams, Basil (1921), Cecil Rhodes, New York: Henry Holt & Company, сс. 71f
- ↑ 1 2 3 McCall, George T. (1919), History of South Africa from 1873 to 1884, London: George Allen & Unwin Ltd., сс. 147f
- ↑ 1 2 Webster, Roger (2003), "The Boer Republics of Stellaland and Goshen", The Illustrated at the Fireside: True Southern African Stories, Claremont: Spearhead, с. 23, ISBN 0864865589
- ↑ Tijdschrift van het Nederlandsch Aardrijkskundig Genootschap (Amsterdam) Т. 2 (1): 690f, 1884
- ↑ 1 2 3 Cook, Edward Tyas (1902), Rights and Wrongs of the Transvaal War, London: Edward Arnold, сс. 37f
- ↑ Fuller, Thomas Elkins (1910), The Right Honourable Cecil John Rhodes, a Monograph and a Reminiscence, London: Longmans, Green and Co., с. 42
- ↑ Fisher, William Edward Garrett (1900), The Transvaal and the Boers, London: Chapman & Hall, с. 242
- ↑ Mekeel, ed. (27 September 1919), Mekeel's weekly stamp news, WholeNo. 1500 (Portland, ME: Severn-Wylie-Jewett Co.) . — Т. 33 (39): 344
- ↑ Paulin, Christopher M. (2001), White men's dreams, Black men's blood: African labor and British expansionism in Southern Africa, 1877-1895, Trenton, NJ: Africa World Press, с. 131, ISBN 0865439281
- ↑ Tamarkin, Mordechai (1996), Cecil Rhodes and the Cape Afrikaners, London: Frank Cass & Co., с. 90, ISBN 071464627X
- ↑ Aitton, D. (1897), Geschiedenis van Zuid-Afrika, Amsterdam/Pretoria: J.H. de Bussy, с. 318
Отрывок, характеризующий Стеллаланд
Видно было, что юнкер этот уже не раз просился где нибудь сесть и везде получал отказы. Он просил нерешительным и жалким голосом.– Прикажите посадить, ради Бога.
– Посадите, посадите, – сказал Тушин. – Подложи шинель, ты, дядя, – обратился он к своему любимому солдату. – А где офицер раненый?
– Сложили, кончился, – ответил кто то.
– Посадите. Садитесь, милый, садитесь. Подстели шинель, Антонов.
Юнкер был Ростов. Он держал одною рукой другую, был бледен, и нижняя челюсть тряслась от лихорадочной дрожи. Его посадили на Матвевну, на то самое орудие, с которого сложили мертвого офицера. На подложенной шинели была кровь, в которой запачкались рейтузы и руки Ростова.
– Что, вы ранены, голубчик? – сказал Тушин, подходя к орудию, на котором сидел Ростов.
– Нет, контужен.
– Отчего же кровь то на станине? – спросил Тушин.
– Это офицер, ваше благородие, окровянил, – отвечал солдат артиллерист, обтирая кровь рукавом шинели и как будто извиняясь за нечистоту, в которой находилось орудие.
Насилу, с помощью пехоты, вывезли орудия в гору, и достигши деревни Гунтерсдорф, остановились. Стало уже так темно, что в десяти шагах нельзя было различить мундиров солдат, и перестрелка стала стихать. Вдруг близко с правой стороны послышались опять крики и пальба. От выстрелов уже блестело в темноте. Это была последняя атака французов, на которую отвечали солдаты, засевшие в дома деревни. Опять всё бросилось из деревни, но орудия Тушина не могли двинуться, и артиллеристы, Тушин и юнкер, молча переглядывались, ожидая своей участи. Перестрелка стала стихать, и из боковой улицы высыпали оживленные говором солдаты.
– Цел, Петров? – спрашивал один.
– Задали, брат, жару. Теперь не сунутся, – говорил другой.
– Ничего не видать. Как они в своих то зажарили! Не видать; темь, братцы. Нет ли напиться?
Французы последний раз были отбиты. И опять, в совершенном мраке, орудия Тушина, как рамой окруженные гудевшею пехотой, двинулись куда то вперед.
В темноте как будто текла невидимая, мрачная река, всё в одном направлении, гудя шопотом, говором и звуками копыт и колес. В общем гуле из за всех других звуков яснее всех были стоны и голоса раненых во мраке ночи. Их стоны, казалось, наполняли собой весь этот мрак, окружавший войска. Их стоны и мрак этой ночи – это было одно и то же. Через несколько времени в движущейся толпе произошло волнение. Кто то проехал со свитой на белой лошади и что то сказал, проезжая. Что сказал? Куда теперь? Стоять, что ль? Благодарил, что ли? – послышались жадные расспросы со всех сторон, и вся движущаяся масса стала напирать сама на себя (видно, передние остановились), и пронесся слух, что велено остановиться. Все остановились, как шли, на середине грязной дороги.
Засветились огни, и слышнее стал говор. Капитан Тушин, распорядившись по роте, послал одного из солдат отыскивать перевязочный пункт или лекаря для юнкера и сел у огня, разложенного на дороге солдатами. Ростов перетащился тоже к огню. Лихорадочная дрожь от боли, холода и сырости трясла всё его тело. Сон непреодолимо клонил его, но он не мог заснуть от мучительной боли в нывшей и не находившей положения руке. Он то закрывал глаза, то взглядывал на огонь, казавшийся ему горячо красным, то на сутуловатую слабую фигуру Тушина, по турецки сидевшего подле него. Большие добрые и умные глаза Тушина с сочувствием и состраданием устремлялись на него. Он видел, что Тушин всею душой хотел и ничем не мог помочь ему.
Со всех сторон слышны были шаги и говор проходивших, проезжавших и кругом размещавшейся пехоты. Звуки голосов, шагов и переставляемых в грязи лошадиных копыт, ближний и дальний треск дров сливались в один колеблющийся гул.
Теперь уже не текла, как прежде, во мраке невидимая река, а будто после бури укладывалось и трепетало мрачное море. Ростов бессмысленно смотрел и слушал, что происходило перед ним и вокруг него. Пехотный солдат подошел к костру, присел на корточки, всунул руки в огонь и отвернул лицо.
– Ничего, ваше благородие? – сказал он, вопросительно обращаясь к Тушину. – Вот отбился от роты, ваше благородие; сам не знаю, где. Беда!
Вместе с солдатом подошел к костру пехотный офицер с подвязанной щекой и, обращаясь к Тушину, просил приказать подвинуть крошечку орудия, чтобы провезти повозку. За ротным командиром набежали на костер два солдата. Они отчаянно ругались и дрались, выдергивая друг у друга какой то сапог.
– Как же, ты поднял! Ишь, ловок, – кричал один хриплым голосом.
Потом подошел худой, бледный солдат с шеей, обвязанной окровавленною подверткой, и сердитым голосом требовал воды у артиллеристов.
– Что ж, умирать, что ли, как собаке? – говорил он.
Тушин велел дать ему воды. Потом подбежал веселый солдат, прося огоньку в пехоту.
– Огоньку горяченького в пехоту! Счастливо оставаться, землячки, благодарим за огонек, мы назад с процентой отдадим, – говорил он, унося куда то в темноту краснеющуюся головешку.
За этим солдатом четыре солдата, неся что то тяжелое на шинели, прошли мимо костра. Один из них споткнулся.
– Ишь, черти, на дороге дрова положили, – проворчал он.
– Кончился, что ж его носить? – сказал один из них.
– Ну, вас!
И они скрылись во мраке с своею ношей.
– Что? болит? – спросил Тушин шопотом у Ростова.
– Болит.
– Ваше благородие, к генералу. Здесь в избе стоят, – сказал фейерверкер, подходя к Тушину.
– Сейчас, голубчик.
Тушин встал и, застегивая шинель и оправляясь, отошел от костра…
Недалеко от костра артиллеристов, в приготовленной для него избе, сидел князь Багратион за обедом, разговаривая с некоторыми начальниками частей, собравшимися у него. Тут был старичок с полузакрытыми глазами, жадно обгладывавший баранью кость, и двадцатидвухлетний безупречный генерал, раскрасневшийся от рюмки водки и обеда, и штаб офицер с именным перстнем, и Жерков, беспокойно оглядывавший всех, и князь Андрей, бледный, с поджатыми губами и лихорадочно блестящими глазами.
В избе стояло прислоненное в углу взятое французское знамя, и аудитор с наивным лицом щупал ткань знамени и, недоумевая, покачивал головой, может быть оттого, что его и в самом деле интересовал вид знамени, а может быть, и оттого, что ему тяжело было голодному смотреть на обед, за которым ему не достало прибора. В соседней избе находился взятый в плен драгунами французский полковник. Около него толпились, рассматривая его, наши офицеры. Князь Багратион благодарил отдельных начальников и расспрашивал о подробностях дела и о потерях. Полковой командир, представлявшийся под Браунау, докладывал князю, что, как только началось дело, он отступил из леса, собрал дроворубов и, пропустив их мимо себя, с двумя баталионами ударил в штыки и опрокинул французов.
