Стенсен, Нильс

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Нильс Стенсен (Николас Стено)
дат. Niels Stensen

Николас Стено
Дата рождения:

11 января 1638(1638-01-11)

Место рождения:

Копенгаген, Датско-норвежская уния

Дата смерти:

5 декабря 1686(1686-12-05) (48 лет)

Место смерти:

Шверин, Мекленбург-Шверин, Священная Римская империя

Страна:

Дания

Научная сфера:

анатомия, геология, теология

Нильс Стенсен (также называемый Николай Стенон или Николас Стено; дат. Niels Stensen, англ.  Nicolas Steno, лат. Nicolaus Stenonis, итал. Niccolò Stenone; 11 января 1638, Копенгаген — 5 декабря 1686, Шверин) — датский анатом и геолог. Католический епископ, в 1988 году причислен Католической церковью к лику блаженных[1].





Биография

С ранней молодости занялся медициной и обратил на себя внимание Т. Бартолина. Получив в 1663 году докторскую степень, он предпринимает заграничное путешествие с научной целью и посещает Нидерланды, Германию и Париж. В это время он ещё был всецело поглощен научной работой.

Затем он посещает Австрию, Венгрию, долго живёт в Падуе, где начинает интересоваться религиозными вопросами. Вскоре он получает звание первого врача тосканского великого герцога Фердинанда II и Козимо III поручает ему воспитание своего сына.

В 1669 году он переходит в католичество и через два года после этого получает приглашение занять кафедру анатомии в Копенгагене. Однако пропаганда католических идей вызвала неудовольствие против него в его отечестве, и он был вынужден уехать в Италию. Научные занятия были окончательно им оставлены.

13 апреля 1675 года он был рукоположен в священники, 19 сентября 1677 года был хиротонисан в епископы, причём главным консекратором был кардинал Грегорио Барбариго, позднее причисленный к лику святых. Стал титулярным епископом с титулом епископа Титополиса. Служил апостольским викарием северных миссий, затем епископом-помощником в епархии Мюнстера[2].

Научная деятельность

Одной из главных заслуг Стенсена являются обстоятельное выяснение роли мускулов. Он показал, что это не простой материал для заполнения пространства между органами, не осязательные органы, как еще многие думали в конце XVII века, а необходимые органы движения. Он показал, что мускулы укорачиваются сами собой во время сокращения. Также Стенсену принадлежит честь открытия протока околоушной слюнной железы, носящего название стенонов.

Вклад в палеонтологию и геологию

В 1667 году Стенсен опубликовал результаты исследования головы крупной акулы, пойманной недалеко от города Ливорно в 1666 году. Он обнаружил высокое сходство зубов акулы и определенных каменистых образований, которые часто обнаруживали в скальных породах и называли «glossopetrae».[3]

Некоторые античные авторы, в частности Плиний Старший в работе «Естественная история», предполагали, что эти камни упали с неба или Луны. Другие считали, что подобные камни формируются естественным путём в горных породах. Фабио Колонна (Fabio Colonna), однако, уже убедительно показал в работе «De glossopetris dissertatio» (1616), что они являются зубами акулы.[4] Стенсен в своей работе обратил внимание на различия в составе glossopetrae и зубов живых акул, и заявил, что химический состав ископаемых зубов мог измениться без изменения их формы.

Работы Стенсона об акульих зубах привели его к вопросу о том, как какой-либо твёрдый предмет может быть обнаружен внутри другого твёрдого предмета, например в скале. В область его интересов входили не только окаменелости, но и минералы, кристаллы, жилы, другие включения. Он опубликовал результаты своих геологических исследований в 1669 году в «Предварительном изложении диссертации о твёрдом, естественно содержащемся в твёрдом» (лат. «De solido intra solidum naturaliter contento dissertationis prodromus»). Нильс был не первым, кто предположил, что окаменелости являются останками живых организмов, его современники Роберт Гук и Джон Рей имели такое же мнение.

В «Dissertationis prodromus..» 1669 года Нильс описал несколько определяющих принципов стратиграфии:[5]

  • Принцип последовательности образования геологических тел (Принцип Стенона):
    Если твёрдое тело со всех сторон окружено другим твёрдым телом, то из этих двух тел первым затвердело то, которое при взаимном соприкосновении даёт отпечаток особенности своей поверхности на поверхности другого.

    — Стенон Н. О твёрдом, естественно содержащемся в твёрдом. — М.: Изд-во АН СССР, 1957. — С. 20.

  • Принцип первичной горизонтальности слоёв:
    Что касается формы, то, очевидно, во время образования слоя его нижняя и боковые поверхности соответствовали поверхностям нижних и боковых тел; но его верхняя поверхность обычно была параллельна горизонту, и, следовательно, все слои, кроме нижнего, содержались между двумя плоскостями, параллельными горизонту. Отсюда следует, что слои, перпендикулярные к горизонту либо наклонённые к нему, в другую эпоху были параллельны этому горизонту.

    — Стенон Н. О твёрдом, естественно содержащемся в твёрдом. — М.: Изд-во АН СССР, 1957. — С. 31.

  • Принцип суперпозиции:
    Во время образования одного из верхних слоев нижний слой уже приобрёл твёрдую консистенцию… Во время образования какого-либо слоя лежащее наверху его вещество было целиком жидким и, следовательно, при образовании самого нижнего слоя ни одного из верхних слоев ещё не существовало.

    — Стенон Н. О твёрдом, естественно содержащемся в твёрдом. — М.: Изд-во АН СССР, 1957. — С. 31.

В 1772 году эти принципы расширил Жан Батист Луи Роме-де-Лиль.

Значительную роль в развитии кристаллографии сыграл ещё один принцип, известный как «закон Стенсона» или «закон постоянства углов», который утверждает, что углы между соответствующими гранями кристаллов одинаковы для всех экземпляров одного минерала при одинаковых условиях (температура и давление).[6]

Основные работы

  • «Observationes anatomiсае» (1662).
  • «Observationum anatomicarum de musculis et glandulis specimen» (1664).
  • «Elementorum myologiae specimen seu musculorum d escriptio geometrica» (1667).
  • «De solido intra solidum naturaliter contento dissertationis prodromus» (1669).
    • Перевод: Стенон Н. О твёрдом, естественно содержащемся в твёрдом. Пер. Г. А. Стратановского. — М.: Изд-во АН СССР, 1957. — 151 с.
  • «Discours sur l’anatomie du cerveau» (1669).

Интересные факты

  • 11 января 2012 года Google временно изменил свой логотип (Doodle) в честь Стенсена.[7] Логотип иллюстрировал принцип первичной горизонтальности геологических слоёв и закон суперпозиции.[8]

Память

В 1970 г. Международный астрономический союз присвоил имя Нильса Стенсена кратеру на обратной стороне Луны.

Напишите отзыв о статье "Стенсен, Нильс"

Примечания

  1. [www.vatican.va/news_services/liturgy/saints/ns_lit_doc_list_blesseds-jp-ii_en.html BEATIFICATIONS BY POPE JOHN PAUL II]
  2. [www.catholic-hierarchy.org/bishop/bstensen.html Bishop Bl. Niels Stensen]
  3. [www.elasmo-research.org/education/evolution/glossopetrae.htm Glossopetrae and the Birth of Paleontology]  (англ.)
  4. [web.archive.org/web/20040318025357/www.musei.unina.it/Paleontologia/3.2.3.htm Breve storia della paleontologia]  (итал.)
  5. [rainbow.ldeo.columbia.edu/courses/v1001/steno.html Steno’s principles of stratigraphy]  (англ.)
  6. [www.majanesilveira.com/?p=13 Закон постоянства углов кристаллов]
  7. [www.washingtonpost.com/blogs/comic-riffs/post/nicolas-steno-google-doodle-logo-digs-deep-to-celebrate-danish-father-of-geology/2012/01/10/gIQA9YNkpP_blog.html NICOLAS STENO GOOGLE DOODLE: Logo digs deep to celebrate Danish ‘father of geology’] Michael Cavna, The Washington Post "To salute Nicolas Steno, Google has dug up an especially beautiful «Doodle.»… "  (англ.)
  8. NICOLAS STENO GOOGLE DOODLE. "The strata illustrate Steno’s "principle of original horizonality, " … And the fossils in the lower stratified rock help illustrate Steno’s "law of superposition, " "

Литература


Отрывок, характеризующий Стенсен, Нильс

Когда князь Василий вошел в гостиную, княгиня тихо говорила с пожилой дамой о Пьере.
– Конечно, c'est un parti tres brillant, mais le bonheur, ma chere… – Les Marieiages se font dans les cieux, [Конечно, это очень блестящая партия, но счастье, моя милая… – Браки совершаются на небесах,] – отвечала пожилая дама.
Князь Василий, как бы не слушая дам, прошел в дальний угол и сел на диван. Он закрыл глаза и как будто дремал. Голова его было упала, и он очнулся.
– Aline, – сказал он жене, – allez voir ce qu'ils font. [Алина, посмотри, что они делают.]
Княгиня подошла к двери, прошлась мимо нее с значительным, равнодушным видом и заглянула в гостиную. Пьер и Элен так же сидели и разговаривали.
– Всё то же, – отвечала она мужу.
Князь Василий нахмурился, сморщил рот на сторону, щеки его запрыгали с свойственным ему неприятным, грубым выражением; он, встряхнувшись, встал, закинул назад голову и решительными шагами, мимо дам, прошел в маленькую гостиную. Он скорыми шагами, радостно подошел к Пьеру. Лицо князя было так необыкновенно торжественно, что Пьер испуганно встал, увидав его.
– Слава Богу! – сказал он. – Жена мне всё сказала! – Он обнял одной рукой Пьера, другой – дочь. – Друг мой Леля! Я очень, очень рад. – Голос его задрожал. – Я любил твоего отца… и она будет тебе хорошая жена… Бог да благословит вас!…
Он обнял дочь, потом опять Пьера и поцеловал его дурно пахучим ртом. Слезы, действительно, омочили его щеки.
– Княгиня, иди же сюда, – прокричал он.
Княгиня вышла и заплакала тоже. Пожилая дама тоже утиралась платком. Пьера целовали, и он несколько раз целовал руку прекрасной Элен. Через несколько времени их опять оставили одних.
«Всё это так должно было быть и не могло быть иначе, – думал Пьер, – поэтому нечего спрашивать, хорошо ли это или дурно? Хорошо, потому что определенно, и нет прежнего мучительного сомнения». Пьер молча держал руку своей невесты и смотрел на ее поднимающуюся и опускающуюся прекрасную грудь.
– Элен! – сказал он вслух и остановился.
«Что то такое особенное говорят в этих случаях», думал он, но никак не мог вспомнить, что такое именно говорят в этих случаях. Он взглянул в ее лицо. Она придвинулась к нему ближе. Лицо ее зарумянилось.
– Ах, снимите эти… как эти… – она указывала на очки.
Пьер снял очки, и глаза его сверх той общей странности глаз людей, снявших очки, глаза его смотрели испуганно вопросительно. Он хотел нагнуться над ее рукой и поцеловать ее; но она быстрым и грубым движеньем головы пeрехватила его губы и свела их с своими. Лицо ее поразило Пьера своим изменившимся, неприятно растерянным выражением.
«Теперь уж поздно, всё кончено; да и я люблю ее», подумал Пьер.
– Je vous aime! [Я вас люблю!] – сказал он, вспомнив то, что нужно было говорить в этих случаях; но слова эти прозвучали так бедно, что ему стало стыдно за себя.
Через полтора месяца он был обвенчан и поселился, как говорили, счастливым обладателем красавицы жены и миллионов, в большом петербургском заново отделанном доме графов Безухих.


Старый князь Николай Андреич Болконский в декабре 1805 года получил письмо от князя Василия, извещавшего его о своем приезде вместе с сыном. («Я еду на ревизию, и, разумеется, мне 100 верст не крюк, чтобы посетить вас, многоуважаемый благодетель, – писал он, – и Анатоль мой провожает меня и едет в армию; и я надеюсь, что вы позволите ему лично выразить вам то глубокое уважение, которое он, подражая отцу, питает к вам».)
– Вот Мари и вывозить не нужно: женихи сами к нам едут, – неосторожно сказала маленькая княгиня, услыхав про это.
Князь Николай Андреич поморщился и ничего не сказал.
Через две недели после получения письма, вечером, приехали вперед люди князя Василья, а на другой день приехал и он сам с сыном.
Старик Болконский всегда был невысокого мнения о характере князя Василья, и тем более в последнее время, когда князь Василий в новые царствования при Павле и Александре далеко пошел в чинах и почестях. Теперь же, по намекам письма и маленькой княгини, он понял, в чем дело, и невысокое мнение о князе Василье перешло в душе князя Николая Андреича в чувство недоброжелательного презрения. Он постоянно фыркал, говоря про него. В тот день, как приехать князю Василью, князь Николай Андреич был особенно недоволен и не в духе. Оттого ли он был не в духе, что приезжал князь Василий, или оттого он был особенно недоволен приездом князя Василья, что был не в духе; но он был не в духе, и Тихон еще утром отсоветывал архитектору входить с докладом к князю.
– Слышите, как ходит, – сказал Тихон, обращая внимание архитектора на звуки шагов князя. – На всю пятку ступает – уж мы знаем…
Однако, как обыкновенно, в 9 м часу князь вышел гулять в своей бархатной шубке с собольим воротником и такой же шапке. Накануне выпал снег. Дорожка, по которой хаживал князь Николай Андреич к оранжерее, была расчищена, следы метлы виднелись на разметанном снегу, и лопата была воткнута в рыхлую насыпь снега, шедшую с обеих сторон дорожки. Князь прошел по оранжереям, по дворне и постройкам, нахмуренный и молчаливый.
– А проехать в санях можно? – спросил он провожавшего его до дома почтенного, похожего лицом и манерами на хозяина, управляющего.
– Глубок снег, ваше сиятельство. Я уже по прешпекту разметать велел.
Князь наклонил голову и подошел к крыльцу. «Слава тебе, Господи, – подумал управляющий, – пронеслась туча!»
– Проехать трудно было, ваше сиятельство, – прибавил управляющий. – Как слышно было, ваше сиятельство, что министр пожалует к вашему сиятельству?
Князь повернулся к управляющему и нахмуренными глазами уставился на него.
– Что? Министр? Какой министр? Кто велел? – заговорил он своим пронзительным, жестким голосом. – Для княжны, моей дочери, не расчистили, а для министра! У меня нет министров!
– Ваше сиятельство, я полагал…
– Ты полагал! – закричал князь, всё поспешнее и несвязнее выговаривая слова. – Ты полагал… Разбойники! прохвосты! Я тебя научу полагать, – и, подняв палку, он замахнулся ею на Алпатыча и ударил бы, ежели бы управляющий невольно не отклонился от удара. – Полагал! Прохвосты! – торопливо кричал он. Но, несмотря на то, что Алпатыч, сам испугавшийся своей дерзости – отклониться от удара, приблизился к князю, опустив перед ним покорно свою плешивую голову, или, может быть, именно от этого князь, продолжая кричать: «прохвосты! закидать дорогу!» не поднял другой раз палки и вбежал в комнаты.
Перед обедом княжна и m lle Bourienne, знавшие, что князь не в духе, стояли, ожидая его: m lle Bourienne с сияющим лицом, которое говорило: «Я ничего не знаю, я такая же, как и всегда», и княжна Марья – бледная, испуганная, с опущенными глазами. Тяжелее всего для княжны Марьи было то, что она знала, что в этих случаях надо поступать, как m lle Bourime, но не могла этого сделать. Ей казалось: «сделаю я так, как будто не замечаю, он подумает, что у меня нет к нему сочувствия; сделаю я так, что я сама скучна и не в духе, он скажет (как это и бывало), что я нос повесила», и т. п.
Князь взглянул на испуганное лицо дочери и фыркнул.
– Др… или дура!… – проговорил он.
«И той нет! уж и ей насплетничали», подумал он про маленькую княгиню, которой не было в столовой.
– А княгиня где? – спросил он. – Прячется?…
– Она не совсем здорова, – весело улыбаясь, сказала m llе Bourienne, – она не выйдет. Это так понятно в ее положении.
– Гм! гм! кх! кх! – проговорил князь и сел за стол.
Тарелка ему показалась не чиста; он указал на пятно и бросил ее. Тихон подхватил ее и передал буфетчику. Маленькая княгиня не была нездорова; но она до такой степени непреодолимо боялась князя, что, услыхав о том, как он не в духе, она решилась не выходить.
– Я боюсь за ребенка, – говорила она m lle Bourienne, – Бог знает, что может сделаться от испуга.
Вообще маленькая княгиня жила в Лысых Горах постоянно под чувством страха и антипатии к старому князю, которой она не сознавала, потому что страх так преобладал, что она не могла чувствовать ее. Со стороны князя была тоже антипатия, но она заглушалась презрением. Княгиня, обжившись в Лысых Горах, особенно полюбила m lle Bourienne, проводила с нею дни, просила ее ночевать с собой и с нею часто говорила о свекоре и судила его.
– Il nous arrive du monde, mon prince, [К нам едут гости, князь.] – сказала m lle Bourienne, своими розовенькими руками развертывая белую салфетку. – Son excellence le рrince Kouraguine avec son fils, a ce que j'ai entendu dire? [Его сиятельство князь Курагин с сыном, сколько я слышала?] – вопросительно сказала она.