Стены Константинополя

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Феодосиевы стены длиной 5630 метров были воздвигнуты для защиты Константинополя от варваров при императоре Феодосии II, когда город на семи холмах вырос за пределы тех стен, которые были предусмотрены его основателем, Константином Великим. Строительство продолжалось под руководством префекта Анфимия с 408 по 413 годы. Ирландский историк-византинист Джон Багнелл Бьюри назвал Анфимия за этот труд «вторым основателем Константинополя».

Феодосиевы стены были укреплены после того, как часть их обрушилась при землетрясении 740 года. Тогда же перед стеной был вырыт широкий ров. Внутренняя стена высотой 12 метров и шириной 5 метров через каждые 55 метров была укреплена шестиугольной либо восьмиугольной башней высотой в 20 метров, общее количество которых доходило до ста. Нижний ярус башен был приспособлен под склад продовольствия.

Внешняя городская стена была меньше внутренней и по высоте и по ширине. Из 96 башен внешней стены десять были проездными, из которых парадными считались Золотые ворота — прообраз одноимённых сооружений в Киеве и Владимире. Эти ворота состояли из трёх мраморных триумфальных арок, воздвигнутых ещё при Феодосии I и увенчанных крылатой аллегорией Победы.

Также мешал штурму стен флот Византии, из-за чего много осад Константинополя не завершилось успехом, однако во время Четвёртого крестового похода в 1204 году, город был захвачен, так как корабли крестоносцев прорвали Золотой рог, а солдаты на стенах под напором врага капитулировали.

Наиболее слабым отрезком стены были Средние стены в речной долине длиной 1250 метров. Именно этот участок штурмовал Мехмед II во время осады Константинополя в 1453 году. Значительная часть их оказалась в руинах, но была оперативно отстроена как Семибашенная крепость и поддерживалась в надёжном состоянии до XIX века. То место, где янычары проникли в город, отмечено памятным знаком.

По мере роста Стамбула Феодосиевы стены начали сносить, преимущественно в конце XIX и начале XX века. В 1980-е гг. ЮНЕСКО выделило средства на воссоздание разобранных отрезков стены в первоначальном виде, однако восстановление было довольно поверхностным и, как следствие, вновь отстроенные участки стены больше других пострадали во время недавних землетрясений.



См. также

Напишите отзыв о статье "Стены Константинополя"

Ссылки

Координаты: 41°00′08″ с. ш. 28°55′15″ в. д. / 41.00222° с. ш. 28.92083° в. д. / 41.00222; 28.92083 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=41.00222&mlon=28.92083&zoom=14 (O)] (Я)

Отрывок, характеризующий Стены Константинополя

На все эта вопросы граф давал короткие и сердитые ответы, показывавшие, что приказания его теперь не нужны, что все старательно подготовленное им дело теперь испорчено кем то и что этот кто то будет нести всю ответственность за все то, что произойдет теперь.
– Ну, скажи ты этому болвану, – отвечал он на запрос от вотчинного департамента, – чтоб он оставался караулить свои бумаги. Ну что ты спрашиваешь вздор о пожарной команде? Есть лошади – пускай едут во Владимир. Не французам оставлять.
– Ваше сиятельство, приехал надзиратель из сумасшедшего дома, как прикажете?
– Как прикажу? Пускай едут все, вот и всё… А сумасшедших выпустить в городе. Когда у нас сумасшедшие армиями командуют, так этим и бог велел.
На вопрос о колодниках, которые сидели в яме, граф сердито крикнул на смотрителя:
– Что ж, тебе два батальона конвоя дать, которого нет? Пустить их, и всё!
– Ваше сиятельство, есть политические: Мешков, Верещагин.
– Верещагин! Он еще не повешен? – крикнул Растопчин. – Привести его ко мне.


К девяти часам утра, когда войска уже двинулись через Москву, никто больше не приходил спрашивать распоряжений графа. Все, кто мог ехать, ехали сами собой; те, кто оставались, решали сами с собой, что им надо было делать.
Граф велел подавать лошадей, чтобы ехать в Сокольники, и, нахмуренный, желтый и молчаливый, сложив руки, сидел в своем кабинете.
Каждому администратору в спокойное, не бурное время кажется, что только его усилиями движется всо ему подведомственное народонаселение, и в этом сознании своей необходимости каждый администратор чувствует главную награду за свои труды и усилия. Понятно, что до тех пор, пока историческое море спокойно, правителю администратору, с своей утлой лодочкой упирающемуся шестом в корабль народа и самому двигающемуся, должно казаться, что его усилиями двигается корабль, в который он упирается. Но стоит подняться буре, взволноваться морю и двинуться самому кораблю, и тогда уж заблуждение невозможно. Корабль идет своим громадным, независимым ходом, шест не достает до двинувшегося корабля, и правитель вдруг из положения властителя, источника силы, переходит в ничтожного, бесполезного и слабого человека.
Растопчин чувствовал это, и это то раздражало его. Полицеймейстер, которого остановила толпа, вместе с адъютантом, который пришел доложить, что лошади готовы, вошли к графу. Оба были бледны, и полицеймейстер, передав об исполнении своего поручения, сообщил, что на дворе графа стояла огромная толпа народа, желавшая его видеть.
Растопчин, ни слова не отвечая, встал и быстрыми шагами направился в свою роскошную светлую гостиную, подошел к двери балкона, взялся за ручку, оставил ее и перешел к окну, из которого виднее была вся толпа. Высокий малый стоял в передних рядах и с строгим лицом, размахивая рукой, говорил что то. Окровавленный кузнец с мрачным видом стоял подле него. Сквозь закрытые окна слышен был гул голосов.
– Готов экипаж? – сказал Растопчин, отходя от окна.