Степановское-Павлищево

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Координаты: 54°33′53″ с. ш. 35°31′27″ в. д. / 54.56465° с. ш. 35.52405° в. д. / 54.56465; 35.52405 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=54.56465&mlon=35.52405&zoom=14 (O)] (Я) Степановское-Павлищево — бывшая усадьба дворян Степановых на берегу реки Теча в Юхновском районе Калужской области, в деревне Павлищев Бор.





История

История усадьбы Павлищев Бор прослеживается со второй половины XVIII века.

Первым документом, непосредственно относящимся к усадьбе, является ситуационный план, выполненный в виде наброска, на котором показана река Теча, три моста, переброшенных через неё, и несколько селений по её берегам. Рядом с одним из селений на плане начертано: «село Зубово, Купленное Лопухиною»[1], рядом с другими «Степановское и Павлищево. Ушаковой, 305 душ»[2][3]

В 1791 году Виктор Степанович Степанов вернул себе одно из имений в Мещовском уезде Калужской губернии. Часть его была им выкуплена у княгини М. Н. Долгоруковой, часть — куплена у Ф. Ф. Ушаковой.[4][5][6]

После смерти Виктора Степановича в 1839 году имение Павлищев Бор принадлежит уже его сыну — архангельскому губернатору П. В. Степанову, затем оно по завещанию переходит к его дочери Елизавете Платоновне[7], которая вышла замуж (в 1876-1877 гг.) за В. А. Ярошенко.

В документах конца XIX — начала XX века именуется и как Степановское, и как Павлищево. В фамильной переписке оно обычно называлось Степановским.

Существующий ансамбль усадьбы с парком создан окончательно в 1895—1900 гг. на средства Елизаветы Платоновны по проекту Василия Александровича Ярошенко[8], брата знаменитого художника Николая Александровича Ярошенко. В настоящее время усадьба включает в себя главный дом, хозяйственные постройки, усадебный парк и въездные ворота с фигурами оленей.

Описание усадьбы и парка

Все сохранившиеся постройки усадьбы и основная часть парка относятся к концу XIX века.

Регулярная часть парка сохранилась хорошо и состоит из липовой аллеи, ведущей от пруда, расположенного у реки Течи, до торцевой лестницы главного дома усадьбы; большой липовой аллеи (450 м), проложенной вдоль реки, ограничивающей парк; остатков липовых аллей у торца главного дома; зеленых «беседок» из лип и куртинных посадок лип вдоль дороги, ведущей от моста к господскому дому. Особую ценность в парке представляет спуск к реке в виде следующих друг за другом террас, оформленных насаждениями. В пойме реки Течи расположен пруд, где раньше была купальня из белого камня в романском стиле. Сейчас воды в пруду нет. Имеется также запруда от реки. Гордостью усадьбы был цветочный партер перед главным фасадом барского дома — сохранилась его планировка. В пейзажной части парка самые старые древесные насаждения насчитывают 100-120 лет.[9]

Главный дом представляет собой эклектичное нагромождение колонн и балконов, с интерьерами, оформленными в различных стилях (утрачены). В парке сохранились дом управляющего с мезонином, хозяйственные постройки, пилоны со скульптурами оленей. У речки имелся павильон «Арсенал», где хранились лодки.

В имении Степановское часто бывали брат хозяина, художник Николай Ярошенко, и их племянник Борис Савинков. Стены украшали девять полотен художника, включая авторское повторение знаменитой «Курсистки». Мария Заболоцкая (1887—1976), чьё детство прошло в усадьбе Ярошенко, оставила воспоминания об укладе повседневной жизни:

«Столовая очень светлая желто-золотистая. Большие окна, и сверху еще ряд светлых окон. Окна выходили на широкий луг. Подъезд к дому занят японским газоном. На цветники тратили по 12—15 тысяч в год. Елисавета Платоновна привозила садовников из Италии, Франции»[10].

Двадцатый век и настоящее время

После революции усадьба Степановское-Павлищево была национализирована. В 1918 году издается декрет Совнаркома о регистрации, приёме на учет и охране памятников старины и искусства, находящихся во владении частных лиц, обществ, учреждений. В 1919 году из главного дома в Павлищеве были вывезены произведения живописи, которые поступили в Калужский художественный музей, открытый за год до этого. Среди реквизированных ценностей были картины художника Н. А. Ярошенко «Курсистка», «Портрет няни», «Портрет дамы с кошкой», «Портрет матери», «Портрет брата», «За чтением газеты», «Извержение Этны», «Этюд горной речки». Кроме этих картин из усадьбы в музей поступили два произведения живописи XVII века: «Кающийся Пётр» работы Чжачинто Бранди, «В таверне» работы Адреана ван Остаде.[11] «Портрет няни» написан с учительницы Докукиной, которая работала в Павлищевской школе. Картина Н. А. Ярошенко «На качелях» (1888 г.) изображает сцену любимого народного развлечения — на Троицын день в соседней деревушке Павлищево.

В советское время усадьбу занимали санаторий и другие лечебно-профилактические заведения. В 1980-е гг. предпринимались попытки консервации состояния усадебного дома, но после сильного пожара он был заброшен и разгромлен. В 1997 г. передан в ведение областного департамента образования с целью организации школы-интерната для слабовидящих детей. Стоит в развалинах.

Находится в неудовлетворительном состоянии и нуждается в срочной реставрации.

См. также

Напишите отзыв о статье "Степановское-Павлищево"

Примечания

  1. Имеется ввиду Вера Борисовна Лопухина, урождённая Шереметева (1716—1789). Вера Борисовна была замужем за за тайным советником Фёдором Аврамовичем Лопухиным (1697—1757)
  2. РГАДА. Ф. 1484 (Степановы). On. I. Д. 313. Планы (черновые) земельных угодий, имений и построек. 1870 г.
  3. [kaluga-apx.livejournal.com/16479.html Калуга - АРХивация - Усадьба Зубово]
  4. Феодосья Фёдоровна Ушакова, дочь Веры Борисовны и Фёдора Абрамовича Лопухина (умерла в 1799 году), была замужем за Лукой Фёдоровичем Ушаковым (1735—1810), Генерал-лейтенантом, тайным советником и сенатором, сыном генерал-аншефа Фёдора Ивановича Ушакова. Интересно, что в Москве владения Степановых, Ушаковых и Лопухиных были в непосредственной близости — в Белом городе, на Кулишках.
  5. РГАДА. Ф. 1484 (Степановы). On. I. Д. 275. Повеление Виктора Степановича Степанова бурмистру и крестьянам Мещовской вотчины. 1791 г.Л. 1,2.
  6. РГАДА. Ф. 1484 (Степановы). On. I. Д. 276. «Верющее» письмо (копия) В. С. Степанова крестьянину Т. В. Гнусареву на управление Мещовской вотчиной. 1791 г. Л.1
  7. Государственный арив Калужской области. Ф. 62. Оп. 3. Д. 2530. О заключении выкупного договора Е. П. Шлиттер с крестьянами с. Степановского, д. д. Павлищево и Н. Выселки Мещовского уезда. 1874 г. Л. 143,144.
  8. [www.niitag.ru/info/doc/?70 НИИТАГ РААСН]. Проверено 29 апреля 2013. [www.webcitation.org/6GIqXxRW1 Архивировано из первоисточника 2 мая 2013].
  9. Русская усадьба. Вып. 16 (32). СПб., 2011 // Кошевая Ю. История усадьбы Степановское-Павлищево (Павлищев Бор). — С. 374—389.
  10. Мария Степановна Волошина о Максе, о Коктебеле, о себе: воспоминания, письма. Издательский дом «Коктебель», 2003. Стр. 72.
  11. Петровский С. А. Из истории Калужского художественного музея // Художественный отдел Калужского областного художественного музея. Калуга, 1929. С. 10

Ссылки

Культурное наследие
Российской Федерации, [old.kulturnoe-nasledie.ru/monuments.php?id=4000228000 объект № 4000228000]
объект № 4000228000
  • [yukhnov.xost.ru/guest/g5/ Усадьба В.А. Ярошенко Степановское-на-Тече в селе Павлищев Бор]
  • [hitrovka.livejournal.com/797332.html Проект реставрации усадьбы]

Отрывок, характеризующий Степановское-Павлищево

– Я уверена, вот увидишь. – Предсказание Наташи сбывалось. Долохов, не любивший дамского общества, стал часто бывать в доме, и вопрос о том, для кого он ездит, скоро (хотя и никто не говорил про это) был решен так, что он ездит для Сони. И Соня, хотя никогда не посмела бы сказать этого, знала это и всякий раз, как кумач, краснела при появлении Долохова.
Долохов часто обедал у Ростовых, никогда не пропускал спектакля, где они были, и бывал на балах adolescentes [подростков] у Иогеля, где всегда бывали Ростовы. Он оказывал преимущественное внимание Соне и смотрел на нее такими глазами, что не только она без краски не могла выдержать этого взгляда, но и старая графиня и Наташа краснели, заметив этот взгляд.
Видно было, что этот сильный, странный мужчина находился под неотразимым влиянием, производимым на него этой черненькой, грациозной, любящей другого девочкой.
Ростов замечал что то новое между Долоховым и Соней; но он не определял себе, какие это были новые отношения. «Они там все влюблены в кого то», думал он про Соню и Наташу. Но ему было не так, как прежде, ловко с Соней и Долоховым, и он реже стал бывать дома.
С осени 1806 года опять всё заговорило о войне с Наполеоном еще с большим жаром, чем в прошлом году. Назначен был не только набор рекрут, но и еще 9 ти ратников с тысячи. Повсюду проклинали анафемой Бонапартия, и в Москве только и толков было, что о предстоящей войне. Для семейства Ростовых весь интерес этих приготовлений к войне заключался только в том, что Николушка ни за что не соглашался оставаться в Москве и выжидал только конца отпуска Денисова с тем, чтобы с ним вместе ехать в полк после праздников. Предстоящий отъезд не только не мешал ему веселиться, но еще поощрял его к этому. Большую часть времени он проводил вне дома, на обедах, вечерах и балах.

ХI
На третий день Рождества, Николай обедал дома, что в последнее время редко случалось с ним. Это был официально прощальный обед, так как он с Денисовым уезжал в полк после Крещенья. Обедало человек двадцать, в том числе Долохов и Денисов.
Никогда в доме Ростовых любовный воздух, атмосфера влюбленности не давали себя чувствовать с такой силой, как в эти дни праздников. «Лови минуты счастия, заставляй себя любить, влюбляйся сам! Только это одно есть настоящее на свете – остальное всё вздор. И этим одним мы здесь только и заняты», – говорила эта атмосфера. Николай, как и всегда, замучив две пары лошадей и то не успев побывать во всех местах, где ему надо было быть и куда его звали, приехал домой перед самым обедом. Как только он вошел, он заметил и почувствовал напряженность любовной атмосферы в доме, но кроме того он заметил странное замешательство, царствующее между некоторыми из членов общества. Особенно взволнованы были Соня, Долохов, старая графиня и немного Наташа. Николай понял, что что то должно было случиться до обеда между Соней и Долоховым и с свойственною ему чуткостью сердца был очень нежен и осторожен, во время обеда, в обращении с ними обоими. В этот же вечер третьего дня праздников должен был быть один из тех балов у Иогеля (танцовального учителя), которые он давал по праздникам для всех своих учеников и учениц.
– Николенька, ты поедешь к Иогелю? Пожалуйста, поезжай, – сказала ему Наташа, – он тебя особенно просил, и Василий Дмитрич (это был Денисов) едет.
– Куда я не поеду по приказанию г'афини! – сказал Денисов, шутливо поставивший себя в доме Ростовых на ногу рыцаря Наташи, – pas de chale [танец с шалью] готов танцовать.
– Коли успею! Я обещал Архаровым, у них вечер, – сказал Николай.
– А ты?… – обратился он к Долохову. И только что спросил это, заметил, что этого не надо было спрашивать.
– Да, может быть… – холодно и сердито отвечал Долохов, взглянув на Соню и, нахмурившись, точно таким взглядом, каким он на клубном обеде смотрел на Пьера, опять взглянул на Николая.
«Что нибудь есть», подумал Николай и еще более утвердился в этом предположении тем, что Долохов тотчас же после обеда уехал. Он вызвал Наташу и спросил, что такое?
– А я тебя искала, – сказала Наташа, выбежав к нему. – Я говорила, ты всё не хотел верить, – торжествующе сказала она, – он сделал предложение Соне.
Как ни мало занимался Николай Соней за это время, но что то как бы оторвалось в нем, когда он услыхал это. Долохов был приличная и в некоторых отношениях блестящая партия для бесприданной сироты Сони. С точки зрения старой графини и света нельзя было отказать ему. И потому первое чувство Николая, когда он услыхал это, было озлобление против Сони. Он приготавливался к тому, чтобы сказать: «И прекрасно, разумеется, надо забыть детские обещания и принять предложение»; но не успел он еще сказать этого…
– Можешь себе представить! она отказала, совсем отказала! – заговорила Наташа. – Она сказала, что любит другого, – прибавила она, помолчав немного.
«Да иначе и не могла поступить моя Соня!» подумал Николай.
– Сколько ее ни просила мама, она отказала, и я знаю, она не переменит, если что сказала…
– А мама просила ее! – с упреком сказал Николай.
– Да, – сказала Наташа. – Знаешь, Николенька, не сердись; но я знаю, что ты на ней не женишься. Я знаю, Бог знает отчего, я знаю верно, ты не женишься.
– Ну, этого ты никак не знаешь, – сказал Николай; – но мне надо поговорить с ней. Что за прелесть, эта Соня! – прибавил он улыбаясь.
– Это такая прелесть! Я тебе пришлю ее. – И Наташа, поцеловав брата, убежала.
Через минуту вошла Соня, испуганная, растерянная и виноватая. Николай подошел к ней и поцеловал ее руку. Это был первый раз, что они в этот приезд говорили с глазу на глаз и о своей любви.
– Sophie, – сказал он сначала робко, и потом всё смелее и смелее, – ежели вы хотите отказаться не только от блестящей, от выгодной партии; но он прекрасный, благородный человек… он мой друг…
Соня перебила его.
– Я уж отказалась, – сказала она поспешно.
– Ежели вы отказываетесь для меня, то я боюсь, что на мне…
Соня опять перебила его. Она умоляющим, испуганным взглядом посмотрела на него.
– Nicolas, не говорите мне этого, – сказала она.
– Нет, я должен. Может быть это suffisance [самонадеянность] с моей стороны, но всё лучше сказать. Ежели вы откажетесь для меня, то я должен вам сказать всю правду. Я вас люблю, я думаю, больше всех…
– Мне и довольно, – вспыхнув, сказала Соня.
– Нет, но я тысячу раз влюблялся и буду влюбляться, хотя такого чувства дружбы, доверия, любви, я ни к кому не имею, как к вам. Потом я молод. Мaman не хочет этого. Ну, просто, я ничего не обещаю. И я прошу вас подумать о предложении Долохова, – сказал он, с трудом выговаривая фамилию своего друга.
– Не говорите мне этого. Я ничего не хочу. Я люблю вас, как брата, и всегда буду любить, и больше мне ничего не надо.
– Вы ангел, я вас не стою, но я только боюсь обмануть вас. – Николай еще раз поцеловал ее руку.


У Иогеля были самые веселые балы в Москве. Это говорили матушки, глядя на своих adolescentes, [девушек,] выделывающих свои только что выученные па; это говорили и сами adolescentes и adolescents, [девушки и юноши,] танцовавшие до упаду; эти взрослые девицы и молодые люди, приезжавшие на эти балы с мыслию снизойти до них и находя в них самое лучшее веселье. В этот же год на этих балах сделалось два брака. Две хорошенькие княжны Горчаковы нашли женихов и вышли замуж, и тем еще более пустили в славу эти балы. Особенного на этих балах было то, что не было хозяина и хозяйки: был, как пух летающий, по правилам искусства расшаркивающийся, добродушный Иогель, который принимал билетики за уроки от всех своих гостей; было то, что на эти балы еще езжали только те, кто хотел танцовать и веселиться, как хотят этого 13 ти и 14 ти летние девочки, в первый раз надевающие длинные платья. Все, за редкими исключениями, были или казались хорошенькими: так восторженно они все улыбались и так разгорались их глазки. Иногда танцовывали даже pas de chale лучшие ученицы, из которых лучшая была Наташа, отличавшаяся своею грациозностью; но на этом, последнем бале танцовали только экосезы, англезы и только что входящую в моду мазурку. Зала была взята Иогелем в дом Безухова, и бал очень удался, как говорили все. Много было хорошеньких девочек, и Ростовы барышни были из лучших. Они обе были особенно счастливы и веселы. В этот вечер Соня, гордая предложением Долохова, своим отказом и объяснением с Николаем, кружилась еще дома, не давая девушке дочесать свои косы, и теперь насквозь светилась порывистой радостью.