Степанов, Александр Петрович

Александр Петрович Степанов<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">М. Г. Хозяинов. Портрет губернатора А. П. Степанова. 1820-е.</td></tr>
Саратовский губернатор
05.12.1835 — 27.03.1837
Предшественник:	Фёдор Лукич Переверзев
Преемник:	Илларион Михайлович Бибиков
Енисейский губернатор
1823 — 26 апреля 1831
Предшественник:	должность учреждена
Преемник:	Виктор Яковлевич Рославец
Рождение:	1781(1781) Калужская губерния
Смерть:	25 ноября 1837(1837-11-25)
Отец:	Пётр Семёнович Степанов
Мать:	Пелагея Степановна Степанова (Кашталинская)
Супруга:	Екатерина Федосеевна Быкова
Дети:	2
Награды:

Алекса́ндр Петро́вич Степа́нов (1781 — 25 ноября 1837) — русский писатель, первый Енисейский губернатор, Саратовский губернатор, краевед, близкий друг декабриста Батенькова.

Биография

Александр Петрович Степанов родился 4 мая 1781 года в деревне Зеновке Калужской губернии, в семье из старинного дворянского рода Степановых. Отец — Пётр Семёнович Степанов — отставной премьер-майор, надворный советник, козельский городничий (умер в 1791 году). Мать Пелагея Степановна Степанова (Кашталинская) (умерла в 1826 году).

После смерти отца воспитывался в пансионе профессора Московского университета Б. Б. Шадена. С 1793 года учился в благородном пансионе Московского университета. По его окончании служил в армии в лейб-гвардейском Преображенском полку. Переведен прапорщиком в Московский гренадерский полк. Служил в штабе А. В. Суворова, участвовал в итальянском походе. За свои литературные труды получил от Суворова прозвище «Маленький Демосфен».

В России был адъютантом Старооскольского мушкетёрского полка генерала Быкова. Женился на дочери генерала Быкова — Екатерине Федосеевне. В 1801 году вышел в отставку в чине штабс-капитана. С 5 декабря 1802 года на службе в департаменте юстиции. В 1804 году получил титул коллежского асессора.

С 1 августа 1804 года — прокурор в Калуге. В 1809 году получает чин коллежского советника. 5 января 1812 года вышел в отставку с намерением поступить на военную службу.

Участвовал в Отечественной войне 1812 года. В 1812—1814 гг. работал под руководством сенатора Каверина, заведовавшего продовольствием армии, а затем восстановлением губерний. После войны ещё раз ушел в отставку. Поселился в своём имении Ловать Жиздринского уезда. Воспитывал детей, написал поэму «Суворов». Определив сыновей в Благородный пансион, уехал в Петербург. С 1822 года был почётным членом Императорского общества испытателей природы и членом московского общества сельского хозяйства. Получил чин статского советника.

Губернатор Енисейской губернии

В 1822 году назначен на должность губернатора Енисейской губернии. Приступил к исполнению обязанностей 28 марта 1823 года.

Во многом благодаря его содействию минусинские татары (современное название — хакасы) получили права кочевых инородцев по «Уставу об управлении инородцев» М. М. Сперанского.

Во время губернаторства Степанова в Красноярске появились: аптека, больница, Приказ общественного призрения (2 мая 1823 года, к 1828 году в городе было уже 4 богадельни), городской сад, типография, библиотека, шесть работных домов для ссыльных. В 1823 году губернатор основал в Красноярске учёное общество под названием «Беседы о Енисейском крае».

По подсчётам Степанова в Енисейской губернии было 77 храмов каменных и 24 деревянных. По официальной статистике грамотных в Енисейской губернии 1221 человек. В конце 1820-х годов в губернии проживало около 25 тысяч ссыльных, из них женщин около 4 тысяч.

Человек прогрессивных взглядов, Степанов строил поселения для ссыльных, завел хлебные магазины, открывал школы, выступал против обременения крестьян податями, преследовал ростовщичество, злоупотребления чиновников.

В 1825 году получает чин действительный статский советник. В 1831 по доносу был смещен с губернаторства без права занятия высоких постов.

26 апреля 1831 года оставил должность гражданского губернатора. В честь губернатора в Красноярске именем Степанова был назван переулок (в настоящее время ул. Диктатуры Пролетариата).

Губернатор Саратовской губернии

С 1831 года он живет в селе Троицком Калужской губернии. Сочиняет стихи, романы «Тайна», «Постоялый двор», пишет двухтомный труд «Описание Енисейской губернии». В 1834 году уезжает в Петербург для издания романа «Постоялый двор». 5 декабря 1835 года назначается на должность губернатора Саратовской губернии. Способствовал закрытию Иргизского старообрядческого монастыря, что стало поводом для отзыва из губернии.

27 марта 1837 года был причислен к Министерству внутренних дел с назначением членом статистического комитета.

Александр Петрович умер 25 ноября 1837 года. Похоронен в родовом имении, в селе Троицком Мещерского уезда Калужской губернии.

Автор книг и статей

Начал писать стихи в 10-летнем возрасте. 26 февраля 1816 года был избран в действительные члены Общества любителей российской словесности при Московском университете. В 1817—1821 годах был членом литературного общества «Калужские вечера», в 1825 году участвовал в издании сборника «Калужские вечера, или Отрывки из сочинений и переводов в стихах и в прозе военных литераторов», в который вошли поэтические и прозаические работы членов этого литературного общества.

Автор книг и статей:

• «Суворов». Поэма. Издана в 1821 году в «Трудах» Московского университета
• О дикорастущих в Сибири конопле, грече и льне". Статья. 1824 год
• «Наставление», 1824 год
• «Путешествие в Кяхту из Красноярска». «Взгляд на физическое положение Минусинского округа». Статьи в «Енисейский альманах», Москва 1828 год
• «Об обязанностях губернатора». Статья. 1833 год. Не публиковалась.
• «Описание Енисейской губернии», 1835 год. Труд получил Демидовскую премию (2500 рублей) по разделу «Статистика». Николай I за эту книгу подарил Степанову бриллиантовый перстень.
• «Постоялый двор. Записки покойного Горянова, изданные его другом Н. П. Маловым». Роман. Издан в 1835 году ,СПб.
• [www.memoirs.ru/rarhtml/1288Stepanov.htm «Принятие в масоны в 1815 году» / Сообщ. П. А. Степанов // Русская старина, 1870. — Т. 1. — Изд. 3-е. — СПб., 1875. — С. 223—229.]
• и др.

Награды

• орден Святой Анны III степени (на шпагу) — за битву при Нови
• орден Святой Анны II степени.
• орден Святого Владимира IV степени
• Командорский крест ордена Святого Иоанна Иерусалимского — за переход Сен-Готарда и бои у Чертова моста
• орден Святого Станислава I степени — «за полезные труды по устройству Енисейской губернии»

Потомки

• Николай Александрович (1807—1877) — художник-карикатурист
• Пётр Александрович (1805—1891) — русский генерал, Царскосельский комендант, писатель
  • Филипп Петрович (1857—1931) — первый публикатор протоколов сионских мудрецов
    • Николай Филиппович (1886—1981) — писатель и публицист, общественный деятель, автор книг по масонской тематике
  • Михаил Петрович (1853—1917) — русский генерал, участник русско-турецкой войны.

Литература

• Степанов, Александр Петрович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1901. — Т. XXXIa. — С. 594—595.
• Б. Модзалевский. Степанов, Александр Петрович // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб., 1909. — Т. 19: Смеловский — Суворина. — С. 382—385.

Ссылки

• [chitai.kraslib.ru/polzd.html?id_aut=10 Александр Петрович Степанов]
• Степанов А. П. [www.memoirs.ru/rarhtml/1288Stepanov.htm Принятие в масоны в 1815 году] / Сообщ. П.А. Степанов // Русская старина, 1870. — Т. 1. — С. 223—229
• [www.krasrab.com/archive/2002/04/05/01/view_article «Прощание с Сибирью»] / газета «Красноярский рабочий». — 5 апреля 2002

Отрывок, характеризующий Степанов, Александр Петрович

«Я вас всех люблю и никому дурного не делала, и что вы со мной сделали?» говорило ее прелестное, жалкое, мертвое лицо. В углу комнаты хрюкнуло и пискнуло что то маленькое, красное в белых трясущихся руках Марьи Богдановны.

Через два часа после этого князь Андрей тихими шагами вошел в кабинет к отцу. Старик всё уже знал. Он стоял у самой двери, и, как только она отворилась, старик молча старческими, жесткими руками, как тисками, обхватил шею сына и зарыдал как ребенок.

Через три дня отпевали маленькую княгиню, и, прощаясь с нею, князь Андрей взошел на ступени гроба. И в гробу было то же лицо, хотя и с закрытыми глазами. «Ах, что вы со мной сделали?» всё говорило оно, и князь Андрей почувствовал, что в душе его оторвалось что то, что он виноват в вине, которую ему не поправить и не забыть. Он не мог плакать. Старик тоже вошел и поцеловал ее восковую ручку, спокойно и высоко лежащую на другой, и ему ее лицо сказало: «Ах, что и за что вы это со мной сделали?» И старик сердито отвернулся, увидав это лицо.

Еще через пять дней крестили молодого князя Николая Андреича. Мамушка подбородком придерживала пеленки, в то время, как гусиным перышком священник мазал сморщенные красные ладонки и ступеньки мальчика.
Крестный отец дед, боясь уронить, вздрагивая, носил младенца вокруг жестяной помятой купели и передавал его крестной матери, княжне Марье. Князь Андрей, замирая от страха, чтоб не утопили ребенка, сидел в другой комнате, ожидая окончания таинства. Он радостно взглянул на ребенка, когда ему вынесла его нянюшка, и одобрительно кивнул головой, когда нянюшка сообщила ему, что брошенный в купель вощечок с волосками не потонул, а поплыл по купели.


Участие Ростова в дуэли Долохова с Безуховым было замято стараниями старого графа, и Ростов вместо того, чтобы быть разжалованным, как он ожидал, был определен адъютантом к московскому генерал губернатору. Вследствие этого он не мог ехать в деревню со всем семейством, а оставался при своей новой должности всё лето в Москве. Долохов выздоровел, и Ростов особенно сдружился с ним в это время его выздоровления. Долохов больной лежал у матери, страстно и нежно любившей его. Старушка Марья Ивановна, полюбившая Ростова за его дружбу к Феде, часто говорила ему про своего сына.
– Да, граф, он слишком благороден и чист душою, – говаривала она, – для нашего нынешнего, развращенного света. Добродетели никто не любит, она всем глаза колет. Ну скажите, граф, справедливо это, честно это со стороны Безухова? А Федя по своему благородству любил его, и теперь никогда ничего дурного про него не говорит. В Петербурге эти шалости с квартальным там что то шутили, ведь они вместе делали? Что ж, Безухову ничего, а Федя все на своих плечах перенес! Ведь что он перенес! Положим, возвратили, да ведь как же и не возвратить? Я думаю таких, как он, храбрецов и сынов отечества не много там было. Что ж теперь – эта дуэль! Есть ли чувство, честь у этих людей! Зная, что он единственный сын, вызвать на дуэль и стрелять так прямо! Хорошо, что Бог помиловал нас. И за что же? Ну кто же в наше время не имеет интриги? Что ж, коли он так ревнив? Я понимаю, ведь он прежде мог дать почувствовать, а то год ведь продолжалось. И что же, вызвал на дуэль, полагая, что Федя не будет драться, потому что он ему должен. Какая низость! Какая гадость! Я знаю, вы Федю поняли, мой милый граф, оттого то я вас душой люблю, верьте мне. Его редкие понимают. Это такая высокая, небесная душа!
Сам Долохов часто во время своего выздоровления говорил Ростову такие слова, которых никак нельзя было ожидать от него. – Меня считают злым человеком, я знаю, – говаривал он, – и пускай. Я никого знать не хочу кроме тех, кого люблю; но кого я люблю, того люблю так, что жизнь отдам, а остальных передавлю всех, коли станут на дороге. У меня есть обожаемая, неоцененная мать, два три друга, ты в том числе, а на остальных я обращаю внимание только на столько, на сколько они полезны или вредны. И все почти вредны, в особенности женщины. Да, душа моя, – продолжал он, – мужчин я встречал любящих, благородных, возвышенных; но женщин, кроме продажных тварей – графинь или кухарок, всё равно – я не встречал еще. Я не встречал еще той небесной чистоты, преданности, которых я ищу в женщине. Ежели бы я нашел такую женщину, я бы жизнь отдал за нее. А эти!… – Он сделал презрительный жест. – И веришь ли мне, ежели я еще дорожу жизнью, то дорожу только потому, что надеюсь еще встретить такое небесное существо, которое бы возродило, очистило и возвысило меня. Но ты не понимаешь этого.
– Нет, я очень понимаю, – отвечал Ростов, находившийся под влиянием своего нового друга.

Осенью семейство Ростовых вернулось в Москву. В начале зимы вернулся и Денисов и остановился у Ростовых. Это первое время зимы 1806 года, проведенное Николаем Ростовым в Москве, было одно из самых счастливых и веселых для него и для всего его семейства. Николай привлек с собой в дом родителей много молодых людей. Вера была двадцати летняя, красивая девица; Соня шестнадцати летняя девушка во всей прелести только что распустившегося цветка; Наташа полу барышня, полу девочка, то детски смешная, то девически обворожительная.
В доме Ростовых завелась в это время какая то особенная атмосфера любовности, как это бывает в доме, где очень милые и очень молодые девушки. Всякий молодой человек, приезжавший в дом Ростовых, глядя на эти молодые, восприимчивые, чему то (вероятно своему счастию) улыбающиеся, девические лица, на эту оживленную беготню, слушая этот непоследовательный, но ласковый ко всем, на всё готовый, исполненный надежды лепет женской молодежи, слушая эти непоследовательные звуки, то пенья, то музыки, испытывал одно и то же чувство готовности к любви и ожидания счастья, которое испытывала и сама молодежь дома Ростовых.
В числе молодых людей, введенных Ростовым, был одним из первых – Долохов, который понравился всем в доме, исключая Наташи. За Долохова она чуть не поссорилась с братом. Она настаивала на том, что он злой человек, что в дуэли с Безуховым Пьер был прав, а Долохов виноват, что он неприятен и неестествен.
– Нечего мне понимать, – с упорным своевольством кричала Наташа, – он злой и без чувств. Вот ведь я же люблю твоего Денисова, он и кутила, и всё, а я всё таки его люблю, стало быть я понимаю. Не умею, как тебе сказать; у него всё назначено, а я этого не люблю. Денисова…
– Ну Денисов другое дело, – отвечал Николай, давая чувствовать, что в сравнении с Долоховым даже и Денисов был ничто, – надо понимать, какая душа у этого Долохова, надо видеть его с матерью, это такое сердце!
– Уж этого я не знаю, но с ним мне неловко. И ты знаешь ли, что он влюбился в Соню?
– Какие глупости…
– Я уверена, вот увидишь. – Предсказание Наташи сбывалось. Долохов, не любивший дамского общества, стал часто бывать в доме, и вопрос о том, для кого он ездит, скоро (хотя и никто не говорил про это) был решен так, что он ездит для Сони. И Соня, хотя никогда не посмела бы сказать этого, знала это и всякий раз, как кумач, краснела при появлении Долохова.
Долохов часто обедал у Ростовых, никогда не пропускал спектакля, где они были, и бывал на балах adolescentes [подростков] у Иогеля, где всегда бывали Ростовы. Он оказывал преимущественное внимание Соне и смотрел на нее такими глазами, что не только она без краски не могла выдержать этого взгляда, но и старая графиня и Наташа краснели, заметив этот взгляд.
Видно было, что этот сильный, странный мужчина находился под неотразимым влиянием, производимым на него этой черненькой, грациозной, любящей другого девочкой.
Ростов замечал что то новое между Долоховым и Соней; но он не определял себе, какие это были новые отношения. «Они там все влюблены в кого то», думал он про Соню и Наташу. Но ему было не так, как прежде, ловко с Соней и Долоховым, и он реже стал бывать дома.
С осени 1806 года опять всё заговорило о войне с Наполеоном еще с большим жаром, чем в прошлом году. Назначен был не только набор рекрут, но и еще 9 ти ратников с тысячи. Повсюду проклинали анафемой Бонапартия, и в Москве только и толков было, что о предстоящей войне. Для семейства Ростовых весь интерес этих приготовлений к войне заключался только в том, что Николушка ни за что не соглашался оставаться в Москве и выжидал только конца отпуска Денисова с тем, чтобы с ним вместе ехать в полк после праздников. Предстоящий отъезд не только не мешал ему веселиться, но еще поощрял его к этому. Большую часть времени он проводил вне дома, на обедах, вечерах и балах.

ХI
На третий день Рождества, Николай обедал дома, что в последнее время редко случалось с ним. Это был официально прощальный обед, так как он с Денисовым уезжал в полк после Крещенья. Обедало человек двадцать, в том числе Долохов и Денисов.
Никогда в доме Ростовых любовный воздух, атмосфера влюбленности не давали себя чувствовать с такой силой, как в эти дни праздников. «Лови минуты счастия, заставляй себя любить, влюбляйся сам! Только это одно есть настоящее на свете – остальное всё вздор. И этим одним мы здесь только и заняты», – говорила эта атмосфера. Николай, как и всегда, замучив две пары лошадей и то не успев побывать во всех местах, где ему надо было быть и куда его звали, приехал домой перед самым обедом. Как только он вошел, он заметил и почувствовал напряженность любовной атмосферы в доме, но кроме того он заметил странное замешательство, царствующее между некоторыми из членов общества. Особенно взволнованы были Соня, Долохов, старая графиня и немного Наташа. Николай понял, что что то должно было случиться до обеда между Соней и Долоховым и с свойственною ему чуткостью сердца был очень нежен и осторожен, во время обеда, в обращении с ними обоими. В этот же вечер третьего дня праздников должен был быть один из тех балов у Иогеля (танцовального учителя), которые он давал по праздникам для всех своих учеников и учениц.