Степанос Сюнеци, (арм. Ստեփանոս Սյունեցի; годы рож. и см. неизв.) — армянский поэт-музыкант V века[1], епископ Сюника[1]. Вероятно был одним из младших учеников Месропа Маштоца и Саака Партева. В армянском «Шаракноце» сохранилось 80 его произведений[1]. Произведения Сюнеци отличаются высокой художественной ценностью, эмоциональной непосредственностью и выразительностью. Его стихи и гимны («Благословение воскрешения») сохранили характерные черты армянской гимнографии второй половины V столетия.
Напишите отзыв о статье "Степанос Сюнеци (первый)"
Примечания
- ↑ 1 2 3 [hy.wikisource.org/wiki/%D4%B7%D5%BB:%D5%80%D5%A1%D5%B5%D5%AF%D5%A1%D5%AF%D5%A1%D5%B6_%D5%8D%D5%B8%D5%BE%D5%A5%D5%BF%D5%A1%D5%AF%D5%A1%D5%B6_%D5%80%D5%A1%D5%B6%D6%80%D5%A1%D5%A3%D5%AB%D5%BF%D5%A1%D6%80%D5%A1%D5%B6_(Soviet_Armenian_Encyclopedia)_11.djvu/137 Армянская советская энциклопедия]. — Ер., 1985. — Т. 11. — С. 137-138.
Ссылки
- [www.armenianhouse.org/zolyan/poems-ru/contents.html Древнеармянская поэзия ]
 Армянская поэзия |
|---|
| Раннее
средневековье
V—X века | | |
|---|
| Высокое и позднее
средневековье
XI—XV века | |
|---|
| Новое время
XVI—XVIII века | </div> |
|---|
<tr style="height:2px"><td colspan="2"></td></tr><tr><th scope="row" class="navbox-group" style="background:#ddddff; text-align: center;">XIX—XX века</th><td class="navbox-list navbox-even" style="text-align:left;border-left-width:2px;border-left-style:solid;width:100%;padding:0px;background:#f0f0f0;"></td></tr><tr style="height:2px"><td colspan="2"></td></tr><tr><td class="navbox-abovebelow" colspan="3">¹ курсивом выделены авторы только религиозных/духовных стихов </td></tr></table></td></tr></table>
Отрывок, характеризующий Степанос Сюнеци (первый)– Ma bonne amie, je crains que le fruschtique (comme dit Фока – повар) de ce matin ne m'aie pas fait du mal. [Дружочек, боюсь, чтоб от нынешнего фриштика (как называет его повар Фока) мне не было дурно.]
– А что с тобой, моя душа? Ты бледна. Ах, ты очень бледна, – испуганно сказала княжна Марья, своими тяжелыми, мягкими шагами подбегая к невестке.
– Ваше сиятельство, не послать ли за Марьей Богдановной? – сказала одна из бывших тут горничных. (Марья Богдановна была акушерка из уездного города, жившая в Лысых Горах уже другую неделю.)
– И в самом деле, – подхватила княжна Марья, – может быть, точно. Я пойду. Courage, mon ange! [Не бойся, мой ангел.] Она поцеловала Лизу и хотела выйти из комнаты.
– Ах, нет, нет! – И кроме бледности, на лице маленькой княгини выразился детский страх неотвратимого физического страдания.
– Non, c'est l'estomac… dites que c'est l'estomac, dites, Marie, dites…, [Нет это желудок… скажи, Маша, что это желудок…] – и княгиня заплакала детски страдальчески, капризно и даже несколько притворно, ломая свои маленькие ручки. Княжна выбежала из комнаты за Марьей Богдановной.
– Mon Dieu! Mon Dieu! [Боже мой! Боже мой!] Oh! – слышала она сзади себя.
Потирая полные, небольшие, белые руки, ей навстречу, с значительно спокойным лицом, уже шла акушерка.
|
