Стернин, Григорий Юрьевич

Григорий Юрьевич Стернин
Дата рождения:	26 января 1927(1927-01-26)
Место рождения:	Владивосток
Дата смерти:	23 ноября 2013(2013-11-23) (86 лет)
Страна:	СССР СССР → Россия Россия
Научная сфера:	искусствоведение
Место работы:	ГИИ
Учёная степень:	доктор искусствоведения (1973)
Учёное звание:	профессор (1991), член-корреспондент РАН (1997)
Альма-матер:	МГУ им. М. В. Ломоносова (1950)
Научный руководитель:	А. А. Фёдоров-Давыдов
Награды и премии:

Григо́рий Ю́рьевич Стерни́н (26 января 1927, Владивосток — 23 ноября 2013) — советский и российский искусствовед и художественный критик, специалист по истории русского изобразительного искусства Нового времени. Член-корреспондент РАН с 30 мая 1997 года по Отделению литературы и языка (искусствоведение).

Биография

Окончил искусствоведческое отделение филологического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова (1950). С 1950 года — аспирант на кафедре истории русского искусства МГУ, под руководством А. А. Фёдорова-Давыдова защитил кандидатскую диссертацию «Русская книжная иллюстрация 1840-х гг.» (1954). В 1953—1959 годах работал редактором, затем старшим редактором в издательстве «Искусство». Учёный секретарь НИИ АХ СССР (1959—1962). Ведущий научный сотрудник, заведующий Сектором (затем Отделом) изобразительного искусства и архитектуры народов СССР Института истории искусств Минкультуры СССР (1962—1975).

В 1973 году защитил докторскую диссертацию «Художественная жизнь России на рубеже XIX—XX вв.» Профессор (1991). Главный научный сотрудник ГИИ Минкультуры РФ, председатель диссертационного совета по специальности «Изобразительное и декоративно-прикладное искусство и архитектура»; член диссертационных советов исторического факультета МГУ и ЯГПУ им. К. Д. Ушинского; член учёных советов ГИИ, ГТГ, музея «Абрамцево». Заместитель председателя экспертного совета по филологии и искусствоведению ВАК РФ (1999—2006); заместитель председателя, координатор секции искусствоведения Экспертного совета по филологии и искусствоведению РГНФ.

Член СХ СССР (1957) и МСХ (1991), член комиссии по монументальному искусству Московской городской думы. Участник множества международных научных конференций и симпозиумов. В разное время читал лекционные курсы по истории русской художественной культуры второй половины XIX — начала XX веков в МГУ, ЯГПУ, ВятГГУ и Нижегородской консерватории им. М. И. Глинки. Был председателем государственных экзаменационных комиссий Отделения истории и теории искусства исторического факультета МГУ. Среди учеников Г. Ю. Стернина — 2 доктора и 15 кандидатов наук. Автор свыше 200 научных публикаций.

Похороны учёного состоялись 26 ноября 2013 года на Хованском кладбище.

Научная деятельность

Предложил и разработал новую проблематику изучения русского искусства — феномен «художественной жизни». В работах учёного рассматриваются различные вопросы бытования искусства: художественные общества и выставки, отношения художников и зрителей, роль художественной критики, международные связи русского искусства.

Публикациям свойствен повышенный исследовательский интерес к общим закономерностям развития культуры, к соотношению художественных и социологических аспектов творческой деятельности, к фактографической конкретности и достоверности изучаемого материала.

Г. Ю. Стернину также принадлежат многочисленные исследования по проблемам реализма в графике и живописи, истории русской усадьбы и художественного наследия русского зарубежья.

Основные работы

Монографии

• «Е. Е. Бернардский» (1953)
• «А. А. Агин» (1955)
• «Русский рисунок» (1960, составитель)
• «Репин» (1961, 2-е изд. 1985; составитель)
• «Очерки русской сатирической графики» (1964)
• «Художественная жизнь России на рубеже XIX—XX вв.» (1970)
• «Художественная жизнь России нач. ХХ в.» (1976)
• «Художественные процессы в русском и польском искусстве XIX — нач. XX вв.» (1977, совм. с Е. А. Борисовой и А. Б. Стерлиговым)
• «Из истории русского искусства второй пол. XIX — нач. XX вв.» (1978, совм. с Е. А. Борисовой и Г. Г. Поспеловым)
• «Типология русского реализма второй пол. XIX в.» (вып. 1—2, 1979—1990, редактор)
• «Взаимосвязь искусств в художественном развитии России второй пол. XIX в.: идейные принципы, структурные особенности» (1982, редактор)
• «Русская художественная культура второй пол. XIX — нач. ХХ вв.: исследования, очерки» (1984)
• «Художественные процессы в русской культуре второй пол. XIX в.» (1984, редактор)
• [tphv-history.ru/books/hudozhestvennaya-zhizn-rossii.html «Художественная жизнь России 1900—1910-х гг.»] (1988)
• «Русская художественная культура второй пол. XIX в.: социально-эстетические проблемы, духовная среда» (1988, редактор)
• «Русский модерн: архитектура, живопись, графика» (1990, 3-е изд. 1998; совм. с Е. А. Борисовой)
• «Художественная жизнь России сер. XIX в.» (1991)
• «Русская художественная культура второй пол. XIX в.: картина мира» (1991, редактор)
• «Образы и люди Серебряного века» (1992, 3-е изд. 2005; в соавт. с Л. С. Алешиной)
• «Художественные проблемы русской культуры второй пол. XIX в.» (1994, редактор)
• «От модерна до авангарда» (1995)
• «Русская художественная культура второй пол. XIX в.: диалог с эпохой» (1996, редактор)
• «Художественная жизнь России второй пол. XIX в. 1870—1880-е гг.» (1997)
• «Мир русской провинции и провинциальная культура» (1997, редактор)
• «Русское зарубежье: очерки» (1999, редактор)
• «Русский неоклассицизм» (2002, в соавт. с Е. А. Борисовой)
• Очерки русской культуры XIX в.: В 6 т. / Е. А. Борисова, Л. З. Корабельникова, Г. Г. Поспелов, М. П. Рахманова, Г. Ю. Стернин, О. М. Фельдман. — М.: Изд-во МГУ, 2002. — Т. 6. Художественная культура. — 496 с. — (Очерки русской культуры). — 2000 экз. — ISBN 5-211-04477-0, 5-211-03939-4.
• «Художественная жизнь России 1830—1840-х гг.» (2005)
• [tphv-history.ru/books/ocherki-russkoy-hudozhestvennoy-kultury.html «Два века: очерки русской художественной культуры»] (2007)
• «От Репина до Врубеля», Галарт, ISBN 978-5-269-01086-1 (2009)
• «Ilya Repin» (2011, совм. с Е. В. Кириллиной)

Статьи

• «Графика русских сатирических журналов» // «Искусство», 1955, № 3
• «Из истории русской художественной жизни на рубеже 1900-х и 1910-х гг.: к проблеме неоклассицизма» // «Советское искусствознание — 1982. Вып. 2» (1984)
• «Взгляд русской эмиграции (первой волны) на культурную традицию России как опыт самопознания» // «Культурное наследие русской эмиграции (1917—1940). Кн. 1» (1994)
• «Христианское и „языческое“ в творчестве Репина» // «Вопросы искусствознания», 1995, № 1—2
• «Изобразительное искусство в жилом интерьере и жилой интерьер в изобразительном искусстве: 1830—1840-е гг.» // «Искусствознание», 2000, № 1
• «Изобразительное искусство» // «Очерки русской культуры XIX в. Т. 6» (2002, в соавт. с Г. Г. Поспеловым)
• «О „Союзе русских художников“» // «Мастера „Союза русских художников“» (2003)

Член редколлегий X и XIII томов 1-го издания «Истории русского искусства» (1964, 1968, 1969), ответственный редактор XIV тома 2-го издания (2011). В разное время входил в редколлегии коллективных трудов «История европейского искусствознания» (тт. 1—4, 1963—1969), «Русская художественная культура кон. XIX — нач. XX вв. (1895—1917)» (тт. 1—4, 1968—1980), «Очерки современного советского искусства» (1975), альманаха «Мир искусств», журналов «Известия РАН. Серия литературы и языка», «Вопросы искусствознания» («Искусствознание») и «Обсерватория культуры». Является членом редакционных советов журналов «Художественная культура / Art & Culture Studies» (РИК) и «Культура и искусство» (ГИИ).

Награды

Заслуженный деятель искусств РФ (1994). Лауреат премии Министерства культуры РФ (1997) и Государственной премии РФ (2004). Почётный член РАХ (2007).

Ссылки

• [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-2602.ln-ru Профиль Григория Юрьевича Стернина] на официальном сайте РАН
• [rah.ru/the_academy_today/the_members_of_the_academie/member.php?ID=17835 Страница] на сайте РАХ
• [ais-aica.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=2207:2011-03-01-05-24-23&catid=197&Itemid=60 Страница] на сайте Ассоциации искусствоведов
• [isaran.ru/?q=ru/person&guid=6F464B27-4298-415D-8CFA-1146EF0BC62F Историческая справка] на сайте Архива РАН
• [sias.ru/institute/departments/47.html Отдел изобразительного искусства и архитектуры] на сайте ГИИ

Отрывок, характеризующий Стернин, Григорий Юрьевич

– Я сама не знаю, – быстро отвечала Наташа, – но я ничего бы не хотела сделать, что бы вам не нравилось. Я вам верю во всем. Вы не знаете, как вы для меля важны и как вы много для меня сделали!.. – Она говорила быстро и не замечая того, как Пьер покраснел при этих словах. – Я видела в том же приказе он, Болконский (быстро, шепотом проговорила она это слово), он в России и опять служит. Как вы думаете, – сказала она быстро, видимо, торопясь говорить, потому что она боялась за свои силы, – простит он меня когда нибудь? Не будет он иметь против меня злого чувства? Как вы думаете? Как вы думаете?
– Я думаю… – сказал Пьер. – Ему нечего прощать… Ежели бы я был на его месте… – По связи воспоминаний, Пьер мгновенно перенесся воображением к тому времени, когда он, утешая ее, сказал ей, что ежели бы он был не он, а лучший человек в мире и свободен, то он на коленях просил бы ее руки, и то же чувство жалости, нежности, любви охватило его, и те же слова были у него на устах. Но она не дала ему времени сказать их.
– Да вы – вы, – сказала она, с восторгом произнося это слово вы, – другое дело. Добрее, великодушнее, лучше вас я не знаю человека, и не может быть. Ежели бы вас не было тогда, да и теперь, я не знаю, что бы было со мною, потому что… – Слезы вдруг полились ей в глаза; она повернулась, подняла ноты к глазам, запела и пошла опять ходить по зале.
В это же время из гостиной выбежал Петя.
Петя был теперь красивый, румяный пятнадцатилетний мальчик с толстыми, красными губами, похожий на Наташу. Он готовился в университет, но в последнее время, с товарищем своим Оболенским, тайно решил, что пойдет в гусары.
Петя выскочил к своему тезке, чтобы переговорить о деле.
Он просил его узнать, примут ли его в гусары.
Пьер шел по гостиной, не слушая Петю.
Петя дернул его за руку, чтоб обратить на себя его вниманье.
– Ну что мое дело, Петр Кирилыч. Ради бога! Одна надежда на вас, – говорил Петя.
– Ах да, твое дело. В гусары то? Скажу, скажу. Нынче скажу все.
– Ну что, mon cher, ну что, достали манифест? – спросил старый граф. – А графинюшка была у обедни у Разумовских, молитву новую слышала. Очень хорошая, говорит.
– Достал, – отвечал Пьер. – Завтра государь будет… Необычайное дворянское собрание и, говорят, по десяти с тысячи набор. Да, поздравляю вас.
– Да, да, слава богу. Ну, а из армии что?
– Наши опять отступили. Под Смоленском уже, говорят, – отвечал Пьер.
– Боже мой, боже мой! – сказал граф. – Где же манифест?
– Воззвание! Ах, да! – Пьер стал в карманах искать бумаг и не мог найти их. Продолжая охлопывать карманы, он поцеловал руку у вошедшей графини и беспокойно оглядывался, очевидно, ожидая Наташу, которая не пела больше, но и не приходила в гостиную.
– Ей богу, не знаю, куда я его дел, – сказал он.
– Ну уж, вечно растеряет все, – сказала графиня. Наташа вошла с размягченным, взволнованным лицом и села, молча глядя на Пьера. Как только она вошла в комнату, лицо Пьера, до этого пасмурное, просияло, и он, продолжая отыскивать бумаги, несколько раз взглядывал на нее.
– Ей богу, я съезжу, я дома забыл. Непременно…
– Ну, к обеду опоздаете.
– Ах, и кучер уехал.
Но Соня, пошедшая в переднюю искать бумаги, нашла их в шляпе Пьера, куда он их старательно заложил за подкладку. Пьер было хотел читать.
– Нет, после обеда, – сказал старый граф, видимо, в этом чтении предвидевший большое удовольствие.
За обедом, за которым пили шампанское за здоровье нового Георгиевского кавалера, Шиншин рассказывал городские новости о болезни старой грузинской княгини, о том, что Метивье исчез из Москвы, и о том, что к Растопчину привели какого то немца и объявили ему, что это шампиньон (так рассказывал сам граф Растопчин), и как граф Растопчин велел шампиньона отпустить, сказав народу, что это не шампиньон, а просто старый гриб немец.
– Хватают, хватают, – сказал граф, – я графине и то говорю, чтобы поменьше говорила по французски. Теперь не время.
– А слышали? – сказал Шиншин. – Князь Голицын русского учителя взял, по русски учится – il commence a devenir dangereux de parler francais dans les rues. [становится опасным говорить по французски на улицах.]
– Ну что ж, граф Петр Кирилыч, как ополченье то собирать будут, и вам придется на коня? – сказал старый граф, обращаясь к Пьеру.
Пьер был молчалив и задумчив во все время этого обеда. Он, как бы не понимая, посмотрел на графа при этом обращении.
– Да, да, на войну, – сказал он, – нет! Какой я воин! А впрочем, все так странно, так странно! Да я и сам не понимаю. Я не знаю, я так далек от военных вкусов, но в теперешние времена никто за себя отвечать не может.
После обеда граф уселся покойно в кресло и с серьезным лицом попросил Соню, славившуюся мастерством чтения, читать.
– «Первопрестольной столице нашей Москве.
Неприятель вошел с великими силами в пределы России. Он идет разорять любезное наше отечество», – старательно читала Соня своим тоненьким голоском. Граф, закрыв глаза, слушал, порывисто вздыхая в некоторых местах.
Наташа сидела вытянувшись, испытующе и прямо глядя то на отца, то на Пьера.
Пьер чувствовал на себе ее взгляд и старался не оглядываться. Графиня неодобрительно и сердито покачивала головой против каждого торжественного выражения манифеста. Она во всех этих словах видела только то, что опасности, угрожающие ее сыну, еще не скоро прекратятся. Шиншин, сложив рот в насмешливую улыбку, очевидно приготовился насмехаться над тем, что первое представится для насмешки: над чтением Сони, над тем, что скажет граф, даже над самым воззванием, ежели не представится лучше предлога.
Прочтя об опасностях, угрожающих России, о надеждах, возлагаемых государем на Москву, и в особенности на знаменитое дворянство, Соня с дрожанием голоса, происходившим преимущественно от внимания, с которым ее слушали, прочла последние слова: «Мы не умедлим сами стать посреди народа своего в сей столице и в других государства нашего местах для совещания и руководствования всеми нашими ополчениями, как ныне преграждающими пути врагу, так и вновь устроенными на поражение оного, везде, где только появится. Да обратится погибель, в которую он мнит низринуть нас, на главу его, и освобожденная от рабства Европа да возвеличит имя России!»
– Вот это так! – вскрикнул граф, открывая мокрые глаза и несколько раз прерываясь от сопенья, как будто к носу ему подносили склянку с крепкой уксусной солью. – Только скажи государь, мы всем пожертвуем и ничего не пожалеем.
Шиншин еще не успел сказать приготовленную им шутку на патриотизм графа, как Наташа вскочила с своего места и подбежала к отцу.
– Что за прелесть, этот папа! – проговорила она, целуя его, и она опять взглянула на Пьера с тем бессознательным кокетством, которое вернулось к ней вместе с ее оживлением.
– Вот так патриотка! – сказал Шиншин.
– Совсем не патриотка, а просто… – обиженно отвечала Наташа. – Вам все смешно, а это совсем не шутка…
– Какие шутки! – повторил граф. – Только скажи он слово, мы все пойдем… Мы не немцы какие нибудь…
– А заметили вы, – сказал Пьер, – что сказало: «для совещания».
– Ну уж там для чего бы ни было…
В это время Петя, на которого никто не обращал внимания, подошел к отцу и, весь красный, ломающимся, то грубым, то тонким голосом, сказал:
– Ну теперь, папенька, я решительно скажу – и маменька тоже, как хотите, – я решительно скажу, что вы пустите меня в военную службу, потому что я не могу… вот и всё…
Графиня с ужасом подняла глаза к небу, всплеснула руками и сердито обратилась к мужу.
– Вот и договорился! – сказала она.
Но граф в ту же минуту оправился от волнения.
– Ну, ну, – сказал он. – Вот воин еще! Глупости то оставь: учиться надо.
– Это не глупости, папенька. Оболенский Федя моложе меня и тоже идет, а главное, все равно я не могу ничему учиться теперь, когда… – Петя остановился, покраснел до поту и проговорил таки: – когда отечество в опасности.
– Полно, полно, глупости…
– Да ведь вы сами сказали, что всем пожертвуем.
– Петя, я тебе говорю, замолчи, – крикнул граф, оглядываясь на жену, которая, побледнев, смотрела остановившимися глазами на меньшого сына.
– А я вам говорю. Вот и Петр Кириллович скажет…
– Я тебе говорю – вздор, еще молоко не обсохло, а в военную службу хочет! Ну, ну, я тебе говорю, – и граф, взяв с собой бумаги, вероятно, чтобы еще раз прочесть в кабинете перед отдыхом, пошел из комнаты.
– Петр Кириллович, что ж, пойдем покурить…
Пьер находился в смущении и нерешительности. Непривычно блестящие и оживленные глаза Наташи беспрестанно, больше чем ласково обращавшиеся на него, привели его в это состояние.
– Нет, я, кажется, домой поеду…
– Как домой, да вы вечер у нас хотели… И то редко стали бывать. А эта моя… – сказал добродушно граф, указывая на Наташу, – только при вас и весела…
– Да, я забыл… Мне непременно надо домой… Дела… – поспешно сказал Пьер.
– Ну так до свидания, – сказал граф, совсем уходя из комнаты.
– Отчего вы уезжаете? Отчего вы расстроены? Отчего?.. – спросила Пьера Наташа, вызывающе глядя ему в глаза.
«Оттого, что я тебя люблю! – хотел он сказать, но он не сказал этого, до слез покраснел и опустил глаза.
– Оттого, что мне лучше реже бывать у вас… Оттого… нет, просто у меня дела.
– Отчего? нет, скажите, – решительно начала было Наташа и вдруг замолчала. Они оба испуганно и смущенно смотрели друг на друга. Он попытался усмехнуться, но не мог: улыбка его выразила страдание, и он молча поцеловал ее руку и вышел.
Пьер решил сам с собою не бывать больше у Ростовых.


Петя, после полученного им решительного отказа, ушел в свою комнату и там, запершись от всех, горько плакал. Все сделали, как будто ничего не заметили, когда он к чаю пришел молчаливый и мрачный, с заплаканными глазами.
На другой день приехал государь. Несколько человек дворовых Ростовых отпросились пойти поглядеть царя. В это утро Петя долго одевался, причесывался и устроивал воротнички так, как у больших. Он хмурился перед зеркалом, делал жесты, пожимал плечами и, наконец, никому не сказавши, надел фуражку и вышел из дома с заднего крыльца, стараясь не быть замеченным. Петя решился идти прямо к тому месту, где был государь, и прямо объяснить какому нибудь камергеру (Пете казалось, что государя всегда окружают камергеры), что он, граф Ростов, несмотря на свою молодость, желает служить отечеству, что молодость не может быть препятствием для преданности и что он готов… Петя, в то время как он собирался, приготовил много прекрасных слов, которые он скажет камергеру.