Стефанский, Александр

Александр Стефанский Александру Штефанский
Alexander Stefański Alexandru Ştefanski
Дата рождения:	1897(1897)
Дата смерти:	1937(1937)

Александр Стефанский (польск. Alexander Stefański, также Александру Штефанский (рум. Alexandru Ştefanski), настоящая фамилия Данилюк, 1897—1937) — революционер-интернационалист польско-украинского происхождения. Генеральный секретарь Коммунистической партии Румынии (1931–1936), деятель ИККИ.

Рабочий. Член РСДРП с 1915, большевик. В годы первой мировой войны эвакуировался в центральную Россию. Участник Гражданской войны. В 1919 вернулся в Польшу. Член Коммунистической партии Польши (КПП) с 1919. Член обкома КПП Домбровского угольного бассейна в 1920-23. Член ЦК КПП в 1923-24 и 1925-29. Член Политбюро ЦК КПП в 1923-24. Член Секретариата ЦК КПП в 1925-27. В 1929 исключён из руководства КПП по обвинению в правом уклоне. В 1929-31 сотрудник аппарата Коминтерна. В 1931 направлен ИККИ возглавить Коммунистическую партию Румынии (КПР). В 1931-33 руководил Загранбюро ЦК КПР в Берлине, в 1933-36 - в СССР. В 1936 снят с поста генерального секретаря ЦК КПР. В феврале 1937 репрессирован. Реабилитирован посмертно в 1955.

Отрывок, характеризующий Стефанский, Александр

Это был князь Андрей. Первое, что он увидел, выезжая на то пространство, которое занимали пушки Тушина, была отпряженная лошадь с перебитою ногой, которая ржала около запряженных лошадей. Из ноги ее, как из ключа, лилась кровь. Между передками лежало несколько убитых. Одно ядро за другим пролетало над ним, в то время как он подъезжал, и он почувствовал, как нервическая дрожь пробежала по его спине. Но одна мысль о том, что он боится, снова подняла его. «Я не могу бояться», подумал он и медленно слез с лошади между орудиями. Он передал приказание и не уехал с батареи. Он решил, что при себе снимет орудия с позиции и отведет их. Вместе с Тушиным, шагая через тела и под страшным огнем французов, он занялся уборкой орудий.
– А то приезжало сейчас начальство, так скорее драло, – сказал фейерверкер князю Андрею, – не так, как ваше благородие.
Князь Андрей ничего не говорил с Тушиным. Они оба были и так заняты, что, казалось, и не видали друг друга. Когда, надев уцелевшие из четырех два орудия на передки, они двинулись под гору (одна разбитая пушка и единорог были оставлены), князь Андрей подъехал к Тушину.
– Ну, до свидания, – сказал князь Андрей, протягивая руку Тушину.
– До свидания, голубчик, – сказал Тушин, – милая душа! прощайте, голубчик, – сказал Тушин со слезами, которые неизвестно почему вдруг выступили ему на глаза.


Ветер стих, черные тучи низко нависли над местом сражения, сливаясь на горизонте с пороховым дымом. Становилось темно, и тем яснее обозначалось в двух местах зарево пожаров. Канонада стала слабее, но трескотня ружей сзади и справа слышалась еще чаще и ближе. Как только Тушин с своими орудиями, объезжая и наезжая на раненых, вышел из под огня и спустился в овраг, его встретило начальство и адъютанты, в числе которых были и штаб офицер и Жерков, два раза посланный и ни разу не доехавший до батареи Тушина. Все они, перебивая один другого, отдавали и передавали приказания, как и куда итти, и делали ему упреки и замечания. Тушин ничем не распоряжался и молча, боясь говорить, потому что при каждом слове он готов был, сам не зная отчего, заплакать, ехал сзади на своей артиллерийской кляче. Хотя раненых велено было бросать, много из них тащилось за войсками и просилось на орудия. Тот самый молодцоватый пехотный офицер, который перед сражением выскочил из шалаша Тушина, был, с пулей в животе, положен на лафет Матвевны. Под горой бледный гусарский юнкер, одною рукой поддерживая другую, подошел к Тушину и попросился сесть.