Стефан Уствольский

Стефан Устволський — глава самопровозглашённой Православной российской церкви (Манитоба, Канада).

Биография

Епископ Серафим (настоящее имя — Стефан Уствольский) окончил Олонецкую духовную семинарию, учился в Санкт-Петербургской духовной академии, послушник Новгородского Хутынского Спасо-Варлаамовского монастыря Был лишён сана Священным синодом Русской православной церкви в Санкт-Петербурге. По его собственным словам, он отправился на Афон, где его рукоположил в епископский сан «патриарх Анфим» (на деле тогдашнего Константинопольского патриарха звали Иоаким, а имя Анфим в Греции не встречается). После этого «посвящения в епископы» Серафим отправился в Северную Америку, где недолго гостил у украинских священников в Филадельфии. Ко времени прибытия в Виннипег он не принадлежал ни к Русской православной церкви, ни к какой-либо другой. Украинцы в прериях приняли его как странствующего праведника по традиции, существовавшей ещё с истоков христианства.

В апреле 1903 г. Серафим прибыл в Виннипег, где объявил об основании новой церкви, не принадлежавшей к какой-либо из известных религиозных конфессий, которую назвал Православной российской церковью. Обрядность церкви напоминала Русскую православную, однако она ориентировалась на канадских украинцев. Богослужения велись по восточному обряду, с которым иммигранты были знакомы. Серафим начал рукополагать канторов и диаконов. 13 декабря 1903 небольшое здание на восточной стороне улицы Макгрегор, между Манитоба-авеню и Притчард-авеню (вероятно, бывшая церковь Святого Духа) было официально благословлено Серафимом и открыто для поклонения.

В ноябре 1904 года он начал строить свою пресловутую жестяной кафедр на углу Кинг-стрит и Стелла-авеню. Харизматичный Серафим посвятил около 50 священников и диаконов, многие из них полуграмотных, которые стали исполнять священнические обязанности в поселениях, проповедуя независимое православие управления церковным имущество через независимых доверенных. В течение двух лет эта церковь получила почти 60 тыс. сторонников. Через различные проступки и проблемы с алкоголем , Серафим потерял доверие интеллигенции, которая пригласила его в Виннипег, и вскоре произошел переворот с целью избавиться от него, при этом не потеряв паствы. Серафим отправился в Санкт-Петербург, чтобы попытаться получить признание и дальнейшее финансирование от российского Священного синода для своей процветающей церкви. При его отсутствии Иван Бодруг и Иван Негрич, к тому времени уже студенты богословия в Манитобский колледже, а также священники серафимскою церкви, смогли получить гарантии пресвитерианского финансирования для церкви Серафима Саровского на том основании, что она постепенно перейдет на пресвитерианскую модель. В конце осени 1904 года, Серафим вернулся из России, но не привез с собой никакого «Пособие». Вернувшись, он обнаружил измену и быстро отлучил от церкви всех священников, которые принимали в этой измене участие. Он опубликовал их фотографии в местных газетах именами на груди так, будто они были преступниками. Его месть оказалась недолгой, вскоре он получил известие, что сам отлучен Священным синодом. После отлучения, своего и всех священников, Серафим ушел в 1908 году и никогда больше не возвращался.

Серафим исчез до 1908 года, но «украинский Голос» (газета, до сих пор публикуется в в Виннипеге) сообщал, что по слухам он ещё продавал Библии работникам железной дороги Британской Колумбии в конце 1913 года.

Библиография

• Bodrug, Ivan. Independent Orthodox Church: Memoirs Pertaining to the History of a Ukrainian Canadian Church in the Years 1903-1913, translators: Bodrug, Edward; Biddle, Lydia, Toronto, Ukrainian Research Foundation, 1982.
• Martynowych, Orest T., The Seraphimite, Independent Greek, Presbyterian and United Churches, umanitoba.ca/…canadian…/05_The_Seraphimite_Independent_Greek_Presbyterian_and_United_Churches.pdf -
• Martynowych, Orest T. Ukrainians in Canada: The Formative Period, 1891-1924. Canadian Institute of Ukrainian Studies Press, University of Alberta, Edmonton, 1991.
• Mitchell, Nick. The Mythology of Exile in Jewish, Mennonite and Ukrainian Canadian Writing in A Sharing of Diversities, Proceedings of the Jewish Mennonite Ukrainian Conference, "Building Bridges", General Editor: Stambrook, Fred, Canadian Plains Research Center, University of Regina, 1999.
• Mitchell, Nick. Ukrainian-Canadian History as Theatre in The Ukrainian Experience in Canada: Reflections 1994, Editors: Gerus, Oleh W.; Gerus-Tarnawecka, Iraida; Jarmus, Stephan, The Ukrainian Academy of Arts and Sciences in Canada, Winnipeg.

Ссылки

• www.hierarchy.religare.ru/h-orthod-sepafim.html
• Hryniuk, Stella. [www.biographi.ca/009004-119.01-e.php?&id_nbr=7112 Bishop Seraphim]. Dictionary of Canadian Biography. [www.webcitation.org/6EUitzXDf Архивировано из первоисточника 17 февраля 2013].
• [umanitoba.ca/faculties/arts/departments/ukrainian_canadian_studies/media/05_The_Seraphimite_Independent_Greek_Presbyterian_and_United_Churches.pdf Martynowych, Orest T., The Seraphimite, Independent Greek, Presbyterian and United Churches]
• [www.uocc.ca/pdf/publications/Short%20History%20of%20the%20UOCC.pdf Yereniuk, Roman, A Short Historical Outline of the Ukrainian Orthodox Church of Canada]

См. также ссылки

• Православная церковь всероссийского патриаршества

К:Википедия:Изолированные статьи (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Стефан Уствольский

– Поди, Наташа, я позову тебя, – сказала графиня шопотом.
Наташа испуганными, умоляющими глазами взглянула на князя Андрея и на мать, и вышла.
– Я приехал, графиня, просить руки вашей дочери, – сказал князь Андрей. Лицо графини вспыхнуло, но она ничего не сказала.
– Ваше предложение… – степенно начала графиня. – Он молчал, глядя ей в глаза. – Ваше предложение… (она сконфузилась) нам приятно, и… я принимаю ваше предложение, я рада. И муж мой… я надеюсь… но от нее самой будет зависеть…
– Я скажу ей тогда, когда буду иметь ваше согласие… даете ли вы мне его? – сказал князь Андрей.
– Да, – сказала графиня и протянула ему руку и с смешанным чувством отчужденности и нежности прижалась губами к его лбу, когда он наклонился над ее рукой. Она желала любить его, как сына; но чувствовала, что он был чужой и страшный для нее человек. – Я уверена, что мой муж будет согласен, – сказала графиня, – но ваш батюшка…
– Мой отец, которому я сообщил свои планы, непременным условием согласия положил то, чтобы свадьба была не раньше года. И это то я хотел сообщить вам, – сказал князь Андрей.
– Правда, что Наташа еще молода, но так долго.
– Это не могло быть иначе, – со вздохом сказал князь Андрей.
– Я пошлю вам ее, – сказала графиня и вышла из комнаты.
– Господи, помилуй нас, – твердила она, отыскивая дочь. Соня сказала, что Наташа в спальне. Наташа сидела на своей кровати, бледная, с сухими глазами, смотрела на образа и, быстро крестясь, шептала что то. Увидав мать, она вскочила и бросилась к ней.
– Что? Мама?… Что?
– Поди, поди к нему. Он просит твоей руки, – сказала графиня холодно, как показалось Наташе… – Поди… поди, – проговорила мать с грустью и укоризной вслед убегавшей дочери, и тяжело вздохнула.
Наташа не помнила, как она вошла в гостиную. Войдя в дверь и увидав его, она остановилась. «Неужели этот чужой человек сделался теперь всё для меня?» спросила она себя и мгновенно ответила: «Да, всё: он один теперь дороже для меня всего на свете». Князь Андрей подошел к ней, опустив глаза.
– Я полюбил вас с той минуты, как увидал вас. Могу ли я надеяться?
Он взглянул на нее, и серьезная страстность выражения ее лица поразила его. Лицо ее говорило: «Зачем спрашивать? Зачем сомневаться в том, чего нельзя не знать? Зачем говорить, когда нельзя словами выразить того, что чувствуешь».
Она приблизилась к нему и остановилась. Он взял ее руку и поцеловал.
– Любите ли вы меня?
– Да, да, – как будто с досадой проговорила Наташа, громко вздохнула, другой раз, чаще и чаще, и зарыдала.
– Об чем? Что с вами?
– Ах, я так счастлива, – отвечала она, улыбнулась сквозь слезы, нагнулась ближе к нему, подумала секунду, как будто спрашивая себя, можно ли это, и поцеловала его.
Князь Андрей держал ее руки, смотрел ей в глаза, и не находил в своей душе прежней любви к ней. В душе его вдруг повернулось что то: не было прежней поэтической и таинственной прелести желания, а была жалость к ее женской и детской слабости, был страх перед ее преданностью и доверчивостью, тяжелое и вместе радостное сознание долга, навеки связавшего его с нею. Настоящее чувство, хотя и не было так светло и поэтично как прежнее, было серьезнее и сильнее.
– Сказала ли вам maman, что это не может быть раньше года? – сказал князь Андрей, продолжая глядеть в ее глаза. «Неужели это я, та девочка ребенок (все так говорили обо мне) думала Наташа, неужели я теперь с этой минуты жена , равная этого чужого, милого, умного человека, уважаемого даже отцом моим. Неужели это правда! неужели правда, что теперь уже нельзя шутить жизнию, теперь уж я большая, теперь уж лежит на мне ответственность за всякое мое дело и слово? Да, что он спросил у меня?»
– Нет, – отвечала она, но она не понимала того, что он спрашивал.
– Простите меня, – сказал князь Андрей, – но вы так молоды, а я уже так много испытал жизни. Мне страшно за вас. Вы не знаете себя.
Наташа с сосредоточенным вниманием слушала, стараясь понять смысл его слов и не понимала.
– Как ни тяжел мне будет этот год, отсрочивающий мое счастье, – продолжал князь Андрей, – в этот срок вы поверите себя. Я прошу вас через год сделать мое счастье; но вы свободны: помолвка наша останется тайной и, ежели вы убедились бы, что вы не любите меня, или полюбили бы… – сказал князь Андрей с неестественной улыбкой.
– Зачем вы это говорите? – перебила его Наташа. – Вы знаете, что с того самого дня, как вы в первый раз приехали в Отрадное, я полюбила вас, – сказала она, твердо уверенная, что она говорила правду.
– В год вы узнаете себя…
– Целый год! – вдруг сказала Наташа, теперь только поняв то, что свадьба отсрочена на год. – Да отчего ж год? Отчего ж год?… – Князь Андрей стал ей объяснять причины этой отсрочки. Наташа не слушала его.
– И нельзя иначе? – спросила она. Князь Андрей ничего не ответил, но в лице его выразилась невозможность изменить это решение.
– Это ужасно! Нет, это ужасно, ужасно! – вдруг заговорила Наташа и опять зарыдала. – Я умру, дожидаясь года: это нельзя, это ужасно. – Она взглянула в лицо своего жениха и увидала на нем выражение сострадания и недоумения.
– Нет, нет, я всё сделаю, – сказала она, вдруг остановив слезы, – я так счастлива! – Отец и мать вошли в комнату и благословили жениха и невесту.
С этого дня князь Андрей женихом стал ездить к Ростовым.


Обручения не было и никому не было объявлено о помолвке Болконского с Наташей; на этом настоял князь Андрей. Он говорил, что так как он причиной отсрочки, то он и должен нести всю тяжесть ее. Он говорил, что он навеки связал себя своим словом, но что он не хочет связывать Наташу и предоставляет ей полную свободу. Ежели она через полгода почувствует, что она не любит его, она будет в своем праве, ежели откажет ему. Само собою разумеется, что ни родители, ни Наташа не хотели слышать об этом; но князь Андрей настаивал на своем. Князь Андрей бывал каждый день у Ростовых, но не как жених обращался с Наташей: он говорил ей вы и целовал только ее руку. Между князем Андреем и Наташей после дня предложения установились совсем другие чем прежде, близкие, простые отношения. Они как будто до сих пор не знали друг друга. И он и она любили вспоминать о том, как они смотрели друг на друга, когда были еще ничем , теперь оба они чувствовали себя совсем другими существами: тогда притворными, теперь простыми и искренними. Сначала в семействе чувствовалась неловкость в обращении с князем Андреем; он казался человеком из чуждого мира, и Наташа долго приучала домашних к князю Андрею и с гордостью уверяла всех, что он только кажется таким особенным, а что он такой же, как и все, и что она его не боится и что никто не должен бояться его. После нескольких дней, в семействе к нему привыкли и не стесняясь вели при нем прежний образ жизни, в котором он принимал участие. Он про хозяйство умел говорить с графом и про наряды с графиней и Наташей, и про альбомы и канву с Соней. Иногда домашние Ростовы между собою и при князе Андрее удивлялись тому, как всё это случилось и как очевидны были предзнаменования этого: и приезд князя Андрея в Отрадное, и их приезд в Петербург, и сходство между Наташей и князем Андреем, которое заметила няня в первый приезд князя Андрея, и столкновение в 1805 м году между Андреем и Николаем, и еще много других предзнаменований того, что случилось, было замечено домашними.